Я говорю то, что думаю.
— Очень хорошо. Продолжайте в том же духе. Трудно предугадать, что может оказаться важным. Вы, разумеется, искали ее?
— Как только мог. Но я мало что могу сделать без помощи полиции. Они записали все, что я им рассказал, положили в ящик и наградили меня соболезнующими взглядами. У них, кажется, сложилось впечатление, что Долли узнала обо мне что-то постыдное в первую брачную ночь.
— Но это ведь не так?
— Нет! Мы были без ума друг от друга. Я пытался объяснить это шерифу сегодня утром. Он посмотрел на меня понимающе и сказал, что ничего не может предпринять в связи с отсутствием фактов нарушения общественного порядка. Я его спросил, не считает ли он, что исчезновение женщины уже само по себе нарушение общественного порядка, но он возразил, что ей двадцать один год, она свободна и вольна располагать собой, а я не имею никакого права принуждать ее к возвращению. Он посоветовал мне аннулировать наш брак. А когда я ему сказал, что он может сделать со своим советом, он велел своим людям вышвырнуть меня вон. Я как раз собирался обратиться с жалобой к представителю окружного прокурора, но тут увидел вас.
— Значит, вам меня никто не рекомендовал?
— Нет, но я могу представить рекомендации относительно себя. Мой отец...
— Вы уже рассказывали о нем. Он тоже придерживается мнения, что вы должны аннулировать свой брак?
Алекс горестно кивнул:
— Папа считает, что я трачу время на недостойную девушку.
— Может, он прав?
— Нет же, нет! Я никого не любил, кроме Долли, и никогда не полюблю так, как ее. Если вы откажетесь помочь мне, я найду другого помощника!
Мне понравилась его настойчивость.
— У меня высокие расценки. Сотня в день плюс непредвиденные расходы.
— У меня хватит по крайней мере на неделю. — Он достал чековую книжку и с такой силой швырнул ее на стойку, что бармен подозрительно оглянулся на нас. — Выдать аванс?
— Не к спеху, — ответил я. — У вас есть ее фотография?
Он вынул из бумажника сложенную газетную вырезку и неохотно протянул ее мне, как будто расставался с самым ценным в своей жизни. Фотография была довольно потрепана — ее уже неоднократно складывали.
«Счастливые новобрачные в гостинице „Прибой“, — гласил заголовок, — мистер и миссис Алекс Кинкейд из Лонг-Бич». Снимок запечатлел улыбающегося Алекса и его невесту. У нее было округлое лицо правильной формы, умные серьезные глаза. Чуть горьковатая улыбка придавала ее облику неповторимое обаяние.
— Когда была сделана эта фотография?
— Три недели назад, в субботу, когда мы приехали в гостиницу. У них такой обычай — снимать всех новобрачных. В воскресенье снимок был напечатан в утренней газете, и я вырезал его. Хорошо, что я это сделал. Это единственная ее фотография, которая у меня есть.
— Можно заказать еще.
— Где?
— У фотографа, который вас снимал.
— Я не подумал об этом. Поговорю с ним. Как вы думаете, сколько нам потребуется экземпляров?
— Штук двадцать — тридцать. Лучше больше.
— Это обойдется недешево.
— Естественно. Я вам тоже встану в значительную сумму.
— Хотите отказаться?
— В общем-то, я не очень заинтересован, собирался отдохнуть.
— Ну и пошли к черту!
Он дернул у меня из рук фотографию, и она порвалась посредине. Не выпуская половинки счастливого свадебного снимка, мы с ненавистью уставились друг на друга.
Алекс разрыдался.
Глава 2
После завтрака я согласился помогать ему в поисках жены. Мое согласие, а также пирог с цыпленком немного его успокоили. Он ел с невероятной жадностью, оказалось, что он не мог даже припомнить, когда делал это в последний раз.
Потом мы сели каждый в свою машину и направились к гостинице. Она была расположена в фешенебельном районе города, на берегу океана: основной корпус и стодолларовые коттеджи, задуманные в стиле индейской деревни, были разбросаны по территории испанского сада. Широкие зеленые ступени террас спускались от главного здания прямо к морю.
Прогулочные катера и яхты покачивались у причала. Вдалеке, за мысом, на фоне серой пелены тумана мелькали белые паруса.
