– А когда он должен был уехать?
– Поздно вечером. Вместе с Гретой. Должен был вернуться в Лондон, где назавтра, прямо с утра, у него была назначена какая-то важная встреча.
– Благодарю вас, миссис Мартин. А теперь хотелось бы затронуть совсем другой вопрос. Вы знали фамильные драгоценности леди Энн?
– Еще бы мне не знать. Следила за ними лет тридцать, если не больше. Знаю каждый камушек в каждом ожерелье. А теперь все они пропали. Изумруды, рубины, бриллианты. Прекрасные были вещи.
Голос экономки немного потеплел при упоминании драгоценностей, и Майлз Ламберт вдруг представил эту старую даму перебирающей костлявыми пальцами замечательной красоты браслеты и ожерелья, облизывающей бледные губы при виде сверкающих бесценных камней.
– И вы подготовили вот этот список вещей, украденных из сейфа в спальне леди Энн в ночь убийства?
Спарлинг протянул документ мисс Хукс, та, в свою очередь, передала его свидетельнице. Экономка не стала читать его сразу. Открыла сумочку, достала очки в простой черной оправе. Надела их, защелкнула футляр, сунула его в сумочку и уж затем защелкнула саму сумочку. Щелк, щелк. Эти громкие звуки разнеслись по всему залу. Майлзу показалось, будто старая дама очень довольна тем, что произвела такой шум в зале суда. И вот наконец она поднесла список к заостренному носу и начала водить костлявым пальчиком по строчкам.
– Все правильно? – несколько нетерпеливо осведомился Спарлинг.
– Да, это мой список, – торжественно заключила миссис Мартин. – Прелестные были вещицы. Помню, миледи надела рубиновое ожерелье, когда впервые выходила в свет. Бал давали во дворце Сент-Джеймс, и выглядела она такой красавицей. Пышные каштановые волосы зачесаны наверх, в ушах сверкают бриллианты…
– Спасибо, миссис Мартин, – прервал ее Спарлинг. – Не хочу показаться грубым, но мы должны продолжать. Это согласованный список, ваша честь, вот копии для жюри присяжных, прилагается также страховочная оценка. Общая стоимость похищенных драгоценностей составляет свыше двух миллионов фунтов.
– Да, благодарю вас, мистер Спарлинг, – сказал судья Грэнджер, проигнорировав восторженно-изумленное аханье, донесшееся со скамьи присяжных, когда прозвучала сумма. – Можете раздать копии списка членам жюри.
Миссис Мартин, не снимая очков, следила за тем, как мисс Хукс раздает копии списка присяжным. Затем подняла глаза и взглянула поверх оправы на Джона Спарлинга с таким видом, точно впервые как следует разглядела его и неприятно удивлена тем, что видит. Очевидно, не могла простить, что он так грубо перебил ее последний раз, когда она столь красочно живописала прелести своей хозяйки.
На Спарлинга, судя по всему, это не произвело никакого впечатления.
– Известно также, – продолжил он, – что ни один из предметов, указанных в данном списке, до сих пор не был найден. За одним исключением. – Тут он выдержал многозначительную паузу. – Речь идет о золотом медальоне, в списке он значится под номером тринадцать. Я бы хотел, чтоб вы взглянули на эту вещицу, миссис Мартин. Узнаете?
– Да. Сэр Питер подарил этот медальон миледи сразу после свадьбы. Там внутри есть фотография, где они вместе.
– Когда вы последний раз видели этот медальон, миссис Мартин?
– Ну, боюсь соврать, но вроде бы медальон был на леди" Энн в тот день, когда она погибла. Она была в блузке, и самого медальона я не видела, но заметила золотую цепочку у нее на шее, когда мы обедали. Она очень любила этот медальон. Часто его носила.
– Спасибо, миссис Мартин. У меня больше нет вопросов.
Поднялся Майлз Ламберт, расправил на плечах мантию, улыбнулся своему помощнику. Миссис Мартин обернулась в его сторону, резким и решительным движением, отчего напомнила Майлзу командира танкового отряда, направляющего дуло орудия в сторону внезапно появившегося противника.
– Первое, о чем бы хотелось спросить вас, миссис Мартин, так это о привычке вашей нанимательницы совершать прогулки поздним вечером.
– Что?
