Долгое время штабом ему служил Габороне, находящийся в восьмидесяти милях к северу от Мафекинга, откуда он поддерживал ненадёжную связь с осаждённым гарнизоном. В середине марта Плумер дошёл до самого Лобатси, который находится менее чем в пятидесяти милях от Мафекинга, но враг оказался слишком силён, и ему пришлось с некоторыми потерями вернуться на исходные позиции в Габороне. Упорно стремясь к выполнению своей задачи, Плумер вновь двинулся на юг, и на этот раз он прошёл до Раматлабамы, расположенной на расстоянии однодневного марша от Мафекинга. Но в отряде было всего триста пятьдесят человек, и если бы им удалось пробиться, то, учитывая скромные запасы провизии, это бы лишь добавило забот гарнизону. Буры яростно атаковали силы подкрепления, и те были вынуждены отступить к своему лагерю, потеряв двенадцать человек убитыми, двадцать шесть ранеными и четырнадцать без вести пропавшими. Часть британских солдат сражалась пешими, и то, что Плумер смог уйти с ними от конного противника, говорит о качестве руководства боем. Он лично продемонстрировал великолепный пример, оставив свою лошадь и присоединившись к арьергарду. Капитан Кру Робертсон и лейтенант Миллиган — известный йоркширский игрок в крикет, были убиты, а Ролт, Джарвис, Макларен и сам Плумер — ранены. Родезийский отряд вновь отошёл к Лобатси собирать силы для нового удара.
Тем временем Мафекинг, казалось брошенный на произвол судьбы, оставался грозным, как раненый лев. Не ослабляя оборону, он стал более агрессивным, а стрелки гарнизона были так терпеливы и искусны, что свою самую большую пушку бурам приходилось оттаскивать все дальше и дальше от города. Шесть месяцев окопной жизни превратили каждого обитателя города в опытного бойца. Время от времени извне до них доходили слова одобрения и поддержки: однажды пришло специальное послание от Королевы, в другой раз — обещание подкрепления от лорда Робертса. Но дорога, ведущая в Англию, заросла травой, а смелые сердца продолжали рваться навстречу соотечественникам — хотелось увидеть их, услышать их голоса. «Сколько же ещё, о боже, сколько?» — вырывался крик. Но их флаг продолжал развеваться высоко.
Апрель стал для обороняющихся особо изнурительным. Они знали, что Метуэн, который продвинулся до самого Фортин-Стримса на реке Вааль, вновь отошёл к Кимберли. Они знали также, что войска Плумера ослаблены поражением при Раматлабаме и что многие из его солдат слегли с лихорадкой. Уже шесть тяжёлых месяцев Мафекинг держался под безжалостными градом ружейного и артиллерийского огня. Казалось, что помощь не подойдёт никогда. Но если сочувствие может уменьшить трудности, осаждённые должны были почувствовать облегчение. Они находились в центре внимания всей Империи, и даже продвижение армии Робертса отступило на задний план перед с интересом к судьбе горстки сражающихся храбрецов, которые так долго не спускали свой флаг. На континенте их сопротивление также вызвало необычайный интерес, и многочисленные журналы, которым дешевле обходится сочинитель с богатым воображением, чем военный корреспондент, периодически сообщали об их капитуляции, как это они уже проделывали с Ледисмитом. Из обыкновенного городка с жестяными крышами Мафекинг превратился в победный приз, ставку, которая должна была стать наглядным подтверждением доблести одной из двух великих белых наций Южной Африки. Даже не подозревая об остроте переживаний, причиной которых они явились, обитатели гарнизона заготавливали солонину, ловили саранчу для приправы к обедам, а в изрешечённой пулями бильярдной комнате клуба проводился открытый турнир, позволивший заполнить свободное от дежурства время. Но их бдительность не ослабевала, как не ослабевала бдительность зоркого часового на Конинг-Тауэр. Число осаждающих увеличилось, возросло количество их орудий. И даже менее проницательный человек, чем Бейдн-Поуэлл, мог бы предположить, что по крайней мере одна отчаянная попытка взять штурмом город будет предпринята до того, как будет снята осада.
