А так материалы внешне производили впечатление обычных следственных документов, и лишь прочтение их приводило к выводу об умственной неполноценности розыскной бригады.
Антифашист вздохнул, но с доводами осторожного Рыбакова согласился.
Теперь оставалось только ждать, когда судья соизволит назначить число и время слушаний. В камеру Глюку переслали список «фальсификаций», на основе которого тот должен был написать пространное заявление от лица «несправедливо задержанного» гражданина.
Судебное разбирательство обещало быть довольно веселым для братанского коллектива и зело неожиданным для гордых своим успехом индивидов из прокуратуры и ГУВД...
— Милый, — Ксения, разгадывавшая кроссворд, отвлекла Дениса от процессуально-диверсионных размышлений. — Какой самый быстрый сухопутный зверь на свете?
— Чеченец на «порше», — быстро ответил Рыбаков. — А сколько букв?
* * *
Альберт Песков недовольно оглядел столпившихся у стола единомышленников и помешал детским совочком серый порошок в мешке.
За те дни, что пластиковая упаковка «аммиачной селитры» провела у него в дворницкой, он насквозь пропах тяжелым гнилостно-мясным духом и теперь от него шарахались даже привычные ко многому коллеги по ДЭЗу. А помыться в бане Альберту в голову не приходило.
Процесс создания бомбы, должной покончить с торчащей в парке латунной отрыжкой тоталитаризма, подошел примерно к середине. Из украденных Пифией проводов, реле и парочки батареек был изготовлен взрыватель, Альберт сколотил из криво напиленных обрезков древесностружечной плиты ящик, куда надо было насыпать основное взрывчатое вещество, Стульчак приволокла из дому старенький электронный будильник, Старовойтов внес свой вклад в виде мешочка дымного пороха. Порох предполагалось поместить в герметичную жестяную банку, куда от детонатора вели два проводка, соединенные между собой тонкой вольфрамовой нитью из разбитой лампочки. Лампочку Резван выкрутил в своем подъезде. По замыслу террористов-либералов, электрический ток от взрывателя должен был разогреть вольфрамовую нить, от нее занялся бы порох, взрыв которого послужил бы началом детонации пятидесяти килограммов селитры. Мощность бомбы была достаточной для того, чтобы куски Ильича разлетелись в радиусе полукилометра.
О возможных жертвах среди гуляющих в парке людей и жителей окрестных домов демократы-подрывники не подумали. Вернее, посчитали этот вопрос несущественным. Гротесковый памятник вождю мировой революции стоил того, чтобы наплевать на десяток-другой покалеченных мамаш, фланирующих с колясками по аллеям вместо того, чтобы митинговать у загаженной голубями статуи и требовать ее немедленного сноса.
— А чо, если усилить эффект газовым баллоном? — неожиданно предложил Старовойтов, наматывая на палец провод от взрывателя.
У Стульчак и Пифии загорелись глаза.
— Точно! — Резван стукнул кулаком по столу. — Вокруг все выжжет!
— А зачем? — не понял Песков.
— Ну-у... — Старовойтов почмокал толстыми сальными губами. — Не помешает...
— Там рядом кафе, — быстро затараторила Стульчак, — его черные держат... Азерботы, по-моему. Вот и им будет! Они, сволочи, ко мне приставали! Хотели затащить в подсобку! Но я им дала просраться! Всю обойму из газовика выпустила!
Товарищи по борьбе с уважением посмотрели на прыщавую безработную повариху, чьи лицо и тело могли привлечь разве что такое же убогое существо, как сама Антонина.
