Взобравшись на постель, она прилегла, подложив под голову атласные подушки.
– Принести тебе что-нибудь? – спросила Аманда. Леони кивнула. – Еще виски? – Леони опять кивнула.
Через несколько минут Леони уже сидела на кровати, откинувшись на подушки, и потягивала виски. Глухим голосом начала она рассказывать о том, что произошло девятнадцать лет назад. Слова, все это время таившиеся в глубине души, словно вырвались теперь на волю. Впервые Леони говорила о самом сокровенном вслух, хотя, видит Бог, прокручивала этот кошмар в голове бесконечно. Годы шли, и она заставила себя сокрыть эти воспоминания в самых глубинах сознания. Но они все равно жили. И не проходило дня, чтобы память не возвращала их, хотя бы и ненадолго. Наконец Леони подошла к концу своего рассказа. В спальне воцарилась тишина. Пауза длилась долго, очень долго. Не глядя на Аманду, Леони тихо спросила:
– Можешь ты простить меня?
Аманда на мгновение заколебалась. Когда она заговорила, голос ее был жестким, безжалостным.
– Нет, боюсь, что нет.
Леони вздрогнула, словно ее ударили по лицу. Аманда проследила за ее реакцией и поняла, что одержала победу. Леони в отчаянии посмотрела на дочь.
– Неужели ты не поняла ничего из того, что я тебе рассказала? Как я, по-твоему, могла поступить?
– Ты могла бы оставить меня с собой, любить меня, – рассвирепела Аманда.
– Я любила тебя! – в гневе выкрикнула Леони.
– Тогда докажи это.
– Доказать? – прошептала Леони.
– Да, давай, докажи. Возьми меня к себе, в свой дом, люби меня хотя бы сейчас. – Аманда говорила резко. – Дай мне то, чего у меня никогда не было, дай мне то, что я заслуживаю. – В ее тоне не было теплоты; угрожающее выражение лица пугало.
Леони вдруг с болью и удивлением осознала, что любила она все эти годы свою маленькую дочурку Аманду, но не эту девчонку – незнакомую, безжалостную, грубую.
– Убирайся из моего дома, – прошипела она. – Убирайся, ты, маленькая дрянь.
– Во второй раз это уже проще, не так ли? – усмехнулась Аманда.
Но Леони уже потеряла контроль над собой.
– Вон! – закричала она.
– Не волнуйся, я ухожу, дражайшая мамочка, – бросила ей Аманда, – но, думаю, тебе стоит поинтересоваться у своего дружка, как у меня оказались его ключи. – Она тряхнула каштановой гривой и выскочила из спальни. Леони услышала, как открылась входная дверь и из холла донесся пронзительный возглас Аманды: – Я обращусь в газеты. И расскажу им все – о тебе и твоих грязных маленьких секретах. – Дверь со страшным треском захлопнулась.
Пребывание Тони Снеллера в Риме, похоже, приносило плоды. Слоняясь возле "Чинечитта", собирая сплетни о Леони и Робе, он едва поверил в свою удачу, оказавшись за воротами киностудии именно в тот момент, когда прибыла "скорая" за Карло. Ему удалось заловить актера из массовки, который немного говорил по-английски, – Снеллер уже понял, что никто из съемочной группы Леони с ним говорить не станет, – и через полчаса он уже докладывал по телефону о случившемся Тревору Грантли. Дальнейшие расспросы Тони убедили его в том, что между Леони и ее ведущим актером произошла ссора; узнал он и о финансовых проблемах. Было ясно, что в интересах дела стоило задержаться в Риме еще на некоторое время.
Добавив еще несколько тысяч лир своему осведомителю, Снеллер заполучил информацию и о том, что Энди Берена устраивает вечеринку для съемочной группы. Тони лелеял большие надежды присоединиться к гостям, но на сей раз удача изменила ему – когда он в пятницу вечером появился на квартире Энди, дверь открыл сам Берена, который тут же его узнал. Тони попытался прорваться, но Энди сказал, что дерьмо чует по запаху и что если он не уберется сам, то его вышвырнут пинком под толстый зад. Так что Тони ничего не оставалось, как вернуться к машине, которую взял напрокат, и дожидаться окончания гулянки в надежде на то, что рано или поздно оттуда выползет кто-нибудь пьяный, а может, повезет еще больше – завяжется драка.