В субботу 12 мая на рассвете — в час особо любимый бурами — была начата атака. Три сотни волонтёров под командованием Элоффа смело обогнули западную часть города, наиболее удалённую от осаждающих. Первым же броском они ворвались в кварталы туземцев и подожгли их. Первое крупное здание в этой части города — казармы полка Протектората, где находились полковник Гор и около двадцати его солдат и офицеров. Противник взял её штурмом и послал торжествующее телефонное послание Бейдн-Поуэллу с сообщением о захвате. Две другие позиции на этой линии — каменный крааль и холм — удерживались бурами, но их подкрепление медлило, а действия обороняющихся были столь стремительными и энергичными, что все три позиции оказались отрезанными от своих войск. Буры проникли в город, но взять его не могли. В течение всего дня британские войска подтягивались все ближе и ближе к позициям буров, не предпринимая попытки начать штурм, но окружая их таким способом, который не оставлял возможности для спасения. Отдельные бюргеры прорывались по двое и трое, но основной отряд вдруг обнаружил, что они ворвались в тюрьму, единственный выход из который находился под ружейным огнём. В семь часов вечера они признали, что их положение безнадёжно, и Элофф с 117 солдатами сложили оружие. Потери атаковавших составили десять человек убитыми и девятнадцать ранеными. По какой-то причине — медлительности, предательства или трусости — Сниман не обеспечил подкрепления, которое могло бы, вероятно, изменить результат. Это была смелая атака, которая была столь же смело отражена. В этом бою британцы вновь продемонстрировали огромное желание сражаться. Конец был характерным. «Добрый вечер, коммандант, — сказал Поуэлл Элоффу, — приглашаю вас на ужин». Пленников — бюргеров, голландцев, немцев и французов — угостили самым отменным ужином, какой только позволили бедные кладовые города.
Этим небольшим, но славным эпизодом закончилась историческая осада Мафекинга, поскольку атака Элоффа была последним, хотя и не самым трудным испытанием, которому подвергся гарнизон. Шесть человек убитых и десять раненых — таковы были потери британцев в этом победном бою. 17 мая, пять дней спустя после сражения, прибыли силы подкрепления, осаждающих разбили и долго находившийся взаперти гарнизон вновь стал свободным. Многие из тех, кто, глядя на карту и видя, что этот пост находится в изоляции в самом сердце Африки, потеряли надежду когда-нибудь вновь встретиться со своими героическими соотечественниками, но теперь всеобщий звон праздничных колоколов и сияние костров от Торонто до Мельбурна возвестили — до любого, самого удалённого места дотянется длинная рука Империи, если её дети находятся в опасности.
Полковник Мейгон, молодой ирландский офицер, в Египте заслуживший репутацию отличного кавалерийского командира, отправился в начале мая из Кимберли с небольшим, но мобильным отрядом, который состоял из Имперской лёгкой кавалерии (прибывшей специально для этой цели из Наталя), Кимберлийского конного корпуса, конного полка «Даймонд-Филдс», частей Имперской добровольческой территориальной конницы, отряда Капской полиции и сотни волонтёров из бригады фузилеров, батареи «М» из состава Королевской конной артиллерии и «пом-помов» — в общей сложности двенадцать сотен человек. В то время как Хантер вёл бои в Рооидаме, Мейгон со своими людьми 4 мая обошёл западный фланг буров и стремительно двинулся в северном направлении. 11 мая они покинули Фрейбург, пройдя сто двадцать миль за пять дней. Войска продвигались вперёд, не встречая сопротивления, за исключением природных препятствий, но им было известно, что они находятся под пристальным наблюдением противника. В Коодоорсранде выяснилось, что впереди находятся позиции бурских войск, но Мейгон избежал столкновения с ними, взяв немного восточнее. Этот манёвр, однако, привёл его на местность, покрытую бушем, и здесь противник преградил британцам путь, открыв огонь с близкого расстояния по Имперской лёгкой кавалерии, возглавлявшей колонну. Последовал короткий бой, в котором потери достигли тридцати человек убитыми и ранеными, но закончился он разгромом бурских сил, которые, без сомнения, были значительно слабее британских. 15 мая колонна, не встречая дальнейшего сопротивления, прибыла в Масиби-Штадт, находящийся в двадцати милях к западу от Мафекинга..