Хотя инцидент в кафе действительно имел место. Правда, все было не так, как рассказывала несостоявшаяся жертва. Пьяную Стульчак не затаскивали в подсобку с целью надругательства над ее девичьей честью, а наоборот — выкидывали на улицу, предварительно надавав по шее. Хозяева кафе были людьми с широкими взглядами и многое позволяли своим завсегдатаям, но поведение Антонины, устроившей стриптиз под льющуюся из радиоприемника песню «День Победы» и рухнувшей на чужой столик, переполнило чашу терпения выходцев с Закавказья. Полуголую Стульчак облили водой из ведра, сунули в руки верхнюю одежду и пинком отправили на выход. В дверях Антонина умудрилась вывернуться из лап охранника заведения, снова упасть на чей-то столик и метнуть бутылку пива в стойку бара. За что разъяренный охранник поставил Тоне здоровенный фингал под глаз и сдал подъехавшему милицейскому наряду. Правда, те не стали возиться с истеричной пьянчужкой, а выбросили ее из машины через пару кварталов от парка, предварительно забрав себе в качестве сувенира газовый пистолет Стульчак, коим она так и не успела воспользоваться.
— Решено! — насупился Старовойтов. — Я знаю, где взять баллон...
Необезображенные интеллектом лица молодых «демократов» посветлели. Простой подрыв памятника превращался в масштабную акцию возмездия, о которой будут писать все газеты.
* * *
Александр Николаевич Рыбаков неодобрительно посмотрел на дымящего сигаретой единственного отпрыска, добавил себе в чашку заварки и продолжил:
— Секретность в нашей стране возведена в третью степень. И не потому, что нам так уж много чего надо защищать от посягательств иностранных разведок, а по причинам более прозаическим. Вот пример... Был я как-то на Северном флоте, — бывший военный химик пожал плечами. — Смотрю, а у них все инструкции под грифом проходят. Даже те, что относятся к приборам пятидесятилетней давности. Спрашиваю одного адмирала — зачем? Тот и отвечает — если мы, мол, инструкции не засекретим, то их матросы тут же пустят на подтирку. Вот и приходится проштамповывать каждую бумажку... А ты говоришь — торпеда!
— Но эти торпеды давно продают за рубеж, — не согласился Денис. — И студенты их изучают. Смысл ловить америкоса, покупающего давно всем известную информацию?
— А откуда ты знаешь, что всем известную? — Александр Николаевич хитро прищурился.
— Если изделие продают за границу, значит, оно не секретно, — сделал Денис логический вывод.
— В корне неверно...
— Почему это?
— Потому, что изделие изделию рознь, — разговор отца с сыном, начавшийся с обсуждения обыденных проблем вроде необходимости расширения дачного участка и изыскания под это дело внутренних финансовых резервов, быстро перешел в плоскость рассмотрения глобальных и отвлеченных вопросов. Бравые сотрудники ФСБ в очередной раз изловили американского шпиона, о чем вот уже вторую неделю долдонили все телеканалы и печатные СМИ, и Рыбаковы не могли обойти вниманием эту животрепещущую тему. — Экспортное исполнение всегда отличалось и будет отличаться от продукта местного розлива. Причем в худшую сторону.
— По-твоему, мы поставляем за рубеж негодный товарец? — развеселился Денис.
— Не совсем так. Просто образцы, которые идут на мировые рынки, чуть менее совершенны, чем те, которые стоят на вооружении у нас. Ты ж понимаешь, что любой межгосударственный союз не вечен. Это понимали и наши конструктора, и члены правительства. Соответственно, тогдашним союзникам поставлялось вооружение, которое в принципе невозможно использовать против нас, — Рыбаков-старший отхлебнул крепчайшего чая. — Где-то ставились микрочипы, включавшие системы самоуничтожения самолета или ракеты, буде те пересекли бы границы наших зон ПВО, кое-где не ставились некоторые технические прибамбасы... Вот, кстати, по поводу этой торпеды «Шквал». Я случайно знаю, в чем там дело.
— Ты ж химик! — удивился Денис.
— Ну, химик, — согласился папаша. — Но это не имеет значения.
— Ага! — догадался Рыбаков-младший. — Значит, у нас все-таки были торпеды с химическими боеголовками!
— Любая взрывчатка — химическое соединение, — наставительно заявил Александр Николаевич. — Стыдно не знать столь элементарных вещей... Но мы отвлеклись.
— Верно, — кивнул Денис.
