— Саххиндар немного выше тебя, Хэдон, более крупный в кости и чуть более мускулистый, но не намного. Но я сам видел, как он поднимал валун, поднять который было бы не под силу и четверым мужчинам. Я видел, как он убегал от нападавшего на него слона. Тело Саххиндара покрыто шрамами, оставленными ножом, когтями и клыками. Сдается, на нем было до ста шрамов. Однако самый заметный на лбу, который, по его словам, появился в результате того, что эти недочеловеки, нукаары, разорвали ему кожу на голове. У него большие темно-серые глаза и…
— Обожди, — прервал его Хэдон, — Если он бог, то почему не исцелится от этих шрамов? Разве бога можно ранить?
— Ты можешь спросить его, если когда-нибудь повстречаешься с ним — ответил Хинокли. — Я не задавал ему вопросов; я лишь отвечал. У него длинные прямые черные волосы, из одежды на нем всего лишь набедренная повязка из шкуры антилопы, на поясе — ремень с кожаными ножнами, в которые вставлен большой железный нож. На спине он носит связку стрел и лук. Даже самый сильный человек не смог бы согнуть этот лук. Наконечники стрел изготовлены из кремня.
— Говорил ли он, что на самом деле является Саххиндаром, сыном Кхо?
— Мы обращались к нему именно так, и он не поправлял нас. Но он носит лук и выглядит точно так, как жрицы и жрецы описали нам Саххиндара. Его сопровождали спутники, которые могли быть только у божественных созданий.
— Ты имеешь в виду женщину с фиалковыми глазами и остальных?
— Нет, я говорю про огромного льва и слона, на спине которого он путешествует, и обезьянку, сидящую у него на плече. Они повинуются ему, будто матери, и я могу поклясться, что он разговаривает с ними. Слон держался поодаль от нас, но лев шел с нами, и мы очень нервничали.
— Так он никогда не утверждал, что он бог?
— Никогда. Он вообще мало говорил с нами, если не считать вопросов — откуда мы прибыли и куда собираемся отправиться, и того, что он поручил нам доставить женщину и остальных в целости и сохранности в Кхокарсу и хорошо обращаться с ними. О, да, он говорил, конечно же, на нашем языке, но как-то странно. Сказал, что с поры его последнего пребывания в Кхокарсе язык несколько изменился.
Хэдон почувствовал, как его тело покрылось мурашками.
— Если он был в Кхокарсе в такие давние времена, тогда это, должно быть, и вправду Саххиндар. Но почему он не вернулся с вами?
— Как я хотел, чтобы он так и сделал, тогда нам не пришлось бы вытерпеть столько несчастий! С другой стороны, он наводил на меня ужас, когда находился рядом, и я радовался, когда он покинул нас. Как бы то ни было, он сказал, что у него дела повсюду, а я не спросил, какие именно. Он забрался на спину слону и удалился верхом на нем в сопровождении льва и обезьянки, которая уселась между ушами слона и издавала пронзительные вопли.
— Увы, я слишком мало могу рассказать о нем, но если нам удастся найти ту женщину, мы сможем многое узнать от нее. Саххиндар, очевидно, провел ее и остальных на другую сторону Кемугоганго из расположенных позади земель и много с ними беседовал. У меня не было случая поговорить с ней, вскоре после того, как Саххиндар покинул нас, на группу напали дикари. Остальное тебе известно.
Все остальное Хэдон знал и оттого не чувствовал себя спокойно. Хинокли составил карту по пути на север, но во время обратного путешествия потерял все свои папирусные свитки. Теперь он вел экспедицию, полагаясь лишь на память. А ведь кругом простирались обширные пространства, где легко заблудиться.