В течение нескольких часов все было спокойно, и он даже уснул. Когда начал заниматься рассвет, какое-то шестое чувство разбудило его именно в тот момент, когда уходила Аманда. Размяв затекшие после сна в маленьком "фиате" конечности, Тони с интересом стал наблюдать за девушкой. Он отметил, что девушка очень молодая и очень хорошенькая и у нее явно нет своего транспорта. Заинтригованный, он завел двигатель и поехал за ней, держась на расстоянии. У него мелькнула идея подвезти ее и по пути разузнать подробности о вечеринке. Но он увидел, как она садится в автобус, и опять-таки шестое чувство подсказало ему следовать за ней.
Автобус медленно тянулся по полупустынным римским улицам. Когда Аманда вышла у железнодорожного вокзала, Тони увидел, как она пересаживается в другой автобус, следовавший в Париоли, и, терпеливо сопровождая его, он дождался, пока девушка сошла в пятидесяти ярдах от виллы ван дер Вельтов. За долгие годы работы в журналистике Тони Снеллер приобрел самое ценное: нюх, чутье на сенсацию; и вот сейчас это самое чутье подсказывало, что сенсация где-то рядом. Тони был усталый, помятый и грязный после неуютной ночи, ему отчаянно хотелось выпить. Но он терпеливо ждал, припарковав машину на стоянке прямо посреди жилой зоны, где поблизости не было никаких признаков кафе и лишь сзади стояло одинокое дерево, под которым он мог хотя бы справить нужду.
Прошло полчаса, и девушка появилась вновь. Она вылетела на дорогу на своей "веспе" с такой бешеной скоростью, что Тони едва не упустил ее из виду. Поднажав на газ, он не отставал от нее, но, к его досаде, на Виа Венето потерял ее след в растущем потоке транспорта. Около часа кружил он неподалеку, ругая себя за оплошность. Он устал и становился все более раздраженным. Вполне возможно, что погоня его в конце концов была совершенно напрасной, утешал он себя.
Тони решил оставить свою затею и позавтракать. Но, проезжая мимо Палаццо Барберини, он заметил знакомую рыжую гриву – девушка выходила из дверей дома на противоположной стороне улицы. Она вновь оседлала свой мопед. "Попытаюсь в последний раз", – подумал Тони и помчался за ней. К его удивлению, она притормозила у здания редакции "Джорно", популярной ежедневной газеты. Он на мгновение задумался и решил, что девушка, должно быть, одна из фотомоделей, хотя его все еще очень волновал ее уход с вечеринки на рассвете. В любом случае она могла бы многое рассказать о том, что произошло на съемках, так что Тони приготовился ждать, пока она выйдет. Наконец девушка появилась, и он поспешил к ней.
– Scusi, signorina , – произнес он с жутким акцентом. Аманда обернулась и с отвращением взглянула на него.
– Пошел к черту, – сказала она.
– Вы англичанка? – удивился Тони. – И я тоже… Я не мог вас видеть вчера на вечеринке у Энди Берена? Я работаю на "Кроникл", – солгал он, используя хорошо отработанный прием. – Могу я быть вам полезен?
Аманда недоверчиво смотрела на него, пока он лазал в карман пиджака за членской карточкой союза журналистов. Она перевела взгляд с фотографии на Тони.
– Прошу прощения за внешний вид, – продолжил Снеллер. – С вечеринки мне нужно было бежать на политический митинг, а он длился всю ночь. – Аманда вновь с подозрением уставилась на него.
– Вы что, политический обозреватель? – спросила она.
– Я пишу обо всем, что подпадает под категорию новостей, – ответил он, на этот раз не солгав.
Аманда улыбнулась.
– В таком случае вы-то мне и нужны, – заявила она.
Тони тоже улыбнулся.
– Может быть, мы поговорим за завтраком? – предложил он. – Я страшно хочу выпить кофе и что-нибудь съесть.
– О'кей, – сказала Аманда. – Я согласна. Но в вашем распоряжении только полчаса, – добавила она, взглянув на часы.
– Этого будет вполне достаточно, – счастливо произнес Тони Снеллер.