— Так вот, — экс-специалист по бинарным газам и жестким боевым галлюциногенам сцепил руки на затылке. — Дело, как говорится, было не в бобине... Тупой янкес попался на классическую уловку наших не очень умных, но сильно хитроседалищных секретчиков. Те наложили основные грифы не на устройство, позволяющее «Шквалу» разгоняться до ста метров в секунду, а на двигатель. Пожиратель гамбургеров, естественно, клюнул на обилие печатей и принялся копать в этом направлении. В результате вышел на профессора, занятого модернизацией форсунок и дюз. Судя по всему, профессор был не большого ума товарищ и так же, как и янкес, имел весьма слабое представление о торпеде в целом, считая свою область работ наиважнейшей...
— Встретились два одиночества, — хмыкнул отпрыск.
— Угу, — подтвердил Александр Николаевич. — На то и был расчет. Заокеанский придурок перевозбудился и начал скупать бесполезные бумажки по двигателю. Тут-то его и прихватили... Состав преступления налицо: чемодан документов с грифами «секретно» и невнятные оправдания участников концессии. Гэбэшники — на коне, профессор с американцем — в сортире.
— Теперь ты отвлекся, — напомнил Денис. — Что там на самом деле с этой торпедой?
— Ничего особенного. Творческий подход к некоторым известным физическим законам... На морду снаряда устанавливается металлическая пластина хитрой формы, создающая при движении кавитационную полость. То есть — торпеда идет как бы в облаке мелких пузырьков, значительно снижающем трение о воду. Двигатель тут ни при чем.
— А за границу мы продавали торпеды без этой пластины! — сообразил Рыбаков-младший. — Поэтому янкесам в голову не могло прийти, что дело не в двигателе.
— Именно, — бывший химик протер очки с толстенными стеклами. — Умом Россию не понять. Благодаря вышеизложенному штатовские шпиены обычно лезут в наш военно-промышленный комплекс через задницу, постоянно попадая в заранее расставленные ловушки и идиотское положение... Им даже наши суперсекретные чертежи не помогают, если и удается их как-то купить..
— Почему?
— Потому, что янкесы предположить не могут о финальной «доводке» любого изделия кувалдой и напильником! — захохотал Александр Николаевич. — У нас ведь как? Соединительные блоки ни в жисть не совпадут с местами крепления! Все делается на глазок, ибо всем понятно, что сборщики где-нибудь подстучат киянкой, поставят гайку не того размера, вместо винта загонят подходящий по диаметру гвоздь и прочее в том же духе... Был один случай, — доктор технических наук мстительно улыбнулся. — Году в семьдесят пятом. Америкосы купили в какой-то африканской стране наш новейший зенитно-ракетный комплекс и техническое описание к нему. Решили посмотреть, как все устроено... Привезли комплекс к себе на базу в штат Джорджия, одну ракету разобрали, детальки разложили — а собрать обратно не могут! Каждый раз три-четыре каких-то болта лишними оказываются! И так пробовали, и сяк. Ну не идет, хоть ты тресни! Ладно, разобрали вторую ракету... Та же история. Только теперь не болты лишними оказываются, а пара гаек, кусок алюминия размером с ладонь и обрывок медной проволоки. Бились-бились с этими ракетами, но так и не дотумкали... Напоследок приняли историческое решение ничего не разбирать, а запустить последнюю оставшуюся ракету по самолету-мишени. Проверить, так сказать, в действии... Согнали на полигон специалистов, позвали генералов из Объединенного Комитета начальников штабов НАТО, выпустили самолет и нажали «пуск». Что тут началось! — Рыбаков-старший закатил глаза. — Первая ступень выгорела еще до того, как ракета сошла с направляющих. Весь комплекс и два десятка инженеров-америкосов — в пепел! Дальше — больше! Ракета наконец срывается с фермы и прямиком идет к бункеру, где засели генералы. В бункере — паника! Но на полпути снаряд внезапно изменяет траекторию, свечкой летит в небо и бьет точно по фюзеляжу самолета радиолокационной разведки, барражировавшего в паре миль от мишени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Антифашист вздохнул, но с доводами осторожного Рыбакова согласился.
