Вперед!
Он уцепился за ручку двери, и мне пришлось сунуть ему под ребра ствол револьвера и вытолкнуть на дорогу.
За поворотом она расширялась и заканчивалась небольшой площадкой, на которой стоял небольшой деревянный сруб с единственным освещенным окном. В нем возникла тень мужчины. Она выросла, заполнив собой весь проем, и свет тут же погас. Перед домом стояла длинная темная машина.
— Позови его! — велел я Москиту, подтолкнув его револьвером. В левой руке я держал фонарик.
Первая попытка не увенчалась успехом. Вместо оклика Москит издал какое-то судорожное сипение.
— Подойди ближе и позови его, — повторил я. — Назови себя. Скажи ему, что с тобой друг.
— Мистер Спид! — сдавленно крикнул он. — Это Москит.
Мы уже были на площадке, на полпути к дому.
— Громче, — шепнул я, сильнее уперев ствол ему в поясницу.
— Мистер Спид! — продребезжал он.
Я толкнул его еще дальше вперед. Когда Москит поставил ногу на дощатую ступеньку крыльца, дверь отворилась вовнутрь.
— Кто там? — спросил мужской голос из черной глубины дома.
— Это я, Москит.
— Что тебе надо? Кто там с тобой?
— Друг.
— Какой еще друг? — Голос стал резче.
Похоже, из Москита я уже выжал все что можно. Даже если окружить дом кордоном полиции с автоматами и гранатами со слезоточивым газом, нельзя взять вооруженного и готового на все человека без риска для жизни. Конечно, у меня было некоторое преимущество перед Спидом: я знал, что он еще не совсем оправился от ранения и, возможно, побаивался перестрелок.
Я отодвинул Москита в сторону и шагнул вперед.
— Меня зовут Арчер, — крикнул я. — Миссис Феллоуз, — я постарался произнести имя как можно отчетливее, — поручила мне найти вас.
Еще не кончив говорить, я нажал кнопку фонарика. Яркий сноп света выхватил из темноты массивную фигуру мужчины, притаившегося у двери с черным пистолетом в руках. Сейчас каждый из нас двоих мог застрелить другого. Я так обостренно чувствовал противника, что ощутил жжение в том месте живота, куда он получил пулю от Блэйни.
Внезапно он как-то обмяк. Еще не двинувшись с места, он перешел от наступления к обороне.
— Что вам нужно? — спросил он. При этом он посмотрел на свой пистолет, точно его подвело оружие.
— Можете его бросить, — сказал я. — Вы все равно у меня на мушке.
Он с каким-то отвращением швырнул пистолет на пол, который скользнул по доскам в мою сторону. Москит сделал инстинктивное движение, чтобы подобрать его, но я оттолкнул его локтем и наступил на пистолет ногой.
— Можешь идти, Москит, — сказал я, не спуская глаз со Спида. — И не попадайся мне больше на глаза.
— Куда же я пойду? — пробормотал он с обидой и недоверием одновременно.
— Куда хочешь, только не в Сан-Франциско. Двигай.
— Один? Отсюда?
— Двигай, я сказал.
Он сошел с крыльца и растворился в сероватой тьме. Я даже не посмотрел ему вслед.
— Пойдемте в дом, — сказал я Спиду. — Руки держите над головой.
— Раскомандовался! — криво усмехнулся он. К нему возвращался апломб или что-то еще, что поддерживало его в жизни и привлекало к нему женщин. В перестрелке он наверняка был слабаком и стоил не больше, чем кошка в собачьей драке. Однако он обладал свойственным кошкам чувством собственного достоинства, которое позволяло ему держаться вызывающе даже с поднятыми над головой руками.
Я подобрал его пистолет, даже не снятый с предохранителя, и опустил в карман, держа фонарь под мышкой.
— Полковник, кругом марш! И без лишних движений, если не хотите, чтоб я вам проделал дырку еще и в спине.
Он переступил порог и, пройдя в комнату, зажег керосиновую лампу. Я следовал за ним по пятам. Огонек лампы выпрямился, разгораясь ярче, желтоватый круг света расползался по голому дощатому полу и толстым стропилам под потолком. Из мебели в комнате были только прибитая к стене скамья, сколоченный из сосновых досок стол, пара кухонных табуреток и брезентовый складной стул, стоявший возле сложенного из камней камина. Рядом со скамьей стояли два новеньких кожаных чемодана. Огонь в камине не горел, и в комнате было холодновато.
