Отарди с озабоченным лицом метался по залу, выхватывая из рук курильщиков сигареты и бросая их в ведерко. Затем он взобрался на стул.
- Сейчас окна будут открыты, - провозгласил он, - чтобы этот запах выветрился. Любой, кто закурит прежде, чем подадут коньяк, будет выведен из моего ресторана! - Отарди слез со стула под аплодисменты.
В обществе царило возбуждение. Появились официанты, несущие вина. Присутствующие в который раз обратили свои взоры к меню, хотя знали его наизусть. Там значилось:
"Дом-Периньон", розовое, 1959
"Пулиньи-Бланш", 1961
"Шато-Каньон", 1955
"Татинжер", 1964
Коньяк "Пеллисон", 1929
Ликер "Чин-Чин".
- Кажется, я выиграл тысячу фунтов, капитан? - спросил Брайсон, стараясь не улыбаться.
- В самом деле?
- Никакой рыбы в красном вине в меню нет.
- Да, вы правы, Джон. Но вы только посмотрите в меню! Все очень элегантно и рафинировано, но слишком различается по вкусу. Неужели это меню составил Отарди?
Все трое уставились в меню. Великий Отарди составил его, как Бетховен - партитуру оперы.
- Белужья икра, - по-моему, лучше пошла бы стерляжья, - заметил Шафран.
- Дьеппская камбала в горчичном соусе! Седло барашка в остром луковом соусе - он великолепно сочетается с нежным мясом, оттеняя его достоинства!
- Рис по-гасконски и курже-а-гратэн - просто и изящно, - заметил капитан.
Затем - глоток "Дом-Периньон", чтобы прочистить горло перед десертом: засахаренные фрукты, птифуры.
Брайсон проиграл пари, назвав седло барашка блюдом, которое приготовил Хуан. Это была ошибка. Хуан приготовил рыбу.
- Кто бы мог вообразить, что баск будет готовить рыбу? - сокрушался Брайсон.
Капитан заработал ещё тысячу фунтов, усомнившись, что "Дом-Периньон" и вправду 1959 года. Отарди признался, что, уже после того, как меню было отпечатано, фирма смогла поставить только вино 1961 года.
- Разницу, конечно, мог заметить любой, - добавил он, - но вы были первым.
Затем капитан выиграл две тысячи фунтов у Брайсона, который заявил, что ликер "Чин-Чин" - это смесь абрикосовой настойки с арманьяком. Он даже вроде пробовал такой во французском посольстве в 1934 году, когда этот сукин сын Рузвельт сидел в Белом Доме. Когда обед завершился, капитан почувствовал облегчение, стараясь не думать о том, чего хотят от него Битси и её родственники. Капитана и Хуана Франкохогара снимали для телевидения и первых полос "Ле Монд", "Фигаро" и "Франс Суар". Капитан на своем безупречном французском произнес речь:
- Как сказал ваш великий президент Помпиду в 1971 году, французы самая счастливая нация в мире. Правда, президент сказал это по поводу визитов в вашу страну китайского и советского лидеров. Но я заявляю: Франция - великая страна именно благодаря своему искусству, которое было продемонстрировано сегодня вечером!
После этого они уехали в казино в Аркансон, в сорока милях западнее, где капитан проиграл тридцать две тысячи фунтов - сумму, которой у него не было.
Он взмок - любая собака убежала бы от него, потому что собаки тонко чувствуют адреналин. От капитана пахло даже не адреналином, а отчаянием. Но он, стараясь не подавать виду, поднялся со своего места, небрежно протянул крупье пятьсот франков и вышел. Он благоразумно прошел через зал с рулеткой, где шла крупная игра, и подошел к закутку, в которой играли в кости. Народу там не было - сезон ещё не начался. Капитан опустился в кресло и закрыл лицо руками. Не открывая глаз, он услышал, что в кресло напротив кто-то сел. Это был Джон Брайсон.
- Как самочувствие, капитан?
- Голова разболелась.
- Еще бы, при таком проигрыше!
- Да, конечно. Извините, Джон. Мне нужно принять пару таблеток аспирина, - он не трогался с места, ожидая, что Брайсон встанет и уйдет.
- Как насчет партии в кости? - спросил Брайсон.
- Нет, спасибо, Джон. Мне сегодня не везет.
Это было известно Брайсону, потому что он выиграл большую часть денег у капитана.
- Послушайте, - сказал американец, - я не предлагаю вам играть на деньги.
- А на что ещё можно играть?