Теперь оставалось только ждать, когда судья соизволит назначить число и время слушаний. В камеру Глюку переслали список «фальсификаций», на основе которого тот должен был написать пространное заявление от лица «несправедливо задержанного» гражданина.
Судебное разбирательство обещало быть довольно веселым для братанского коллектива и зело неожиданным для гордых своим успехом индивидов из прокуратуры и ГУВД...
— Милый, — Ксения, разгадывавшая кроссворд, отвлекла Дениса от процессуально-диверсионных размышлений. — Какой самый быстрый сухопутный зверь на свете?
— Чеченец на «порше», — быстро ответил Рыбаков. — А сколько букв?
* * *
Альберт Песков недовольно оглядел столпившихся у стола единомышленников и помешал детским совочком серый порошок в мешке.
За те дни, что пластиковая упаковка «аммиачной селитры» провела у него в дворницкой, он насквозь пропах тяжелым гнилостно-мясным духом и теперь от него шарахались даже привычные ко многому коллеги по ДЭЗу. А помыться в бане Альберту в голову не приходило.
Процесс создания бомбы, должной покончить с торчащей в парке латунной отрыжкой тоталитаризма, подошел примерно к середине. Из украденных Пифией проводов, реле и парочки батареек был изготовлен взрыватель, Альберт сколотил из криво напиленных обрезков древесностружечной плиты ящик, куда надо было насыпать основное взрывчатое вещество, Стульчак приволокла из дому старенький электронный будильник, Старовойтов внес свой вклад в виде мешочка дымного пороха. Порох предполагалось поместить в герметичную жестяную банку, куда от детонатора вели два проводка, соединенные между собой тонкой вольфрамовой нитью из разбитой лампочки. Лампочку Резван выкрутил в своем подъезде. По замыслу террористов-либералов, электрический ток от взрывателя должен был разогреть вольфрамовую нить, от нее занялся бы порох, взрыв которого послужил бы началом детонации пятидесяти килограммов селитры. Мощность бомбы была достаточной для того, чтобы куски Ильича разлетелись в радиусе полукилометра.
О возможных жертвах среди гуляющих в парке людей и жителей окрестных домов демократы-подрывники не подумали. Вернее, посчитали этот вопрос несущественным. Гротесковый памятник вождю мировой революции стоил того, чтобы наплевать на десяток-другой покалеченных мамаш, фланирующих с колясками по аллеям вместо того, чтобы митинговать у загаженной голубями статуи и требовать ее немедленного сноса.
— А чо, если усилить эффект газовым баллоном? — неожиданно предложил Старовойтов, наматывая на палец провод от взрывателя.
У Стульчак и Пифии загорелись глаза.
— Точно! — Резван стукнул кулаком по столу. — Вокруг все выжжет!
— А зачем? — не понял Песков.
— Ну-у... — Старовойтов почмокал толстыми сальными губами. — Не помешает...
— Там рядом кафе, — быстро затараторила Стульчак, — его черные держат... Азерботы, по-моему. Вот и им будет! Они, сволочи, ко мне приставали! Хотели затащить в подсобку! Но я им дала просраться! Всю обойму из газовика выпустила!
Товарищи по борьбе с уважением посмотрели на прыщавую безработную повариху, чьи лицо и тело могли привлечь разве что такое же убогое существо, как сама Антонина.
