— Вам известно, где он сейчас находится?
Ловаш и Луиза переглянулись.
— Нет,— ответили они одновременно.
— Сядьте, пожалуйста, за тот круглый стол,— сказал капитан.— Я дам вам бумагу и ручки. Подробно опишите внешность Гезы. Мы делаем фоторобот. Когда портрет будет готов, мы его вам покажем. Ловаш, у меня к вам еще один вопрос: нашлось ли наконец завещание?
— Пока еще нет,— ответил Ловаш и низко опустил голову.—
Оно должно быть в квартире у Евы.
— Там его нет. А вообще-то оно существует?
— Найдется когда-нибудь! — твердо заявил Ловаш.
Глава девятая
Было раннее воскресное утро. Лучи солнца освещали письменный стол капитана Пооча и лежавшую на нем фотографию, углы которой начали медленно заворачиваться. Сотрудники лаборатории трудились всю ночь над составлением фоторобота Гезы Халаса. Из трех полученных ими описаний внешности использовать удалось только одно, которое дал доктор Хинч. Два других не содержали ничего конкретного. В результате получился портрет с резкими и необычайно странными чертами лица. Из лаборатории согласно указаниям Пооча фоторобот немедленно передали в картотеку, где тут же приступили к поискам того Гезы Халаса, который был бы похож на портрет. Поиски дали интересный результат, и едва пробило шесть часов утра, милицейская машина с включенной сиреной выехала из отделения и направилась прямо в тюремное управление, а оттуда — в тюрьму 22-го района. В дирекцию тюрьмы были вызваны для опроса инспектора по труду, несколько охранников и заключенных. К восьми часам утра собранные в папку материалы уже лежачи на столе капитана Пооча рядом с фотороботом.
Вскоре в комнату вошел Пооч. Хмурый и невыспавшийся, он что-то бормотал себе под нос. Взгляд его упал на толстую папку. Капитан тяжело вздохнул, пододвинул ее к себе и, озадаченно посмотрев на фоторобот, стал изучать материалы. В папке было две фотографии, которые он скрупулезно сравнил с фотороботом. Потом Пооч закрыл папку и, облокотившись на нее, задумался.
Ровно в девять открылась дверь, и появился лейтенант Кепеш, тщательно выбритый, в светлом костюме из джинсовой ткани и до блеска начищенных черных ботинках. Вид у него был отдохнувший и довольный.
— Что это вы так вырядились?— ядовито заметил Пооч.
— Сегодня воскресенье.
— А для нас рабочий день. На свидание собрались? Кепеш сел за свой письменный стол.
— Все равно воскресенье — это воскресенье,— глубокомысленно изрек он.— Вижу, сегодня мы тоже не соскучимся.— Он кивнул на папку с материалами.— А что это за фотография?
— Фоторобот Гезы Халаса, составленный по описанию доктора Хинча.
— Так-так, интересно,— Кепеш взял фотографию в руки.— Я бы даже сказал, странно.
С фотографии на него смотрело карикатурно уродливое лицо с холодным и насмешливым взглядом. Это был мужчина лет тридцати с темными, гладко причесанными волосами и чуть длинноваты-
ми баками. Широко расставленные светлые глаза, густые брови, прямой узкий нос. Слишком большой рот с поразительно толстыми губами и тяжелый квадратный подбородок довершали портрет.
— Кто это?
— Тот, кого мы ищем,— сказал Пооч.— Этот портрет сделал наш художник с самой богатой фантазией.
— Это невозможно.
— Я тоже так думаю,— согласился Пооч.— Сотрудники картотеки придерживаются того же мнения, поэтому они прислали две фотографии. Вот, пожалуйста,— он пододвинул папку лейтенанту,— здесь весь материал, который удалось собрать за такое короткое время. Обещают, что к полудню доставят и самого Гезу Халаса. Вы уже завтракали?
— Да. Я просмотрю материалы.
Первая фотография была под номером 826. Светлые, аккуратно причесанные волосы обычной длины, чуть приспущенные баки, светлые глаза, тонкий нос, тонкие губы, овальный подбородок. Наружность приятная. Никаких особых примет нет. Если бы фотография поступила не из милицейской картотеки, Кепеш просто не обратил бы на нее внимания.
