Каждому помогали мичман и трое матросов. Плаванье для механиков оказалось очень трудным. Казалось, осмотру подвергся каждый прибор и каждый датчик в машинном отделении, а многие были полностью отремонтированы двумя старшими офицерами, которым помогал Валентин Бугаев, офицер-электронщик и судовой гений, который также вёл политзанятия с командой. Те, кто несли службу в машинном отделении, были потрясены происшедшим больше всех остальных. Все знали о предполагаемом радиационном заражении – на подводной лодке трудно хранить секреты. Чтобы облегчить работу вахтенных матросов в машинном отделении, им в помощь были выделены матросы из других боевых частей. Капитан назвал это отличной возможностью овладеть смежной специальностью, что он считал необходимым. Команда же считала это хорошим способом получить дополнительную дозу радиационного облучения. Но, разумеется, дисциплина соблюдалась строго. Отчасти это объяснялось верой матросов в командира корабля, отчасти их подготовкой, но главным образом пониманием того, что случится с ними, если они перестанут должным образом, немедленно и точно, выполнять свои обязанности.
– Товарищ старпом, – обратился к Мелехину Сурцев, – мной замечены колебания в уровне давления главного контура, датчик номер шесть.
– Иду. – Мелехин поспешил к месту происшествия, оттолкнул мичмана в сторону и встал перед главной панелью управления.
– Опять неисправный прибор! На остальных давление нормальное. Все в порядке, – невозмутимо заметил старший механик, предварительно убедившись, что его слова услышаны. Все вахтенные в отсеке заметили, что старший механик прошептал что-то своему заместителю. Тот покачал головой, и оба принялись за регулировку приборов.
В следующее мгновение послышался громкий двухтональный рёв сирены и загорелся вращающийся красный фонарь радиационной тревоги.
– Заглушить реактор! – приказал Мелехин.
– Есть заглушить реактор. – Сурцев ткнул пальцем в кнопку и отключил реактор.
– Всем пройти в носовые отсеки! – распорядился далее Мелехин. Никто из матросов не колебался. – Нет, вот вы подождите, переключите аккумуляторы на моторы гусеницы, быстро!
Старшина поспешил назад, перебросил соответствующие рубильники, молча проклиная полученный приказ. На это ему потребовалось сорок секунд.
– Приказ исполнен, товарищ стармех!
– Быстро из отсека!
Старшина был последним, выскочившим оттуда. Он плотно закрыл за собой тяжёлую стальную дверь и задраил её, затем помчался в центральный пост.
– Что случилось? – спросил Рамиус нарочито бесстрастно.
– Радиационная тревога в отсеке теплообменника!
– Очень хорошо. Отправляйтесь в носовой отсек и примите дезактивационный душ вместе с остальной вахтой. И перестаньте волноваться. – Рамиус похлопал старшину по плечу. – Такие проблемы возникали у нас и раньше. Вы отлично подготовленный специалист. Матросы ждут от вас спокойствия и выдержки.
Рамиус снял телефонную трубку. Прошло несколько секунд, прежде чем ему ответили.
– В чём дело, товарищ Мелехин? – спросил он. Все, кто находились в центральном посту, видели, что их капитан выслушал ответ. Они не могли не восхищаться его самообладанием, ведь рёв сирены радиационной тревоги разнёсся по всему ракетоносцу. – Понятно, товарищ стармех. Аккумуляторные батареи уже почти истощились. Придётся подняться ближе к поверхности и идти на глубине шноркеля. Приготовьтесь включить дизельные двигатели. Да. – Рамиус повесил трубку.
– Слушайте меня, товарищи. – Голос капитана был совершенно спокойным. – В системе управления реактором произошла небольшая авария. Сигнал тревоги, который вы слышали, не означает значительной утечки радиации, дело всего лишь в нарушении действия стержней, управляющих работой реактора. Товарищи Мелехин и Сурцев успешно произвели аварийное отключение реактора, однако управлять им без соответствующей системы мы не можем. Поэтому завершим наш переход на дизельном двигателе. Чтобы избежать возможного облучения, реакторный отсек изолирован, а все остальные отсеки, начиная с машинного отделения, будут проветриваться свежим воздухом, как только мы всплывём на шноркельную глубину. Комаров, отправляйтесь на корму и займитесь системами жизнеобеспечения. Я беру на себя управление кораблём.
