Когда его спрашивали, зачем он так мелко обманывает окружающих, он отвечал, что, конечно, прапорщик не Бог весть какое звание, но сержант-сверхсрочник — это что-то еще более неприличное. Самое удивительное, что он не считал, что кого-то обманывает. Вот, говорил он, если бы я называл себя старшим прапорщиком, тогда, наверное, обман имел бы место…
— Не отвлекайся, Алексей, — сказал Зудинцев. — Ладно, проверим все диссертации — докторские и кандидатские.
— А что с его семьей?
— С семьей все хорошо. Он дважды женат. С первой женой жил долго. Потом развелись. И она куда-то уехала. То ли в Иркутск, то ли в Минусинск. От этого брака у него дочь. Она уже большая. Ей двадцать один год. Студентка университета. Недавно вышла замуж. Вторая жена моложе его на двадцать лет. Живет в отдельной квартире в центре. Не работает.
— Что же они, и жили раздельно?
— Вроде да.
Горностаева, поджав губы, тоже выложила мне кучку информации.
— «МикСу», — сообщила она, — заказал подготовку компромата на «Техлесимпорт» некий Рушан из Петрозаводска. Рушан — это молодой и уже очень состоятельный бизнесмен, занимающийся лесом. Говорят, что одновременно он — один из лидеров карельского преступного сообщества, которое пытается взять под свой контроль весь экспорт леса на Северо-Западе.
— Кроме того, — продолжила Горностаева, — говорят, что через несколько месяцев у «Техлесимпорта» заканчивается лицензия на вырубку леса. И если раньше у Заслонова была рука где-то среди вице-премьеров областного правительства, то теперь и этой руки уже там нет, и самого профессора нет. В общем, кое для кого все очень удачно складывается.
9
Неожиданно меня вызвали в ФСБ. Следователь был очень молод.
Я хотел рассказать ему историю о молодом дворнике, у которого украли метлу, но он мне не дал этого сделать.
— Вы были знакомы с Заслоновым?
— Я с ним беседовал один раз.
— О чем?
— Он хотел заказать нам расследование о том, кому выгодно было публиковать в прессе статьи, в которых он подвергался критике.
— Вы выяснили?
— Нам кажется, что это выгодно одному господину в Петрозаводске.
— Говорил ли он с вами о каких-либо химических технологиях?
— Он говорил, что открыл сто четырнадцатый элемент.
— Это какой?
— Еще не знаю.
— Он просил вас еще о чем-нибудь?
— Он говорил, что за ним якобы следят.
— Кто?
— Не знаю.
— Вы рассказали все, что вам известно о Заслонове?
— Да. А какой у вас к нему интерес?
Молодой следователь промолчал. Я подписал протокол и в недоумении поехал к Обнорскому.
Обнорский сказал, что, скорее всего, наш профессор был связан или с террористами, может быть, чеченскими, или с иностранными разведками.
Обнорский задумался:
— Я постараюсь что-нибудь разузнать. А ты пока съезди к его жене.
10
Жена профессора оказалась очень милой девушкой. Стриженая, светленькая, глаза не нахальные. В общем, в моем вкусе.
— Здравствуйте, я имел некоторые дела с вашим мужем, но тут случилась такая трагедия.
— Да, Витя был замечательный человек.
— Извините, а в каком институте он был профессором?
— Я не знаю.
— Как так?
— По-моему, он химик. Но сколько я его знаю, а мы познакомились года полтора назад, все это время он занимался только бизнесом.
— И каким?
— Разным. Но он не любил говорить об этом.
— Но он вас знакомил со своими партнерами?
— Конечно. Мы ходили с ним в клубы. Там он встречал знакомых. Он говорил: «Познакомьтесь, это Инна. Инна, это Иван Иванович».
— То есть адресов их вы не знаете?
— Нет, не знаю.
— А бывшая жена?
— Я ее никогда не видела.
— А дочь?
— Света недавно вышла замуж. Витя купил ей квартиру в Озерках.
— И какие у него были отношения с дочерью?
— Со Светой хорошие. А с ее мужем — Валерой — ужасные.
— Почему?