— Это еще кто?— с недоумением спросил он.
— Берталан Керекеш,— ответил Пооч, пожав плечами.
— Зачем нам прислали эту фотографию?
— Пишут, что она может нам пригодиться.
— А Геза Халас? На его след они не напали?
— Одного Гезу Халаса нашли, возможно, в полдень мы его увидим воочию. А пока ограничимся его фотографией — она тоже в папке. Смотрите дальше.
На фотографии под номером 914 был мужчина лет тридцати, очень похожий на предыдущего: светлые глаза, прямой нос, небольшой рот, круглый подбородок, только волосы темные. Ни усов, никаких особых примет у него тоже не было.
— Ну как, посмотрели?— спросил капитан.— Что вы скажете? Кепеш очень внимательно разглядывал все три фотографии, лежащие перед ним.
— Фоторобот никуда не годится,— наконец заключил он.— Если сравнить все три лица, то они в какой-то степени похожи: низкий лоб, широко расставленные светлые глаза. Но вот что странно: на фотороботе этот мясистый рот и квадратный подбородок совершенно не гармонируют с мелкими, округлыми чертами лица... Если Геза Халас в самом деле так выглядит, то здесь какая-то ошибка природы. И вообще, человеку с такой внешностью лучше выбрать другую профессию. Если его хоть раз кто-нибудь увидит, никогда не забудет.
— А у нашего преступника никаких особых примет,— сказал Пооч.
— Будь у него такая наружность, краснодеревщик с женой сумели бы ее описать.
— Супруги Тисаи люди пожилые,— возразил капитан.— Могли забыть.
— И соседка Жофии тоже не могла сказать ничего определенного.
— Но ведь она близорука и не носит очки.
— На такое лицо она и без очков обратила бы внимание. А человек с приятной, но обычной наружностью в глаза не бросается. У кого вы взяли описание внешности, по которому был сделан этот фоторобот?
— У Хинча.
— Странный тип этот доктор,— сказал Кепеш.
— Да, с описанием Гезы Халаса он поступил неосмотрительно. Ведь это опять его «ошибка». Фоторобот, хотя и не совпадает с оригиналом, доктора, во всяком случае, характеризует в достаточной степени. Без сомнения, он не хочет, чтобы мы нашли Халаса.
— Доктор Хинч солгал, — заключил Кепеш.— Он намеренно ввел нас в заблуждение.
— Просмотрите письменные материалы. Вы найдете в них кое-что интересное. Наши коллеги сделали все быстро и на совесть.
«Геза Халас был осужден за попытку нелегального перехода границы и за контрабанду. Берталан Керекеш был осужден за подлог и хищение казенных денег. 12 месяцев они провели в одной камере. Во время принудительно-исправительных работ просили инспектора разрешить им работать рядом, что не встретило возражений со стороны администрации тюрьмы. Оба вели себя дисциплинированно. Находясь в заключении, они подружились. Оба осужденных имеют внешнее сходство. Однако Керекеш выше ростом и более крепкого сложения. Халас физически слабее. В дружбе тон задавал более энергичный Керекеш. В заключении их никто не навещал. Пока Берталан Керекеш находился в тюрьме, жена расторгла с ним брак, развод прошел без осложнений и не травмировал осужденного. Посылок оба не получали, за несколько недель до освобождения Халасу пришло письмо. Керекеш вышел из заключения пять месяцев назад, Халас — на три недели позже. Следует заметить, что подобные дружеские отношения между заключенными, находящимися в од ней камере, складываются довольно часто и нередко сохраняются после освобождения; в дальнейшем такая дружба зачастую пере ходит в сообщество».
— Ну как?— спросил капитан, когда Кепеш закончил читать. Лейтенант придвинул к себе все три фотографии и снова внимательно на них посмотрел.
— У этих двоих черты лица довольно заурядные. Их даже можно спутать между собой, но не с фотороботом. У него своеобразные, броские черты. Вот мои выводы. Я думаю, что этот Геза Халас,— Кепеш взял фотографию под номером 914,—не тот, которого мы ищем.
— Нет,— твердо сказал Пооч,— именно тот!
— Почему вы так считаете?
