Спустя минуту он открыл средний ящик стола и начал вынимать пробки от пивных бутылок, складывая их в кучу на письменном столе. После чего дал указания Фрицу.
Я не желал спорить с ним и мирно сказал:
– Если вы хотите сосчитать эти пробки, то вам лучше поторопиться. Наш клиент уже едет сюда.
– В самом деле… – Вулф начал раскладывать пробки на кучки по пяти штук. – Проклятье, не считая тех трех бутылок, я думаю, уже выпил авансом четыре за эту неделю?
– Ну, это нормально, – ввернул я, – простите меня, пожалуйста, прежде чем Фрост придет, я хотел бы узнать, что заставило вас начать с его девушки.
Его плечи поднялись на четверть дюйма и снова опустились.
– Ярость. Это был писк загнанной в угол крысы. Я был там загнан в угол этой невыносимой надушенной дыры. Причем там вдобавок не было ничего, с чего бы можно было начать. Или, вернее, слишком много. К тому же я не люблю убийства по небрежности. Кто бы ни отравил эти конфеты, это был бестолковый осел. Я просто начал пищать… – Он смотрел, нахмурившись, на горки пробок.
– Но результат был замечательный и очень убедительный. Было бы жестоко, если бы мы заработали вторую половину нашего гонорара, отправив мисс Фрост в тюрьму. Не то, что я считаю это вероятным. Надеюсь, Арчи, тебе не надоела моя болтовня.
– Нет. Все правильно, после еды надо проанализировать факты. Однако никакой судья не осудит мисс Фрост.
– Я полагаю, что ты прав. Почему они должны выносить ей обвинительное заключение? Даже прокурор может отдать дань красоте. Но если она предстанет перед судом Божьим, я думаю, будет не так. Ты заметил большой алмаз на ее пальце и другой, вправленный в сумочку?
Я кивнул.
– Ну и что? Она помолвлена?
– Не знаю. Я заметил алмазы потому, что они не идут к ней. Ты не раз слышал мои замечания о том, что я обладаю интуицией. Ее сдержанность – даже принимая во внимание необычайные обстоятельства – неестественна так же, как и манера носить алмазы… Затем эта дикая враждебность Мак-Нэра, несомненно, так же неестественна, как и неприятна. Даже если он ненавидел Луэлина Фроста. Впрочем, почему он ненавидит его? Более понятна причина знакомства мистера Фроста с таким странным термином, как «орто-кузина». Это слово употребляется только антропологами, и здесь есть повод для размышления…
«Орто-кузены» – это дети двух братьев или двух сестер; тогда как «кросс-кузены» – это те, чьи родители брат и сестра…
В некоторых племенах – кросс-кузен и кузина могут пожениться, но не орто-кузен и кузина…
Очевидно, мистер Фрост исследовал этот вопрос основательно… Конечно, возможно, ни одна из этих странностей не имеет отношения к смерти мисс Лоук, но их следует отметить, наряду со многими другими причинами. Я, надеюсь, не утомил тебя, Арчи. Как тебе известно, это обычная рутинная работа моего гения, хотя я обычно не размышляю вслух. Я сидел в этом кресле однажды вечером пять часов, обдумывая странный случай с Полем Чапином, его женой и членами этой немыслимой «Лиги Искупления». Я говорю сейчас главным образом потому, что, если буду думать молча, ты начнешь шелестеть бумагами, досаждая мне, а у меня нет настроения раздражаться. Эта колбаса… А, черт… Наш клиент… Ха! Все еще наш клиент, хотя он, может быть, так и не думает!
Из прихожей послышались шаги, появился Фриц и доложил о приходе мистера Фроста, Вулф кивнул и попросил пива. Фриц ушел.
Луэлин буквально влетел в комнату. Но в его глазах была растерянность. Было видно, что напуган он до смерти. Фрост подскочил к столу Вулфа и начал говорить, как человек, который опоздал на десяток деловых встреч.
– Я мог бы поговорить с вами по телефону, мистер Вулф, но я предпочитаю обсуждать дела лицом к лицу. Я хочу видеть собеседника и дать ему возможность посмотреть на меня. В особенности, по такому поводу, как этот. Я должен извиниться перед вами. Я сорвался и свалял дурака. – Он протянул руку.