Тем временем войска Плумера, расположенные на севере, были усилены четырьмя 12-фунтовыми орудиями батареи «С» Канадского артиллерийского полка под командованием майора Эвдона и отряда из состава Квинслендского полка. Эти подразделения являлись частью небольшой армии, которая прибыла с генералом Каррингтоном через Бейру, совершив обходной манёвр в тысячу миль. Благодаря своей потрясающей энергии они прибыли вовремя, чтобы сформировать часть колонны деблокции. Критически настроенным иностранным военным, чей опыт ведения боевых действий сводится к переводу войск через границу, следует вспомнить, что должна была предпринять Империя, прежде чем её солдаты приступят к боевым действиям. Эти войска собрали после длительных переездов по железной дороге, переправили на тысячи миль через океан в Кейптаун, перевезли на расстояние ещё в две тысячи миль до Бейры, отправили по узкоколейке в Бамбу-Крик, пересадили на более широкую железную дорогу в Маранделлас, отвезли на повозках на сотни миль до Булавайо, опять пересадили на поезда, чтобы затем они, проехав ещё четыре или пять сотен миль до Оотси, совершили энергичный переход в сотню миль, который, наконец, привёл их на поле боя за несколько часов до того, как их присутствие там стало крайне необходимо. Их наступление, во время которого они проходили в среднем двадцать пять миль в течение четырех дней по отвратительным дорогам, стало одним из самых замечательных событий этой войны. С прибывшим подкреплением, в котором царил высокий боевой дух, со своими стойкими родезийцами Плумер двинулся вперёд, и две колонны достигли поселения Масиби-Штадт с интервалом в один час. Их соединение превосходило любые силы, которые Сниман мог выдвинуть против них.
Но храбрые и упорные буры не могли оставить свою добычу, не предприняв последней попытки. Когда небольшая армия британцев подошла к Мафекингу, выяснилось, что враг ожидает, заняв сильную позицию. В течение нескольких часов буры отважно удерживали плацдарм, а их артиллерийский огонь был, как обычно, весьма точным. Но у нас было гораздо больше орудий при столь же высокой точности стрельбы, и вскоре буры уже не могли удерживать позиции. Они отошли, минуя Мафекинг, и укрылись в окопах на восточной стороне, но Бейдн-Поуэлл со своим закалённым гарнизоном совершил вылазку и при поддержке артиллерии колонны подкрепления выбил их из этого укрытия. Применив свою знаменитую тактику, буры сумели отвести самые крупные орудия, но одна маленькая пушка досталась городским жителям в качестве сувенира, наряду с несколькими фургонами и значительными запасами. Длинный шлейф клубящейся пыли на восточном горизонте говорил о том, что знаменитая осада Мафекинга наконец подошла к концу.
Так завершилось это исключительное действо — оборона равнинного города, в котором не имелось солдат регулярной армии, а артиллерия далека от совершенства, и который противостоял численно превосходящему и хитрому противнику, обладавшему тяжёлыми орудиями. Честь и хвала горожанам, вынесшим столь длительное и тяжёлое испытание с таким необычайным мужеством, честь и хвала упорным солдатам, которые находились в окопах в течение семи изнурительных месяцев. Пример их стойкости бесценен для Империи. По меньшей мере четыре или пять тысяч буров были задержаны здесь в столь важные, самые первые месяцы войны, тогда как их присутствие в другом месте могло бы стать роковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Тем временем Мафекинг, казалось брошенный на произвол судьбы, оставался грозным, как раненый лев. Не ослабляя оборону, он стал более агрессивным, а стрелки гарнизона были так терпеливы и искусны, что свою самую большую пушку бурам приходилось оттаскивать все дальше и дальше от города. Шесть месяцев окопной жизни превратили каждого обитателя города в опытного бойца. Время от времени извне до них доходили слова одобрения и поддержки: однажды пришло специальное послание от Королевы, в другой раз — обещание подкрепления от лорда Робертса. Но дорога, ведущая в Англию, заросла травой, а смелые сердца продолжали рваться навстречу соотечественникам — хотелось увидеть их, услышать их голоса. «Сколько же ещё, о боже, сколько?» — вырывался крик. Но их флаг продолжал развеваться высоко.
