— Мы найдём её без проблем. Даже если она не имеет адреса и обитает в парке, у неё остаётся машина, а значит, водительские права и страховка. Дама скорее всего записана в библиотеку и наверняка имеет доктора, который лечит её детишек. Найти её нам также помогут школьная информация, штрафные квитанции за нарушения правил движения и чеки за покупки по кредитным картам. В наше время имеются тысячи баз данных, из которых, если этим серьёзно заняться, можно почерпнуть самые разные сведения. Сомневаюсь, что Эмме Сандлинг удалось оборвать все связывающие её с прошлым нити, — покачала головой Мэри.
— Вы думаете?
— Пусть дама живёт под другим именем — мы знаем её девичью фамилию. Вероятность того, что она поменяла свою социальную карту, очень мала… Если же она этого не сделала, то найти вашу Эмму Сандлинг проще простого. Думаю, к завтрашнему дню я уже буду кое-что иметь. Что вы предпочитаете: электронную почту или факс?
— Почта меня вполне устроит.
— Значит, договорились, — подытожила она, вставая. — Но мне досталась самая лёгкая часть дела. Вызывать её на откровенность придётся вам.
— Знаю.
— Боюсь, что женщина может быстро вызвать себе на подмогу кавалерию, — сказала Мэри. — Соблюдайте осторожность. Не позволяйте себя арестовать.
Глава 17
Макгафферти сдержала слово. Эмма Сандлинг, урождённая Уэйлен, жила во Флориде, и в семь часов утра следующего дня я уже сидел в салоне авиалайнера компании «Дельта», державшего курс на Дайтон-Бич.
Из аэропорта в город я вначале катил по грандиозной скоростной дороге «Дайтон интернэшнл», а затем поехал вдоль побережья по шоссе А-1-А. Это была выжженная солнцем полоса, по обеим сторонам которой располагались разнообразные забегаловки, мотели, площадки для мини-гольфа и залы для боулинга. Все пространство вдоль дороги было заасфальтировано. Единственными представителями царства флоры, если не считать чудесных зелёных оазисов, где играли в мини-гольф, оставались редкие пальмы с потрёпанными ветром листьями. Время от времени в просветах между гигантскими отелями и кондоминиумами мелькало то, ради чего создавалась вся эта роскошь, — белый песок и блеск Атлантики.
Проехав несколько миль, я увидел огромную глыбу отеля «Адамз марк». Гостиница «Брось якорь», где мне был забронирован номер, находилась в квартале отсюда на противоположной от «Адамз» и гораздо менее престижной стороне дороги. Гигантский рекламный щит в форме якоря возвещал о «СВОБОДНЫХ НОМЕРАХ» и «СПЕЦИАЛЬНЫХ СКИДКАХ ДЛЯ СТУДЕНТОВ И ПОЖИЛЫХ ГРАЖДАН». Если верить информации Метеоканала, то температура и влажность в Вашингтоне и Дайтон-Бич должны были заметно отличаться в пользу последнего. Однако, выйдя из арендованной в аэропорту «хонды-сонаты», я этого совершенно не заметил. Плотный и влажный жар, источаемый раскалённым покрытием дороги, мог ошеломить кого угодно, а дувший с берега лёгкий бриз походил скорее на поток горячего воздуха из гигантского фена для сушки волос.
Номер за тридцать два бакса в сутки оказался точно таким, как я и ожидал. Все мало-мальски плоские поверхности пестрели ожогами от сигарет, телевизор и лампы были наглухо привинчены к тумбам, за пульт дистанционного управления мне пришлось выложить залог в двадцать долларов, а освежитель воздуха не справлялся с застоялым духом табачного дыма. Но комната была довольно большой и оснащённой кондиционером, который в отличие от освежителя со своей задачей успешно справлялся. Кроме того, в номере стоял телефон, и я мог пользоваться своим ноутбуком.