Вулф посмотрел на нее, потом на Фроста. Луэлин опустил руку, покраснел и продолжал:
– Вы не должны сердиться на меня. Я просто сорвался. И во всяком случае, вы должны понять. Элен ни при чем. Моя кузина просто разволновалась. Я говорил с ней. Это ничего не значит. Но, естественно, она расстроена… Итак, я очень ценю все, что вы уже сделали. Это было подвигом с вашей стороны – поехать туда. Ведь это было против ваших правил… Поэтому будем считать, что поездка оказалась неудачной, и, если вы скажете, сколько я вам должен…
Он остановился, улыбаясь Вулфу и мне, и снова Вулфу, как продавец галантерейного магазина, старающийся продать устаревший экземпляр с большим дефектом.
Вулф посмотрел на него.
– Садитесь, мистер Фрост.
– Ну… если только подписать чек.
Он откинулся в кресле, полез в задний карман брюк и вытащил чековую книжку,
– Сколько?
– Десять тысяч долларов.
У Фроста перехватило дыхание.
– Что?
Вулф кивнул.
– Десять тысяч. Этого будет достаточно за выполнение вашего поручения: половину за раскрытие убийства Молли Лоук и половину за извлечение вашей кузины из этой чертовой дыры.
– Но, дорогой мой, вы не сделали ни того, ни другого. Вы обезумели. – Его глаза сузились. – Не думаете же вы, что можете обдурить меня. Не думайте…
Вулф остановил его, заявив категорично:
– Десять тысяч долларов. И вы подождете здесь, пока банк не заверит чек.
– Вы обезумели. – Фрост закипел снова. – У меня нет десяти тысяч долларов. Мои спектакли идут хорошо, но у меня было много долгов и сейчас еще есть. А даже если бы у меня они и были… в чем дело? Шантаж? Если вы такой тип…
– Пожалуйста, мистер Фрост, прошу вас. Дайте мне сказать.
Фрост уставился на него.
Вулф уселся поудобнее в кресле,
– Есть черты, которые мне в вас нравятся, сэр, но у вас есть и несколько дурных привычек. Одна из них – вы полагаете, что слова – это обломки кирпича, которыми можно забросать человека, пытаясь оглушить его. Вы должны отучиться от этой привычки. Другая – это ваша детская готовность броситься в бой, не задумываясь о последствиях. Прежде чем нанять меня для расследования, вы должны были продумать все варианты. Но дело в том, что вы уже наняли меня, и этим сожгли все мосты за собой. Тем более что вы вынудили меня совершить эту безумную поездку на Пятьдесят вторую улицу. За это нужно платить. Вы и я связаны контрактом. Я обязан провести известное расследование, а вы обязаны выплатить мне разумную сумму. А когда, по личным или другим особым причинам, вам начинает не нравиться контракт, что вы делаете?.. Вы приходите в мою контору и пытаетесь вышибить меня из кресла, бросаясь такими словами, как «Шантаж!». Пф! Дерзость избалованного ребенка.
Он налил пива и выпил. Луэлин Фрост наблюдал за ним. Я же, записав все это в свою записную книжку, кивнул в знак одобрения его вежливых усилий.
Клиент наконец заговорил.
– Послушайте, мистер Вулф, я не договаривался с вами идти туда и… и не имел представления, что вы собирались…
Он остановился на этом и замолчал.
– Я не отрицаю контракт. Я пришел сюда не бросать в вас кирпичами. Я просто спросил. Если мы закончим на этом расследование, сколько я вам должен?
– Я вам сказал.
– Но у меня нет десяти тысяч долларов, нет сию минуту. Я думаю, они могут появиться через неделю. Но если бы они и были… Боже мой, сколько денег за пару часов работы…
– Дело не в работе. – Вулф погрозил ему пальцем. – Просто я не могу позволить вам обращаться со мной таким образом. Это правда, я разрешаю использовать мои способности за деньги, но уверяю вас, меня не следует рассматривать как продавца мишуры и всяких штучек. Я художник или ничто. Поручили бы вы Матиссу нарисовать картину, а когда он набросал бы свой первый грубый эскиз, выхватили бы его у него из рук, скомкали и сказали: «Достаточно, сколько я вам должен?» Нет, вы этого бы не сделали. Вы считаете это сравнение фантастичным? А я нет. Каждый художник имеет свою гордость. Я тоже имею свою… Я знаю, вы молоды, и в вашем воспитании есть пробелы; вы не осознаете, как оскорбительно себя вели.