Портье был очень вежлив, но, к сожалению, в то воскресенье дежурил не он. Нужный мне портье оказался студентом, подрабатывавшим на летних каникулах и уже уволившимся в связи с началом занятий в колледже. Этот же ничего не знал ни о бородатом посетителе миссис Кинкейд, ни о ее исчезновении.
— Я бы хотел поговорить с вашим фотографом. Он здесь?
— Да, сэр. Должен быть у бассейна.
Нам удалось его найти довольно быстро. Это был худой подвижный человек с тяжелой камерой на шее. Среди ярких пляжных нарядов и купальников он в своем черном костюме смахивал на владельца похоронного бюро. Он снимал даму среднего возраста в бикини. Ее пуп, как глазница с вытекшим глазом, маячил перед объективом.
Закончив эту неблагодарную работу, он обернулся к Алексу и улыбнулся.
— Привет! Как жена?
— Я не виделся с ней давно, — мрачно ответил Алекс.
— Разве не вы были здесь пару недель назад? Разве не вас я снимал?
Алекс не ответил. Он рассматривал бездельников, слонявшихся по пляжу, словно привидения, припоминающие, что значит быть человеком. Я ответил вместо него:
— Мы бы хотели заказать несколько копий сделанного вами снимка. Миссис Кинкейд пропала. Я — частный детектив. Меня зовут Арчер.
— Фарго. Симми Фарго. — Он пожал мне руку и посмотрел отсутствующим взглядом, свойственным только фотографам, вся деятельность которых обращена к потомкам. — Что значит пропала?
— Второго сентября она села в такси и куда-то уехала. С тех пор мистер Кинкейд ее не видел.
— Круто, — сказал Фарго. — Значит, вам нужны фотографии, чтобы объявить розыск. И сколько вам потребуется?
— Тридцать.
Он присвистнул и стукнул себя по узкому веснушчатому лбу.
— У меня очень занят этот уик-энд. Сегодня пятница, так что считайте, что он уже начался. Раньше понедельника не успеть. А вам, наверное, они нужны были вчера.
— Ну почему, сегодня тоже устроит.
— Мда. — Он передернул плечами, и камера подпрыгнула у него на груди.
— Это очень важно, Фарго. Давайте сговоримся на десяти, но через два часа.
— Я бы очень хотел вам помочь, но я действительно занят. — Медленно, словно помимо своей воли, он повернулся и посмотрел на Алекса. — Знаете, вот что мы сделаем. Я попрошу жену помочь вам. Только смотрите не надуйте меня, как ваш предшественник.
— Какой предшественник?
— Здоровенный мужчина с бородой. Он тоже заказал копию этой фотографии и не пришел за ней. Я могу отдать ее вам, если хотите.
Это вывело Алекса из транса. Он схватил Фарго за руку и принялся трясти ее.
— Вы его видели? Кто он?
— Я думал, вы его знаете. — Фарго освободил руку и отошел на шаг в сторону. — Мне его лицо показалось знакомым. Могу поклясться, что я его когда-то снимал. Только не вспомню. Слишком много лиц уже пришлось запечатлеть.
— Он назвал себя?
— Должен был. Я обычно записываю имена заказчиков. Могу посмотреть, если хотите.
Мы последовали за ним в гостиницу, миновали лабиринт многочисленных коридоров и оказались в маленькой захламленной лаборатории. Он позвонил жене и погрузился в кипу бумаг, которыми был завален стол. Через некоторое время он извлек конверт, в котором хранились глянцевитые снимки новобрачных. Сверху на конверте карандашом было написано: «Чак Бегли. Винный погреб».
— Вспомнил! — воскликнул Фарго. — Он сказал, что работает в «Винном погребе». Это магазинчик по продаже спиртного недалеко отсюда. Когда Бегли не пришел за фотографией, я позвонил туда. Но мне сказали, что он больше не работает. — Фарго посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Алекса. — Имя Бегли вам ни о чем не говорит?
Мы покачали головами.
— Не могли бы вы его описать, мистер Фарго?