— Он попал в эту историю не случайно. Сначала мы знали только его имя — Геза. Затем нам стала известна его фамилия — Халас. А ведь девичья фамилия Евы Борошш — Халас. Нам известно, что Ева ездила в Даб, чтобы разыскать там своих родственников, если таковые имеются. А ведь Геза Халас получил в тюрьме письмо. Правда, мы не знаем, от кого, но я подозреваю, что от Евы. Она нашла его и считала, что это — ее родной брат.
— Вполне допустимая версия.
— Нам, однако, это еще не разъясняет личность человека, которого мы ищем. Отпечатки пальцев могли бы навести нас на след, но они везде стерты. Преступник за этим очень следит. Значит, можно предположить, что его отпечатки есть в дактилоскопической картотеке. В Центральном адресном бюро мы едва ли чего-нибудь добьемся, в нашей стране живет по меньшей мере человек шестьсот по имени Геза Халас. Остается фоторобот, сделанный на основании данных, полученных от доктора Хинча. По фотороботу сотрудники картотеки узнали Берталана Керекеша. А он, как вы только что прочитали, сидел в одной камере с Халасом.
— Мы на верном пути.
— Надо будет проверить этого Керекеша. Возможно, у него мы получим более свежую информацию о Халасе. Подготовьте сведения о Керекеше. Я встречусь с ним, а вы — с его бывшей женой. Может быть, узнаете у нее что-нибудь полезное. Все три фотографии отвезите краснодеревщику. Если понадобится, после обеда съездим в дом отдыха. В полдень встречаемся здесь. Я сейчас навещу доктора Хинча: может, рыбка клюнула на приманку.
Пооч прислушался: из-за двери раздавались глухие удары, точно кидали на пол какие-то тяжелые предметы. Затем все стихло. Он позвонил.
Доктор Хинч открыл дверь и с невозмутимым видом посторонился.
— Входите, пожалуйста.
— Как ваши дела?
— Пока еще на месте,— трогая лоб, сказал Хинч.— К счастью.
— К счастью?— удивился капитан.
— Как я понимаю, — усмехнулся Хинч,— вы меня держите здесь для приманки, так что недолго и без головы остаться. Извините за беспорядок.— Он обвел взглядом прихожую: кругом валялись кипы газет, книги, перевязанные шпагатом, коробки и кучи всякого тряпья.— Вот, затеял уборку, решил выкинуть всякий хлам. Эти газеты двадцатилетней давности,— сказал он,
с отвращением показывая на пачки,— я их сложил когда-то сюда. А зачем? Ни разу в них не заглянул. Вот эта коробка набита открытками — коллекция моей жены, пылится на шкафу с тех самых пор, как она ушла. Ненавижу убираться,— он потер ладони,— но раз у меня сейчас принудительный отдых, что мне еще делать?
— Какой принудительный отдых?
— Так вы ж не велели мне выходить из дома. После того как кто-то выкинул в окно эту женщину, я, похоже, сделался страшно важной персоной. Знать бы только, какое я имею к этому отношение, ведь я толком не был знаком ни с одним из действующих лиц.
Пооч сначала с удивлением, а затем со все возрастающим интересом слушал стоявшего у двери кабинета доктора: этот вечно угрюмый и неразговорчивый человек из кожи вон лез, стараясь отвлечь внимание капитана.
— Короче говоря, мой привычный покой совершенно нарушен,— завершил свой монолог Хинч.
Капитан подозрительно взглянул на дверь, которую загораживал доктор.
— Там кто-нибудь есть?— спросил Пооч.
— Есть,— неохотно ответил доктор и снял очки.
— Тогда давайте войдем,— предложил Пооч.
— Давайте,— доктор пожал плечами и посторонился,— только уж не обессудьте...
Перешагнув через стопки книг, Пооч открыл дверь в кабинет.
— Так-так, рыбка клюнула,— сказал он, увидев в кресле возле письменного стола скрюченную фигуру мужчины в серых брюках и клетчатой рубашке; голова его была замотана полотенцем, а руки и ноги привязаны к креслу.— Поздравляю! Кто это? Он еще жив?
— Конечно, жив.— Хинч стоял за спиной капитана и из-за его плеча поглядывал на пленника.— Это Йожеф Ловаш.