— Садитесь. — Я махнул пистолетом в сторону складного стула.
— Вы очень любезны, — промолвил он и опустился на стул, вытянув перед собой длинные ноги. — Вы настаиваете на том, чтобы я продолжал держать руки над головой? В этой позе я чувствую себя как-то нелепо.
— Так и быть, вольно. — Я присел на одну из табуреток, наблюдая за ним.
— Благодарю вас. — Он опустил руки и сцепил их на коленях, но не расслабился. Все его тело было напряжено. Он попробовал улыбнуться, но улыбка получилась жалкая, и он отказался от второй попытки, прикрыв рукой нервно подергивающийся рот. Пальцы его машинально теребили тонкую полоску усов на верхней губе. Ногти на них были искусаны до мяса.
— Мы, кажется, уже встречались? — проговорил он.
— Совершенно верно. Надо сказать, ваше новое убежище сильно проигрывает «Оазису».
— Мне трудно с вами не согласиться. Вы частный детектив?
Я кивнул.
— Удивляюсь Марджори, — сказал он, но на лице его не отразилось никаких эмоций. Оно казалось усталым и осунувшимся. От носа к уголкам рта протянулись две глубоких борозды. Его пальцы начали исследовать их. — Признаться, я не думал, что она зайдет так далеко.
— Вы ранили ее чувства, — сказал я. — А это самое последнее дело — оскорблять чувства женщины. Если вы хотите ограбить ее, сделайте это, не раня ее чувств.
— Ну, ограбить — это слишком сильно сказано. Она сама дала мне деньги, чтобы я вложил в хорошее дело. Она получит их обратно.
— А слово ваше — кремень, не так ли? И когда же вы его исполните?
— Дайте мне неделю, — встрепенулся он. — Всего одну неделю, и я возвращу все деньги, да еще с процентами.
— А если прямо сейчас?
— Невозможно. Сейчас у меня денег нет. Они вложены в дело.
— В недвижимость, полагаю?
— Да, в недвижимость. — В его блеклых глазах промелькнул огонек, и он тотчас прикрыл их рукой.
— Если вы хотите придумать какую-то легенду, то не стоит трудиться, Спид. Я знаю, на что пошли деньги.
Он впился в меня взглядом из-за раздвинутых пальцев.
— Москит вам накапал?
— Москит ничего мне не говорил.
— Значит, она подслушивала мой телефон в «Оазисе», стерва, — рука его соскользнула с лица к горлу. Большой и указательный пальцы сжали складку кожи под подбородком. — Ах, стерва! — повторил он. Однако ему не удалось разжечь в себе гнев. То, что с ним сделали, было гораздо хуже и серьезнее, чем то, что он мог сделать в отместку. Он смертельно устал от самого себя. — Хорошо, что вы от меня хотите? Я ручаюсь, что через неделю возвращу ей все деньги.
— Вы не знаете, что с вами будет через пять минут, а говорите о неделях. За эту неделю вас могут отправить на тот свет.
Кривая улыбка углубила одну из складок у его рта.
— Вполне возможно. Но ведь и вас тоже. Во всяком случае, я вам этого желаю.
— Кому вы отдали деньги?
— Джо Тарантини. На вашем месте я бы не пытался отнять их у него.
— Где он сейчас?
Он пожал широкими плечами.
— Не знаю и знать не хочу. Закадычными друзьями мы с ним не были.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Два дня назад, — ответил он после некоторого раздумья.
— Когда вы купили у него героин?
— Похоже, вы знаете о моих делах больше, чем я сам. — Он подался ко мне, подобрав ноги под себя. Я повел револьвером, чтобы напомнить ему, что он у меня на мушке.
— Уберите эту штуку, — попросил он. — Как, еще раз, ваше имя?
— Арчер, — сказал я, не убирая оружие с колена.
— Сколько вам платит Марджори, Арчер?
— Достаточно.
— Я мог бы заплатить вам гораздо больше, если вы предоставите мне немного свободы действий. Немного времени.
— Вряд ли я смогу это сделать.
— У меня есть два килограмма чистого героина. Вы знаете, сколько это нынче стоит?
— В последнее время я не следил за рынком. Напомните мне.