— Ну, только ту часть, которая не была закрыта бородой. Волосы седые, как и борода, волнистые и очень густые. Седые брови, серые глаза, нос прямой, облупившийся от солнца. Неплохо выглядит для своего возраста, только зубы плохие. Похоже, в свое время ему пришлось несладко. Не хотел бы оказаться его врагом. Он здоровенный парень и выглядит довольно сурово. На нем была спортивная рубашка с короткими рукавами, так что я мог рассмотреть его бицепсы.
— А рост?
— Дюйма на три-четыре выше меня. Значит, шесть футов с небольшим.
— Как он говорит?
— Ничего особенного. У него, конечно, не гарвардское произношение, но без вульгаризмов.
— Он не сказал, зачем ему нужна фотография?
— Сказал, что у него с ней связаны личные воспоминания. Он случайно увидел ее в газете, и она напомнила ему кого-то. Я тогда еще подумал, что быстро же он примчался. Фотографию опубликовали в утренней воскресной газете, а в полдень он уже был у меня.
— Вероятно, он сразу после этого направился к вашей жене, — заметил я Алексу. — А как эта фотография попала в газету? — обратился я снова к Фарго.
— В газете ее сами выбрали из пачки, которую я послал. Они часто печатают мои фотографии, я когда-то работал у них. А почему они выбрали именно эту, не могу сказать. — Он посмотрел на фотографию и протянул ее мне. — Просто она хорошо получилась, а мистер Кинкейд со своей женой — очень привлекательная пара.
— Спасибо, — горько произнес Алекс.
— Ну что ты, дружище, это ведь комплимент.
— Естественно.
Я забрал у Фарго снимок и подтолкнул Алекса к выходу, пока он не дал волю своему отчаянию, которое у него могло в любую минуту смениться яростью. Его мучило не только исчезновение жены, но и жалость к самому себе. Видно, его терзал вопрос, стал он мужчиной или нет.
Я не вправе был осуждать его за эти переживания, но должен признаться, что делу они не помогали. Поэтому, когда мы добрались до «Винного погреба» неподалеку от автомобильной стоянки, я не взял Алекса с собой, а оставил сидеть в его красной спортивной машине.
В магазинчике царила приятная прохлада. Я был единственным посетителем, и продавец выскочил из-за прилавка навстречу.
— Что угодно, сэр?
На нем был пиджак из шотландки, язык слегка заплетался, а маслянистые глаза указывали на то, что он относился к известному типу людей, которые начинают пить с утра и продолжают до вечера.
— Мне нужен Чак Бегли.
Он как-то скуксился, а в голосе появились жалобные нотки.
— Мне пришлось его уволить. Он работал на доставке, и частенько покупатели не получали своих заказов.
— И давно его уволили?
— Недели две назад. Он и проработал-то у меня всего пару недель. Эта работа не для него. Я ему не раз говорил, что он достоин лучшего. Чак Бегли — умный парень, когда в форме.
— Не знаю.
— Да? Я думал, вы его знакомый.
Я показал ему удостоверение.
Он выдохнул мне в лицо струю воздуха, пахнущего мятной жвачкой.
— Он что, в бегах?
— Может, и так. А почему вы так подумали?
— А я-то еще удивился, когда он пришел наниматься на работу, зачем такому человеку идти на доставку. А что он сделал?
— Еще не знаю. Вы не могли бы дать мне его адрес?
— Думаю, что могу. — Он погладил сизоватый нос, поглядывая на меня сквозь пальцы. — Только не говорите Бегли, что я дал его адрес, а то он меня прибьет.
— Ладно.
— Он живет у одной моей покупательницы. Можно сказать, гостит. Мне, конечно, очень не хотелось бы доставлять ей неприятности... — Он задумался. — Но если Бегли преступник, я этим только окажу ей услугу. Не правда ли?
— Думаю, что да. Так где она живет?
— Шируотер-Бич, семнадцатый коттедж. Ее зовут Мадж Герхарди. Поезжайте по шоссе к югу и через две мили увидите поворот на Шируотер. Только не говорите никому из них, что это я вас послал. О'кей.
— О'кей.
Я распрощался.
Глава 3
Шируотер-Бич оказался довольно старым кварталом, состоящим из нескольких десятков коттеджей, расположившихся вдоль берега. Синева океана проблескивала в узких просветах между домами. Внизу, за островерхими крышами, над самой водой кружила неутомимая крачка в поисках рыбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Очень хорошо. Продолжайте в том же духе. Трудно предугадать, что может оказаться важным. Вы, разумеется, искали ее?