— Отпустите его! Сколько времени вы его здесь держите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Ловаш и Луиза переглянулись.
— Нет,— ответили они одновременно.
— Сядьте, пожалуйста, за тот круглый стол,— сказал капитан.— Я дам вам бумагу и ручки. Подробно опишите внешность Гезы. Мы делаем фоторобот. Когда портрет будет готов, мы его вам покажем. Ловаш, у меня к вам еще один вопрос: нашлось ли наконец завещание?
— Пока еще нет,— ответил Ловаш и низко опустил голову.—
Оно должно быть в квартире у Евы.
— Там его нет. А вообще-то оно существует?
— Найдется когда-нибудь! — твердо заявил Ловаш.
Глава девятая
Было раннее воскресное утро. Лучи солнца освещали письменный стол капитана Пооча и лежавшую на нем фотографию, углы которой начали медленно заворачиваться. Сотрудники лаборатории трудились всю ночь над составлением фоторобота Гезы Халаса. Из трех полученных ими описаний внешности использовать удалось только одно, которое дал доктор Хинч. Два других не содержали ничего конкретного. В результате получился портрет с резкими и необычайно странными чертами лица. Из лаборатории согласно указаниям Пооча фоторобот немедленно передали в картотеку, где тут же приступили к поискам того Гезы Халаса, который был бы похож на портрет. Поиски дали интересный результат, и едва пробило шесть часов утра, милицейская машина с включенной сиреной выехала из отделения и направилась прямо в тюремное управление, а оттуда — в тюрьму 22-го района. В дирекцию тюрьмы были вызваны для опроса инспектора по труду, несколько охранников и заключенных. К восьми часам утра собранные в папку материалы уже лежачи на столе капитана Пооча рядом с фотороботом.
Вскоре в комнату вошел Пооч. Хмурый и невыспавшийся, он что-то бормотал себе под нос. Взгляд его упал на толстую папку. Капитан тяжело вздохнул, пододвинул ее к себе и, озадаченно посмотрев на фоторобот, стал изучать материалы. В папке было две фотографии, которые он скрупулезно сравнил с фотороботом. Потом Пооч закрыл папку и, облокотившись на нее, задумался.
Ровно в девять открылась дверь, и появился лейтенант Кепеш, тщательно выбритый, в светлом костюме из джинсовой ткани и до блеска начищенных черных ботинках. Вид у него был отдохнувший и довольный.
— Что это вы так вырядились?— ядовито заметил Пооч.
— Сегодня воскресенье.
— А для нас рабочий день. На свидание собрались? Кепеш сел за свой письменный стол.
— Все равно воскресенье — это воскресенье,— глубокомысленно изрек он.— Вижу, сегодня мы тоже не соскучимся.— Он кивнул на папку с материалами.— А что это за фотография?
— Фоторобот Гезы Халаса, составленный по описанию доктора Хинча.
— Так-так, интересно,— Кепеш взял фотографию в руки.— Я бы даже сказал, странно.
С фотографии на него смотрело карикатурно уродливое лицо с холодным и насмешливым взглядом. Это был мужчина лет тридцати с темными, гладко причесанными волосами и чуть длинноваты-
ми баками. Широко расставленные светлые глаза, густые брови, прямой узкий нос. Слишком большой рот с поразительно толстыми губами и тяжелый квадратный подбородок довершали портрет.
— Кто это?
— Тот, кого мы ищем,— сказал Пооч.— Этот портрет сделал наш художник с самой богатой фантазией.
— Это невозможно.
— Я тоже так думаю,— согласился Пооч.— Сотрудники картотеки придерживаются того же мнения, поэтому они прислали две фотографии. Вот, пожалуйста,— он пододвинул папку лейтенанту,— здесь весь материал, который удалось собрать за такое короткое время. Обещают, что к полудню доставят и самого Гезу Халаса. Вы уже завтракали?
— Да. Я просмотрю материалы.
Первая фотография была под номером 826. Светлые, аккуратно причесанные волосы обычной длины, чуть приспущенные баки, светлые глаза, тонкий нос, тонкие губы, овальный подбородок. Наружность приятная. Никаких особых примет нет. Если бы фотография поступила не из милицейской картотеки, Кепеш просто не обратил бы на нее внимания.