- Не хотели бы вы сыграть на вашего повара?
- Моего повара? - оскорбился капитан.
- Он чертовски хороший повар, кэп!
- Но это же дикость - играть на человека!
- Может, у вас там, в Англии, это и дикость, а у нас, в Штатах нормальное дело, - Брайсон достал бумажник, в котором уместилась бы дюжина гамбургеров. Отсчитав несколько банкнот, он бросил их на игорный стол, давайте представим это так: я даю вам кредит в две тысячи фунтов под залог вашего повара.
- Две тысячи? Он мой друг!
- Но ведь у вас с ним контракт?
Капитан кивнул. Затем он уставился на деньги, которые, в случае удачи, могли помочь ему избежать скандала с Битси и её семейством. Подошел Шафран.
- Все в порядке, Колин? - спросил он.
- Да, спасибо. Но я боюсь, что проиграл слишком много, и казино обратится в банк раньше, чем вы получите деньги по чеку, который я вам дал сегодня.
- Я аннулирую заказ, Колин.
- Спасибо.
- Так как насчет игры, капитан? - не отставал Брайсон.
- То, что вы предлагаете - невозможно. Я готов поставить за пятьдесят тысяч фунтов дом на Фарм-стрит.
- На кой черт мне ещё один дом?
- Честно говоря, Джон, я не думаю, что вам удастся выиграть.
Капитан никогда не начинал игру без этой ритуальной фразы.
- А вот сейчас и посмотрим, - усмехнулся Брайсон, встряхивая стаканчик с костями.
6.
Когда без четверти три ночи игроки вернулись в "Отель-Сплендид", Хуан Франкохогар уже улетел вечерним рейсом в Лондон. Других рейсов из Бордо до десяти утра не было.
- Да черт с ними, кэп, - сказал Брайсон, - у меня здесь "Гольфстрим-II", принадлежащий банку, чтобы не связываться с аэропортом и багажом. Пошли, мы сейчас вытряхнем экипаж из постелей и сразу же махнем в Лондон. Мне просто не по себе, что вы так расстраиваетесь.
- Вы очень любезны, Джон, - сказал капитан.
Самолет был почти готов к вылету, когда они добрались до него и коротали оставшееся до вылета время за завтраком в салоне.
- Хорошая машина, - сказал капитан Хантингтон, жуя ирландский бекон с французской яичницей.
- Да, неплохая птичка. Размах крыльев - 68 футов, два реактивных двигателя Mk 511-8 фирмы "Роллс-Ройс", и в 5. 30 мы уже вылетим.
- А какова дальность полета?
- Около четырех тысяч миль. Так что мы ещё залетим в Париж, я заскочу в бар "Холидей-Инн" - там готовят чертовски хорошие гамбургеры. Как насчет ужина сегодня вечером?
- У меня сегодня очень важная встреча.
- Вы говорите так, словно у вас неприятности. А как насчет ланча?
- Это меня устраивает.
- Где?
- Если вы не против, тогда - у "Тиберио" на Квин-стрит. Мне там удобнее.
- В час пятнадцать.
Капитан кивнул и признался:
- Битси и её семья назначили мне встречу на Фарм-стрит в шесть часов вечера.
Брайсон заинтересовался:
- Как, все?
- Да они часто приезжают в последнее время. Но в семь вечера у меня ещё одна встреча - со старым врагом, капитаном II ранга японского Императорского флота Фудзикавой.
Брови американца поползли вверх.
- Я и не знал, что вы в таком возрасте, что застали Пирл-Хабор!
- Да нет же, нет! Фуджикава и я вот уже восемь лет по переписке повторно проигрываем все сражения второй мировой войны на Тихом океане. Дома у Ивонны я держу макет театра военных действий. За все это время мы ни разу не встречались.
- У каждого свои слабости, - сказал человек, целуя свою корову, заметил Брайсон.
Им удалось отправить грузовым рейсом машину Хантингтона, чтобы "Роллс-Ройс" уже ждал его на стоянке, когда они прилетят в Лондон.
Капитан вошел в дом на Чарльз-стрит, стараясь не шуметь. Наощупь он добрался до кухни, где залпом выпил стакан молока, чтобы снять нервный стресс. Когда он ставил бутылку в холодильник, включился свет. Капитан обернулся и увидел на пороге Хуана Франкохогара в пижаме и поварском колпаке.
- Ты что, спишь в нем? - спросил капитан.
- Я слишком возбужден, - ответил Хуан, - и не мог уснуть, пока вы не приедете.