На завтрак Аманда заказала кофе и рогалики с сыром и ветчиной. Во рту у Снеллера было погано, как на дне клетки с попугаем. Он бы с удовольствием взял себе ветчины, яиц, тостов, колбасы и запил бы все это несколькими чашками кофе. Но сегодня ему не везло, и он решил ограничиться тем же, что и Аманда. Он извлек из глубин своего бездонного кармана потрепанный блокнот и массивную золотую ручку.
– Итак, мисс, э-э…
– Уиллоуби, – сказала Аманда. – Аманда Уиллоуби.
– Итак, Аманда, как вам понравилась вчерашняя вечеринка?
– Я не хочу говорить об этом, – мрачно сказала Аманда, – там было очень скучно.
– О! – Снеллер был разочарован. – Я надеялся, что вы расскажете мне о грандиозной ссоре между Леони О'Брайен и Робом Фентоном. Говорят, у них все кончено.
– Если вы там были, – с ехидцей произнесла Аманда, – в чем я сомневаюсь, вы бы знали, что Леони на вечеринке не было.
Но Снеллера редко удавалось сбить с толку подобными обвинениями. Он был слишком искушен в такого рода делах.
– Я подумал, что ее не было именно потому, что они разругались.
– Опять нахально врете. Все там знали, что она в Лос-Анджелесе, поехала добывать деньги на продолжение съемок.
Снеллер мысленно взял эту информацию на заметку и предпочел развивать основную тему.
– Но отношения между ними сейчас натянутые, так ведь?
Аманда увидела возможность направить беседу в нужное ей русло.
– Да, верно, у них уже не такая идиллия, как раньше.
– А вы, случаем, не новая ее соперница?
Аманда в упор посмотрела на Снеллера; ее поразило, как быстро подобрался к сути этот мерзкий человечек.
– Нет, я ее взрослая дочь, – ответила она, выжидательно следя за его реакцией.
– Вы… кто? – Снеллер был ошеломлен. – Вот это действительно новость!
– Да, – сказала Аманда, глядя на него невинными глазами. – Я ее дочь, которую девятнадцать лет назад она отдала другим родителям.
Снеллер был крайне взволнован, но старался держаться непринужденно.
– Вы говорите правду?
– Конечно, вы можете проверить, если хотите.
– Она никогда не упоминала о вашем существовании, – подозрительно сказал он.
– А как бы вы поступили на ее месте? – Аманда жалостливо смотрела на него. – Ей очень стыдно за то, что бросила меня.
– Но вы сказали, что она отдала вас на удочерение. Это ведь не означает, что бросила, не так ли?
Аманда в упор смотрела на него, слезы закипали в ее глазах.
– А вы можете хоть на минуту представить мои страдания, когда я узнала, что я ее дочь? – Нижняя губа у нее задрожала.
Снеллер сидел не шевелясь.
– Да, конечно, для вас это было страшным ударом. Но что вы почувствовали, узнав, что вы дочь Леони О'Брайен? Каково ощущать себя дочерью такой знаменитости?
– Зачем вам это знать? – сказала Аманда; слезы так и стояли в ее глазах, не пролившись.
– Что?
– Я спросила, зачем вам это знать?
– Кто вам? – переспросил Снеллер, тут же поймав себя на том, что правильнее было бы спросить "кому вам".
– Вашей газете, конечно же. На кого, вы сказали, работаете?
– На "Глоуб".
– Забавно. Готова поклясться, что вы упоминали "Кроникл".
"Попался", – с раздражением подумал Снеллер. Вот что бывает, когда поспишь ночь в машине.
– Знаете ли, я на самом деле свободный журналист. Работаю на обе газеты. Они ведь родственные.
Аманду, казалось, совершенно не интересовали его объяснения.
– Ну, и сколько же "Глоуб" сможет заплатить мне за сюжет?
– Мы не имеем обыкновения платить за сюжеты.
– Как же, рассказывайте. Девчонке, что спала с тем футболистом, вы отвалили кругленькую сумму.
– Это совсем другое дело. Она многое нам рассказала, и этого хватило на три воскресных выпуска.
– Так и мой рассказ не меньше.
Тони вздохнул.
– При всем уважении к вам, Аманда, рассказ, подобный вашему, едва ли потянет на первую полосу. В лучшем случае получится небольшая заметка где-нибудь в середине номера. "Личное" – так у нас называется эта рубрика. Ничего сенсационного, так – душещипательная встреча матери со своей некогда покинутой дочерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Принести тебе что-нибудь? – спросила Аманда. Леони кивнула. – Еще виски? – Леони опять кивнула.
