Медленно, будто у него в руках был хрупкий инструмент, Уитмор вложил золотой карандаш в папку, закрыл ее, запер в ящик стола и ответил: «Сейчас спущусь, мисс Кист».
Уитмор был крупный мужчина с серым лицом и движениями полуинвалида. Сегодня он особенно тщательно запер дверь, прошел мимо галереи стеклянных офисов, переполненных оглушенными машинистками и шуточными надписями на стенах, и вышел в вестибюль, где за столами с золочеными ножками восседали хорошенькие секретарши.
Уитмор молча миновал их. В лифте он смешался с толпой спешащих на обед служащих, кое-кто ему кивнул, но в блеклых глазах Уитмора не промелькнуло и искры приветствия. Он был похож на человека, привыкшего путешествовать первым классом и вынужденного мириться с другими пассажирами как с неизбежным злом.
Снаружи у мраморного подъезда стоял заведенный седан, шофер ждал у обочины. Уитмор погрузился в полумрак салона, защищенного от света Мэдисон авеню матовыми стеклами. Машина отъехала на два квартала и направилась к тихому прохладному ресторану, где подавали свежие овощи, привезенные утренним рейсом Эйр Франс.
Гость уже был на месте и встретил его белозубой улыбкой. Уитмор буркнул приветствие и сел напротив. Появился официант и бесшумно поставил стакан охлажденного молока перед ним. Сай Мискин сидел с бокалом в руке, но не прикасался к мартини.
«Итак, сэр, каково решение?» - Мискин был подвижным коротышкой с непропорционально большой головой, качавшейся из стороны в сторону, когда он разговаривал, совсем как у игрушечной собачки, которую подвешивают на заднем стекле автомобиля. Черты его пухлого лица были нечеткими, за исключением широких жадных ноздрей и серых глаз, выделяющихся на фоне искусственного загара. Он работал у Уитмора главным редактором издательства «Бурн», одного из самых респектабельных и старых издательств в Соединенных Штатах, нынче являющегося дополнением к «Атлантик Нэшнл». Мискин, хотя и не был интеллектуалом, но тщательно следил за современной литературой, за бестселлерами и был в курсе салонной литературной жизни, оставаясь при этом ловким махинатором с острым нюхом, особенно в делах, связанных с изданием книг в мягких переплетах - в них он видел конечную цель издательского дела.
Он сделал себе имя, издав с полдюжины книг сомнительного литературного достоинства и заработав при этом более десяти миллионов. Он пестовал авторов книг с большим искусством и был не только их издателем, но агентом, менеджером и организатором; он уламывал их, подкупал, заманивал в ловушки с помощью перекрестных сделок, сомнительных прожектов, ненадежных адвокатов, помогал им обойти налоги и таким образом делал их полностью зависимыми от себя.
Он был оптимист, самоуверен, как удачливый игрок. А сейчас в руки шло большое дело, которое за одну ночь может принести ему славу. Только вначале ему надо уломать Уитмора сделать грандиозную ставку - три миллиона за один проект. И нельзя было терять времени.
Уитмор сделал глоток. Разговаривая, он выбирал слова, как врач, ставящий диагноз:
- Я еще не все прочел, Сай, всего две трети, но мне не очень нравится. Наполовину порнография - дешевая, отвратительная сенсационная непристойность. Такое может написать любой пакостник с Сорок Второй улицы.
Мискин потягивал мартини. Он знал своего хозяина и не пытался его торопить. Уитмор не гнался за большими процентами, он предпочитал небольшую выгоду от высоких оборотов и соблюдал при этом свои баптистские принципы. Как вице-президент «Атлантик Нэшнл» он обязан был не только преуспевать в бизнесе, но и следить, чтобы бизнес делался в соответствии с американскими представлениями о добропорядочности.
Мискин заказал бифштекс для себя и отварную рыбу, как обычно, для Уитмора. Когда они остались наедине, он придвинулся к собеседнику и мягко и вкрадчиво, показывая, что разделяет его опасение, сказал: «Полностью с вами согласен, сэр. Это непристойно. И потому мы должны это издать».
Уитмор выжидательно смотрел на него.