— Он считал, что Валера должен сам зарабатывать на жизнь, а не просить у него подачки. Кроме того, у них был конфликт из-за какого-то пакета.
— Ваш муж жаловался мне на то, что за ним следят. Вы не замечали слежки?
— Нет. По-моему, все было хорошо.
— Вас не вызывали в ФСБ?
— Нет, зачем?
Наш разговор заходил в тупик. Инна ничего не знала. Но мне не хотелось уходить.
— Знаете что, Леша, — вдруг сказала мне она, — я очень хочу вам помочь. Давайте встретимся, вместе походим по тем клубам, где мы бывали с Витей. Я вам покажу людей, с которыми он меня знакомил.
— Давайте, — радостно согласился я.
11
В кабинете Обнорского курили все, кроме меня. Дышать было невозможно. Надо поставить кондиционер, подумал я. А еще лучше запретить курить.
— Мы выяснили, — говорил Зудинцев, — что докторской диссертации у Заслонова не было. Пошли по кандидатским. Оказалась — была. По химии — о воздействии радиоактивного излучения на химический состав чего-то там еще — монографию нам выслали по почте, так что она еще не скоро придет. А защищал он диссертацию в Киеве, и уже довольно давно. Кстати, сто четырнадцатый элемент таблицы Менделеева действительно открыли совсем недавно, но наш профессор тут абсолютно ни при чем. Хвастал, наверное. В общем, никакой он не профессор.
— А что с пепельницей? — спросил я.
— Эксперты говорят, что его ударили по голове именно ею. Но отпечатков пальцев на пепельнице не нашли. Ее то ли помыли, то ли протерли.
— А мне рассказали нечто любопытное, — сказал Обнорский. — Мне сказали, что нашего профессора подозревали в связях с израильской разведкой. Якобы он то ли передавал, то ли говорил, что передаст, какие-то технологии. Таким образом, у нас образовалось три направления: это разборки вокруг леса, иностранная разведка и убийство на бытовой почве.
— У нас еще псих-священник есть, — подал я голос.
— Да, и священник. Будем все это разрабатывать.
— А что, твоих финнов интересует не только экспорт леса?
— Моих финнов интересует правда о лжепрофессоре Заслонове. И я обещал, что мы эту правду в письменном виде им подадим. За соответствующую плату. В общем, пусть Зудинцев сидит на хвосте у милиции, Горностаева постарается выяснить, какими химическими технологиями мог заниматься Заслонов, а Скрипка продолжает общение с родными и близкими покойного.
12
Я узнал телефон дочери профессора. Позвонил. Сказал, что мы встречались с ее отцом незадолго до смерти, хотелось бы довести дела до конца. Она согласилась встретиться. Я уже знал, что ее зовут Светлана, что ей двадцать один год, она учится на экономическом в университете. Замужем. Детей нет. Фамилию после замужества не меняла. Квартира у нее была в новом доме. Но — однокомнатная. Дочка профессора внешне совершенно не привлекала — она не красилась, в том смысле, что не пользовалась косметикой, и от этого ее лицо показалось мне однотонно серым.
— Ваш отец обратился в наше агентство, потому что считал, что за ним следят и кто-то сливает компромат на него в прессу. Вы не знаете, кого он опасался?
— Отец не любил рассказывать о своих делах. Так, спросишь его: «Как дела, как фирма?» «Хорошо, но должно быть лучше». Вот и весь разговор.
— А ваш муж — он был посвящен в дела фирмы?
— По-моему, нет.
— Новая жена вашего отца говорит, что у него был конфликт с вашим мужем.
— Да, они поругались. Но папа был не прав.
— А в чем дело?
— Я это уже рассказывала на Литейном.
— В милиции? — уточнил я.
— Нет, в КГБ, ну, как он сейчас называется, — ФСК.