- Мадемуазель в порядке? - забеспокоился капитан.
- О, да, конечно.
- Так в чем же дело?
- Я хотел бы засвидетельствовать вам свою глубокую признательность за все, что вы для меня сделали. Вы и представить себе не можете, насколько я вам благодарен. И потому я приготовил вам вот это.
- Что?
- Вы встречали в кулинарной литературе упоминание о паштете банкира Анри Эмме?
- Да, конечно.
- Вы его когда-нибудь пробовали?
- Нет.
- Паштет банкира Анри Эмме, с тех пор, как он был изобретен в 1868 году в Мартоне, департамент Сена и Луара, удалось приготовить лишь троим кулинарам. Паштет этот требует шесть с четвертью дней на приготовление и очень точного соблюдения пропорций своих тридцати двух ингредиентов. При малейшем нарушении - все пропало.
- Да, я знаю.
- Сегодня кулинаров, приготовивших его, стало четыре.
- Хуан!
- Я не только приготовил его, но и усовершенствовал двумя новыми вкусовыми мотивами, сделал его на семь процентов менее калорийным и более легкоусвояемым.
- Хуан!
- Я начал делать его неделю назад - ещё до отъезда на конкурс, специально для того, чтобы выразить вам свою признательность.
Хуан подошел к кухонному шкафу. Тремя движениями он вытащил пробку из бутылки "Шато-Пальмер" 1955 года. Затем он откинул салфетку с большого блюда. Отрезав ножом три равных порции, он помедлил и отрезал четвертую.
Капитан Хантингтон сидел за кухонным столом, повязывая себе на шею салфетку. Повар поставил перед ним тарелку с порцией паштета.
- Пробуйте! - приказал он.
Капитан отпил глоток вина. Затем, пренебрегая столовым прибором, взял ломтик паштета рукой и отправил его в рот. Несколько секунд он задумчиво жевал, потом проглотил и отпил ещё глоток вина. Затем взял ещё ломтик паштета.
- Ну как?
Капитан взглянул на своего повара повлажневшими глазами.
- Тебе удалось его приготовить!
- Вы заметили два новых вкусовых мотива? - не отставал Хуан.
Капитан кивнул, глубоко потрясенный. Слезы стекали по его щекам.
- Ты добавил одну чешуйку индейского перца, - сказал он, - и сок бельгийских корнишонов.
Лицо Хуана Франкохогара просияло. Капитан помрачнел.
- В тот день, когда ты подал мне величайший в мире паштет, и когда ты достиг положения среди величайших кулинаров Франции, случилось нечто ужасное.
- Что такое? Мадам здорова?
- Мадам здорова, но я проиграл тебя в кости человеку из Питсбурга.
_ А что такое Питсбург?
Капитан поднялся из-за стола, подошел к потрясенному повару и поцеловал его в обе щеки. Он понимал, что говорить нет сил. Колин взял блюдо с паштетом, бутылку с вином и вышел из кухни.
На втором этаже он открыл дверь в освещенную спальню, где Ивонна распростерла свою роскошную грудь поверх голубого покрывала на необъятной постели. Она посмотрела на него, но ничего не сказала. Капитан пересек комнату и присел на край постели, как раз возле правой груди. Он протянул, не говоря ни слова, блюдо с паштетом и вино. Ивонна попробовала паштет и отпила вина из горлышка. Ее лицо переменилось.
- Неужели? Не может быть?
Он кивнул.
- Это - паштет банкира Анри Эмме, но это даже больше. Хуан добавил туда два совершенно новых компонента.
- Я чувствую из них только один - индейский перец. Но где же второй?
- Сок корнишонов.
- Mon Dieu! *
* Боже мой! (фр.)
- Совершенно верно.
- А почему ты плачешь?
- После конкурса мы поехали в Аркансон. Я проигрался вдрызг.
- Из-за этого ты плачешь? Ты?
- Но после этого я и Джон Брайсон ещё играли в кости, и я проиграл дом на Фарм-стрит, Розенарру и виноторговую фирму.
- Болван. Ты просто болван!
- Это ещё не все. Я проиграл великого Франкохогара.
- Comment? *
- Именно так.
- Ты хочешь сказать, что проиграл Хуана?
Он снова кивнул.
- Увы!
- Да, это уже что-то новое, Колин, - сказала Ивонна. Она говорила по-английски, но с неистребимым французским акцентом.