— Как только мог. Но я мало что могу сделать без помощи полиции. Они записали все, что я им рассказал, положили в ящик и наградили меня соболезнующими взглядами. У них, кажется, сложилось впечатление, что Долли узнала обо мне что-то постыдное в первую брачную ночь.
— Но это ведь не так?
— Нет! Мы были без ума друг от друга. Я пытался объяснить это шерифу сегодня утром. Он посмотрел на меня понимающе и сказал, что ничего не может предпринять в связи с отсутствием фактов нарушения общественного порядка. Я его спросил, не считает ли он, что исчезновение женщины уже само по себе нарушение общественного порядка, но он возразил, что ей двадцать один год, она свободна и вольна располагать собой, а я не имею никакого права принуждать ее к возвращению. Он посоветовал мне аннулировать наш брак. А когда я ему сказал, что он может сделать со своим советом, он велел своим людям вышвырнуть меня вон. Я как раз собирался обратиться с жалобой к представителю окружного прокурора, но тут увидел вас.
— Значит, вам меня никто не рекомендовал?
— Нет, но я могу представить рекомендации относительно себя. Мой отец...
— Вы уже рассказывали о нем. Он тоже придерживается мнения, что вы должны аннулировать свой брак?
Алекс горестно кивнул:
— Папа считает, что я трачу время на недостойную девушку.
— Может, он прав?
— Нет же, нет! Я никого не любил, кроме Долли, и никогда не полюблю так, как ее. Если вы откажетесь помочь мне, я найду другого помощника!
Мне понравилась его настойчивость.
— У меня высокие расценки. Сотня в день плюс непредвиденные расходы.
— У меня хватит по крайней мере на неделю. — Он достал чековую книжку и с такой силой швырнул ее на стойку, что бармен подозрительно оглянулся на нас. — Выдать аванс?
— Не к спеху, — ответил я. — У вас есть ее фотография?
Он вынул из бумажника сложенную газетную вырезку и неохотно протянул ее мне, как будто расставался с самым ценным в своей жизни. Фотография была довольно потрепана — ее уже неоднократно складывали.
«Счастливые новобрачные в гостинице „Прибой“, — гласил заголовок, — мистер и миссис Алекс Кинкейд из Лонг-Бич». Снимок запечатлел улыбающегося Алекса и его невесту. У нее было округлое лицо правильной формы, умные серьезные глаза. Чуть горьковатая улыбка придавала ее облику неповторимое обаяние.
— Когда была сделана эта фотография?
— Три недели назад, в субботу, когда мы приехали в гостиницу. У них такой обычай — снимать всех новобрачных. В воскресенье снимок был напечатан в утренней газете, и я вырезал его. Хорошо, что я это сделал. Это единственная ее фотография, которая у меня есть.
— Можно заказать еще.
— Где?
— У фотографа, который вас снимал.
— Я не подумал об этом. Поговорю с ним. Как вы думаете, сколько нам потребуется экземпляров?
— Штук двадцать — тридцать. Лучше больше.
— Это обойдется недешево.
— Естественно. Я вам тоже встану в значительную сумму.
— Хотите отказаться?
— В общем-то, я не очень заинтересован, собирался отдохнуть.
— Ну и пошли к черту!
Он дернул у меня из рук фотографию, и она порвалась посредине. Не выпуская половинки счастливого свадебного снимка, мы с ненавистью уставились друг на друга.
Алекс разрыдался.
Глава 2
После завтрака я согласился помогать ему в поисках жены. Мое согласие, а также пирог с цыпленком немного его успокоили. Он ел с невероятной жадностью, оказалось, что он не мог даже припомнить, когда делал это в последний раз.
Потом мы сели каждый в свою машину и направились к гостинице. Она была расположена в фешенебельном районе города, на берегу океана: основной корпус и стодолларовые коттеджи, задуманные в стиле индейской деревни, были разбросаны по территории испанского сада. Широкие зеленые ступени террас спускались от главного здания прямо к морю.
Прогулочные катера и яхты покачивались у причала. Вдалеке, за мысом, на фоне серой пелены тумана мелькали белые паруса.