— ФСБ. Вы знаете, с этими названиями столько всяких забавных историй. Один мой приятель, в прошлом, кстати, кагэбешник (сейчас он торгует мороженым оптом), придумывает аббревиатуры. Ко всему. Жена его еще понимает, а в магазине — уже с трудом. Он, например, собаку свою называет СНП — собака неизвестной породы. А тещу — ЖДМНЖ. Что означает: женщина, доставшаяся мне в нагрузку к жене. При этом он умудряется так лихо произносить эти буквы на одном дыхании, как китаец какой-то. Особенно трудно его домашним, когда он новое слово в оборот вводит. Так он им завел тетрадочку. Называется: «Словарь незнакомых слов и выражений». И туда он все записывает, чтобы они имели возможность подучить слова, пока он мороженым торгует. Да, значит вы были в ФСБ?
— Да. Они меня тоже об этом спрашивали. А я им сказала, что папа говорил, что спрятал у нас в квартире какой-то пакет или папку. Спрятал — и не сказал нам. А потом этот пакет пропал. И он считал, что его взял Валера.
— Валера — это ваш муж?
— Да.
— И где ваш отец этот пакет спрятал?
— Я не знаю точно. По-моему, в стенном шкафу. Они с Валерой ругались два дня — сначала я думала, что все уже кончилось, потом отец вернулся — и опять пошли.
— А что в пакете было?
— Какие-то важные бумаги.
— Связанные с фирмой вашего отца?
— Не знаю.
— А зачем вашему отцу было прятать пакет в стенном шкафу?
— Не знаю.
— Кстати, ваш папа был профессором?
— Насколько я знаю, нет.
— Но он где-то преподавал?
— Может быть. Он любил заниматься одновременно разными видами деятельности. Он говорил, что если где-то что-то и потонет, то в другом месте обязательно всплывет. А так — по образованию — он, как и мама, химик.
— Извините, еще несколько вопросов. У вашего отца в последнее время были проблемы с деньгами?
— По-моему, не было. Вообще он вел себя довольно скромно. Вот только купил нам квартиру. И себе — на Юго-Западе. У него даже машины не было. Он всегда говорил, что ему гораздо проще поймать такси, чем самому водить машину или нанимать шофера и все время чувствовать себя перед ним виноватым, когда задерживаешься в каком-нибудь месте, а он сидит в кабине и ждет часами.
— Но он деньги вам давал?
— Давал. Немного. Где-то долларов сто в месяц. Он говорил, что Валера должен сам зарабатывать.
— И Валера зарабатывает?
— Старается.
— А что он делает?
— Он в аспирантуре. И еще у одной фирмы ведет бухгалтерию.
— То есть вообще никаких проблем?
— Ну, — она задумалась, — была как-то. Одна. Недели три назад — папа был как раз у меня, в этой квартире, — на него напал какой-то мужчина.
— Как напал?
— Да так, позвонил, мы открыли. Он вошел. Отец его узнал. Что-то ему сказал. Тогда тот вытащил топор из-под пальто и пытался отца ударить.
— И что дальше было?
— Да ничего. Он ударил топором. Попал вот в вешалку — видите, на ней зазубрина. Потом его отец с Валерой схватили.
— И что?
— Я сказала, что надо вызвать милицию. Папа сказал, что не надо. Они отняли у мужчины этого топор и отпустили.
— А кто это был?
— Какой-то старик. Отец сказал, что он его знает, это сумасшедший, и он больше не будет.
Я подумал, что пришла пора поговорить о ее матери и о новой жене ее отца.
— Знаете, Света, — сказал я, — у меня есть знакомый, тоже, кстати, аспирант, так у него две замечательные особенности. Во-первых, он, сколько я его знаю, столько он в этой аспирантуре учится, — и, что удивительно, умнее не становится. Во-вторых, он уже пятый раз женат. амо по себе, это вовсе не интересно. Но он трижды женат на одной и той же женщине. То есть он на ней женился раз. Потом разошелся с ней, женился на другой. Потом опять женился на этой. Опять развелся. И теперь снова на ней женился. При этом она — так себе, ничего особенного, только волосатая сильно. В смысле, волосы у нее длинные. Обычно у них полный цикл составляет три года. Сейчас жду, опять должны разойтись. А ваш отец почему развелся?
— Это было очень неожиданно. Вдруг сказал маме, что для ее и нашего счастья должен развестись. Отнес заявление в суд. Мама уехала сразу же. А он женился.