– Не что, а куда и когда, вот в чем вопрос. Она ведь любила прогуляться, верно?
– Да, любила. Каждый день выходила на прогулку. И лично я не вижу в том ничего плохого. – Экономке явно не понравился этот вопрос, она не понимала, куда гнет Ламберт.
– Да ничего плохого тут нет, насколько я понимаю, – сказал Майлз, который вопреки рекомендациям врачей ходил пешком совсем мало. – Прогуливаться в таком красивом месте, как побережье Суффолка, огромное удовольствие, уверен в этом, – задумчиво добавил он. – И леди Энн, должно быть, просто обожала гулять теплыми весенними вечерами. Я прав, миссис Мартин?
– Ну, наверное.
– И еще леди Энн обычно любила прогуливаться по пляжу, верно, миссис Мартин?
– Верно.
– Выходила через северную калитку, потом шла по лужайке к морю. И иногда, должно быть, просто забывала запереть за собой калитку, я прав, миссис Мартин? Когда выдавался особенно теплый приятный вечер, а?
– Ага, теперь вижу, куда вы гнете. Пытаетесь сказать, что миледи оставила калитку незапертой и это позволило злоумышленникам войти. Так вот, можете забыть. Ничего подобного.
– Но откуда ж вам было это знать, миссис Мартин? Ведь вы уже уехали сразу после пяти. Ведь именно так вы ответили на вопрос мистера Спарлинга, или я ошибаюсь?
Майлз говорил быстро, напористо, куда только делась маска эдакого сонного лентяя, и переходил от одного вопроса к другому, не давая экономке толком ответить на предыдущий.
– Хочу вернуться к тому, что, по вашим словам, произошло перед ленчем, миссис Мартин. К событиям, последовавшим за смертью несчастной собачки. Давайте проясним все обстоятельства. Вы ведь не говорили, что моя клиентка знала о том, что собаку надо было держать в доме, так или нет?
– Не знаю, что там она знала. Лично я ей этого не говорила. Я вообще старалась как можно меньше общаться с ней.
– Мы уже обсуждали это, мистер Ламберт, – заметил судья.
– Да, ваша честь. Просто хотел внести некоторую ясность. Только что вы сказали, миссис Мартин, что Томас набросился на мою клиентку. Очевидно, чтоб как-то защититься, ей не оставалось ничего другого, как оттолкнуть его, верно?
– Но он ведь мальчик. Она вообще не смела его трогать.
– Но что оставалась делать, если он набросился на нее?
Экономка отвернулась от Майлза Ламберта и возвела глаза к потолку.
– Что ж, судя по всему, у вас нет ответа на этот вопрос, миссис Мартин. Возможно, вы согласитесь со мной, что моя клиентка проявила крайнюю сдержанность, когда по лестнице спустилась леди Энн и тоже набросилась на нее. Ведь, в конце концов, она ничего плохого не сделала.
– А вот и нет. Сделала! Из-за нее погибла маленькая собачонка. А потом она говорила за спиной миледи такие гадости, что у меня просто волосы встали дыбом. Я не стала бы называть это сдержанностью.
– Да ничего подобного, миссис Мартин. Ничего плохого она о вашей хозяйке не говорила.
– Говорила! Господь свидетель, еще как говорила!
Миссис Мартин почти выкрикнула последние слова, при этом руки ее судорожно вцепились в деревянный край бокса для свидетелей. Черная кожаная сумочка соскользнула с коленей и упала на пол.
Майлз Ламберт улыбался.
– Вы действительно думаете, что моя клиентка вела себя по отношению к миледи оскорбительно?
Теперь миссис Мартин уже не сводила глаз с защитника. И ответила ему еле заметным кивком.
– И вы ненавидели ее за это, верно?
– Да.
– Вы ведь с самого начала ее возненавидели, верно?
– Ничего подобного. Я невзлюбила ее из-за того, что она сделала.
– Ведь она постоянно подчеркивала свое превосходство над вами? Вы столько лет проработали в доме экономкой, а потом является она и обращается с вами, как со служанкой. Именно поэтому вы и злились, так или нет?
– Нет, это меня ничуть не удивило. Нынешние молодые люди вообще дурно воспитаны. Их не научили уважать старших, как в свое время учили нас.
– Плохо воспитана и много о себе воображает. Правильно, миссис Мартин?