- Да-да, - продолжал Мискин, - именно потому, что мелкая сошка издает подобное. Мы это должны сделать, потому что лет двадцать тому назад этот пакостник был вторым по значению человеком в мире и, возможно, самым большим злодеем в истории.
Уитмор маячил в полумраке, как бесформенный камень в глубокой воде.
- Всегда приходится прикидывать, не подделка ли это, - сказал он наконец. - Не хочу оказаться в положении Клиффорда Ирвинга.
- Мы все тщательно проверили, сэр. Вы видели доклад профессора Круля из Гарвардского центра международных дел? Он полагает, это не подделка.
- А он поставил бы на это три миллиона долларов? - спросил Уитмор с кислой улыбкой.
- Он лучший специалист в своей области, сэр. Мы также привлекли эксперта-лингвиста, и он считает, что ошибки быть не может. То же утверждают парни из судебной экспертизы. Бумаге по меньшей мере 15 - 20 лет, они даже проверили марку печатной машинки, она довоенного выпуска. И шрифт выцветший. Нет, это подлинник!
- Эти эксперты как экономисты, - проворчал Уитмор. - Только позови - и к концу дня будешь иметь кучу мнений, одних мнений больше, чем самих экспертов. Взять к примеру книгу Хрущева. Эти ваши эксперты до сих пор уверены, что ее написал не сам Хрущев, а книгу подкинули - либо русские, либо наши. Я так и не понял, где правда, да и никто не понял.
- Но книга Хрущева оказалась доходной, хотя ставка была лишь два миллиона, да и вещь была не такая сенсационная, - сказал Мискин.
- Она совсем в другом ключе, это обыкновенные политические мемуары. И даже если бы они оказались подделкой, кое-кому в издательстве стало бы неловко, да и только. Ну и, возможно, образовался бы дефицит в балансе. А вот если мы опубликуем эти дневники и окажется, что это подделка какого-нибудь грязного махинатора, воспользовавшегося чьей-то квалифицированной помощью, уверяю вас, мы попадем в беду. Я имею в виду не деньги и даже не моральную сторону дела, - Уитмор сделал глоток.
- Я имею в виду нечто более серьезное. Помимо порнографической грязи эта книга напичкана политической взрывчаткой, которая может взорваться в любой момент. Если это подделка, издательство попадет в такой переплет! Я имею в виду госдепартамент. Распространение клеветнической лжи о советских лидерах. - Он замолк, так как появился официант с едой. Затем сделал глубокий вздох и покачал головой.
- Нет. Для того, чтобы начать такую игру, мне недостаточно мнения какого-нибудь умника из Гарварда и экспертов-лингвистов. Мне нужны совершенно достоверные свидетельства подлинности материалов.
- Например?
- Скажем, очевидец происходившего. Хотя бы этот Рафик, или полковник… Как его?
- Полковник Саркисов. Его нет в живых.
- Тогда кто-нибудь другой - один из грузинов-охранников, например.
- Их всех убили в июле пятьдесят третьего.
- Всех?
- Всех до единого. В римском стиле - во время специально подстроенного нападения на поместье графа Орлова под Москвой. Круль все это хорошо описал.
Уитмор ковырял вилкой рыбу.
- Должны быть другие - слуги, шоферы, кто-нибудь из врачей. Может, девушки? Они теперь совсем взрослые, но, может, кто-нибудь разговорится - за деньги.
Мискин понимающе улыбнулся:
- Вы бывали в России, сэр?
- Нет, не был, - сказал Уитмор. Мискин кивнул.
- Пройдут недели, месяцы, прежде чем мы на что-то выйдем. Но скорее всего нас выследит КГБ и нам дадут по шее - если не хуже. Пресса может что-нибудь раскопать после нашей публикации, но сейчас у нас нет времени.
Мискин взглянул на часы:
- Мой клиент будет звонить от четырех до десяти сегодня по европейскому времени, и я должен четко сказать «да» или «нет».
- Его нужно придержать.
- Он очень решительно настроен. У него самый лучший адвокат в Цюрихе.
- Швейцарским адвокатам далеко до американских, - сказал Уитмор. - Кроме того, текст у нас на руках.
Мискин отрезал кусочек мяса и сказал спокойно:
- Всего лишь половина текста.