— Вы поддерживали отношения с новой женой?
— Нет. Я и видела ее раза три всего.
— Я могу поговорить с вашим мужем?
— Попробуйте позвонить поздно вечером, часов в одиннадцать-двенадцать. Он раньше не приходит.
13
В офисе агентства меня ждали два сообщения. Первое было печальным: у компьютера Спозаранника сгорел блок питания. Как таковое, это событие — перегорание чего-то там у компьютера не было чем-то чрезвычайным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
— Не отвлекайся, Алексей, — сказал Зудинцев. — Ладно, проверим все диссертации — докторские и кандидатские.
— А что с его семьей?
— С семьей все хорошо. Он дважды женат. С первой женой жил долго. Потом развелись. И она куда-то уехала. То ли в Иркутск, то ли в Минусинск. От этого брака у него дочь. Она уже большая. Ей двадцать один год. Студентка университета. Недавно вышла замуж. Вторая жена моложе его на двадцать лет. Живет в отдельной квартире в центре. Не работает.
— Что же они, и жили раздельно?
— Вроде да.
Горностаева, поджав губы, тоже выложила мне кучку информации.
— «МикСу», — сообщила она, — заказал подготовку компромата на «Техлесимпорт» некий Рушан из Петрозаводска. Рушан — это молодой и уже очень состоятельный бизнесмен, занимающийся лесом. Говорят, что одновременно он — один из лидеров карельского преступного сообщества, которое пытается взять под свой контроль весь экспорт леса на Северо-Западе.
— Кроме того, — продолжила Горностаева, — говорят, что через несколько месяцев у «Техлесимпорта» заканчивается лицензия на вырубку леса. И если раньше у Заслонова была рука где-то среди вице-премьеров областного правительства, то теперь и этой руки уже там нет, и самого профессора нет. В общем, кое для кого все очень удачно складывается.
9
Неожиданно меня вызвали в ФСБ. Следователь был очень молод.
Я хотел рассказать ему историю о молодом дворнике, у которого украли метлу, но он мне не дал этого сделать.
— Вы были знакомы с Заслоновым?
— Я с ним беседовал один раз.
— О чем?
— Он хотел заказать нам расследование о том, кому выгодно было публиковать в прессе статьи, в которых он подвергался критике.
— Вы выяснили?
— Нам кажется, что это выгодно одному господину в Петрозаводске.
— Говорил ли он с вами о каких-либо химических технологиях?
— Он говорил, что открыл сто четырнадцатый элемент.
— Это какой?
— Еще не знаю.
— Он просил вас еще о чем-нибудь?
— Он говорил, что за ним якобы следят.
— Кто?
— Не знаю.
— Вы рассказали все, что вам известно о Заслонове?
— Да. А какой у вас к нему интерес?
Молодой следователь промолчал. Я подписал протокол и в недоумении поехал к Обнорскому.
Обнорский сказал, что, скорее всего, наш профессор был связан или с террористами, может быть, чеченскими, или с иностранными разведками.
Обнорский задумался:
— Я постараюсь что-нибудь разузнать. А ты пока съезди к его жене.
10
Жена профессора оказалась очень милой девушкой. Стриженая, светленькая, глаза не нахальные. В общем, в моем вкусе.
— Здравствуйте, я имел некоторые дела с вашим мужем, но тут случилась такая трагедия.
— Да, Витя был замечательный человек.
— Извините, а в каком институте он был профессором?
— Я не знаю.
— Как так?
— По-моему, он химик. Но сколько я его знаю, а мы познакомились года полтора назад, все это время он занимался только бизнесом.
— И каким?
— Разным. Но он не любил говорить об этом.
— Но он вас знакомил со своими партнерами?
— Конечно. Мы ходили с ним в клубы. Там он встречал знакомых. Он говорил: «Познакомьтесь, это Инна. Инна, это Иван Иванович».
— То есть адресов их вы не знаете?
— Нет, не знаю.
— А бывшая жена?
— Я ее никогда не видела.
— А дочь?
— Света недавно вышла замуж. Витя купил ей квартиру в Озерках.