– Слушаюсь, товарищ командир! – Комаров повернулся и вышел из центрального поста.
Рамиус снял микрофон и обратился к команде, сообщив ей о случившемся. Все ждали чего-то. В носовых отсеках матросы ворчали, что слово «небольшая авария» звучит слишком уж часто, что атомные подводные лодки не ходят на дизелях и не вентилируются без особой причины атмосферным воздухом.
Закончив своё краткое обращение к команде, Рамиус приказал всплывать.
Ударная подлодка «Даллас»
– Представления не имею, шкипер. – Джоунз недоуменно покачал головой. – Шум реактора прекратился, насосы смолкли, но идёт он с той же скоростью, что и раньше. На аккумуляторах, по-видимому.
– У него, должно быть, чертовски мощная аккумуляторная батарея, чтобы тащить такую махину и с такой скоростью, – заметил Манкузо.
– Несколько часов назад я сделал кое-какие расчёты по этому поводу. – Джоунз поднял блокнот. – Они основываются на размерах корпуса «тайфуна» с его плавными обтекаемыми очертаниями, так что оценка является, наверно, очень приблизительной.
– Где ты научился этому, Джоунзи?
– Гидродинамические данные получил от мистера Томпсона. Расчёты, касающиеся электрической части, достаточно просты. У него, должно быть, что-то необычное вместо стандартных аккумуляторных батарей – может быть, топливные элементы. А если он работает на обычных аккумуляторах, то на лодке запасено столько электроэнергии, что её хватит завести все автомобили Лос-Анджелеса.
– Этого достанет не надолго, – покачал головой Манкузо.
– Потрескивание корпуса… – поднял руку Джоунз. – Похоже, она немного всплывает.
Подводный ракетоносец «Красный Октябрь»
– Поднять шноркель, – скомандовал Рамиус. Глядя в перископ, он убедился, что шноркель поднялся над поверхностью. – Очень хорошо, других кораблей в пределах видимости нет. Это отличная новость. Значит, нам удалось оторваться от наших империалистических преследователей. Поднять высокочастотную антенну. Нужно убедиться, что поблизости нет вражеских самолётов с радиолокаторами.
– Кругом чисто, товарищ командир. – У пульта высокочастотной антенны сидел Бугаев. – Никого не видно, нет даже следов от авиалайнеров.
– Значит, мы и впрямь ускользнули от этой крысиной стаи. – Рамиус снова снял трубку телефона. – Мелехин, можете открыть главный впускной клапан и начать вентиляцию машинного отделения, затем включайте дизель. – Через минуту все почувствовали вибрацию, когда мощный дизель «Красного Октября» начал проворачиваться от аккумуляторов. При этом вытеснялся воздух из реакторных отсеков и на его место поступал свежий морской воздух, а воздух, «отравленный радиацией», выбрасывался наружу.
Дизель проворачивался в течение двух минут, и по всей лодке команда ждала момента, когда послышится рёв, означающий, что двигатель заработал и в системы энергопитания начало поступать электричество. Но двигатель не включался. Ещё через тридцать секунд старший механик прекратил попытки включить дизель. Зазвонил телефон из машинного отделения. Рамиус поднял трубку.
– Что случилось с дизелем, товарищ Мелехин? – резко спросил капитан. – Понятно. Хорошо, я пошлю матросов обратно – а-а, вот как. Подождите. – Рамиус оглянулся. Его губы сжались в тонкую бескровную линию. Младший механик Свиядов стоял в глубине отсека. – Мне нужен человек, разбирающийся в дизельных двигателях, который помог бы товарищу Мелехину.
– Я вырос в совхозе, товарищ командир, – произнёс Бугаев, – и ещё мальчишкой возился с тракторными дизелями.