– Ради Бога. – Клиент снова сел и посмотрел на меня, ожидая, не смогу ли я что-нибудь предложить, потом перевел взгляд на Вулфа.
– Ладно. Вы художник, пусть это так. Но я сказал вам, у меня нет десяти тысяч долларов. Как относительно чека, который будет датирован неделей позже?
Вулф покачал головой.
– Вы можете приостановить оплату. Я не доверяю вам; вы рассержены, огонь страха и обиды пылает в вас. Кроме того, ваши деньги стоят гораздо больших затрат моего труда. Я должен отработать их. Единственный разумный выход…
Звонок телефона прервал его. Я повернулся к своему столу и взял трубку. Я представился, ответив на грубоватый мужской вопрос, подождал минутку и услышал знакомые интонации другого мужского голоса. Его слова заставили меня ухмыльнуться. Я повернулся к Вулфу.
– Инспектор Кремер говорит, что один из его людей видел вас у Мак-Нэра сегодня утром, и его чуть было не хватил удар, как и самого Кремера. Он говорит, что хотел бы обсудить этот случай с вами.
– Нет. Я занят.
Я вернулся к телефону и, поговорив еще пару минут, снова повернулся к Вулфу.
– Он хотел бы заехать в шесть часов выкурить сигару. Он говорит: сравнить полученные результаты. Это значит, нужна ваша помощь.
Вулф кивнул. Я сказал Кремеру;
– Конечно, приезжайте, – и повесил трубку.
Клиент встал, посмотрел на меня и на Вулфа, и сказал уже совсем не воинственным тоном:
– Это был инспектор Кремер? Он… он едет сюда.
– Ага, приедет немного позднее, – ответил я, потому что Вулф откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, – он часто забегает для дружеской беседы, когда у него есть такой простой случай, что он надоедает ему.
– Но он… я… – Луэлин Фрост заикался, как пьяный. Затем он выпрямился. – Послушайте, к черту все, я хочу позвонить по телефону.
– Прошу. Садитесь в мое кресло.
Я освободил ему место. Он начал набирать номер, не отыскивая его в книжке. Фрост нервничал, но, по-видимому, знал, что делает. Я стоял и слушал.
– Хэлло. Хэлло, это вы, Стайс? Это Лу Фрост. Мой отец все еще там? Попробуйте позвонить в контору Мак-Нэра. Да, пожалуйста… Хэлло, папа, это Лу… нет… нет, подождите минутку, тетя Келли все еще там? Ждет меня? Да, я знаю… Нет, послушайте, я говорю из конторы Ниро Вулфа… 918, Западная Тридцать пятая улица. Бесполезно объяснять по телефону, вам нужно приехать… Я не могу объяснить что… Хорошо, привезите ее во всяком случае… Ну, папа, я делаю все, что могу… Правильно. Вы можете доехать за десять минут… Нет, это частный дом…
Глаза Вулфа были закрыты.
Глава 4
Совещание оказалось очень полезным. Потом я несколько раз перечитывал страницы моей записной книжки, куда я записал его ход, просто для развлечения, Фрост-отец оказался одним из очень немногих людей, которые, сидя в кабинете Вулфа, смогли измотать его своим многословием. Именно не существом, а обилием слов.
Они прибыли после трех. Фриц провел их в кабинет.
Каллида Фрост, мать Элен и тетя Луэлина, – хотя я полагаю, было бы более деликатно представить ее как миссис Эдвин Фрост, так как я никогда не был ее закадычным другом, вошла первой… И несомненно, она была той среднего роста женщиной с прямой спиной и гордым ртом. Она была недурна и хорошо сложена, с глубоким, но прямым взглядом неопределенного цвета глаз, красновато-коричневого или цвета темного пива. И вы бы не подумали, что она достаточно стара, чтобы быть матерью взрослой богини.
Дадли Фрост, отец Лу, весил двести фунтов, скорее благодаря своему росту, а не жиру. У него были серые волосы и подстриженные седые усы. Его нос был слегка искривлен, но только внимательный наблюдатель вроде меня мог бы заметить это. На нем был красивый серый костюм в тоненькую полоску, а в петлице красовался красный цветок.