Апрель стал для обороняющихся особо изнурительным. Они знали, что Метуэн, который продвинулся до самого Фортин-Стримса на реке Вааль, вновь отошёл к Кимберли. Они знали также, что войска Плумера ослаблены поражением при Раматлабаме и что многие из его солдат слегли с лихорадкой. Уже шесть тяжёлых месяцев Мафекинг держался под безжалостными градом ружейного и артиллерийского огня. Казалось, что помощь не подойдёт никогда. Но если сочувствие может уменьшить трудности, осаждённые должны были почувствовать облегчение. Они находились в центре внимания всей Империи, и даже продвижение армии Робертса отступило на задний план перед с интересом к судьбе горстки сражающихся храбрецов, которые так долго не спускали свой флаг. На континенте их сопротивление также вызвало необычайный интерес, и многочисленные журналы, которым дешевле обходится сочинитель с богатым воображением, чем военный корреспондент, периодически сообщали об их капитуляции, как это они уже проделывали с Ледисмитом. Из обыкновенного городка с жестяными крышами Мафекинг превратился в победный приз, ставку, которая должна была стать наглядным подтверждением доблести одной из двух великих белых наций Южной Африки. Даже не подозревая об остроте переживаний, причиной которых они явились, обитатели гарнизона заготавливали солонину, ловили саранчу для приправы к обедам, а в изрешечённой пулями бильярдной комнате клуба проводился открытый турнир, позволивший заполнить свободное от дежурства время. Но их бдительность не ослабевала, как не ослабевала бдительность зоркого часового на Конинг-Тауэр. Число осаждающих увеличилось, возросло количество их орудий. И даже менее проницательный человек, чем Бейдн-Поуэлл, мог бы предположить, что по крайней мере одна отчаянная попытка взять штурмом город будет предпринята до того, как будет снята осада.
В субботу 12 мая на рассвете — в час особо любимый бурами — была начата атака. Три сотни волонтёров под командованием Элоффа смело обогнули западную часть города, наиболее удалённую от осаждающих. Первым же броском они ворвались в кварталы туземцев и подожгли их. Первое крупное здание в этой части города — казармы полка Протектората, где находились полковник Гор и около двадцати его солдат и офицеров. Противник взял её штурмом и послал торжествующее телефонное послание Бейдн-Поуэллу с сообщением о захвате. Две другие позиции на этой линии — каменный крааль и холм — удерживались бурами, но их подкрепление медлило, а действия обороняющихся были столь стремительными и энергичными, что все три позиции оказались отрезанными от своих войск. Буры проникли в город, но взять его не могли. В течение всего дня британские войска подтягивались все ближе и ближе к позициям буров, не предпринимая попытки начать штурм, но окружая их таким способом, который не оставлял возможности для спасения. Отдельные бюргеры прорывались по двое и трое, но основной отряд вдруг обнаружил, что они ворвались в тюрьму, единственный выход из который находился под ружейным огнём. В семь часов вечера они признали, что их положение безнадёжно, и Элофф с 117 солдатами сложили оружие. Потери атаковавших составили десять человек убитыми и девятнадцать ранеными. По какой-то причине — медлительности, предательства или трусости — Сниман не обеспечил подкрепления, которое могло бы, вероятно, изменить результат. Это была смелая атака, которая была столь же смело отражена. В этом бою британцы вновь продемонстрировали огромное желание сражаться. Конец был характерным. «Добрый вечер, коммандант, — сказал Поуэлл Элоффу, — приглашаю вас на ужин». Пленников — бюргеров, голландцев, немцев и французов — угостили самым отменным ужином, какой только позволили бедные кладовые города.
Этим небольшим, но славным эпизодом закончилась историческая осада Мафекинга, поскольку атака Элоффа была последним, хотя и не самым трудным испытанием, которому подвергся гарнизон. Шесть человек убитых и десять раненых — таковы были потери британцев в этом победном бою. 17 мая, пять дней спустя после сражения, прибыли силы подкрепления, осаждающих разбили и долго находившийся взаперти гарнизон вновь стал свободным. Многие из тех, кто, глядя на карту и видя, что этот пост находится в изоляции в самом сердце Африки, потеряли надежду когда-нибудь вновь встретиться со своими героическими соотечественниками, но теперь всеобщий звон праздничных колоколов и сияние костров от Торонто до Мельбурна возвестили — до любого, самого удалённого места дотянется длинная рука Империи, если её дети находятся в опасности.
