Когда наконец капитан Лок, постоянно сверявшийся с картами и компасом, поставил в известность капитана Нима, что мы находимся в четырех километрах от цели, я был готов отдать концы. Лок посоветовал Ниму держать деревню под наблюдением, что и было тут же сделано. Вперед было выслано отделение банаров, которые отправились в путь, на ходу жуя рис и сушеную рыбу. Все остальные повалились на землю, чтобы поспать несколько часов.
Лок потряс меня за плечо, прижав палец к губам. Было темно и зябко, остальные взводы тоже поднимались и собирались в дорогу. Все делалось молча, никто не издал ни звука. Я тоже нацепил свой вещевой мешок и взял карабин наизготовку. Светящийся циферблат наручных часов показывал час ночи. Если учесть, что мы могли пройти километр за час, то в деревне мы окажемся как раз перед рассветом.
Мы осторожно пробирались по джунглям, тускло освещенным серпом молодой луны. Дважды мы переходили вброд горные ручьи, двигаясь почти в кромешной тьме на ощупь, и мне уже начало казаться, что наша ночная прогулка никогда не кончится, когда наконец мы подошли к деревне. Отдавая приказы руками, капитан Лок направил два взвода – первый и третий – на окружение деревни, второй же должен был цепью пройти по деревне, отлавливая вьетконговцев и коммунистов. Когда все заняли назначенное место, все было готово к операции.
Ним и Лок совещались. Лок еще раз предупредил, чтобы никто из его сержантов не открывал огонь. Он подчеркнул, что, может, кто-нибудь из наиболее воинственных банаров пальнет пару раз по темным джунглям, ничего страшного в этом нет. Главное – тихо-мирно позволить вождю вывести своих людей из деревни.
Капитан Ним даже и не пытался скрыть своих чувств. Первый же грязный муа, который попытается открыть огонь, будет уложен на месте.
Когда же капитан Лок пригнул дуло автомата одного из вьетнамских сержантов к земле, капитан Ним презрительно глянул на него и отвернулся.
На небе разлились первые лучи восходящего солнца, джунгли начали просыпаться, наполняясь трелями птиц и гомоном диких обитателей, когда два банара-разведчика, которые разговаривали с вождем, отправились в безлюдную деревню.
Они подошли к большому дому на сваях. Один подсадил другого, и тот ловко залез в высокую дверь, а затем, несколько мгновений спустя, появился в проеме с длинным бревном. Он опустил его на землю, и второй банар тоже вошел в дом. Вскоре они снова появились на пороге. С ними сошел и старый, седоволосый вождь, зябко кутавшийся в черное одеяло.
В эти утренние часы было настолько прохладно, что я даже удивлялся, как они вообще могут обходиться таким легким одеянием. Вождь прошел с нашими солдатами на маленькую площадь. Старику, видимо, было холодно. Он обхватил себя руками и принялся ходить по площади, чтобы хоть немного согреться. Через несколько минут из дома вождя показались двое юношей, каждый сжимал в руке рог буйвола.
Вождь поднял лицо навстречу всплывшему над горизонтом солнцу и подал рукой знак своим домочадцам. Вся деревня в одно мгновение наполнилась визжащим блеянием звуков рога. И тут же из всех дверей повысовывались взъерошенные головы. Едва завидев вождя, жители деревни принялись спускать бревна и выходить на улицу. Один за другим люди стали собираться на площади.
Вождь о чем-то громко им объявил, неожиданно все разом повернулись в нашу сторону.
Двадцать или тридцать человек бросились врассыпную к своим домам.
Капитан Ним взял карабин наизготовку и через плечо бросил какие-то приказы, своим сержантам. Все тут же последовали его примеру.
– Не стреляйте по безоружным, – воскликнул Лок.
– Они найдут, чем вооружиться, – огрызнулся Ним. – Лучше перестрелять их всех на месте.
– Подожди, ди-ви, – умолял Лок. – Они все равно против солнца ничего не увидят.
Я видел, как мужчинам, бросившимся к своим домам, женщины передали винтовки. Они похватали оружие и быстро залегли, нацелившись на джунгли. Вождь что-то прокричал, явно приказывая своим воинственным соплеменникам, но вьетконговские сторонники, казалось, его не слышали.
