Вот оно! Сейчас предложит найти уголок потише.
– Угадала.
– Мы могли бы найти уголок потише.
Эта улыбка…
– Вот что. Ты найдешь себе кого-нибудь пообщительней, а я отправлюсь спать.
Она рассмеялась:
– Так просто ты от меня не отделаешься! Пойдем.
Она опять взяла меня за руку, и мы начали пробираться сквозь толпу. Хелен и на ходу продолжала танцевать, ритмично виляя задницей и подергивая плечами. На сцене же творилось что-то вроде искусственного оргазма. Диджей понес какую-то ахинею, мешая английский с местным наречием, и ко всему этому примешивался душераздирающий синтетический вой.
Хелен намеревалась отвести меня в какое-то тихое, темное место. Я должен был изловчиться и выяснить, что лежало за знакомством, не разделив при этом судьбу Теббита. Я обливался потом. Или она охотилась за моим кошельком, или вела меня к кому-то. Или ею двигало простое дружелюбие, и Земля в таком случае плоская – что бы там ни говорили ученые.
Девушка вывела меня мимо прилавков и баров на окраину парка. Здесь было потемнее. В высокой ограде имелся вход, за оградой – дорога, по которой потоком шли машины, а за дорогой – бетонная стена и ряд грязных одноэтажных домов с закрытыми ставнями.
В моей голове тревожно гудел набат.
Почувствовав мое замешательство, она вложила свою ладонь в мою:
– Не волнуйся. Иди со мной.
Девушка больше не улыбалась.
– Чем ты зарабатываешь себе на жизнь, Хелен?
– Не тем, о чем ты подумал, мистер.
Мы пошли вдоль улицы. Она дождалась просвета между машинами, перевела меня на ту сторону, и мы отправились дальше. Ее ладонь по-прежнему была в моей. Шли молча. Игр в «случайное знакомство» как не бывало. Ярдов через пятьдесят она оглянулась, и мы свернули за угол, в узкую темную улочку.
Из тени вынырнул человек. Хелен, если это было ее настоящее имя, могла бы удержать меня за руку при его нападении и не дать мне убежать. Все, что я смог придумать, – это заехать ей по носу и пуститься наутек. Я почти так и сделал, но вдруг узнал в том человеке Чака Мартина. С ним было еще двое, каждому лет под сорок. У того, что пониже, было рябое лицо. Смуглая кожа выдавала средиземноморское происхождение. Другой (высокий, сутулый, неловкий и в очках) не представлял для меня угрозы.
– Я оставлю вас, джентльмены, – сказал Мартин.
– Рада была познакомиться, Гарри, – попрощалась со мной девушка.
Она села в большой внедорожник. Юрист взобрался на сиденье рядом. Когда они отъезжали, девушка мне помахала.
Высокий открыл кошелек и показал проштампованную полароидную фотографию с какой-то писаниной, которую я не смог прочитать.
– Инспектор Уотерспун, Соединенное Королевство, специальная служба. А это – инспектор Менем из Турецкой государственной полиции.
«Специальная служба? Турецкая полиция?»
– Извините за нелегальщину, мистер Блейк, – продолжил Уотерспун. – Важно было убедиться, что вы не приведете за собой хвост. Второпях мы не придумали ничего лучше случайного знакомства на танцах.
– Дичь какая-то!
Замечание так себе. Учитывая обстоятельства, без него можно было и обойтись.
– Мы с огромным интересом наблюдали за вашей работой, мистер Блейк.
– Вы хотите сказать, я все это время был под наблюдением?
– Нам нужна ваша помощь, – уклонился от ответа Уотерспун. – Именно поэтому мы здесь.
– И давно вы за мной наблюдаете?
– Долго рассказывать…
– Дело как-то связано с Долтоном, верно?
Они быстро обменялись взглядами.
– Вы сказали это наобум? – спросил Менем.
Я не ответил.
– Нельзя ли перебраться куда-нибудь, где есть кондиционер?
– Значит, он представляется Долтоном, – проговорил Уотерспун, ни к кому не обращаясь.
– Разумеется! Его так зовут!
– Какие именно отношения связывают вас с так называемым Долтоном? – задал вопрос Менем.
– Неужто не знаете? Ведь мы были под наблюдением!