— Чистых сто тысяч долларов, если вы дадите мне время установить нужные контакты. Сто тысяч сверх моего долга этой стерве. — Впервые с начала нашего разговора он несколько оживился. — Я даже не прошу, чтобы вы ее надули. Мне нужно только время. Хватит четырех дней.
— И все это время я буду сидеть и держать вас на прицеле?
— Можете спрятать вашу пушку — я вас не заставляю.
— Сдается мне, вы пытаетесь обвести меня вокруг пальца точно так же, как Марджори. Я подозреваю, что деньги при вас.
Он напряг кожу вокруг глаз, пытаясь придать им выражение неподдельной искренности. Но и в венчике мелких морщин они остались блеклыми, холодными и непроницаемыми.
— Вы ошибаетесь, старина. — Я понял, у кого подцепил это словечко Москит. — Можете проверить мой бумажник, если хотите. — Его рука поползла к внутреннему карману пиджака.
— Держите руки у меня на виду. А как насчет ваших чемоданов?
— Можете обыскать их прямо сейчас. Они не заперты. — Это, очевидно, означало, что там нет ничего интересного.
Он повернул голову и посмотрел на дорогие чемоданы, стоявшие рядом со скамьей, впервые показав мне свое лицо полностью. В профиль его сломанный нос и тяжелая челюсть придавали ему сходство со стареющим громилой. Анфас он вполне мог сойти за джентльмена в Южной Калифорнии. У него был правильный, почти мягкий овал лица, волнистые светлые волосы, волной зачесанные с высокого загорелого лба. Гладкая кожа лица переходила в индюшечьи складки под подбородком.
В известном смысле он сумел ввести меня в заблуждение. Мне не удалось заглянуть за эту почти благопристойную маску. И то, что я принял видимость за чистую монету, играло на руку Спиду. Он почувствовал себя непринужденнее, хотя я по-прежнему держал револьвер на колене.
Я попытался добраться до пожилого измученного человека, скрывавшегося под маской.
— Вы конченый человек, Спид. Думаю, вы это понимаете. Он ничего не ответил, но в глазах его мелькнуло что-то похожее на согласие.
— Вам меня не купить, — сказал я. — Судя по всему, из этого дела вы уже не выпутаетесь. Вы поставили на карту все — и проиграли.
— Куда вы клоните? Или вам просто нравится слушать собственные речи?
— Вам придется поехать со мной. Во-первых, надо разобраться с деньгами Марджори...
— Она их никогда не получит, если вы потащите меня с собой. Ни единого цента.
— Тогда она утешится тем, что засадит вас за решетку. Она настроена дожать дело до конца. Не говоря уже о полиции. У нее будет к вам масса вопросов о том, о сем — особенно об убийстве Даллинга.
— Об убийстве Даллинга? — Лицо его обострилось и пожелтело. — Кто такой Даллинг? — Однако он явно знал, кто такой Даллинг, и я знал, что он знал.
— Но даже если вас отпустит полиция, вас будут поджидать Даузер с Блэйни. В прошлый раз у них не было на вас особого зуба. Все, что им было нужно, — это ваша территория. На этот раз они просто разорвут вас на куски. Сейчас я не дам за вашу жизнь и ломаного гроша.
— Значит, вы один из подручных Даузера. — Он не мог оторвать взгляда от моего пистолета. Я поднял его, чтобы он мог заглянуть в дуло — черную дыру в никуда.
— Ну так как, Спид? Поедете со мной или здесь рассчитаемся?
— Рассчитаемся? — Глаза его по-прежнему смотрели на револьвер.
— Я уеду отсюда либо с вами, либо с героином — одно из двух.
— К Даузеру?
— Вы догадливы. Если Дэнни получит свой порошок обратно, вы уже не слишком будете его интересовать.
— Я с вами поделюсь, — с усилием выдавил он. — Сто тысяч на двоих. Пятьдесят вам, пятьдесят мне. У меня есть человек на Восточном побережье, он вылетает сюда завтра. — Он слегка задохнулся от столь длинной речи.
— Меня вам не купить, — повторил я. — Давайте героин.
— Если я его отдам, что будет со мной?
— Это ваше дело. Садитесь в машину и поезжайте как можно быстрей и как можно дальше. Или идите пешком на запад, пока не упретесь в океан, и не останавливайтесь.