Женщина в одном из домов закричала что-то в ответ, потом вытащила длинноствольное французское ружье и принялась палить в нашу сторону.
– Пока не стрелять, Ним! – взволнованно крикнул Лок.
Воодушевленные примером женщины, некоторые из залегших мужчин тоже присоединились к стрельбе.
Вождь кричал своим воинственным соплеменникам, приказывая прекратить напрасную пальбу. В то время как Лок изо всех сил пытался удержать капитана Нима от ответного огня. Общая ситуация была в нашу пользу. Мы окружили деревню и могли легко разоружить стрелков.
Но тут одна пуля просвистела так близко от уха капитана Нима, что тот едва не подпрыгнул от неожиданности и начал стрелять из карабина. К нему тотчас присоединились два сержанта, а потом и весь остальной взвод.
Началась настоящая перестрелка, и неожиданно стало ясно, что в деревне куда больше вооруженных людей, чем нам казалось сначала. Наши два посла пытались скрыться в джунглях, но их убили выстрелами в спину.
Ним со своими сержантами принялся забрасывать деревню гранатами, банары не сдавались и, казалось, собирались атаковать нас, когда два других наших взвода открыли огонь. Поняв, что они проиграли, коммунисты тут же скрылись в джунглях. Прочее население, которое хотело перебраться в Луа Вук, разбежалось. Трагическое зрелище ожидало нас в деревне. Восемнадцать кровавых трупов. Рядом с большинством из них валялись винтовки, но было и несколько трупов случайно попавших под пули и осколки, в том числе и тело старого вождя, который хотел только одного: жить в тишине и безопасности.
Крики, вопли и стоны доносились из многих домов. Ним отрядил солдат на разведку. Через двадцать минут на деревенской площади были собраны пятнадцать раненых детей в возрасте от двух до десяти лет.
Мы потеряли еще двух солдат, кроме тех, застреленных в спину, и семь раненых. Получив эти сведения, капитан Ним пришел к американскому советнику:
– Четыре мертвеца и семь раненых, – бросил он высокомерно. – Почему ты не разрешал мне стрелять сразу? Мы бы убили всех. Никто бы из нас не погиб.
– Если бы вы придержали огонь, никто бы не погиб. Мы бы выполнили нашу задачу и вернулись. Они вовсе не хотели сражаться серьезно.
Детские раны потрясли меня до глубины души. Большинство сильно обгорело, когда от взрывов загорелись дома. У одного мальчика вытек левый глаз. Почти у каждого ребенка были пулевые ранения, поразительно, что никто из них сейчас не плакал. Сержанты Бинни и Свенсон перевязывали малышей, пытаясь успокоить их. Через час после окончания боя мы выступили в обратный путь к Луа Вуку, неся с собой детей.
Нам пришлось часто останавливаться, чтобы Бинни мог сменить повязки и сделать уколы. У нас не было с собой средств для переливания крови, и одна малышка, раненная в позвоночник, умерла по дороге. Мы прибыли в Луа Вук с наступлением темноты, Манелли и неутомимый Бинни тут же забрали детей в госпиталь. Оба медика уверили Лока, что постараются помочь малышам пережить ночь.
– Надо будет непременно доставить ребятишек в Дананг, сэр, – заявил Бинни Локу. – Я не могу делать полостных операций. Им нужен настоящий медицинский уход, по крайней мере, уже завтра.
– Это же гражданское население, Бинни. Ты же знаешь эту вечную отговорку. Кстати, вы отправили эту женщину в Дананг на сампане?
Бинни угрюмо кивнул.
– Так точно, сэр. Лодка вернулась два часа назад. Она умерла по пути. Муж хоронит ее.
Бинни прошел и нагнулся над тихо скулившей малышкой:
– Сэр, ну разве нет никакого способа доставить этих детей в госпиталь Дананга.
Лок оглядел переполненную палату.
– Я что-нибудь придумаю, – сказал он решительно. – Постарайся сохранить детей живыми до утра.
– Слушаюсь, сэр.
Лок весь вечер провел в радиорубке и выбрался оттуда лишь поздно ночью. Капитан Ним дожидался его в столовой. Я невольно прислушался к их разговору.
