– Да. Думаю, сообщение об агенте ГРУ было ошибочным, в противном случае они отправили бы его вместе со всеми. Мне нужно увидеть капитана Рамиуса. Господи! Надо же так напугать всех аварией реактора. Немудрёно, что ему удалось отправить всю команду с подлодки!
Пентагон
Скип Тайлер откинулся на спинку кресла в кабинете командующего морскими операциями, пытаясь расслабиться. Пост береговой охраны при входе в залив был оборудован телевизионной камерой, способной вести съёмку при плохом освещении. Заснятую видеокассету доставили вертолётом в Черри-Пойнт и оттуда на реактивном истребителе «фантом» переправили на авиабазу Эндрюз. Теперь она была у курьера, автомобиль которого только что остановился у главного входа в Пентагон.
– У меня пакет, который я должен лично передать адмиралу Фостеру, – заявил энсин, спустя несколько минут. Секретарь показал на дверь кабинета.
– Доброе утро, сэр! Это для вас, сэр. – Энсин передал Фостеру запечатанную кассету.
– Спасибо. Можете идти.
Фостер вставил кассету в видеомагнитофон. Телевизор был уже включён, и изображение появилось на экране через несколько секунд.
Тайлер стоял рядом с командующим и ждал, пока адмирал отрегулирует изображение.
– Ничего себе… – пробормотал он.
– Ничего себе, – согласился Фостер.
Изображение, мягко говоря, было паршивым. Телевизионная камера ночного видения не может дать чёткого изображения, потому что одновременно усиливает и окружающий свет, так что многие детали кажутся размытыми. Но и того, что они увидели, было достаточно: огромный подводный ракетоносец, парус которого был сдвинут в сторону кормы значительно дальше, чем обычно у западных подлодок. Рядом с ним «Поги» и «Даллас» казались карликами. В течение пятнадцати минут оба молча смотрели на экран. Если бы изображение постоянно не дёргалось, снятый фильм был бы таким же интригующим, как испытательная картинка на телевизионном экране.
– Ну вот, – произнёс Фостер, когда фильм закончился, – мы заполучили русский подводный ракетоносец.
– Неужели он действительно у нас? – улыбнулся Тайлер.
– Скип, вас ведь должны были назначить командиром «лос-анджелеса»?
– Да, сэр.
– Мы в долгу перед вами, капитан, в неоплатном долгу за все это. Недавно я решил проверить и выяснил, что офицера, пострадавшего при исполнении служебных обязанностей, не обязательно увольнять в отставку, за исключением тех случаев, когда он явно не в состоянии исполнять свои обязанности. Несчастный случай при возвращении со своей лодки относится, мне кажется, именно к первой категории. У нас уже были командиры подводных лодок, у которых не хватало ноги. Я сам пойду к президенту с просьбой, сынок. Понадобится год работы, чтобы восстановить утраченные навыки, но, если вы все ещё хотите стать командиром подводной лодки, клянусь Господом, я добьюсь этого.
У Тайлера подогнулись колени. Придётся изготовить новый протез, о чём он и без того думал уже несколько месяцев, и затем пройдёт несколько недель, прежде чем он привыкнет к нему. Затем год – целый год – работы по восстановлению навыков, необходимых для того, чтобы снова выйти в море…
– Спасибо, адмирал. – Тайлер покачал головой. – Вы не представляете, как много ваше предложение значит для меня. Но я вынужден отказаться. Все уже позади. У меня другая жизнь, другие обязанности, и я не хочу занимать чьё-то место. Знаете что, разрешите мне осмотреть этот ракетоносец – и мы в расчёте.
– Это я вам гарантирую. – Фостер надеялся именно на такой ответ, был почти уверен в нём. А жаль. Тайлер, подумал адмирал, мог бы стать отличным кандидатом на адмиральские звезды, если бы не нога. Ну что ж, никто не утверждает, что жизнь – справедливая штука.
Подводный ракетоносец «Красный Октябрь»
– Похоже, что все у вас идёт как надо, – заметил Райан. – Никто не возражает, если я придавлю ухо где-нибудь?
– Придавлю ухо? – недоуменно спросил Бородин.