Он посмотрел мне в глаза. Лицо его стало старым и больным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Он уцепился за ручку двери, и мне пришлось сунуть ему под ребра ствол револьвера и вытолкнуть на дорогу.
За поворотом она расширялась и заканчивалась небольшой площадкой, на которой стоял небольшой деревянный сруб с единственным освещенным окном. В нем возникла тень мужчины. Она выросла, заполнив собой весь проем, и свет тут же погас. Перед домом стояла длинная темная машина.
— Позови его! — велел я Москиту, подтолкнув его револьвером. В левой руке я держал фонарик.
Первая попытка не увенчалась успехом. Вместо оклика Москит издал какое-то судорожное сипение.
— Подойди ближе и позови его, — повторил я. — Назови себя. Скажи ему, что с тобой друг.
— Мистер Спид! — сдавленно крикнул он. — Это Москит.
Мы уже были на площадке, на полпути к дому.
— Громче, — шепнул я, сильнее уперев ствол ему в поясницу.
— Мистер Спид! — продребезжал он.
Я толкнул его еще дальше вперед. Когда Москит поставил ногу на дощатую ступеньку крыльца, дверь отворилась вовнутрь.
— Кто там? — спросил мужской голос из черной глубины дома.
— Это я, Москит.
— Что тебе надо? Кто там с тобой?
— Друг.
— Какой еще друг? — Голос стал резче.
Похоже, из Москита я уже выжал все что можно. Даже если окружить дом кордоном полиции с автоматами и гранатами со слезоточивым газом, нельзя взять вооруженного и готового на все человека без риска для жизни. Конечно, у меня было некоторое преимущество перед Спидом: я знал, что он еще не совсем оправился от ранения и, возможно, побаивался перестрелок.
Я отодвинул Москита в сторону и шагнул вперед.
— Меня зовут Арчер, — крикнул я. — Миссис Феллоуз, — я постарался произнести имя как можно отчетливее, — поручила мне найти вас.
Еще не кончив говорить, я нажал кнопку фонарика. Яркий сноп света выхватил из темноты массивную фигуру мужчины, притаившегося у двери с черным пистолетом в руках. Сейчас каждый из нас двоих мог застрелить другого. Я так обостренно чувствовал противника, что ощутил жжение в том месте живота, куда он получил пулю от Блэйни.
Внезапно он как-то обмяк. Еще не двинувшись с места, он перешел от наступления к обороне.
— Что вам нужно? — спросил он. При этом он посмотрел на свой пистолет, точно его подвело оружие.
— Можете его бросить, — сказал я. — Вы все равно у меня на мушке.
Он с каким-то отвращением швырнул пистолет на пол, который скользнул по доскам в мою сторону. Москит сделал инстинктивное движение, чтобы подобрать его, но я оттолкнул его локтем и наступил на пистолет ногой.
— Можешь идти, Москит, — сказал я, не спуская глаз со Спида. — И не попадайся мне больше на глаза.
— Куда же я пойду? — пробормотал он с обидой и недоверием одновременно.
— Куда хочешь, только не в Сан-Франциско. Двигай.
— Один? Отсюда?
— Двигай, я сказал.
Он сошел с крыльца и растворился в сероватой тьме. Я даже не посмотрел ему вслед.
— Пойдемте в дом, — сказал я Спиду. — Руки держите над головой.
— Раскомандовался! — криво усмехнулся он. К нему возвращался апломб или что-то еще, что поддерживало его в жизни и привлекало к нему женщин. В перестрелке он наверняка был слабаком и стоил не больше, чем кошка в собачьей драке. Однако он обладал свойственным кошкам чувством собственного достоинства, которое позволяло ему держаться вызывающе даже с поднятыми над головой руками.
Я подобрал его пистолет, даже не снятый с предохранителя, и опустил в карман, держа фонарь под мышкой.
— Полковник, кругом марш! И без лишних движений, если не хотите, чтоб я вам проделал дырку еще и в спине.
Он переступил порог и, пройдя в комнату, зажег керосиновую лампу. Я следовал за ним по пятам. Огонек лампы выпрямился, разгораясь ярче, желтоватый круг света расползался по голому дощатому полу и толстым стропилам под потолком. Из мебели в комнате были только прибитая к стене скамья, сколоченный из сосновых досок стол, пара кухонных табуреток и брезентовый складной стул, стоявший возле сложенного из камней камина. Рядом со скамьей стояли два новеньких кожаных чемодана. Огонь в камине не горел, и в комнате было холодновато.