— Это еще кто?— с недоумением спросил он.
— Берталан Керекеш,— ответил Пооч, пожав плечами.
— Зачем нам прислали эту фотографию?
— Пишут, что она может нам пригодиться.
— А Геза Халас? На его след они не напали?
— Одного Гезу Халаса нашли, возможно, в полдень мы его увидим воочию. А пока ограничимся его фотографией — она тоже в папке. Смотрите дальше.
На фотографии под номером 914 был мужчина лет тридцати, очень похожий на предыдущего: светлые глаза, прямой нос, небольшой рот, круглый подбородок, только волосы темные. Ни усов, никаких особых примет у него тоже не было.
— Ну как, посмотрели?— спросил капитан.— Что вы скажете? Кепеш очень внимательно разглядывал все три фотографии, лежащие перед ним.
— Фоторобот никуда не годится,— наконец заключил он.— Если сравнить все три лица, то они в какой-то степени похожи: низкий лоб, широко расставленные светлые глаза. Но вот что странно: на фотороботе этот мясистый рот и квадратный подбородок совершенно не гармонируют с мелкими, округлыми чертами лица... Если Геза Халас в самом деле так выглядит, то здесь какая-то ошибка природы. И вообще, человеку с такой внешностью лучше выбрать другую профессию. Если его хоть раз кто-нибудь увидит, никогда не забудет.
— А у нашего преступника никаких особых примет,— сказал Пооч.
— Будь у него такая наружность, краснодеревщик с женой сумели бы ее описать.
— Супруги Тисаи люди пожилые,— возразил капитан.— Могли забыть.
— И соседка Жофии тоже не могла сказать ничего определенного.
— Но ведь она близорука и не носит очки.
— На такое лицо она и без очков обратила бы внимание. А человек с приятной, но обычной наружностью в глаза не бросается. У кого вы взяли описание внешности, по которому был сделан этот фоторобот?
— У Хинча.
— Странный тип этот доктор,— сказал Кепеш.
— Да, с описанием Гезы Халаса он поступил неосмотрительно. Ведь это опять его «ошибка». Фоторобот, хотя и не совпадает с оригиналом, доктора, во всяком случае, характеризует в достаточной степени. Без сомнения, он не хочет, чтобы мы нашли Халаса.
— Доктор Хинч солгал, — заключил Кепеш.— Он намеренно ввел нас в заблуждение.
— Просмотрите письменные материалы. Вы найдете в них кое-что интересное. Наши коллеги сделали все быстро и на совесть.
«Геза Халас был осужден за попытку нелегального перехода границы и за контрабанду. Берталан Керекеш был осужден за подлог и хищение казенных денег. 12 месяцев они провели в одной камере. Во время принудительно-исправительных работ просили инспектора разрешить им работать рядом, что не встретило возражений со стороны администрации тюрьмы. Оба вели себя дисциплинированно. Находясь в заключении, они подружились. Оба осужденных имеют внешнее сходство. Однако Керекеш выше ростом и более крепкого сложения. Халас физически слабее. В дружбе тон задавал более энергичный Керекеш. В заключении их никто не навещал. Пока Берталан Керекеш находился в тюрьме, жена расторгла с ним брак, развод прошел без осложнений и не травмировал осужденного. Посылок оба не получали, за несколько недель до освобождения Халасу пришло письмо. Керекеш вышел из заключения пять месяцев назад, Халас — на три недели позже. Следует заметить, что подобные дружеские отношения между заключенными, находящимися в од ней камере, складываются довольно часто и нередко сохраняются после освобождения; в дальнейшем такая дружба зачастую пере ходит в сообщество».
— Ну как?— спросил капитан, когда Кепеш закончил читать. Лейтенант придвинул к себе все три фотографии и снова внимательно на них посмотрел.
— У этих двоих черты лица довольно заурядные. Их даже можно спутать между собой, но не с фотороботом. У него своеобразные, броские черты. Вот мои выводы. Я думаю, что этот Геза Халас,— Кепеш взял фотографию под номером 914,—не тот, которого мы ищем.
— Нет,— твердо сказал Пооч,— именно тот!
— Почему вы так считаете?