Дни и ночи, во многом схожие меж собой, сменяли друг друга. Саванны, простиравшиеся вдаль, насколько хватало глаз, покрывала рыжевато-коричневой трава высотой по пояс; тут и там произрастали низкие кустарниковые деревья, иногда попадались водоемы или маленькие озера, вокруг которых росли деревья повыше. Все чаще и чаще теперь встречались животные, и наконец, их количество стало просто устрашающим. Порою отряд вынужден был останавливаться и ждать, пока перед ним не пробегут сотни тысяч, а может быть, и миллион антилоп разных видов, которые, чем-то напуганные, мчались вперед к горизонту. Земля тряслась и гудела, высоко поднималась пыль, которая затем оседала и покрывала путников коричневой грязью. Они видели множество прайдов[6] руводета (львов), одиноких или живущих парами гепардов, леопардов, свор охотящихся собак черно-белой окраски, гиен, стада гампо (слонов), огромного белого бокьюлъикадета (носорога), кадъенеске с шеей в виде башни (жирафа), кокбодаква (страуса), бомьодему (кабана), богъуку (гигантского дикого кабана) и ужасного багокью (дикого буйвола). На деревьях вблизи водоемов водилось множество акарвадамо (обезьян), а также и акарвадамову (павианов). И повсюду — птицы.
В мясе не ощущалось недостатка, но для этого приходилось убивать животных. Шутка ли кормить пятьдесят шесть человек, а потому охотники выходили на охоту ежедневно. Каждый в отдельности не мог добиться большого успеха, и Хэдон распорядился, чтобы в охоте принимали участие все. Одни лежали в засаде, пока другие, прыгая, крича и размахивая копьями, обращали животных в паническое бегство. Затем сидевшие в засаде, бросали копья или метали камни из пращи в пробегающую мимо газель, антилопу или буйвола. Дважды охотники вспугнули прайды львов, которые подкрадывались к той же самой добыче, что и люди; один мужчина был жестоко покалечен. Спустя два дня он умер; над его могилой насыпали груду камней и установили над ней деревянный жезл, на конце которого была укреплена фигурка Кхо. Жрица Мамона произнесла над ним слова в соответствии с похоронным обрядом, затем перерезали горло зайцу и пролили его кровь над каменной пирамидой.
Это дурное знамение, — заметил Хинокли. — Первый человек нашей экспедиции из числа тех, кому оказалось суждено погибнуть, был убит львом при таких же обстоятельствах. Остается надеяться, что эта экспедиция не последует по стопам первой.
— Все зависит от воли Кхо, — успокаивал Хэдон. — Не распространяй подобные разговоры среди людей. Они и так достаточно напуганы.
Хэдон не испугался, но все же тревога не покидала его. Даже если те трое людей, которых они разыскивают, еще живы, что весьма сомнительно, как отыскать их в столь огромной пустыне? Воображению его представилось, как спустя годы, начиная с сегодняшнего дня, его отряд, численность которого снизится до нескольких человек, состарившихся и ослабевших, бродит то тут, то там, осознав всю безнадежность поиска. Минрут не станет ждать более двух лет, хотя и такое трудно допустить. Даже если Хэдон доведет до конца данное ему поручение, он может обнаружить, что Минрут, уговорив свою дочь, мог жениться на ней. Или возможен такой вариант, что Авинет, устав ждать, объявит еще одни Великие Игры и выберет себе другого мужа.
На тридцатый день после того, как экспедиция покинула аванпост, ей впервые повстречались дикари. Их было двенадцать — мужчины, женщины и дети. Едва попав в поле зрения кхокарсан, дикари тут же обратились в бегство. Они были низкорослые, хрупкого телосложения, черноволосые, вокруг бедер некое одеяние из шкур, тела раскрашены красно-черными узорами. Мужчины носили бороды. Некоторые имели луки, которые так разожгли любопытство Хэдона, что он почти решился послать несколько человек вслед за дикарями. Ему доводилось видеть луки лишь на рисунках и скульптурах, и очень хотелось его испробовать. Но даже в Пустынных Землях табу, наложенное на использование лука, не теряло свою силу. Опасно даже прикасаться к нему.
На следующий день путники увидели вершины неведомых гор. Хинокли утверждал, что узнает их; отряд был на правильном пути. Теперь следовало продвигаться вдоль подножия гор, держась северо-западного направления, обогнув их, некоторое время двигаться на восток; они должны подойти к реке, которая берет свое начало где-то высоко в горах.