Менем подождал, пока мужчина и женщина в мини-юбке не спеша пройдут мимо. Мужчина пересчитывал толстую пачку ямайских долларов.
– Нам хотелось бы, чтобы вы просто ответили на вопрос.
– А мне хотелось бы, чтобы вы посвятили меня в курс дела.
– Вы всерьез утверждаете, что вам ничего не известно?
Менем больше не скрывал своего враждебного ко мне отношения.
– До свидания.
Я и вправду развернулся уходить. Уотерспун схватил меня за руку и попытался уладить ситуацию:
– Думаю, мы все немного погорячились. Давайте найдем кафе с кондиционером и начнем сначала.
Мы прошли несколько кварталов, прежде чем до нас перестал доносится шум из парка. Наконец забрели в некое помещение с бассейном и несколькими занятыми столиками. В углу стоял игровой автомат, вокруг которого сгрудились юнцы. Мы заняли свободные стулья, и я заказал себе молочный коктейль. Полицейские удовольствовались кофе. Я взял инициативу в свои руки:
– Где в этом уравнении место для турецкой полиции?
– Имейте в виду: вопросы задаем мы – вы на них отвечаете.
Я пытался держать себя в руках.
– Имейте в виду: я свободный гражданин свободной страны, а вы можете идти ко всем чертям!
Уотерспун отхлебнул кофе и скорчил рожу.
– Вы правы, мистер Блейк. Поймите, мы давно в пути, пролетели несколько часовых поясов… Нам и в самом деле очень хотелось бы услышать ответы на наши вопросы. Вы не представляете, насколько это важно.
Интересно, они играют со мной в плохого и хорошего полицейского, как в кино? Я-то всю жизнь считал это выдумкой сценаристов и беллетристов.
– Так какие отношения связывают вас с этими людьми? – спросил Менем.
Они столько времени морочили мне голову! Кроме того, я все еще был зол.
– Меня наняла знатная линкольнширская семья, чтобы я изучил одну рукопись. В ней содержится нечто, требующее специальных навыков. Зоула – историк-маринист, Долтон – эксперт по предметам религиозного поклонения. Обнаруженное в рукописи заставило нас прилететь сюда.
– Вы утверждаете, что до тех пор с Долтоном знакомы не были?
Менем определенно действовал мне на нервы. Возможно, я сам виноват: мои анархические задатки всегда мешали мне работать в команде. Если не верите, спросите у моего старого сержанта.
– Ни в малейшей степени.
«Специальная служба… Турецкая государственная полиция…»
– Вы, часом, не о терроризме ли речь ведете?
Эта мысль уже несколько дней дремала в моем подсознании.
– Странно, что это прозвучало именно из ваших уст, – сказал Утерспун.
Я ждал ответа. Вместо этого он сам спросил:
– А вы, часом, не ищете что-нибудь?
Менем стрельнул в него глазами, словно тот сказал слишком много.
– Откуда вам это известно?
– Догадался, – ответил Уотерспун, помешивая кофе.
Он не ждал, что я ему поверю, и не беспокоился по этому поводу.
– Так уж получилось, что моя страна находится на перекрестке между Востоком и Западом, Европой и Азией, – начал Менем. – Наши западные соседи – они же давние враги – греки. На востоке – Армения и Иран, обвиняющие Турцию в геноциде, имевшем место в прошлом. К сожалению, наша история полна кровавых событий…
– Благодарю, за время работы я немного поднаторел в истории. Давайте ближе к делу.
Полицейский положил в свой кофе три ложки сахара.
– Как я уже говорил, мы можем рассказывать вам далеко не все.
– Вы прилетели на Ямайку, чтобы мне об этом сообщить?
– Мы хотели бы выяснить, – ответил Менем, – что именно вы ищете и насколько успешны ваши поиски. Ваши и ваших друзей.
– А с какой стати я должен вам о чем-либо рассказывать?
Я все еще чувствовал себя не в своей тарелке: не мог свыкнуться с недавним открытием, что за мной следили.
– Мистер Блейк… Я вхожу в специальный отдел Турецкой государственной полиции. Географические и исторические особенности моей страны, о которых я вам только что рассказал, делают ее притягательной для разного рода экстремистов. Нам приходится иметь дело с курдскими сепаратистами, взрывающими бомбы на Египетском базаре в Стамбуле, мусульманскими фундаменталистами, пытающимися проникнуть на американские военные базы, греческими боевиками, которые…
– При чем тут я?