– Когда дети выздоровеют, – бросил вьетнамский капитан, – может, моя жена, может, друзья заберут их в наш дом.
Лок хмуро глянул на вьетнамского капитана:
– Благодарю, капитан Ним. Однако наши спецподразделения в Дананге субсидируют сиротский дом, и дети, скорее всего, поступят туда.
– Им лучше жить в семье. Может, неделя, две недели, они поправятся. У меня есть друг во вьетнамской эскадрилье, может, он пришлет за ними вертолет. Моя жена, мои друзья встретят детей, возьмут их домой.
– Почему же этот друг не помог эвакуировать женщину, которая умерла?
– Не так-то это просто.
– А почему этот друг не может прислать вертолет завтра и переправить детей в госпиталь в Дананге? Ведь они могут здесь умереть.
– Никаких перевозок гражданских. Все не так-то просто. Нужно заранее все подготовить.
– О'кей, Ним, посмотрим, что можно сделать.
Ним коротко кивнул, поднялся и вышел. Капитан Лок повернулся ко мне.
– Ты знаешь, к чему он клонит? – возмущенно поинтересовался капитан, не дожидаясь, когда дверь за Нимом захлопнется. – Мало того, что он провалил миссию, не придержал вовремя огонь, так теперь он еще хочет заполучить малышей в качестве рабов. – И Лок тяжело вздохнул. – Проклятая война. Слава Богу, хоть этих детишек не будет в лагере завтра.
– Как тебе удалось? – изумился я.
– Плевое дело. Я сообщил по радио о том, что захвачено четырнадцать раненых вьетконговских пленных и их надо немедленно эвакуировать.
Он заметил мою вопросительно приподнятую бровь:
– А что тебя удивляет? Они же раненые, и уж точно из семей сторонников Вьетконга. Поскольку им некуда деваться, я уверен, что их можно назвать военнопленными.
– А разве самолет не будет сопровождать вертолет с офицером из вьетнамской разведки? – удивленно спросил я. – Кстати, технически говоря, это же миссия для вьетнамских вертолетчиков.
– Ошибаешься, прилетят наши, – сказал Лок с хитрой ноткой в голосе. – Я сообщил, что обстрелы со стороны вьетконговских партизан участились, и наше командование передало это вьетнамцам, и как-то вот у них разом не оказалось ни одного свободного вертолета, – заговорщицким тоном сообщил Лок, – ну они и попросили наших вывезти пленных. Хотя могу поспорить, вьетнамские контрразведчики обязательно будут встречать вертолеты в Дананге. – Лок от души расхохотался. – Я бы хотел посмотреть, как у них вытянутся морды!
– А что произойдет с детьми? Надеюсь, кто-нибудь встретит их там?
– Я все объяснил полковнику Тексу, он примет меры.
Ранним утром мы уже стояли наготове на посадочной площадке, когда услышали далекое пыхтение тяжелых грузовых вертолетов где-то над горами. Вскоре они показались совсем рядом, и капитан Лок взорвал дымовую шашку. Завидя сигнал, машины пошли на снижение и через несколько секунд сели. Два других боевых вертолета, обеспечивавших безопасность перелета кругами носились в воздухе, готовые в любую минуту открыть огонь при первом же выстреле со стороны вьетконговцев.
Солдаты вынесли детей на носилках, медики приготовили все необходимое для тяжелого полета, и несколько женщин-банарок, которые и ночью ухаживали за детьми, тоже были здесь.
Капитан Ним со своими помощниками с любопытством следил за этими приготовлениями, потом Ним спросил Лока:
– Что это все значит?
Лок, склонившись над одним из детей, выпрямился, и, глядя сверху вниз на коротконогого вьетнамца, четко произнес:
– Я волнуюсь за их судьбу и потому вызвал вертолеты, чтобы отправить их в госпиталь в Дананге.
– Но ведь запрещено перевозить гражданских на военной технике, – запротестовал Ним.
– Через десять минут детей здесь не будет, капитан.
– Но я вынужден сказать "нет". Это неподчинение приказам вьетнамской армии.
Боясь сорваться, Лок отошел от капитана, внимательно осматривая детей, лежавших на носилках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59