– Посплю.
– А-а, понятно. Займите каюту доктора Петрова, напротив медпункта.
По пути на корму Райан заглянул в каюту Бородина и нашёл там бутылку водки, которую старпом в своё время «освободил» из медицинских запасов. Напиток был безвкусным, хотя и достаточно приятным. Койка Петрова была узкой и жёсткой, но Райана это уже не беспокоило. Он сделал несколько глотков и лёг на койку, не снимая формы, которая приобрела такой вид, что ей уже ничто не могло повредить. Через пять минут он крепко спал.
Исследовательская подлодка «Сиклифф»
Лейтенант Свен Джонсен обратил внимание, что система очистки воздуха работает недостаточно хорошо. Продлись насморк ещё несколько дней, и он не заметил бы этого. «Сиклифф» только что миновал отметку в десять тысяч футов, и заниматься такими мелочами они будут уже после того, как всплывут на поверхность. Опасности в этом не было – система жизнеобеспечения имела не меньше резервных устройств, чем космический «шаттл». Это вызывало лишь лёгкое раздражение.
– Мне ещё не доводилось опускаться на такую глубину, – небрежно заметил капитан Игорь Каганович.
Доставить его сюда оказалось не так-то просто. Сначала пришлось перебросить капитана с «Киева» на «Тараву» вертолётом «хеликс», затем флотский вертолёт «си-кинг» доставил его в Норфолк. Далее он перелетел на другом вертолёте на корабль ВМФ США «Остин», который со скоростью двадцать узлов шёл к точке с координатами 33 градуса северной широты и 75 градусов западной долготы. «Остин» представлял собой док для десантных кораблей – большое судно, на корме которого находилась крытая камера. Обычно он использовался для десантных судов, но сегодня там находился «Сиклифф» – специальная подлодка, рассчитанная на глубоководные погружения, с экипажем из трех человек. Её пришлось доставить самолётом из Вудс-Хола, штат Массачусетс.
– К этому надо привыкнуть, – согласился Джонсен, – но после тут уже глубина не имеет значения – пятьсот футов или десять тысяч. Погибнешь от трещины в корпусе одинаково быстро, только в последнем случае останется меньше обломков для следующей подлодки, которая будет пытаться обнаружить останки.
– Продолжайте в таком же радостном духе, сэр, – сказал помощник механика первого класса Джесс Овертон. – Что там на гидролокаторе?
– Пока ничего, Джесс.
Джонсен плавал с помощником механика уже два года. «Сиклифф» был их детищем – особо прочная исследовательская подводная лодка, которой обычно пользовались для океанографических работ, включая установку или ремонт датчиков СГАН. На такой подлодке с экипажем в три человека нет места строгой дисциплине. Овертон не был особенно образованным или разговорчивым человеком, а если уж разговорчивым, то не слишком вежливым. Зато в управлении миниподлодкой ему не было равных, и тут Джонсен вполне доверял Овертону. На долю лейтенанта выпало общее руководство операцией.
– Нужно поработать с системой очистки воздуха, – заметил Джонсен.
– Это верно. Фильтры нуждаются в замене. Я собирался заняться ими на будущей неделе. Мог бы заменить их сегодня утром, но решил, что запасная проводка в системе управления важнее.
– С этим я, пожалуй, согласен. Как слушается?
– Послушна, как девственница. – Улыбка Овертона отразилась в толстом лексане иллюминатора перед его креслом. Управлять «Сиклиффом» было непросто из-за его неуклюжей формы. Создавалось впечатление, что подлодка догадывается, чего от неё хотят, только не знает, как это сделать. – Какова площадь поиска?
– Очень большая. По словам капитана «Пиджена», взрыв разбросал обломки чертовски далеко.
– Это уж точно. Глубина три мили, а течение могло унести их куда угодно.
– Название лодки «Красный Октябрь», капитан? Мне, вроде, говорили, что это ударная подлодка типа «Виктор»?
– Вы действительно так называете наши подлодки этого типа, – уклончиво ответил Каганович.
– А как у вас называется этот тип лодок? – спросил Джонсен. Ответа не последовало.