Портье был очень вежлив, но, к сожалению, в то воскресенье дежурил не он. Нужный мне портье оказался студентом, подрабатывавшим на летних каникулах и уже уволившимся в связи с началом занятий в колледже. Этот же ничего не знал ни о бородатом посетителе миссис Кинкейд, ни о ее исчезновении.
— Я бы хотел поговорить с вашим фотографом. Он здесь?
— Да, сэр. Должен быть у бассейна.
Нам удалось его найти довольно быстро. Это был худой подвижный человек с тяжелой камерой на шее. Среди ярких пляжных нарядов и купальников он в своем черном костюме смахивал на владельца похоронного бюро. Он снимал даму среднего возраста в бикини. Ее пуп, как глазница с вытекшим глазом, маячил перед объективом.
Закончив эту неблагодарную работу, он обернулся к Алексу и улыбнулся.
— Привет! Как жена?
— Я не виделся с ней давно, — мрачно ответил Алекс.
— Разве не вы были здесь пару недель назад? Разве не вас я снимал?
Алекс не ответил. Он рассматривал бездельников, слонявшихся по пляжу, словно привидения, припоминающие, что значит быть человеком. Я ответил вместо него:
— Мы бы хотели заказать несколько копий сделанного вами снимка. Миссис Кинкейд пропала. Я — частный детектив. Меня зовут Арчер.
— Фарго. Симми Фарго. — Он пожал мне руку и посмотрел отсутствующим взглядом, свойственным только фотографам, вся деятельность которых обращена к потомкам. — Что значит пропала?
— Второго сентября она села в такси и куда-то уехала. С тех пор мистер Кинкейд ее не видел.
— Круто, — сказал Фарго. — Значит, вам нужны фотографии, чтобы объявить розыск. И сколько вам потребуется?
— Тридцать.
Он присвистнул и стукнул себя по узкому веснушчатому лбу.
— У меня очень занят этот уик-энд. Сегодня пятница, так что считайте, что он уже начался. Раньше понедельника не успеть. А вам, наверное, они нужны были вчера.
— Ну почему, сегодня тоже устроит.
— Мда. — Он передернул плечами, и камера подпрыгнула у него на груди.
— Это очень важно, Фарго. Давайте сговоримся на десяти, но через два часа.
— Я бы очень хотел вам помочь, но я действительно занят. — Медленно, словно помимо своей воли, он повернулся и посмотрел на Алекса. — Знаете, вот что мы сделаем. Я попрошу жену помочь вам. Только смотрите не надуйте меня, как ваш предшественник.
— Какой предшественник?
— Здоровенный мужчина с бородой. Он тоже заказал копию этой фотографии и не пришел за ней. Я могу отдать ее вам, если хотите.
Это вывело Алекса из транса. Он схватил Фарго за руку и принялся трясти ее.
— Вы его видели? Кто он?
— Я думал, вы его знаете. — Фарго освободил руку и отошел на шаг в сторону. — Мне его лицо показалось знакомым. Могу поклясться, что я его когда-то снимал. Только не вспомню. Слишком много лиц уже пришлось запечатлеть.
— Он назвал себя?
— Должен был. Я обычно записываю имена заказчиков. Могу посмотреть, если хотите.
Мы последовали за ним в гостиницу, миновали лабиринт многочисленных коридоров и оказались в маленькой захламленной лаборатории. Он позвонил жене и погрузился в кипу бумаг, которыми был завален стол. Через некоторое время он извлек конверт, в котором хранились глянцевитые снимки новобрачных. Сверху на конверте карандашом было написано: «Чак Бегли. Винный погреб».
— Вспомнил! — воскликнул Фарго. — Он сказал, что работает в «Винном погребе». Это магазинчик по продаже спиртного недалеко отсюда. Когда Бегли не пришел за фотографией, я позвонил туда. Но мне сказали, что он больше не работает. — Фарго посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Алекса. — Имя Бегли вам ни о чем не говорит?
Мы покачали головами.
— Не могли бы вы его описать, мистер Фарго?