Хотя инцидент в кафе действительно имел место. Правда, все было не так, как рассказывала несостоявшаяся жертва. Пьяную Стульчак не затаскивали в подсобку с целью надругательства над ее девичьей честью, а наоборот — выкидывали на улицу, предварительно надавав по шее. Хозяева кафе были людьми с широкими взглядами и многое позволяли своим завсегдатаям, но поведение Антонины, устроившей стриптиз под льющуюся из радиоприемника песню «День Победы» и рухнувшей на чужой столик, переполнило чашу терпения выходцев с Закавказья. Полуголую Стульчак облили водой из ведра, сунули в руки верхнюю одежду и пинком отправили на выход. В дверях Антонина умудрилась вывернуться из лап охранника заведения, снова упасть на чей-то столик и метнуть бутылку пива в стойку бара. За что разъяренный охранник поставил Тоне здоровенный фингал под глаз и сдал подъехавшему милицейскому наряду. Правда, те не стали возиться с истеричной пьянчужкой, а выбросили ее из машины через пару кварталов от парка, предварительно забрав себе в качестве сувенира газовый пистолет Стульчак, коим она так и не успела воспользоваться.
— Решено! — насупился Старовойтов. — Я знаю, где взять баллон...
Необезображенные интеллектом лица молодых «демократов» посветлели. Простой подрыв памятника превращался в масштабную акцию возмездия, о которой будут писать все газеты.
* * *
Александр Николаевич Рыбаков неодобрительно посмотрел на дымящего сигаретой единственного отпрыска, добавил себе в чашку заварки и продолжил:
— Секретность в нашей стране возведена в третью степень. И не потому, что нам так уж много чего надо защищать от посягательств иностранных разведок, а по причинам более прозаическим. Вот пример... Был я как-то на Северном флоте, — бывший военный химик пожал плечами. — Смотрю, а у них все инструкции под грифом проходят. Даже те, что относятся к приборам пятидесятилетней давности. Спрашиваю одного адмирала — зачем? Тот и отвечает — если мы, мол, инструкции не засекретим, то их матросы тут же пустят на подтирку. Вот и приходится проштамповывать каждую бумажку... А ты говоришь — торпеда!
— Но эти торпеды давно продают за рубеж, — не согласился Денис. — И студенты их изучают. Смысл ловить америкоса, покупающего давно всем известную информацию?
— А откуда ты знаешь, что всем известную? — Александр Николаевич хитро прищурился.
— Если изделие продают за границу, значит, оно не секретно, — сделал Денис логический вывод.
— В корне неверно...
— Почему это?
— Потому, что изделие изделию рознь, — разговор отца с сыном, начавшийся с обсуждения обыденных проблем вроде необходимости расширения дачного участка и изыскания под это дело внутренних финансовых резервов, быстро перешел в плоскость рассмотрения глобальных и отвлеченных вопросов. Бравые сотрудники ФСБ в очередной раз изловили американского шпиона, о чем вот уже вторую неделю долдонили все телеканалы и печатные СМИ, и Рыбаковы не могли обойти вниманием эту животрепещущую тему. — Экспортное исполнение всегда отличалось и будет отличаться от продукта местного розлива. Причем в худшую сторону.
— По-твоему, мы поставляем за рубеж негодный товарец? — развеселился Денис.
— Не совсем так. Просто образцы, которые идут на мировые рынки, чуть менее совершенны, чем те, которые стоят на вооружении у нас. Ты ж понимаешь, что любой межгосударственный союз не вечен. Это понимали и наши конструктора, и члены правительства. Соответственно, тогдашним союзникам поставлялось вооружение, которое в принципе невозможно использовать против нас, — Рыбаков-старший отхлебнул крепчайшего чая. — Где-то ставились микрочипы, включавшие системы самоуничтожения самолета или ракеты, буде те пересекли бы границы наших зон ПВО, кое-где не ставились некоторые технические прибамбасы... Вот, кстати, по поводу этой торпеды «Шквал». Я случайно знаю, в чем там дело.
— Ты ж химик! — удивился Денис.
— Ну, химик, — согласился папаша. — Но это не имеет значения.
— Ага! — догадался Рыбаков-младший. — Значит, у нас все-таки были торпеды с химическими боеголовками!
— Любая взрывчатка — химическое соединение, — наставительно заявил Александр Николаевич. — Стыдно не знать столь элементарных вещей... Но мы отвлеклись.
— Верно, — кивнул Денис.