Через несколько минут Леони уже сидела на кровати, откинувшись на подушки, и потягивала виски. Глухим голосом начала она рассказывать о том, что произошло девятнадцать лет назад. Слова, все это время таившиеся в глубине души, словно вырвались теперь на волю. Впервые Леони говорила о самом сокровенном вслух, хотя, видит Бог, прокручивала этот кошмар в голове бесконечно. Годы шли, и она заставила себя сокрыть эти воспоминания в самых глубинах сознания. Но они все равно жили. И не проходило дня, чтобы память не возвращала их, хотя бы и ненадолго. Наконец Леони подошла к концу своего рассказа. В спальне воцарилась тишина. Пауза длилась долго, очень долго. Не глядя на Аманду, Леони тихо спросила:
– Можешь ты простить меня?
Аманда на мгновение заколебалась. Когда она заговорила, голос ее был жестким, безжалостным.
– Нет, боюсь, что нет.
Леони вздрогнула, словно ее ударили по лицу. Аманда проследила за ее реакцией и поняла, что одержала победу. Леони в отчаянии посмотрела на дочь.
– Неужели ты не поняла ничего из того, что я тебе рассказала? Как я, по-твоему, могла поступить?
– Ты могла бы оставить меня с собой, любить меня, – рассвирепела Аманда.
– Я любила тебя! – в гневе выкрикнула Леони.
– Тогда докажи это.
– Доказать? – прошептала Леони.
– Да, давай, докажи. Возьми меня к себе, в свой дом, люби меня хотя бы сейчас. – Аманда говорила резко. – Дай мне то, чего у меня никогда не было, дай мне то, что я заслуживаю. – В ее тоне не было теплоты; угрожающее выражение лица пугало.
Леони вдруг с болью и удивлением осознала, что любила она все эти годы свою маленькую дочурку Аманду, но не эту девчонку – незнакомую, безжалостную, грубую.
– Убирайся из моего дома, – прошипела она. – Убирайся, ты, маленькая дрянь.
– Во второй раз это уже проще, не так ли? – усмехнулась Аманда.
Но Леони уже потеряла контроль над собой.
– Вон! – закричала она.
– Не волнуйся, я ухожу, дражайшая мамочка, – бросила ей Аманда, – но, думаю, тебе стоит поинтересоваться у своего дружка, как у меня оказались его ключи. – Она тряхнула каштановой гривой и выскочила из спальни. Леони услышала, как открылась входная дверь и из холла донесся пронзительный возглас Аманды: – Я обращусь в газеты. И расскажу им все – о тебе и твоих грязных маленьких секретах. – Дверь со страшным треском захлопнулась.
Пребывание Тони Снеллера в Риме, похоже, приносило плоды. Слоняясь возле "Чинечитта", собирая сплетни о Леони и Робе, он едва поверил в свою удачу, оказавшись за воротами киностудии именно в тот момент, когда прибыла "скорая" за Карло. Ему удалось заловить актера из массовки, который немного говорил по-английски, – Снеллер уже понял, что никто из съемочной группы Леони с ним говорить не станет, – и через полчаса он уже докладывал по телефону о случившемся Тревору Грантли. Дальнейшие расспросы Тони убедили его в том, что между Леони и ее ведущим актером произошла ссора; узнал он и о финансовых проблемах. Было ясно, что в интересах дела стоило задержаться в Риме еще на некоторое время.
Добавив еще несколько тысяч лир своему осведомителю, Снеллер заполучил информацию и о том, что Энди Берена устраивает вечеринку для съемочной группы. Тони лелеял большие надежды присоединиться к гостям, но на сей раз удача изменила ему – когда он в пятницу вечером появился на квартире Энди, дверь открыл сам Берена, который тут же его узнал. Тони попытался прорваться, но Энди сказал, что дерьмо чует по запаху и что если он не уберется сам, то его вышвырнут пинком под толстый зад. Так что Тони ничего не оставалось, как вернуться к машине, которую взял напрокат, и дожидаться окончания гулянки в надежде на то, что рано или поздно оттуда выползет кто-нибудь пьяный, а может, повезет еще больше – завяжется драка.