Луэлин провел их и представил.
Дадли Фрост шумно приветствовал Вулфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Я не желал спорить с ним и мирно сказал:
– Если вы хотите сосчитать эти пробки, то вам лучше поторопиться. Наш клиент уже едет сюда.
– В самом деле… – Вулф начал раскладывать пробки на кучки по пяти штук. – Проклятье, не считая тех трех бутылок, я думаю, уже выпил авансом четыре за эту неделю?
– Ну, это нормально, – ввернул я, – простите меня, пожалуйста, прежде чем Фрост придет, я хотел бы узнать, что заставило вас начать с его девушки.
Его плечи поднялись на четверть дюйма и снова опустились.
– Ярость. Это был писк загнанной в угол крысы. Я был там загнан в угол этой невыносимой надушенной дыры. Причем там вдобавок не было ничего, с чего бы можно было начать. Или, вернее, слишком много. К тому же я не люблю убийства по небрежности. Кто бы ни отравил эти конфеты, это был бестолковый осел. Я просто начал пищать… – Он смотрел, нахмурившись, на горки пробок.
– Но результат был замечательный и очень убедительный. Было бы жестоко, если бы мы заработали вторую половину нашего гонорара, отправив мисс Фрост в тюрьму. Не то, что я считаю это вероятным. Надеюсь, Арчи, тебе не надоела моя болтовня.
– Нет. Все правильно, после еды надо проанализировать факты. Однако никакой судья не осудит мисс Фрост.
– Я полагаю, что ты прав. Почему они должны выносить ей обвинительное заключение? Даже прокурор может отдать дань красоте. Но если она предстанет перед судом Божьим, я думаю, будет не так. Ты заметил большой алмаз на ее пальце и другой, вправленный в сумочку?
Я кивнул.
– Ну и что? Она помолвлена?
– Не знаю. Я заметил алмазы потому, что они не идут к ней. Ты не раз слышал мои замечания о том, что я обладаю интуицией. Ее сдержанность – даже принимая во внимание необычайные обстоятельства – неестественна так же, как и манера носить алмазы… Затем эта дикая враждебность Мак-Нэра, несомненно, так же неестественна, как и неприятна. Даже если он ненавидел Луэлина Фроста. Впрочем, почему он ненавидит его? Более понятна причина знакомства мистера Фроста с таким странным термином, как «орто-кузина». Это слово употребляется только антропологами, и здесь есть повод для размышления…
«Орто-кузены» – это дети двух братьев или двух сестер; тогда как «кросс-кузены» – это те, чьи родители брат и сестра…
В некоторых племенах – кросс-кузен и кузина могут пожениться, но не орто-кузен и кузина…
Очевидно, мистер Фрост исследовал этот вопрос основательно… Конечно, возможно, ни одна из этих странностей не имеет отношения к смерти мисс Лоук, но их следует отметить, наряду со многими другими причинами. Я, надеюсь, не утомил тебя, Арчи. Как тебе известно, это обычная рутинная работа моего гения, хотя я обычно не размышляю вслух. Я сидел в этом кресле однажды вечером пять часов, обдумывая странный случай с Полем Чапином, его женой и членами этой немыслимой «Лиги Искупления». Я говорю сейчас главным образом потому, что, если буду думать молча, ты начнешь шелестеть бумагами, досаждая мне, а у меня нет настроения раздражаться. Эта колбаса… А, черт… Наш клиент… Ха! Все еще наш клиент, хотя он, может быть, так и не думает!
Из прихожей послышались шаги, появился Фриц и доложил о приходе мистера Фроста, Вулф кивнул и попросил пива. Фриц ушел.
Луэлин буквально влетел в комнату. Но в его глазах была растерянность. Было видно, что напуган он до смерти. Фрост подскочил к столу Вулфа и начал говорить, как человек, который опоздал на десяток деловых встреч.
– Я мог бы поговорить с вами по телефону, мистер Вулф, но я предпочитаю обсуждать дела лицом к лицу. Я хочу видеть собеседника и дать ему возможность посмотреть на меня. В особенности, по такому поводу, как этот. Я должен извиниться перед вами. Я сорвался и свалял дурака. – Он протянул руку.