Эмма Сандлинг — урождённая Сьюзи Уэйлен — работала неподалёку на одном из самых знаменитых в мире пляжей. Она арендовала лёгкий павильон в паре сотен ярдов от «Адамз». Павильон именовался «Пляжный зайчик». Кроме того, она посещала по вечерам так называемый Колледж пляжного сообщества Дайтона и уже успела одолеть половину курса под названием «Лечебное дыхание». Её мальчишки ходили в пятый класс летней Библейской школы, действующей под эгидой церкви «Слово Божье». Уэйлен водила внедорожник «субару» выпуска 1984 года, на номерном знаке которого имелся слоган «Спасём ламантинов!». Женщина снимала крохотную квартирку в Порт-Орандже, получая скидку с квартплаты за то, что мыла в доме коридоры и лестницы и содержала в порядке помещение коллективной прачечной. Все эти сведения я получил по электронной почте от Макгафферти вместе со счётом за два часа работы и припиской: «Да здравствует наш информационный век!»
Я присел на кровать, потянулся и уставился в потолок. Получив сообщение от Макгафферти, я начал размышлять о том, как найти подход к Эмме Сандлинг.
Я планировал отправиться в «Пляжный зайчик», арендовать шезлонг и зонтик, купить тюбик крема от загара и попытаться её разговорить. Обычно мне это удавалось. Ведь я как-никак считался приличным репортёром.
* * *
Я купил пропуск на день, выложил его на приборную доску и свернул на пляж вслед за черным джипом «эксплорер». Мы катили вдоль песчаной полосы с предписанной скоростью десять миль в час. Справа бесконечной шеренгой высились дома, стояли автомобили и поблёскивала водная поверхность бассейнов, принадлежавших гостиницам и кондоминиумам. Слева я видел белый песок, лес пляжных зонтов, море полотенец, скопление людей, бесконечный простор океана и синее небо.
Найти место, где трудилась Эмма, было совсем просто. Женщина вела торговлю под громадным надувным зайцем в бикини. Рядом с павильоном стоял её внедорожник. Дул довольно сильный бриз, и заяц подпрыгивал и раскачивался на металлических вантах. У служебного окна выстроилась небольшая очередь, состоящая в основном из почтенных полноватых пенсионеров и тощих подростков в бесформенных шортах. От окна отклеилась загорелая девица с бумажной корзинкой картофеля фри в руках. В этот момент я в первый раз и увидел Эмму Сандлинг. Женщина отсчитывала сдачу. Выехав с пляжа у «Адамз», я проехал назад по дороге А-1-А и вернулся через тот же въезд, которым пользовался в первый раз. Теперь Сандлинг выдавала паре подростков широкие тёмно-зелёные лежаки. Эмма оказалась невысокой женщиной с волосами цвета меди, собранными на затылке в свободный пучок. На ней были шорты, короткий топ и сандалии. На этот раз я успел заметить её улыбку и веснушки на лице.
Дежуривший на въезде парень меня узнал и знаком предложил проезжать без остановки. Не доехав до «Пляжного зайца» ярдов сто, я приткнул «сонату» между белоснежным пикапом и ржавым «блейзером».
* * *
— Чем могу вам помочь? — с обворожительной улыбкой спросила она, и на её щеках появились ямочки.
— Всего лишь бутылкой воды.
— Без проблем. Вам маленькую или литровую?
— Литровую.
— Ну и правильно, — сказала она, доставая бутылку «Дейзани» из стоящего за её спиной холодильника. — Стоит страшная жара, и надо бороться с обезвоживанием.
Эмма положила сдачу на стойку и перевела взгляд на стоящую за мной женщину. Однако я не тронулся с места, настолько поразил меня её беззаботный вид и какая-то незащищённость.
— Что-нибудь ещё, сэр? — чуть нахмурилась она.
— Нет-нет. Всё в порядке, — поспешил ответить я.
Найдя сравнительно безлюдное место, я постелил полотенце на твёрдый песок и, улёгшись, стал следить, как на берег накатывают и тут же отступают волны. Дети бегали наперегонки с белой пеной, строили песчаные замки и дарили своим мамам найденные ракушки. Кричали чайки, над головой кружили самолёты с развевающимися рекламными транспарантами. Мечтающие о роскошном загаре представительницы прекрасного пола недвижно возлежали на полотенцах, напоминая наслаждающихся теплом морских львов. Девчонки в бикини, повизгивая, входили на цыпочках в воду. А за моей спиной непрерывной чередой со скоростью похоронного кортежа ползли машины.