— Ну, только ту часть, которая не была закрыта бородой. Волосы седые, как и борода, волнистые и очень густые. Седые брови, серые глаза, нос прямой, облупившийся от солнца. Неплохо выглядит для своего возраста, только зубы плохие. Похоже, в свое время ему пришлось несладко. Не хотел бы оказаться его врагом. Он здоровенный парень и выглядит довольно сурово. На нем была спортивная рубашка с короткими рукавами, так что я мог рассмотреть его бицепсы.
— А рост?
— Дюйма на три-четыре выше меня. Значит, шесть футов с небольшим.
— Как он говорит?
— Ничего особенного. У него, конечно, не гарвардское произношение, но без вульгаризмов.
— Он не сказал, зачем ему нужна фотография?
— Сказал, что у него с ней связаны личные воспоминания. Он случайно увидел ее в газете, и она напомнила ему кого-то. Я тогда еще подумал, что быстро же он примчался. Фотографию опубликовали в утренней воскресной газете, а в полдень он уже был у меня.
— Вероятно, он сразу после этого направился к вашей жене, — заметил я Алексу. — А как эта фотография попала в газету? — обратился я снова к Фарго.
— В газете ее сами выбрали из пачки, которую я послал. Они часто печатают мои фотографии, я когда-то работал у них. А почему они выбрали именно эту, не могу сказать. — Он посмотрел на фотографию и протянул ее мне. — Просто она хорошо получилась, а мистер Кинкейд со своей женой — очень привлекательная пара.
— Спасибо, — горько произнес Алекс.
— Ну что ты, дружище, это ведь комплимент.
— Естественно.
Я забрал у Фарго снимок и подтолкнул Алекса к выходу, пока он не дал волю своему отчаянию, которое у него могло в любую минуту смениться яростью. Его мучило не только исчезновение жены, но и жалость к самому себе. Видно, его терзал вопрос, стал он мужчиной или нет.
Я не вправе был осуждать его за эти переживания, но должен признаться, что делу они не помогали. Поэтому, когда мы добрались до «Винного погреба» неподалеку от автомобильной стоянки, я не взял Алекса с собой, а оставил сидеть в его красной спортивной машине.
В магазинчике царила приятная прохлада. Я был единственным посетителем, и продавец выскочил из-за прилавка навстречу.
— Что угодно, сэр?
На нем был пиджак из шотландки, язык слегка заплетался, а маслянистые глаза указывали на то, что он относился к известному типу людей, которые начинают пить с утра и продолжают до вечера.
— Мне нужен Чак Бегли.
Он как-то скуксился, а в голосе появились жалобные нотки.
— Мне пришлось его уволить. Он работал на доставке, и частенько покупатели не получали своих заказов.
— И давно его уволили?
— Недели две назад. Он и проработал-то у меня всего пару недель. Эта работа не для него. Я ему не раз говорил, что он достоин лучшего. Чак Бегли — умный парень, когда в форме.
— Не знаю.
— Да? Я думал, вы его знакомый.
Я показал ему удостоверение.
Он выдохнул мне в лицо струю воздуха, пахнущего мятной жвачкой.
— Он что, в бегах?
— Может, и так. А почему вы так подумали?
— А я-то еще удивился, когда он пришел наниматься на работу, зачем такому человеку идти на доставку. А что он сделал?
— Еще не знаю. Вы не могли бы дать мне его адрес?
— Думаю, что могу. — Он погладил сизоватый нос, поглядывая на меня сквозь пальцы. — Только не говорите Бегли, что я дал его адрес, а то он меня прибьет.
— Ладно.
— Он живет у одной моей покупательницы. Можно сказать, гостит. Мне, конечно, очень не хотелось бы доставлять ей неприятности... — Он задумался. — Но если Бегли преступник, я этим только окажу ей услугу. Не правда ли?
— Думаю, что да. Так где она живет?
— Шируотер-Бич, семнадцатый коттедж. Ее зовут Мадж Герхарди. Поезжайте по шоссе к югу и через две мили увидите поворот на Шируотер. Только не говорите никому из них, что это я вас послал. О'кей.
— О'кей.
Я распрощался.
Глава 3
Шируотер-Бич оказался довольно старым кварталом, состоящим из нескольких десятков коттеджей, расположившихся вдоль берега. Синева океана проблескивала в узких просветах между домами. Внизу, за островерхими крышами, над самой водой кружила неутомимая крачка в поисках рыбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39