В течение нескольких часов все было спокойно, и он даже уснул. Когда начал заниматься рассвет, какое-то шестое чувство разбудило его именно в тот момент, когда уходила Аманда. Размяв затекшие после сна в маленьком "фиате" конечности, Тони с интересом стал наблюдать за девушкой. Он отметил, что девушка очень молодая и очень хорошенькая и у нее явно нет своего транспорта. Заинтригованный, он завел двигатель и поехал за ней, держась на расстоянии. У него мелькнула идея подвезти ее и по пути разузнать подробности о вечеринке. Но он увидел, как она садится в автобус, и опять-таки шестое чувство подсказало ему следовать за ней.
Автобус медленно тянулся по полупустынным римским улицам. Когда Аманда вышла у железнодорожного вокзала, Тони увидел, как она пересаживается в другой автобус, следовавший в Париоли, и, терпеливо сопровождая его, он дождался, пока девушка сошла в пятидесяти ярдах от виллы ван дер Вельтов. За долгие годы работы в журналистике Тони Снеллер приобрел самое ценное: нюх, чутье на сенсацию; и вот сейчас это самое чутье подсказывало, что сенсация где-то рядом. Тони был усталый, помятый и грязный после неуютной ночи, ему отчаянно хотелось выпить. Но он терпеливо ждал, припарковав машину на стоянке прямо посреди жилой зоны, где поблизости не было никаких признаков кафе и лишь сзади стояло одинокое дерево, под которым он мог хотя бы справить нужду.
Прошло полчаса, и девушка появилась вновь. Она вылетела на дорогу на своей "веспе" с такой бешеной скоростью, что Тони едва не упустил ее из виду. Поднажав на газ, он не отставал от нее, но, к его досаде, на Виа Венето потерял ее след в растущем потоке транспорта. Около часа кружил он неподалеку, ругая себя за оплошность. Он устал и становился все более раздраженным. Вполне возможно, что погоня его в конце концов была совершенно напрасной, утешал он себя.
Тони решил оставить свою затею и позавтракать. Но, проезжая мимо Палаццо Барберини, он заметил знакомую рыжую гриву – девушка выходила из дверей дома на противоположной стороне улицы. Она вновь оседлала свой мопед. "Попытаюсь в последний раз", – подумал Тони и помчался за ней. К его удивлению, она притормозила у здания редакции "Джорно", популярной ежедневной газеты. Он на мгновение задумался и решил, что девушка, должно быть, одна из фотомоделей, хотя его все еще очень волновал ее уход с вечеринки на рассвете. В любом случае она могла бы многое рассказать о том, что произошло на съемках, так что Тони приготовился ждать, пока она выйдет. Наконец девушка появилась, и он поспешил к ней.
– Scusi, signorina , – произнес он с жутким акцентом. Аманда обернулась и с отвращением взглянула на него.
– Пошел к черту, – сказала она.
– Вы англичанка? – удивился Тони. – И я тоже… Я не мог вас видеть вчера на вечеринке у Энди Берена? Я работаю на "Кроникл", – солгал он, используя хорошо отработанный прием. – Могу я быть вам полезен?
Аманда недоверчиво смотрела на него, пока он лазал в карман пиджака за членской карточкой союза журналистов. Она перевела взгляд с фотографии на Тони.
– Прошу прощения за внешний вид, – продолжил Снеллер. – С вечеринки мне нужно было бежать на политический митинг, а он длился всю ночь. – Аманда вновь с подозрением уставилась на него.
– Вы что, политический обозреватель? – спросила она.
– Я пишу обо всем, что подпадает под категорию новостей, – ответил он, на этот раз не солгав.
Аманда улыбнулась.
– В таком случае вы-то мне и нужны, – заявила она.
Тони тоже улыбнулся.
– Может быть, мы поговорим за завтраком? – предложил он. – Я страшно хочу выпить кофе и что-нибудь съесть.
– О'кей, – сказала Аманда. – Я согласна. Но в вашем распоряжении только полчаса, – добавила она, взглянув на часы.
– Этого будет вполне достаточно, – счастливо произнес Тони Снеллер.