Солнце нещадно жгло спину, а перед мысленным взором стоял образ Эммы Сандлинг. Моя кожа горела огнём, а закрывая глаза, я слышал в голове какой-то стук. Как будто кто-то непрерывно хлопал дверью. Когда я вернулся к машине, стук прекратился и его место заняла невесёлая мысль: Ничего из этого не выйдет.
Видимо, я с самого начала себя обманывал, предполагая, что это сработает. Я, конечно, мог сблизиться с Эммой Сандлинг и даже стать её другом. Но что произойдёт, когда я перейду к интересующему меня предмету? Как она поведёт себя, если новоиспечённый приятель вдруг заведёт разговор о похищении её сыновей — событии, которое она хотела навсегда похоронить в прошлом?
* * *
В машине было так жарко, что на сиденье мне пришлось положить испачканное песком пляжное полотенце. Рулевое колесо обжигало руки. Вернувшись в отель, я открыл записную книжку, чтобы освежить в памяти полученный от Макгафферти распорядок дня Эммы Сандлинг. Затем я записал несколько дополнительных вопросов, которые следовало ей задать. После этого долго пялился в потолок, размышляя о том, как разговорить Эмму Сандлинг.
Наконец я влез в шорты, натянул футболку и отправился бегать по тротуару вдоль дороги А-1-А. Ритмичное движение и жара привели меня в транс, который, как я надеялся, мог вызвать новые, свежие идеи. Я бежал полчаса прочь от отеля и столько же времени обратно. Оказавшись снова в прохладном номере, я принял душ.
Самые разные идеи рождались и тут же умирали. Я думал, что мог бы заставить Эмму говорить, надавив на неё. Она скрывается, и я теперь знаю где. Я могу пригрозить ей разоблачением, и она пойдёт на сделку, чтобы не ломать свою жизнь и не пускаться снова в бега.
Но этот шантаж не тянул даже на план «Б». Пойти на него я не мог. Оставалось одно — целиком отдаться на милость Эммы Сандлинг.
* * *
Благодаря Макгафферти я прекрасно знал распорядок дня Эммы Сандлинг. Она закрывала «Пляжный зайчик» в пять и ехала в Ормонд-Бич, чтобы забрать детей из летней Библейской школы. Наскоро перекусив в забегаловке, Эмма везла парней в Орландо к няньке, едва успевая на занятия в колледж, начинавшиеся в семь вечера. Учёба кончалась в половине десятого, и Эмма, забрав близнецов, ехала домой.
Очень длинный день.
Я, конечно, мог бы сразу явиться к ней домой, но мне казалось, что лучше поговорить с Эммой без детей. Тогда она будет чувствовать себя более уверенной. Если бы мне хватило терпения выждать до утра и встретить её у «Пляжного зайчика» ещё до открытия! Но у меня не было на это сил. Если мне удастся найти её машину рядом с колледжем, я подожду Эмму там.
* * *
У меня оставалось достаточно времени, чтобы проверить электронную почту. В компьютере оказалось сообщение от Петрич. К письму были приложены полицейские документы, касающиеся монет и бумажного кролика. Я прочитал оба досье, но вся новая для меня информация содержалась лишь в одном абзаце, где эксперт по оригами говорил о найденной в моём доме фигуре:
«Я не могу изучить технику изготовления фигуры, не разрушая образец. Однако в результате визуального осмотра можно предположить, что мы имеем дело с модифицированной версией „кролика Ланга“. Эта фигура средней трудности является производной одного из множества кроликов, созданных известным мастером оригами доктором Джозефом Лангом».
Я попытался смотреть телевизор, но непрерывная реклама, идиотский хохот и краткие сводки новостей сводили меня с ума — действовали на нервы, как скрежет ногтей по грифельной доске. Я вырубил ящик, но стало ещё хуже: я остался один на один с переизбытком адреналина в крови и медленно текущим временем. Тогда я пошёл на пляж, чтобы немного успокоиться под мерный шум прибоя. Однако, расхаживая по песку, я каждые несколько минут поглядывал на часы.
В девять вечера, когда небо с высокими перистыми облаками стало розовым, я катил по бульвару Клайда Морриса. Свернув на скоростную дорогу, я почти сразу же съехал с неё на громадную парковку колледжа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71