– Здесь существует определённое препятствие…
– Я знаю, товарищ командир, – кивнул Бугаев. – Но ведь нам не обойтись без дизеля, правда?
– Я не забуду вашего мужественного поступка, Бугаев, – негромко произнёс Рамиус.
– Тогда вы поставите мне бутылку рома на Кубе, товарищ командир. – Бугаев улыбнулся. – Хотелось бы распить с кубинским товарищем, желательно длинноволосой.
– Мне можно сопровождать товарища Бугаева? – с беспокойством спросил Свиядов. Он как раз заступал на вахту и подходил к люку реакторного отсека, когда его сбила толпа матросов, выбежавших из машинного отделения.
– Позвольте мне сначала оценить серьёзность возникшей проблемы, – сказал Бугаев, глядя на Рамиуса в поисках поддержки.
– Да, у нас масса времени. Бугаев, подойдите ко мне через десять минут.
– Слушаюсь, товарищ командир.
– А вы, Свиядов, займите место лейтенанта у контрольного пульта. – Рамиус указал на пульт управления высокочастотной антенной. – Используйте эту возможность, чтобы овладеть новой специальностью.
Лейтенант Свиядов выполнил приказ. Капитан выглядел чем-то весьма озабоченным. Свиядов никогда не видел его таким.

День четырнадцатый
Четверг, 16 декабря
Вертолёт «суперстэллион»
Они летели со скоростью сто пятьдесят узлов в двух тысячах футов над тёмным морем. Вертолёт «суперстэллион» был не первой молодости. Он был построен в конце вьетнамской войны и сразу направлен на очистку от мин гавани Хайфона. Это была его первая задача – тащить за собой морской трал, иначе говоря, действовать в качестве летающего тральщика. Теперь огромный «Сикорский» использовался для других целей, главным образом для переброски тяжёлых грузов на большие расстояния. Три турбинных двигателя, расположенных на верхней части фюзеляжа, обладали значительной мощностью и могли перебросить на большое расстояние целый взвод вооружённых солдат.
Сегодня вдобавок к обычному экипажу из трех человек вертолёт нёс четырех пассажиров и полный объём топлива в наружных баках. Пассажиры собрались в кормовом углу грузового отсека, разговаривая между собой или пытаясь разговаривать, несмотря на рёв турбин. Их разговор был очень оживлённым. Офицеры-разведчики не заостряли внимание на опасности своей операции – не имеет смысла рассуждать об этом – и говорили о том, что могут обнаружить на борту настоящего русского ракетоносца. Каждый задумывался над тем, какие истории станут результатом этого, и как жаль, что они никогда не смогут рассказать их. Впрочем, никто не сознавался в этом вслух. В лучшем случае с предстоящей операцией познакомится горстка людей; остальные узнают лишь отрывочные сведения, которые могут стать частью других операций. Любой советский агент, пытающийся определить, в чём заключается операция, натолкнётся на лабиринт глухих стен.
Операция была спланирована очень чётко. Вертолёт летел сейчас по специально проложенному курсу на английский авианосец «Инвинсибл», оттуда уже вертолёт Королевского флота «си-кинг» перебросит офицеров на спасательное судно ВМФ США «Пиджен». Исчезновение «стэллиона» всего на несколько часов с базы морской авиации Оушиэна будет рассматриваться как самое обычное дело.
При полёте на максимальной крейсерской скорости турбинные двигатели вертолёта пожирали массу топлива. Сейчас вертолёт находился в четырех сотнях миль от американского побережья и ему оставалось пролететь ещё восемьдесят. Маршрут, проложенный к «Инвинсиблу», не был прямым; «стэллион» намеренно летел кружным путём, чтобы сбить с толку тех, кто могли заметить его взлёт на экране радиолокатора. Пилоты устали. Четыре часа в тесном кокпите вертолёта – долгое время, а военные летательные аппараты не отличаются особыми удобствами. Приборы на контрольной панели светились тусклым красным светом. Оба пилота особенно внимательно следили за искусственным горизонтом;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95