Вулф посмотрел на нее, потом на Фроста. Луэлин опустил руку, покраснел и продолжал:
– Вы не должны сердиться на меня. Я просто сорвался. И во всяком случае, вы должны понять. Элен ни при чем. Моя кузина просто разволновалась. Я говорил с ней. Это ничего не значит. Но, естественно, она расстроена… Итак, я очень ценю все, что вы уже сделали. Это было подвигом с вашей стороны – поехать туда. Ведь это было против ваших правил… Поэтому будем считать, что поездка оказалась неудачной, и, если вы скажете, сколько я вам должен…
Он остановился, улыбаясь Вулфу и мне, и снова Вулфу, как продавец галантерейного магазина, старающийся продать устаревший экземпляр с большим дефектом.
Вулф посмотрел на него.
– Садитесь, мистер Фрост.
– Ну… если только подписать чек.
Он откинулся в кресле, полез в задний карман брюк и вытащил чековую книжку,
– Сколько?
– Десять тысяч долларов.
У Фроста перехватило дыхание.
– Что?
Вулф кивнул.
– Десять тысяч. Этого будет достаточно за выполнение вашего поручения: половину за раскрытие убийства Молли Лоук и половину за извлечение вашей кузины из этой чертовой дыры.
– Но, дорогой мой, вы не сделали ни того, ни другого. Вы обезумели. – Его глаза сузились. – Не думаете же вы, что можете обдурить меня. Не думайте…
Вулф остановил его, заявив категорично:
– Десять тысяч долларов. И вы подождете здесь, пока банк не заверит чек.
– Вы обезумели. – Фрост закипел снова. – У меня нет десяти тысяч долларов. Мои спектакли идут хорошо, но у меня было много долгов и сейчас еще есть. А даже если бы у меня они и были… в чем дело? Шантаж? Если вы такой тип…
– Пожалуйста, мистер Фрост, прошу вас. Дайте мне сказать.
Фрост уставился на него.
Вулф уселся поудобнее в кресле,
– Есть черты, которые мне в вас нравятся, сэр, но у вас есть и несколько дурных привычек. Одна из них – вы полагаете, что слова – это обломки кирпича, которыми можно забросать человека, пытаясь оглушить его. Вы должны отучиться от этой привычки. Другая – это ваша детская готовность броситься в бой, не задумываясь о последствиях. Прежде чем нанять меня для расследования, вы должны были продумать все варианты. Но дело в том, что вы уже наняли меня, и этим сожгли все мосты за собой. Тем более что вы вынудили меня совершить эту безумную поездку на Пятьдесят вторую улицу. За это нужно платить. Вы и я связаны контрактом. Я обязан провести известное расследование, а вы обязаны выплатить мне разумную сумму. А когда, по личным или другим особым причинам, вам начинает не нравиться контракт, что вы делаете?.. Вы приходите в мою контору и пытаетесь вышибить меня из кресла, бросаясь такими словами, как «Шантаж!». Пф! Дерзость избалованного ребенка.
Он налил пива и выпил. Луэлин Фрост наблюдал за ним. Я же, записав все это в свою записную книжку, кивнул в знак одобрения его вежливых усилий.
Клиент наконец заговорил.
– Послушайте, мистер Вулф, я не договаривался с вами идти туда и… и не имел представления, что вы собирались…
Он остановился на этом и замолчал.
– Я не отрицаю контракт. Я пришел сюда не бросать в вас кирпичами. Я просто спросил. Если мы закончим на этом расследование, сколько я вам должен?
– Я вам сказал.
– Но у меня нет десяти тысяч долларов, нет сию минуту. Я думаю, они могут появиться через неделю. Но если бы они и были… Боже мой, сколько денег за пару часов работы…
– Дело не в работе. – Вулф погрозил ему пальцем. – Просто я не могу позволить вам обращаться со мной таким образом. Это правда, я разрешаю использовать мои способности за деньги, но уверяю вас, меня не следует рассматривать как продавца мишуры и всяких штучек. Я художник или ничто. Поручили бы вы Матиссу нарисовать картину, а когда он набросал бы свой первый грубый эскиз, выхватили бы его у него из рук, скомкали и сказали: «Достаточно, сколько я вам должен?» Нет, вы этого бы не сделали. Вы считаете это сравнение фантастичным? А я нет. Каждый художник имеет свою гордость. Я тоже имею свою… Я знаю, вы молоды, и в вашем воспитании есть пробелы; вы не осознаете, как оскорбительно себя вели.