— И какие у него были отношения с дочерью?
— Со Светой хорошие. А с ее мужем — Валерой — ужасные.
— Почему?
— Он считал, что Валера должен сам зарабатывать на жизнь, а не просить у него подачки. Кроме того, у них был конфликт из-за какого-то пакета.
— Ваш муж жаловался мне на то, что за ним следят. Вы не замечали слежки?
— Нет. По-моему, все было хорошо.
— Вас не вызывали в ФСБ?
— Нет, зачем?
Наш разговор заходил в тупик. Инна ничего не знала. Но мне не хотелось уходить.
— Знаете что, Леша, — вдруг сказала мне она, — я очень хочу вам помочь. Давайте встретимся, вместе походим по тем клубам, где мы бывали с Витей. Я вам покажу людей, с которыми он меня знакомил.
— Давайте, — радостно согласился я.
11
В кабинете Обнорского курили все, кроме меня. Дышать было невозможно. Надо поставить кондиционер, подумал я. А еще лучше запретить курить.
— Мы выяснили, — говорил Зудинцев, — что докторской диссертации у Заслонова не было. Пошли по кандидатским. Оказалась — была. По химии — о воздействии радиоактивного излучения на химический состав чего-то там еще — монографию нам выслали по почте, так что она еще не скоро придет. А защищал он диссертацию в Киеве, и уже довольно давно. Кстати, сто четырнадцатый элемент таблицы Менделеева действительно открыли совсем недавно, но наш профессор тут абсолютно ни при чем. Хвастал, наверное. В общем, никакой он не профессор.
— А что с пепельницей? — спросил я.
— Эксперты говорят, что его ударили по голове именно ею. Но отпечатков пальцев на пепельнице не нашли. Ее то ли помыли, то ли протерли.
— А мне рассказали нечто любопытное, — сказал Обнорский. — Мне сказали, что нашего профессора подозревали в связях с израильской разведкой. Якобы он то ли передавал, то ли говорил, что передаст, какие-то технологии. Таким образом, у нас образовалось три направления: это разборки вокруг леса, иностранная разведка и убийство на бытовой почве.
— У нас еще псих-священник есть, — подал я голос.
— Да, и священник. Будем все это разрабатывать.
— А что, твоих финнов интересует не только экспорт леса?
— Моих финнов интересует правда о лжепрофессоре Заслонове. И я обещал, что мы эту правду в письменном виде им подадим. За соответствующую плату. В общем, пусть Зудинцев сидит на хвосте у милиции, Горностаева постарается выяснить, какими химическими технологиями мог заниматься Заслонов, а Скрипка продолжает общение с родными и близкими покойного.
12
Я узнал телефон дочери профессора. Позвонил. Сказал, что мы встречались с ее отцом незадолго до смерти, хотелось бы довести дела до конца. Она согласилась встретиться. Я уже знал, что ее зовут Светлана, что ей двадцать один год, она учится на экономическом в университете. Замужем. Детей нет. Фамилию после замужества не меняла. Квартира у нее была в новом доме. Но — однокомнатная. Дочка профессора внешне совершенно не привлекала — она не красилась, в том смысле, что не пользовалась косметикой, и от этого ее лицо показалось мне однотонно серым.
— Ваш отец обратился в наше агентство, потому что считал, что за ним следят и кто-то сливает компромат на него в прессу. Вы не знаете, кого он опасался?
— Отец не любил рассказывать о своих делах. Так, спросишь его: «Как дела, как фирма?» «Хорошо, но должно быть лучше». Вот и весь разговор.
— А ваш муж — он был посвящен в дела фирмы?
— По-моему, нет.
— Новая жена вашего отца говорит, что у него был конфликт с вашим мужем.
— Да, они поругались. Но папа был не прав.
— А в чем дело?
— Я это уже рассказывала на Литейном.
— В милиции? — уточнил я.
— Нет, в КГБ, ну, как он сейчас называется, — ФСК.