— Он попал в эту историю не случайно. Сначала мы знали только его имя — Геза. Затем нам стала известна его фамилия — Халас. А ведь девичья фамилия Евы Борошш — Халас. Нам известно, что Ева ездила в Даб, чтобы разыскать там своих родственников, если таковые имеются. А ведь Геза Халас получил в тюрьме письмо. Правда, мы не знаем, от кого, но я подозреваю, что от Евы. Она нашла его и считала, что это — ее родной брат.
— Вполне допустимая версия.
— Нам, однако, это еще не разъясняет личность человека, которого мы ищем. Отпечатки пальцев могли бы навести нас на след, но они везде стерты. Преступник за этим очень следит. Значит, можно предположить, что его отпечатки есть в дактилоскопической картотеке. В Центральном адресном бюро мы едва ли чего-нибудь добьемся, в нашей стране живет по меньшей мере человек шестьсот по имени Геза Халас. Остается фоторобот, сделанный на основании данных, полученных от доктора Хинча. По фотороботу сотрудники картотеки узнали Берталана Керекеша. А он, как вы только что прочитали, сидел в одной камере с Халасом.
— Мы на верном пути.
— Надо будет проверить этого Керекеша. Возможно, у него мы получим более свежую информацию о Халасе. Подготовьте сведения о Керекеше. Я встречусь с ним, а вы — с его бывшей женой. Может быть, узнаете у нее что-нибудь полезное. Все три фотографии отвезите краснодеревщику. Если понадобится, после обеда съездим в дом отдыха. В полдень встречаемся здесь. Я сейчас навещу доктора Хинча: может, рыбка клюнула на приманку.
Пооч прислушался: из-за двери раздавались глухие удары, точно кидали на пол какие-то тяжелые предметы. Затем все стихло. Он позвонил.
Доктор Хинч открыл дверь и с невозмутимым видом посторонился.
— Входите, пожалуйста.
— Как ваши дела?
— Пока еще на месте,— трогая лоб, сказал Хинч.— К счастью.
— К счастью?— удивился капитан.
— Как я понимаю, — усмехнулся Хинч,— вы меня держите здесь для приманки, так что недолго и без головы остаться. Извините за беспорядок.— Он обвел взглядом прихожую: кругом валялись кипы газет, книги, перевязанные шпагатом, коробки и кучи всякого тряпья.— Вот, затеял уборку, решил выкинуть всякий хлам. Эти газеты двадцатилетней давности,— сказал он,
с отвращением показывая на пачки,— я их сложил когда-то сюда. А зачем? Ни разу в них не заглянул. Вот эта коробка набита открытками — коллекция моей жены, пылится на шкафу с тех самых пор, как она ушла. Ненавижу убираться,— он потер ладони,— но раз у меня сейчас принудительный отдых, что мне еще делать?
— Какой принудительный отдых?
— Так вы ж не велели мне выходить из дома. После того как кто-то выкинул в окно эту женщину, я, похоже, сделался страшно важной персоной. Знать бы только, какое я имею к этому отношение, ведь я толком не был знаком ни с одним из действующих лиц.
Пооч сначала с удивлением, а затем со все возрастающим интересом слушал стоявшего у двери кабинета доктора: этот вечно угрюмый и неразговорчивый человек из кожи вон лез, стараясь отвлечь внимание капитана.
— Короче говоря, мой привычный покой совершенно нарушен,— завершил свой монолог Хинч.
Капитан подозрительно взглянул на дверь, которую загораживал доктор.
— Там кто-нибудь есть?— спросил Пооч.
— Есть,— неохотно ответил доктор и снял очки.
— Тогда давайте войдем,— предложил Пооч.
— Давайте,— доктор пожал плечами и посторонился,— только уж не обессудьте...
Перешагнув через стопки книг, Пооч открыл дверь в кабинет.
— Так-так, рыбка клюнула,— сказал он, увидев в кресле возле письменного стола скрюченную фигуру мужчины в серых брюках и клетчатой рубашке; голова его была замотана полотенцем, а руки и ноги привязаны к креслу.— Поздравляю! Кто это? Он еще жив?
— Конечно, жив.— Хинч стоял за спиной капитана и из-за его плеча поглядывал на пленника.— Это Йожеф Ловаш.
— Отпустите его! Сколько времени вы его здесь держите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28