— Эта река в конце концов соединяется с другой рекой, которая, беря свое начало в расположенных на высоких севере горах, течет на юг, — объяснял Хинокли. Эти две реки сливаются в одну широкую реку, впадающую в Звенящее Море. Но пройдет три месяца, прежде чем мы сможем добраться туда. Необходимость собирать растения, охотиться на животных, складывать в кучу пирамиды камней для отметки пройденного пути значительно снизит скорость нашего передвижения, хотя без быков мы идем быстрее.
— Хэдон остановил его:
— Что-то случилось! Вон бежит наш разведчик, будто за ним гонится лев!
Хинокли посмотрел в направлении, указанном Хэдоном. С запада к ним приближался Нагота, один из лучших разведчиков и охотников, гражданин Баваку. Теперь Нагота бежал изо всех сил, хоть это и получалось у него не быстро, поскольку он был явно измотан долгой дорогой. Он почти свалился с ног. Прошла минута, прежде чем он, добравшись до Хэдона, смог восстановить дыхание и, задыхаясь, выпалить сообщение.
Хэдон не мог видеть, что угрожает группе. Но не мешкая, он приказал Тадоку привести отряд в боевую готовность. Они поставили в центр мужчин с копьями и топорами и образовали два крыла из мужчин, в руках которых были дротики и пращи. Кебивейбес, распевая свои песни, подошел к ним с лирой в руках. Будучи бардом, он не должен был принимать участия в сражениях, если только ситуация не становилась безнадежной.
Нагота сообщил:
— Сэр, вон там , я полагаю, на расстоянии примерно одной мили отсюда, — гигант. Судя по всему, он бежит к нам, и примерно в полумиле за ним — армия дикарей.
— Хэдон задал разведчику несколько вопросов и выяснил подробно, что произошло. Разведчик находился на вершине холма, на высоте примерно пятьдесят футов, когда заметил на горизонте человека. Нагота подождал, пока тот не подойдет поближе, поскольку один человек не представлял собой серьезной угрозы. Потом он изменил самонадеянное мнение. И человек, нет, скорее гигант, выглядел так, будто способен один противостоять целому отряду. Рост гиганта — примерно футов семь, он мускулистый, словно горилла. На нем килт из львиной шкуры. Из-за бороды Нагота принял его за дикаря, но потом, увидев бронзовые полоски, опоясывающие его огромную дубину, засомневался в этом.
Хэдон выругался:
— Будто у меня и без того не хватает неприятностей!
— В чем дело? — спросил Тадоку.
— Мой кузен Квазин — на подходе! Со сворой дикарей, которые гонятся за ним по пятам!
— Но он же в Пустынных Землях! — воскликнул Тадоку. — Что он делает так далеко на севере?
— Скоро мы это узнаем, — нахмурился Хэдон. — Узнаем, если одолеем дикарей. Нагота, сколько их там?
— Около пятидесяти.
— Как они вооружены?
— Щитов у них нет. Они несут копья, ножи, топоры, болы[7] и луки.
Хэдон задумался. Что могло заставить дикарей собраться вместе в столь большом количестве? Обычно, по словам Хинокли, их отряды не превышали дюжины. Но время от времени они собирались вместе для большой охоты или на племенной обряд. Должно быть, Квазин натолкнулся на них случайно во время одного из таких событий.
Хэдон приказал своим людям бежать к круглому холму, на вершине которого росли три дерева. Холм возвышался в четверти мили отсюда. Там более выигрышная позиция. Вскоре Хэдон заметил крошечную фигурку, двигающуюся от группы деревьев вблизи водоема. Он поспешил к другому холму, где Тадоку расположил людей двумя кругами, один внутри другого.
Вот из-за деревьев показался первый из дикарей. Несомненно он преследовал гиганта. Хэдон подумал, что Квазин, должно быть, «стартовал» намного раньше, иначе столь тяжеловесный человек не смог бы оторваться так далеко от преследователей. Хэдон подал сигнал, двое метателей из пращи бросились к нему. Он облачился в кожаные латы и шлем. Конической формы шлем имел защитное устройство для шеи и клапан для носа, латы были снабжены кожаным фартуком, прикрывавшим гениталии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41