– Ну, раз вы говорите, значит, так оно и есть, – ответила экономка. Она из последних сил старалась сохранять спокойствие.
– Да дело не в том, что говорю я. Важно то, что говорите здесь вы. И еще вам не нравилось, что она переманивает Томаса на свою сторону, настраивает против вас, верно?
– Ничего не вышло, в конце концов он ее раскусил. Просто мальчику понадобилось время.
– Вы возненавидели ее с самого начала, так? – невозмутимо и с напором продолжил Майлз, не давая возможности свидетельнице как следует обдумать ответ на вопрос. Она явно дрогнула под его напором.
– Да змея она подколодная! – взвизгнула старуха.
– И вы хотите, чтоб ее засудили, верно?
– Хочу правосудия. Ради миледи. Ради Томаса.
– Правосудия любой ценой. И для этого вы готовы на все, верно, миссис Мартин?
– Не понимаю, о чем это вы.
– Да прекрасно вы все понимаете. А говорю я о даче ложных показаний. Моя клиентка никогда не говорила: «Что, получила, мать твою? Погоди, то ли еще будет». Она этого не говорила.
– Нет, говорила! Конечно, не сказала бы, знай, что я нахожусь поблизости, но ведь она не знала. Выставила себя полной дурой.
Старая экономка злобно выплюнула эти последние слова в сторону Майлза, тот же ответил одной из самых приятных своих улыбок.
– Прискорбно видеть, миссис Мартин, что вы так расстраиваетесь. Давайте же пойдем чуть дальше и попробуем пролить свет на то, что произошло. Скажите, что сделала моя клиентка после этой небольшой, как вы утверждаете, речи?
– Выбежала из двери. Как чуть раньше сэр Питер.
– Понимаю. И когда и где вы увидели ее снова?
– Позже она была в кабинете.
– Насколько именно позже?
– Ну, не помню точно, позже, тем же утром. Должно быть, вошла в дом через боковую дверь. Сама я была в кухне, по другую сторону от прихожей, не сразу заметила, что она вернулась.
– А как вообще вы заметили присутствие в кабинете моей клиентки, миссис Мартин?
– Миледи прошла туда поговорить с ней. Вместе с Томасом. Хотела выяснить отношения. Такова уж она была, моя хозяйка, слишком хороша для всех остальных. Но если хотите знать мое мнение, делать ей этого не следовало. Не о чем было разговаривать с этой Гретой. Надо было заставить ее собрать свои вещи и выгнать из дома. Только так и не иначе.
– Ясненько… Именно так вы советовали поступить своей хозяйке, да, миссис Мартин?
– Ну, разумеется, нет! Уж я-то свое место хорошо знаю. Хотя, конечно, я сказала миледи, что говорила про нее эта дамочка.
– Где именно сказали? В холле?
– Да.
– И было это, должно быть, до того, как леди Энн прошла в кабинет, объясниться с моей клиенткой?
– Да.
– А вам не кажется это, мягко говоря, странным, а, миссис Мартин?
– Чего тут странного?
– Вы говорите леди Энн, что моя клиентка обозвала ее «гребаной сучкой» у нее за спиной, и леди Энн прямиком направляется в кабинет выяснять с ней отношения. Как-то не слишком укладывается в голове.
– Просто вы не знали миледи.
– Не укладывается, потому что на самом деле этого вовсе не было, не правда ли, миссис Мартин? Вы снова лжете.
Экономка так и побелела от гнева, но вместо того, чтоб обрушить свою ярость на Майлза, резко развернулась и уставилась на судью.
– Послушайте, ваша милость, или как вас там называют, я не желаю, чтоб он разговаривал со мной подобным образом! – рявкнула она. – Мне вы замечания делаете, настал черед заняться им.
– Сожалею, миссис Мартин, что поведение мистера Ламберта показалось вам грубым. Но уверяю, истинные его намерения вовсе не таковы, – ответил судья. – Его задача прояснить все обстоятельства дела, взвесить и оценить все ваши показания. Этим он сейчас и занимается. Так что, пожалуйста, отвечайте на все его вопросы.
– Благодарю, ваша честь, – кивнул Майлз. – Итак, миссис Мартин, мне хотелось бы поподробней расспросить вас о том, что именно произошло в кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51