— Так вот, — экс-специалист по бинарным газам и жестким боевым галлюциногенам сцепил руки на затылке. — Дело, как говорится, было не в бобине... Тупой янкес попался на классическую уловку наших не очень умных, но сильно хитроседалищных секретчиков. Те наложили основные грифы не на устройство, позволяющее «Шквалу» разгоняться до ста метров в секунду, а на двигатель. Пожиратель гамбургеров, естественно, клюнул на обилие печатей и принялся копать в этом направлении. В результате вышел на профессора, занятого модернизацией форсунок и дюз. Судя по всему, профессор был не большого ума товарищ и так же, как и янкес, имел весьма слабое представление о торпеде в целом, считая свою область работ наиважнейшей...
— Встретились два одиночества, — хмыкнул отпрыск.
— Угу, — подтвердил Александр Николаевич. — На то и был расчет. Заокеанский придурок перевозбудился и начал скупать бесполезные бумажки по двигателю. Тут-то его и прихватили... Состав преступления налицо: чемодан документов с грифами «секретно» и невнятные оправдания участников концессии. Гэбэшники — на коне, профессор с американцем — в сортире.
— Теперь ты отвлекся, — напомнил Денис. — Что там на самом деле с этой торпедой?
— Ничего особенного. Творческий подход к некоторым известным физическим законам... На морду снаряда устанавливается металлическая пластина хитрой формы, создающая при движении кавитационную полость. То есть — торпеда идет как бы в облаке мелких пузырьков, значительно снижающем трение о воду. Двигатель тут ни при чем.
— А за границу мы продавали торпеды без этой пластины! — сообразил Рыбаков-младший. — Поэтому янкесам в голову не могло прийти, что дело не в двигателе.
— Именно, — бывший химик протер очки с толстенными стеклами. — Умом Россию не понять. Благодаря вышеизложенному штатовские шпиены обычно лезут в наш военно-промышленный комплекс через задницу, постоянно попадая в заранее расставленные ловушки и идиотское положение... Им даже наши суперсекретные чертежи не помогают, если и удается их как-то купить..
— Почему?
— Потому, что янкесы предположить не могут о финальной «доводке» любого изделия кувалдой и напильником! — захохотал Александр Николаевич. — У нас ведь как? Соединительные блоки ни в жисть не совпадут с местами крепления! Все делается на глазок, ибо всем понятно, что сборщики где-нибудь подстучат киянкой, поставят гайку не того размера, вместо винта загонят подходящий по диаметру гвоздь и прочее в том же духе... Был один случай, — доктор технических наук мстительно улыбнулся. — Году в семьдесят пятом. Америкосы купили в какой-то африканской стране наш новейший зенитно-ракетный комплекс и техническое описание к нему. Решили посмотреть, как все устроено... Привезли комплекс к себе на базу в штат Джорджия, одну ракету разобрали, детальки разложили — а собрать обратно не могут! Каждый раз три-четыре каких-то болта лишними оказываются! И так пробовали, и сяк. Ну не идет, хоть ты тресни! Ладно, разобрали вторую ракету... Та же история. Только теперь не болты лишними оказываются, а пара гаек, кусок алюминия размером с ладонь и обрывок медной проволоки. Бились-бились с этими ракетами, но так и не дотумкали... Напоследок приняли историческое решение ничего не разбирать, а запустить последнюю оставшуюся ракету по самолету-мишени. Проверить, так сказать, в действии... Согнали на полигон специалистов, позвали генералов из Объединенного Комитета начальников штабов НАТО, выпустили самолет и нажали «пуск». Что тут началось! — Рыбаков-старший закатил глаза. — Первая ступень выгорела еще до того, как ракета сошла с направляющих. Весь комплекс и два десятка инженеров-америкосов — в пепел! Дальше — больше! Ракета наконец срывается с фермы и прямиком идет к бункеру, где засели генералы. В бункере — паника! Но на полпути снаряд внезапно изменяет траекторию, свечкой летит в небо и бьет точно по фюзеляжу самолета радиолокационной разведки, барражировавшего в паре миль от мишени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48