- Но ведь когда твоя распрекрасная женушка узнает, что ты сделал с домом на Фарм-стрит, Розенаррой и виноторговой фирмой, она упрячем тебя в тюрьму на тридцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
- Сейчас окна будут открыты, - провозгласил он, - чтобы этот запах выветрился. Любой, кто закурит прежде, чем подадут коньяк, будет выведен из моего ресторана! - Отарди слез со стула под аплодисменты.
В обществе царило возбуждение. Появились официанты, несущие вина. Присутствующие в который раз обратили свои взоры к меню, хотя знали его наизусть. Там значилось:
"Дом-Периньон", розовое, 1959
"Пулиньи-Бланш", 1961
"Шато-Каньон", 1955
"Татинжер", 1964
Коньяк "Пеллисон", 1929
Ликер "Чин-Чин".
- Кажется, я выиграл тысячу фунтов, капитан? - спросил Брайсон, стараясь не улыбаться.
- В самом деле?
- Никакой рыбы в красном вине в меню нет.
- Да, вы правы, Джон. Но вы только посмотрите в меню! Все очень элегантно и рафинировано, но слишком различается по вкусу. Неужели это меню составил Отарди?
Все трое уставились в меню. Великий Отарди составил его, как Бетховен - партитуру оперы.
- Белужья икра, - по-моему, лучше пошла бы стерляжья, - заметил Шафран.
- Дьеппская камбала в горчичном соусе! Седло барашка в остром луковом соусе - он великолепно сочетается с нежным мясом, оттеняя его достоинства!
- Рис по-гасконски и курже-а-гратэн - просто и изящно, - заметил капитан.
Затем - глоток "Дом-Периньон", чтобы прочистить горло перед десертом: засахаренные фрукты, птифуры.
Брайсон проиграл пари, назвав седло барашка блюдом, которое приготовил Хуан. Это была ошибка. Хуан приготовил рыбу.
- Кто бы мог вообразить, что баск будет готовить рыбу? - сокрушался Брайсон.
Капитан заработал ещё тысячу фунтов, усомнившись, что "Дом-Периньон" и вправду 1959 года. Отарди признался, что, уже после того, как меню было отпечатано, фирма смогла поставить только вино 1961 года.
- Разницу, конечно, мог заметить любой, - добавил он, - но вы были первым.
Затем капитан выиграл две тысячи фунтов у Брайсона, который заявил, что ликер "Чин-Чин" - это смесь абрикосовой настойки с арманьяком. Он даже вроде пробовал такой во французском посольстве в 1934 году, когда этот сукин сын Рузвельт сидел в Белом Доме. Когда обед завершился, капитан почувствовал облегчение, стараясь не думать о том, чего хотят от него Битси и её родственники. Капитана и Хуана Франкохогара снимали для телевидения и первых полос "Ле Монд", "Фигаро" и "Франс Суар". Капитан на своем безупречном французском произнес речь:
- Как сказал ваш великий президент Помпиду в 1971 году, французы самая счастливая нация в мире. Правда, президент сказал это по поводу визитов в вашу страну китайского и советского лидеров. Но я заявляю: Франция - великая страна именно благодаря своему искусству, которое было продемонстрировано сегодня вечером!
После этого они уехали в казино в Аркансон, в сорока милях западнее, где капитан проиграл тридцать две тысячи фунтов - сумму, которой у него не было.
Он взмок - любая собака убежала бы от него, потому что собаки тонко чувствуют адреналин. От капитана пахло даже не адреналином, а отчаянием. Но он, стараясь не подавать виду, поднялся со своего места, небрежно протянул крупье пятьсот франков и вышел. Он благоразумно прошел через зал с рулеткой, где шла крупная игра, и подошел к закутку, в которой играли в кости. Народу там не было - сезон ещё не начался. Капитан опустился в кресло и закрыл лицо руками. Не открывая глаз, он услышал, что в кресло напротив кто-то сел. Это был Джон Брайсон.
- Как самочувствие, капитан?
- Голова разболелась.
- Еще бы, при таком проигрыше!
- Да, конечно. Извините, Джон. Мне нужно принять пару таблеток аспирина, - он не трогался с места, ожидая, что Брайсон встанет и уйдет.
- Как насчет партии в кости? - спросил Брайсон.
- Нет, спасибо, Джон. Мне сегодня не везет.
Это было известно Брайсону, потому что он выиграл большую часть денег у капитана.
- Послушайте, - сказал американец, - я не предлагаю вам играть на деньги.
- А на что ещё можно играть?
- Не хотели бы вы сыграть на вашего повара?
- Моего повара? - оскорбился капитан.