Полковник Мейгон, молодой ирландский офицер, в Египте заслуживший репутацию отличного кавалерийского командира, отправился в начале мая из Кимберли с небольшим, но мобильным отрядом, который состоял из Имперской лёгкой кавалерии (прибывшей специально для этой цели из Наталя), Кимберлийского конного корпуса, конного полка «Даймонд-Филдс», частей Имперской добровольческой территориальной конницы, отряда Капской полиции и сотни волонтёров из бригады фузилеров, батареи «М» из состава Королевской конной артиллерии и «пом-помов» — в общей сложности двенадцать сотен человек. В то время как Хантер вёл бои в Рооидаме, Мейгон со своими людьми 4 мая обошёл западный фланг буров и стремительно двинулся в северном направлении. 11 мая они покинули Фрейбург, пройдя сто двадцать миль за пять дней. Войска продвигались вперёд, не встречая сопротивления, за исключением природных препятствий, но им было известно, что они находятся под пристальным наблюдением противника. В Коодоорсранде выяснилось, что впереди находятся позиции бурских войск, но Мейгон избежал столкновения с ними, взяв немного восточнее. Этот манёвр, однако, привёл его на местность, покрытую бушем, и здесь противник преградил британцам путь, открыв огонь с близкого расстояния по Имперской лёгкой кавалерии, возглавлявшей колонну. Последовал короткий бой, в котором потери достигли тридцати человек убитыми и ранеными, но закончился он разгромом бурских сил, которые, без сомнения, были значительно слабее британских. 15 мая колонна, не встречая дальнейшего сопротивления, прибыла в Масиби-Штадт, находящийся в двадцати милях к западу от Мафекинга..
Тем временем войска Плумера, расположенные на севере, были усилены четырьмя 12-фунтовыми орудиями батареи «С» Канадского артиллерийского полка под командованием майора Эвдона и отряда из состава Квинслендского полка. Эти подразделения являлись частью небольшой армии, которая прибыла с генералом Каррингтоном через Бейру, совершив обходной манёвр в тысячу миль. Благодаря своей потрясающей энергии они прибыли вовремя, чтобы сформировать часть колонны деблокции. Критически настроенным иностранным военным, чей опыт ведения боевых действий сводится к переводу войск через границу, следует вспомнить, что должна была предпринять Империя, прежде чем её солдаты приступят к боевым действиям. Эти войска собрали после длительных переездов по железной дороге, переправили на тысячи миль через океан в Кейптаун, перевезли на расстояние ещё в две тысячи миль до Бейры, отправили по узкоколейке в Бамбу-Крик, пересадили на более широкую железную дорогу в Маранделлас, отвезли на повозках на сотни миль до Булавайо, опять пересадили на поезда, чтобы затем они, проехав ещё четыре или пять сотен миль до Оотси, совершили энергичный переход в сотню миль, который, наконец, привёл их на поле боя за несколько часов до того, как их присутствие там стало крайне необходимо. Их наступление, во время которого они проходили в среднем двадцать пять миль в течение четырех дней по отвратительным дорогам, стало одним из самых замечательных событий этой войны. С прибывшим подкреплением, в котором царил высокий боевой дух, со своими стойкими родезийцами Плумер двинулся вперёд, и две колонны достигли поселения Масиби-Штадт с интервалом в один час. Их соединение превосходило любые силы, которые Сниман мог выдвинуть против них.
Но храбрые и упорные буры не могли оставить свою добычу, не предприняв последней попытки. Когда небольшая армия британцев подошла к Мафекингу, выяснилось, что враг ожидает, заняв сильную позицию. В течение нескольких часов буры отважно удерживали плацдарм, а их артиллерийский огонь был, как обычно, весьма точным. Но у нас было гораздо больше орудий при столь же высокой точности стрельбы, и вскоре буры уже не могли удерживать позиции. Они отошли, минуя Мафекинг, и укрылись в окопах на восточной стороне, но Бейдн-Поуэлл со своим закалённым гарнизоном совершил вылазку и при поддержке артиллерии колонны подкрепления выбил их из этого укрытия. Применив свою знаменитую тактику, буры сумели отвести самые крупные орудия, но одна маленькая пушка досталась городским жителям в качестве сувенира, наряду с несколькими фургонами и значительными запасами. Длинный шлейф клубящейся пыли на восточном горизонте говорил о том, что знаменитая осада Мафекинга наконец подошла к концу.
Так завершилось это исключительное действо — оборона равнинного города, в котором не имелось солдат регулярной армии, а артиллерия далека от совершенства, и который противостоял численно превосходящему и хитрому противнику, обладавшему тяжёлыми орудиями. Честь и хвала горожанам, вынесшим столь длительное и тяжёлое испытание с таким необычайным мужеством, честь и хвала упорным солдатам, которые находились в окопах в течение семи изнурительных месяцев. Пример их стойкости бесценен для Империи. По меньшей мере четыре или пять тысяч буров были задержаны здесь в столь важные, самые первые месяцы войны, тогда как их присутствие в другом месте могло бы стать роковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108