Что тут за странные тайны? – подумал Джонсен. Неужели название типа подлодок имеет какое-то значение?
– Включаю экран локатора. – Джонсен перевёл несколько систем в активный режим, и по «Сиклиффу» разнеслись импульсы высокочастотного гидролокатора, установленного на днище подлодки.
– Вижу дно, – произнёс лейтенант. На жёлтом экране очертания морского дна казались белыми.
– Из дна ничего не торчит, сэр? – спросил Овертон.
– Пока нет, Джесс.
В прошлом году они вели поиск в нескольких милях от этого района и едва не напоролись на корпус корабля «Либерти», потопленного в 1942 году немецкой подлодкой. Остатки корпуса покоились на массивном валуне, и острый нос торчал кверху. Столкновение наверняка кончилось бы трагически для подлодки, и потому оба члена экипажа теперь проявляли особую осторожность.
– О'кей, начинаю принимать импульсы, отражающиеся от чего-то. Прямо по курсу, разбросаны веером. До дна ещё футов пятьсот.
– Понял.
– Гм-м. Вот что-то большое, футов тридцати длиной, девять или десять шириной, в направлении на одиннадцать часов, расстояние триста ярдов. Сначала пойдём туда.
– Слева от нас, включаю прожекторы.
Вспыхнули полдюжины мощных прожекторов, и подлодка сразу оказалась внутри световой сферы. Вода рассеивала световую энергию, и свет проникал не дальше, чем на десять ярдов.
– Вот и дно, точно, как вы сказали, мистер Джонсен, – заметил Овертон. Он остановил спуск и проверил плавучесть. Почти идеально нейтральная, отлично. – Течение начнёт быстро истощать аккумуляторы.
– Какова его скорость?
– Узла полтора, скорее, два, в зависимости от очертаний дна. Как и в прошлом году. Думаю, что сможем маневрировать примерно час, самое большее полтора.
Джонсен согласился с механиком. Океанографы все ещё не смогли выяснить природу этих глубоководных течений, которые меняли, казалось, своё направление без всяких видимых причин. Странно. В океанских глубинах скрывается немало тайн. Поэтому-то Джонсен и решил стать океанографом, разгадать некоторые из них. Это куда интереснее, чем зарабатывать на жизнь на поверхности. Поиски на трехмильной глубине не казались Джонсену работой.
– Вижу что-то блестящее на дне прямо перед нами. Хотите, чтобы я захватил этот предмет?
– Попробуй.
Они пока не увидели блестящий предмет ни на одном из трех телевизионных мониторов «Сиклиффа», которые были направлены соответственно прямо вперёд и под углом в сорок пять градусов вправо и влево.
– О'кей. – Овертон сунул правую руку в телемеханическую перчатку «уолдо» – именно в управлении механическим манипулятором никто не мог сравниться с ним.
– Видишь, что это такое? – спросил Джонсен, крутя ручки настройки телевизионной камеры.
– Какой-то прибор. Можете выключить прожектор номер один, сэр? Его свет ослепляет меня.
– Выключаю первый. – Джонсен наклонился вперёд и щёлкнул выключателем. Прожектор номер один, дающий освещение для носовой камеры, погас.
– О'кей, бэби, постарайся не двигаться… – Левой рукой механик управлял подлодкой, а правая скрывалась в перчатке «уолдо». Теперь только он видел цель. Улыбающееся лицо Овертона отражалось в лексане иллюминатора. Его правая рука быстро двигалась.
– Готово! – торжествующе воскликнул он. Механическая рука прижала поднятый прибор с циферблатом и стрелкой к мощному магниту, прикреплённому к носу «Сиклиффа», перед тем как подлодка начала погружение из кормовой камеры «Остина». – Можете снова включить прожектор, сэр.
Джонсен включил прожектор, и Овертон поднёс свой улов к носовой телевизионной камере.
– Видно, что это?
– Похоже на глубиномер. Только не такой, как наши, – заметил Джонсен. – Узнаете, капитан?
– Да, – тут же отозвался Каганович. Он глубоко вздохнул, силясь сделать несчастное лицо. – Это один из наших приборов. Не могу рассмотреть номер, но он изготовлен в Советском Союзе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95