- Он чертовски хороший повар, кэп!
- Но это же дикость - играть на человека!
- Может, у вас там, в Англии, это и дикость, а у нас, в Штатах нормальное дело, - Брайсон достал бумажник, в котором уместилась бы дюжина гамбургеров. Отсчитав несколько банкнот, он бросил их на игорный стол, давайте представим это так: я даю вам кредит в две тысячи фунтов под залог вашего повара.
- Две тысячи? Он мой друг!
- Но ведь у вас с ним контракт?
Капитан кивнул. Затем он уставился на деньги, которые, в случае удачи, могли помочь ему избежать скандала с Битси и её семейством. Подошел Шафран.
- Все в порядке, Колин? - спросил он.
- Да, спасибо. Но я боюсь, что проиграл слишком много, и казино обратится в банк раньше, чем вы получите деньги по чеку, который я вам дал сегодня.
- Я аннулирую заказ, Колин.
- Спасибо.
- Так как насчет игры, капитан? - не отставал Брайсон.
- То, что вы предлагаете - невозможно. Я готов поставить за пятьдесят тысяч фунтов дом на Фарм-стрит.
- На кой черт мне ещё один дом?
- Честно говоря, Джон, я не думаю, что вам удастся выиграть.
Капитан никогда не начинал игру без этой ритуальной фразы.
- А вот сейчас и посмотрим, - усмехнулся Брайсон, встряхивая стаканчик с костями.
6.
Когда без четверти три ночи игроки вернулись в "Отель-Сплендид", Хуан Франкохогар уже улетел вечерним рейсом в Лондон. Других рейсов из Бордо до десяти утра не было.
- Да черт с ними, кэп, - сказал Брайсон, - у меня здесь "Гольфстрим-II", принадлежащий банку, чтобы не связываться с аэропортом и багажом. Пошли, мы сейчас вытряхнем экипаж из постелей и сразу же махнем в Лондон. Мне просто не по себе, что вы так расстраиваетесь.
- Вы очень любезны, Джон, - сказал капитан.
Самолет был почти готов к вылету, когда они добрались до него и коротали оставшееся до вылета время за завтраком в салоне.
- Хорошая машина, - сказал капитан Хантингтон, жуя ирландский бекон с французской яичницей.
- Да, неплохая птичка. Размах крыльев - 68 футов, два реактивных двигателя Mk 511-8 фирмы "Роллс-Ройс", и в 5. 30 мы уже вылетим.
- А какова дальность полета?
- Около четырех тысяч миль. Так что мы ещё залетим в Париж, я заскочу в бар "Холидей-Инн" - там готовят чертовски хорошие гамбургеры. Как насчет ужина сегодня вечером?
- У меня сегодня очень важная встреча.
- Вы говорите так, словно у вас неприятности. А как насчет ланча?
- Это меня устраивает.
- Где?
- Если вы не против, тогда - у "Тиберио" на Квин-стрит. Мне там удобнее.
- В час пятнадцать.
Капитан кивнул и признался:
- Битси и её семья назначили мне встречу на Фарм-стрит в шесть часов вечера.
Брайсон заинтересовался:
- Как, все?
- Да они часто приезжают в последнее время. Но в семь вечера у меня ещё одна встреча - со старым врагом, капитаном II ранга японского Императорского флота Фудзикавой.
Брови американца поползли вверх.
- Я и не знал, что вы в таком возрасте, что застали Пирл-Хабор!
- Да нет же, нет! Фуджикава и я вот уже восемь лет по переписке повторно проигрываем все сражения второй мировой войны на Тихом океане. Дома у Ивонны я держу макет театра военных действий. За все это время мы ни разу не встречались.
- У каждого свои слабости, - сказал человек, целуя свою корову, заметил Брайсон.
Им удалось отправить грузовым рейсом машину Хантингтона, чтобы "Роллс-Ройс" уже ждал его на стоянке, когда они прилетят в Лондон.
Капитан вошел в дом на Чарльз-стрит, стараясь не шуметь. Наощупь он добрался до кухни, где залпом выпил стакан молока, чтобы снять нервный стресс. Когда он ставил бутылку в холодильник, включился свет. Капитан обернулся и увидел на пороге Хуана Франкохогара в пижаме и поварском колпаке.
- Ты что, спишь в нем? - спросил капитан.
- Я слишком возбужден, - ответил Хуан, - и не мог уснуть, пока вы не приедете.
- Мадемуазель в порядке? - забеспокоился капитан.
- О, да, конечно.