Уитмор вытаращил глаза:
- Как половина? Вы сказали «половина», Сай?
Мискин сидел с непроницаемым лицом:
- Я полагал, вы знаете, сэр. Мой клиент поставил условие: только половина текста может быть вывезена из Швейцарии. Половины для нас достаточно, чтобы прийти к решению.
- Что же я тогда читал сегодня? Это дневник, от начала войны до его смерти - в пятьдесят третьем. Я уже дочитал до пятьдесят первого года.
- Да, верно, но там кое-что пропущено - иногда дни, иногда недели. Прежде чем отдать мне оригинал, мой клиент предусмотрительно разделил его на две части. Отдал нам кости, так сказать, а мясо оставил себе.
- Сукин сын, - пробормотал Уитмор и добавил. - И мы не получим второй половины, пока не подпишем контракт?
- Совершенно верно.
Веснушчатая рука Уитмора забарабанила по столу.
- А что если мы предложим ему меньше? Скажем, один миллион наличными и опубликуем то, что у нас сейчас на руках?
Это предложение, по крайней мере, показало, что Уитмор начал понемногу поддаваться.
Мискин сказал рассудительно:
- Я бы не советовал делать это, сэр. Во-первых, я не думаю, что он согласится взять меньше, чем требует - и заключение Круля только усилит его позиции. В то же время, если он заподозрит, что мы зажимаем сумму, он отдаст материал кому-нибудь другому. Он может даже заключить несколько сделок в разных странах. И если кто-нибудь опередит нас хотя бы на один день, мы пропали. И потом, - сказал он прочувствованно, - это будет неприлично: издать по-пиратски лишь часть книги. В конце концов я должен думать о своей репутации, сэр.
- Ну ладно, ладно, - сказал Уитмор быстро. - А как дела с авторским правом?
- Мы печатаем сигнальный выпуск на языке оригинала - на грузинском - скажем, пятьсот экземпляров. Я уже подготовил. Это будет дорого, но это единственный способ утвердить свое право на издание, если действовать в согласии с конвенцией по авторскому праву, которой следуют все цивилизованные страны по эту сторону железного занавеса.
- А кому принадлежит право теперь? Вашему клиенту в Швейцарии?
Мискин на мгновение задумался:
- По-видимому, да. Хотя, конечно он не автор материала, да здесь и не может быть автора, а о родственниках нам не стоит беспокоиться. Есть жена и сын, которые изменили фамилию. Их, конечно, заставят сделать обычное заявление, что это дело рук клеветников о Советском Союзе и т. д., но я не думаю, что они будут требовать гонорар за издание, ведь автор - убийца, и его нет в живых.
- А клиент рассчитывает на гонорар?
- Нет. Он просто продает материал, ему принадлежащий.
- А кто доказал, что он ему принадлежит? Может, он его украл? Или он дал вам копию, одну из нескольких копий? Как называется подпольная пресса в России - та, что печатается на машинке и передается из рук в руки?
- Самиздат. Но в нашем случае об этом не может быть и речи. Если бы материал побывал в Самиздате, мы бы о нем давно уже знали. Да это и не важно, сэр. В сделке, подобной нашей, всегда приходится полагаться на взаимное доверие. - Он прервал речь, заказал кофе и потребовал счет.
Уитмор мрачно уставился на абсолютно чистую, будто по ней кошка прошлась языком, тарелку собеседника.
- Вы говорите о доверии к совершенно незнакомому человеку, а в дело вовлечено три миллиона долларов, не забывайте.
- Вот именно! - воскликнул Мискин. - Поэтому-то я и думаю, что материал будет на уровне. За такие деньги он не станет затевать свору. Зачем ему это? Зачем ему связываться с законом? Нет, ему нужна верная быстрая сделка, без подвохов, безо всяких условий. И вот это мы и должны ему предложить.
- Мне все же нужно некоторое время, Сай. Хотя бы двое суток. И не говорите, что он не может подождать. Если он так спешит - значит здесь какой-то подвох. Вы ему это и скажите. Итак, он звонит вам в четыре. Что дальше?
- Я вылетаю ночным самолетом в Женеву, утром еду в отель «Дюлак» в Вевей, где должен встретиться с клиентом и его адвокатом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25