– Уже некоторое время мы расследуем деятельность некой группы людей. Если я скажу, что эти люди опасны, то сильно преуменьшу серьезность положения.
Я почувствовал, как съеживается кожа на моей голове. Менем продолжил:
– Они и вы ищете одну и ту же вещь. И для них очень важно найти ее раньше вас.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
Я прекрасно все понимал. Меня била мелкая дрожь. Кондиционер виноват, что ли?..
– Этот маленький остров очень жесток. В стране, где в прошлом году случилось восемьсот убийств, смерть трех туристов будет считаться очередным несчастным случаем.
Я понял это, как только ступил на ямайскую землю. Нет, еще в том оксфордском пабе, когда только узнал о грядущей поездке.
– Вы сказали «трех туристов».
– Зоула, Дебби и вы. Не Долтон.
Я задумался.
– Не Долтон?
Менем покачал головой:
– Не Долтон.
Я с шумом прикончил остатки молочного коктейля. Рука немного тряслась. Глаза Менема казались стеклянными шариками.
– Если нам повезет, то ответ будет уже через день-другой.
Уотерспун удовлетворенно кивнул:
– Мы просим вас, мистер Блейк, лишь держать нас в курсе ваших успехов. Что бы вы ни нашли, держите связь через офис мистера Мартина. Не через консульство, в котором течей не меньше, чем в решете.
– А как быть с Долтоном?
Полицейские переглянулись. Менем коротко кивнул, и Уотерспун сказал:
– Ваш друг Долтон выдается напрокат.
– А если без тонкостей? Долтон – наемный убийца?
– Не просто убийца, – ответил Уотерспун. – У него как минимум дюжина имен и столько же паспортов.
Вы непременно обнаружите его в Ираке, Палестине, Турции – везде, где нужен нож в темном переулке или зверская расправа на рыночной площади. Его жизнь – сплошная криптограмма, а выходит на улицу он только с заходом солнца.
Менем вытащил из бокового кармана небольшой коричневый конверт и передал мне черно-белую фотографию. С карточки на меня пристально смотрел Долтон. Улица смахивала на лондонскую. Фотография была сделана из окна машины. Еще там была печать с номером и имя – Лерой Або.
– Не этого ли человека вы называете Долтоном?
– Этого. Так он – Лерой Або?
Я почувствовал тошноту.
– Это одно из многих его имен, – ответил Менем. – А вот некоторые из его художеств.
Он протянул мне пару вырезок из англоязычных газет. Покореженный автобус, разбросанные по оживленной улице обломки и тела людей, кареты скорой помощи… Другая фотография. Разрушенный рынок.
Судя по машинам и прохожим – где-то в Средиземноморье или на Ближнем Востоке.
– Три года назад он сбежал из измирской тюрьмы. На данный момент он связан с некими экстремистами на севере моей страны. Мы полагаем, что искомый вами предмет обладает с их точки зрения неким символическим значением. Очевидно, данному человеку было дано задание обнаружить этот предмет. И, по нашим сведениям, его успех послужит сигналом к террористическим действиям с глобальными последствиями.
Я почувствовал, что побледнел.
– Не может быть! Он работает на сэра Джозефа, директора Оксфордского музея древностей!
– Не работает, – сказал Уотерспун. – Сами удостоверьтесь. Гляньте в Интернете, есть ли его имя в списке работников музея.
Менем выдавил из себя полуулыбку:
– Ах да, сэр Джозеф… Добродетельный, непогрешимый, богатый сэр Джозеф… Теперь мы и в самом деле вторгаемся в области, в которых я теряю право разглашать те или иные факты.
Он дал мне несколько секунд, чтобы мое воображение понеслось вскачь. Затем спросил:
– Вы не замечали ничего странного в поведении Долтона?
Я задумался. Вспомнилось несколько мелочей.
– Да… Да, замечал. Он говорил с кем-то по телефону, но, стоило мне войти в комнату, бросал трубку.
Или отлучался, никак не объясняя своего отсутствия.
Я повернулся к Уотерспуну:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42