– Ради Бога. – Клиент снова сел и посмотрел на меня, ожидая, не смогу ли я что-нибудь предложить, потом перевел взгляд на Вулфа.
– Ладно. Вы художник, пусть это так. Но я сказал вам, у меня нет десяти тысяч долларов. Как относительно чека, который будет датирован неделей позже?
Вулф покачал головой.
– Вы можете приостановить оплату. Я не доверяю вам; вы рассержены, огонь страха и обиды пылает в вас. Кроме того, ваши деньги стоят гораздо больших затрат моего труда. Я должен отработать их. Единственный разумный выход…
Звонок телефона прервал его. Я повернулся к своему столу и взял трубку. Я представился, ответив на грубоватый мужской вопрос, подождал минутку и услышал знакомые интонации другого мужского голоса. Его слова заставили меня ухмыльнуться. Я повернулся к Вулфу.
– Инспектор Кремер говорит, что один из его людей видел вас у Мак-Нэра сегодня утром, и его чуть было не хватил удар, как и самого Кремера. Он говорит, что хотел бы обсудить этот случай с вами.
– Нет. Я занят.
Я вернулся к телефону и, поговорив еще пару минут, снова повернулся к Вулфу.
– Он хотел бы заехать в шесть часов выкурить сигару. Он говорит: сравнить полученные результаты. Это значит, нужна ваша помощь.
Вулф кивнул. Я сказал Кремеру;
– Конечно, приезжайте, – и повесил трубку.
Клиент встал, посмотрел на меня и на Вулфа, и сказал уже совсем не воинственным тоном:
– Это был инспектор Кремер? Он… он едет сюда.
– Ага, приедет немного позднее, – ответил я, потому что Вулф откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, – он часто забегает для дружеской беседы, когда у него есть такой простой случай, что он надоедает ему.
– Но он… я… – Луэлин Фрост заикался, как пьяный. Затем он выпрямился. – Послушайте, к черту все, я хочу позвонить по телефону.
– Прошу. Садитесь в мое кресло.
Я освободил ему место. Он начал набирать номер, не отыскивая его в книжке. Фрост нервничал, но, по-видимому, знал, что делает. Я стоял и слушал.
– Хэлло. Хэлло, это вы, Стайс? Это Лу Фрост. Мой отец все еще там? Попробуйте позвонить в контору Мак-Нэра. Да, пожалуйста… Хэлло, папа, это Лу… нет… нет, подождите минутку, тетя Келли все еще там? Ждет меня? Да, я знаю… Нет, послушайте, я говорю из конторы Ниро Вулфа… 918, Западная Тридцать пятая улица. Бесполезно объяснять по телефону, вам нужно приехать… Я не могу объяснить что… Хорошо, привезите ее во всяком случае… Ну, папа, я делаю все, что могу… Правильно. Вы можете доехать за десять минут… Нет, это частный дом…
Глаза Вулфа были закрыты.
Глава 4
Совещание оказалось очень полезным. Потом я несколько раз перечитывал страницы моей записной книжки, куда я записал его ход, просто для развлечения, Фрост-отец оказался одним из очень немногих людей, которые, сидя в кабинете Вулфа, смогли измотать его своим многословием. Именно не существом, а обилием слов.
Они прибыли после трех. Фриц провел их в кабинет.
Каллида Фрост, мать Элен и тетя Луэлина, – хотя я полагаю, было бы более деликатно представить ее как миссис Эдвин Фрост, так как я никогда не был ее закадычным другом, вошла первой… И несомненно, она была той среднего роста женщиной с прямой спиной и гордым ртом. Она была недурна и хорошо сложена, с глубоким, но прямым взглядом неопределенного цвета глаз, красновато-коричневого или цвета темного пива. И вы бы не подумали, что она достаточно стара, чтобы быть матерью взрослой богини.
Дадли Фрост, отец Лу, весил двести фунтов, скорее благодаря своему росту, а не жиру. У него были серые волосы и подстриженные седые усы. Его нос был слегка искривлен, но только внимательный наблюдатель вроде меня мог бы заметить это. На нем был красивый серый костюм в тоненькую полоску, а в петлице красовался красный цветок.
Луэлин провел их и представил.
Дадли Фрост шумно приветствовал Вулфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35