— Садитесь. — Я махнул пистолетом в сторону складного стула.
— Вы очень любезны, — промолвил он и опустился на стул, вытянув перед собой длинные ноги. — Вы настаиваете на том, чтобы я продолжал держать руки над головой? В этой позе я чувствую себя как-то нелепо.
— Так и быть, вольно. — Я присел на одну из табуреток, наблюдая за ним.
— Благодарю вас. — Он опустил руки и сцепил их на коленях, но не расслабился. Все его тело было напряжено. Он попробовал улыбнуться, но улыбка получилась жалкая, и он отказался от второй попытки, прикрыв рукой нервно подергивающийся рот. Пальцы его машинально теребили тонкую полоску усов на верхней губе. Ногти на них были искусаны до мяса.
— Мы, кажется, уже встречались? — проговорил он.
— Совершенно верно. Надо сказать, ваше новое убежище сильно проигрывает «Оазису».
— Мне трудно с вами не согласиться. Вы частный детектив?
Я кивнул.
— Удивляюсь Марджори, — сказал он, но на лице его не отразилось никаких эмоций. Оно казалось усталым и осунувшимся. От носа к уголкам рта протянулись две глубоких борозды. Его пальцы начали исследовать их. — Признаться, я не думал, что она зайдет так далеко.
— Вы ранили ее чувства, — сказал я. — А это самое последнее дело — оскорблять чувства женщины. Если вы хотите ограбить ее, сделайте это, не раня ее чувств.
— Ну, ограбить — это слишком сильно сказано. Она сама дала мне деньги, чтобы я вложил в хорошее дело. Она получит их обратно.
— А слово ваше — кремень, не так ли? И когда же вы его исполните?
— Дайте мне неделю, — встрепенулся он. — Всего одну неделю, и я возвращу все деньги, да еще с процентами.
— А если прямо сейчас?
— Невозможно. Сейчас у меня денег нет. Они вложены в дело.
— В недвижимость, полагаю?
— Да, в недвижимость. — В его блеклых глазах промелькнул огонек, и он тотчас прикрыл их рукой.
— Если вы хотите придумать какую-то легенду, то не стоит трудиться, Спид. Я знаю, на что пошли деньги.
Он впился в меня взглядом из-за раздвинутых пальцев.
— Москит вам накапал?
— Москит ничего мне не говорил.
— Значит, она подслушивала мой телефон в «Оазисе», стерва, — рука его соскользнула с лица к горлу. Большой и указательный пальцы сжали складку кожи под подбородком. — Ах, стерва! — повторил он. Однако ему не удалось разжечь в себе гнев. То, что с ним сделали, было гораздо хуже и серьезнее, чем то, что он мог сделать в отместку. Он смертельно устал от самого себя. — Хорошо, что вы от меня хотите? Я ручаюсь, что через неделю возвращу ей все деньги.
— Вы не знаете, что с вами будет через пять минут, а говорите о неделях. За эту неделю вас могут отправить на тот свет.
Кривая улыбка углубила одну из складок у его рта.
— Вполне возможно. Но ведь и вас тоже. Во всяком случае, я вам этого желаю.
— Кому вы отдали деньги?
— Джо Тарантини. На вашем месте я бы не пытался отнять их у него.
— Где он сейчас?
Он пожал широкими плечами.
— Не знаю и знать не хочу. Закадычными друзьями мы с ним не были.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Два дня назад, — ответил он после некоторого раздумья.
— Когда вы купили у него героин?
— Похоже, вы знаете о моих делах больше, чем я сам. — Он подался ко мне, подобрав ноги под себя. Я повел револьвером, чтобы напомнить ему, что он у меня на мушке.
— Уберите эту штуку, — попросил он. — Как, еще раз, ваше имя?
— Арчер, — сказал я, не убирая оружие с колена.
— Сколько вам платит Марджори, Арчер?
— Достаточно.
— Я мог бы заплатить вам гораздо больше, если вы предоставите мне немного свободы действий. Немного времени.
— Вряд ли я смогу это сделать.
— У меня есть два килограмма чистого героина. Вы знаете, сколько это нынче стоит?
— В последнее время я не следил за рынком. Напомните мне.