- Так в чем же дело?
- Я хотел бы засвидетельствовать вам свою глубокую признательность за все, что вы для меня сделали. Вы и представить себе не можете, насколько я вам благодарен. И потому я приготовил вам вот это.
- Что?
- Вы встречали в кулинарной литературе упоминание о паштете банкира Анри Эмме?
- Да, конечно.
- Вы его когда-нибудь пробовали?
- Нет.
- Паштет банкира Анри Эмме, с тех пор, как он был изобретен в 1868 году в Мартоне, департамент Сена и Луара, удалось приготовить лишь троим кулинарам. Паштет этот требует шесть с четвертью дней на приготовление и очень точного соблюдения пропорций своих тридцати двух ингредиентов. При малейшем нарушении - все пропало.
- Да, я знаю.
- Сегодня кулинаров, приготовивших его, стало четыре.
- Хуан!
- Я не только приготовил его, но и усовершенствовал двумя новыми вкусовыми мотивами, сделал его на семь процентов менее калорийным и более легкоусвояемым.
- Хуан!
- Я начал делать его неделю назад - ещё до отъезда на конкурс, специально для того, чтобы выразить вам свою признательность.
Хуан подошел к кухонному шкафу. Тремя движениями он вытащил пробку из бутылки "Шато-Пальмер" 1955 года. Затем он откинул салфетку с большого блюда. Отрезав ножом три равных порции, он помедлил и отрезал четвертую.
Капитан Хантингтон сидел за кухонным столом, повязывая себе на шею салфетку. Повар поставил перед ним тарелку с порцией паштета.
- Пробуйте! - приказал он.
Капитан отпил глоток вина. Затем, пренебрегая столовым прибором, взял ломтик паштета рукой и отправил его в рот. Несколько секунд он задумчиво жевал, потом проглотил и отпил ещё глоток вина. Затем взял ещё ломтик паштета.
- Ну как?
Капитан взглянул на своего повара повлажневшими глазами.
- Тебе удалось его приготовить!
- Вы заметили два новых вкусовых мотива? - не отставал Хуан.
Капитан кивнул, глубоко потрясенный. Слезы стекали по его щекам.
- Ты добавил одну чешуйку индейского перца, - сказал он, - и сок бельгийских корнишонов.
Лицо Хуана Франкохогара просияло. Капитан помрачнел.
- В тот день, когда ты подал мне величайший в мире паштет, и когда ты достиг положения среди величайших кулинаров Франции, случилось нечто ужасное.
- Что такое? Мадам здорова?
- Мадам здорова, но я проиграл тебя в кости человеку из Питсбурга.
_ А что такое Питсбург?
Капитан поднялся из-за стола, подошел к потрясенному повару и поцеловал его в обе щеки. Он понимал, что говорить нет сил. Колин взял блюдо с паштетом, бутылку с вином и вышел из кухни.
На втором этаже он открыл дверь в освещенную спальню, где Ивонна распростерла свою роскошную грудь поверх голубого покрывала на необъятной постели. Она посмотрела на него, но ничего не сказала. Капитан пересек комнату и присел на край постели, как раз возле правой груди. Он протянул, не говоря ни слова, блюдо с паштетом и вино. Ивонна попробовала паштет и отпила вина из горлышка. Ее лицо переменилось.
- Неужели? Не может быть?
Он кивнул.
- Это - паштет банкира Анри Эмме, но это даже больше. Хуан добавил туда два совершенно новых компонента.
- Я чувствую из них только один - индейский перец. Но где же второй?
- Сок корнишонов.
- Mon Dieu! *
* Боже мой! (фр.)
- Совершенно верно.
- А почему ты плачешь?
- После конкурса мы поехали в Аркансон. Я проигрался вдрызг.
- Из-за этого ты плачешь? Ты?
- Но после этого я и Джон Брайсон ещё играли в кости, и я проиграл дом на Фарм-стрит, Розенарру и виноторговую фирму.
- Болван. Ты просто болван!
- Это ещё не все. Я проиграл великого Франкохогара.
- Comment? *
- Именно так.
- Ты хочешь сказать, что проиграл Хуана?
Он снова кивнул.
- Увы!
- Да, это уже что-то новое, Колин, - сказала Ивонна. Она говорила по-английски, но с неистребимым французским акцентом.
- Но ведь когда твоя распрекрасная женушка узнает, что ты сделал с домом на Фарм-стрит, Розенаррой и виноторговой фирмой, она упрячем тебя в тюрьму на тридцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26