На завтрак Аманда заказала кофе и рогалики с сыром и ветчиной. Во рту у Снеллера было погано, как на дне клетки с попугаем. Он бы с удовольствием взял себе ветчины, яиц, тостов, колбасы и запил бы все это несколькими чашками кофе. Но сегодня ему не везло, и он решил ограничиться тем же, что и Аманда. Он извлек из глубин своего бездонного кармана потрепанный блокнот и массивную золотую ручку.
– Итак, мисс, э-э…
– Уиллоуби, – сказала Аманда. – Аманда Уиллоуби.
– Итак, Аманда, как вам понравилась вчерашняя вечеринка?
– Я не хочу говорить об этом, – мрачно сказала Аманда, – там было очень скучно.
– О! – Снеллер был разочарован. – Я надеялся, что вы расскажете мне о грандиозной ссоре между Леони О'Брайен и Робом Фентоном. Говорят, у них все кончено.
– Если вы там были, – с ехидцей произнесла Аманда, – в чем я сомневаюсь, вы бы знали, что Леони на вечеринке не было.
Но Снеллера редко удавалось сбить с толку подобными обвинениями. Он был слишком искушен в такого рода делах.
– Я подумал, что ее не было именно потому, что они разругались.
– Опять нахально врете. Все там знали, что она в Лос-Анджелесе, поехала добывать деньги на продолжение съемок.
Снеллер мысленно взял эту информацию на заметку и предпочел развивать основную тему.
– Но отношения между ними сейчас натянутые, так ведь?
Аманда увидела возможность направить беседу в нужное ей русло.
– Да, верно, у них уже не такая идиллия, как раньше.
– А вы, случаем, не новая ее соперница?
Аманда в упор посмотрела на Снеллера; ее поразило, как быстро подобрался к сути этот мерзкий человечек.
– Нет, я ее взрослая дочь, – ответила она, выжидательно следя за его реакцией.
– Вы… кто? – Снеллер был ошеломлен. – Вот это действительно новость!
– Да, – сказала Аманда, глядя на него невинными глазами. – Я ее дочь, которую девятнадцать лет назад она отдала другим родителям.
Снеллер был крайне взволнован, но старался держаться непринужденно.
– Вы говорите правду?
– Конечно, вы можете проверить, если хотите.
– Она никогда не упоминала о вашем существовании, – подозрительно сказал он.
– А как бы вы поступили на ее месте? – Аманда жалостливо смотрела на него. – Ей очень стыдно за то, что бросила меня.
– Но вы сказали, что она отдала вас на удочерение. Это ведь не означает, что бросила, не так ли?
Аманда в упор смотрела на него, слезы закипали в ее глазах.
– А вы можете хоть на минуту представить мои страдания, когда я узнала, что я ее дочь? – Нижняя губа у нее задрожала.
Снеллер сидел не шевелясь.
– Да, конечно, для вас это было страшным ударом. Но что вы почувствовали, узнав, что вы дочь Леони О'Брайен? Каково ощущать себя дочерью такой знаменитости?
– Зачем вам это знать? – сказала Аманда; слезы так и стояли в ее глазах, не пролившись.
– Что?
– Я спросила, зачем вам это знать?
– Кто вам? – переспросил Снеллер, тут же поймав себя на том, что правильнее было бы спросить "кому вам".
– Вашей газете, конечно же. На кого, вы сказали, работаете?
– На "Глоуб".
– Забавно. Готова поклясться, что вы упоминали "Кроникл".
"Попался", – с раздражением подумал Снеллер. Вот что бывает, когда поспишь ночь в машине.
– Знаете ли, я на самом деле свободный журналист. Работаю на обе газеты. Они ведь родственные.
Аманду, казалось, совершенно не интересовали его объяснения.
– Ну, и сколько же "Глоуб" сможет заплатить мне за сюжет?
– Мы не имеем обыкновения платить за сюжеты.
– Как же, рассказывайте. Девчонке, что спала с тем футболистом, вы отвалили кругленькую сумму.
– Это совсем другое дело. Она многое нам рассказала, и этого хватило на три воскресных выпуска.
– Так и мой рассказ не меньше.
Тони вздохнул.
– При всем уважении к вам, Аманда, рассказ, подобный вашему, едва ли потянет на первую полосу. В лучшем случае получится небольшая заметка где-нибудь в середине номера. "Личное" – так у нас называется эта рубрика. Ничего сенсационного, так – душещипательная встреча матери со своей некогда покинутой дочерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54