— Чистых сто тысяч долларов, если вы дадите мне время установить нужные контакты. Сто тысяч сверх моего долга этой стерве. — Впервые с начала нашего разговора он несколько оживился. — Я даже не прошу, чтобы вы ее надули. Мне нужно только время. Хватит четырех дней.
— И все это время я буду сидеть и держать вас на прицеле?
— Можете спрятать вашу пушку — я вас не заставляю.
— Сдается мне, вы пытаетесь обвести меня вокруг пальца точно так же, как Марджори. Я подозреваю, что деньги при вас.
Он напряг кожу вокруг глаз, пытаясь придать им выражение неподдельной искренности. Но и в венчике мелких морщин они остались блеклыми, холодными и непроницаемыми.
— Вы ошибаетесь, старина. — Я понял, у кого подцепил это словечко Москит. — Можете проверить мой бумажник, если хотите. — Его рука поползла к внутреннему карману пиджака.
— Держите руки у меня на виду. А как насчет ваших чемоданов?
— Можете обыскать их прямо сейчас. Они не заперты. — Это, очевидно, означало, что там нет ничего интересного.
Он повернул голову и посмотрел на дорогие чемоданы, стоявшие рядом со скамьей, впервые показав мне свое лицо полностью. В профиль его сломанный нос и тяжелая челюсть придавали ему сходство со стареющим громилой. Анфас он вполне мог сойти за джентльмена в Южной Калифорнии. У него был правильный, почти мягкий овал лица, волнистые светлые волосы, волной зачесанные с высокого загорелого лба. Гладкая кожа лица переходила в индюшечьи складки под подбородком.
В известном смысле он сумел ввести меня в заблуждение. Мне не удалось заглянуть за эту почти благопристойную маску. И то, что я принял видимость за чистую монету, играло на руку Спиду. Он почувствовал себя непринужденнее, хотя я по-прежнему держал револьвер на колене.
Я попытался добраться до пожилого измученного человека, скрывавшегося под маской.
— Вы конченый человек, Спид. Думаю, вы это понимаете. Он ничего не ответил, но в глазах его мелькнуло что-то похожее на согласие.
— Вам меня не купить, — сказал я. — Судя по всему, из этого дела вы уже не выпутаетесь. Вы поставили на карту все — и проиграли.
— Куда вы клоните? Или вам просто нравится слушать собственные речи?
— Вам придется поехать со мной. Во-первых, надо разобраться с деньгами Марджори...
— Она их никогда не получит, если вы потащите меня с собой. Ни единого цента.
— Тогда она утешится тем, что засадит вас за решетку. Она настроена дожать дело до конца. Не говоря уже о полиции. У нее будет к вам масса вопросов о том, о сем — особенно об убийстве Даллинга.
— Об убийстве Даллинга? — Лицо его обострилось и пожелтело. — Кто такой Даллинг? — Однако он явно знал, кто такой Даллинг, и я знал, что он знал.
— Но даже если вас отпустит полиция, вас будут поджидать Даузер с Блэйни. В прошлый раз у них не было на вас особого зуба. Все, что им было нужно, — это ваша территория. На этот раз они просто разорвут вас на куски. Сейчас я не дам за вашу жизнь и ломаного гроша.
— Значит, вы один из подручных Даузера. — Он не мог оторвать взгляда от моего пистолета. Я поднял его, чтобы он мог заглянуть в дуло — черную дыру в никуда.
— Ну так как, Спид? Поедете со мной или здесь рассчитаемся?
— Рассчитаемся? — Глаза его по-прежнему смотрели на револьвер.
— Я уеду отсюда либо с вами, либо с героином — одно из двух.
— К Даузеру?
— Вы догадливы. Если Дэнни получит свой порошок обратно, вы уже не слишком будете его интересовать.
— Я с вами поделюсь, — с усилием выдавил он. — Сто тысяч на двоих. Пятьдесят вам, пятьдесят мне. У меня есть человек на Восточном побережье, он вылетает сюда завтра. — Он слегка задохнулся от столь длинной речи.
— Меня вам не купить, — повторил я. — Давайте героин.
— Если я его отдам, что будет со мной?
— Это ваше дело. Садитесь в машину и поезжайте как можно быстрей и как можно дальше. Или идите пешком на запад, пока не упретесь в океан, и не останавливайтесь.
Он посмотрел мне в глаза. Лицо его стало старым и больным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35