— ФСБ. Вы знаете, с этими названиями столько всяких забавных историй. Один мой приятель, в прошлом, кстати, кагэбешник (сейчас он торгует мороженым оптом), придумывает аббревиатуры. Ко всему. Жена его еще понимает, а в магазине — уже с трудом. Он, например, собаку свою называет СНП — собака неизвестной породы. А тещу — ЖДМНЖ. Что означает: женщина, доставшаяся мне в нагрузку к жене. При этом он умудряется так лихо произносить эти буквы на одном дыхании, как китаец какой-то. Особенно трудно его домашним, когда он новое слово в оборот вводит. Так он им завел тетрадочку. Называется: «Словарь незнакомых слов и выражений». И туда он все записывает, чтобы они имели возможность подучить слова, пока он мороженым торгует. Да, значит вы были в ФСБ?
— Да. Они меня тоже об этом спрашивали. А я им сказала, что папа говорил, что спрятал у нас в квартире какой-то пакет или папку. Спрятал — и не сказал нам. А потом этот пакет пропал. И он считал, что его взял Валера.
— Валера — это ваш муж?
— Да.
— И где ваш отец этот пакет спрятал?
— Я не знаю точно. По-моему, в стенном шкафу. Они с Валерой ругались два дня — сначала я думала, что все уже кончилось, потом отец вернулся — и опять пошли.
— А что в пакете было?
— Какие-то важные бумаги.
— Связанные с фирмой вашего отца?
— Не знаю.
— А зачем вашему отцу было прятать пакет в стенном шкафу?
— Не знаю.
— Кстати, ваш папа был профессором?
— Насколько я знаю, нет.
— Но он где-то преподавал?
— Может быть. Он любил заниматься одновременно разными видами деятельности. Он говорил, что если где-то что-то и потонет, то в другом месте обязательно всплывет. А так — по образованию — он, как и мама, химик.
— Извините, еще несколько вопросов. У вашего отца в последнее время были проблемы с деньгами?
— По-моему, не было. Вообще он вел себя довольно скромно. Вот только купил нам квартиру. И себе — на Юго-Западе. У него даже машины не было. Он всегда говорил, что ему гораздо проще поймать такси, чем самому водить машину или нанимать шофера и все время чувствовать себя перед ним виноватым, когда задерживаешься в каком-нибудь месте, а он сидит в кабине и ждет часами.
— Но он деньги вам давал?
— Давал. Немного. Где-то долларов сто в месяц. Он говорил, что Валера должен сам зарабатывать.
— И Валера зарабатывает?
— Старается.
— А что он делает?
— Он в аспирантуре. И еще у одной фирмы ведет бухгалтерию.
— То есть вообще никаких проблем?
— Ну, — она задумалась, — была как-то. Одна. Недели три назад — папа был как раз у меня, в этой квартире, — на него напал какой-то мужчина.
— Как напал?
— Да так, позвонил, мы открыли. Он вошел. Отец его узнал. Что-то ему сказал. Тогда тот вытащил топор из-под пальто и пытался отца ударить.
— И что дальше было?
— Да ничего. Он ударил топором. Попал вот в вешалку — видите, на ней зазубрина. Потом его отец с Валерой схватили.
— И что?
— Я сказала, что надо вызвать милицию. Папа сказал, что не надо. Они отняли у мужчины этого топор и отпустили.
— А кто это был?
— Какой-то старик. Отец сказал, что он его знает, это сумасшедший, и он больше не будет.
Я подумал, что пришла пора поговорить о ее матери и о новой жене ее отца.
— Знаете, Света, — сказал я, — у меня есть знакомый, тоже, кстати, аспирант, так у него две замечательные особенности. Во-первых, он, сколько я его знаю, столько он в этой аспирантуре учится, — и, что удивительно, умнее не становится. Во-вторых, он уже пятый раз женат. амо по себе, это вовсе не интересно. Но он трижды женат на одной и той же женщине. То есть он на ней женился раз. Потом разошелся с ней, женился на другой. Потом опять женился на этой. Опять развелся. И теперь снова на ней женился. При этом она — так себе, ничего особенного, только волосатая сильно. В смысле, волосы у нее длинные. Обычно у них полный цикл составляет три года. Сейчас жду, опять должны разойтись. А ваш отец почему развелся?
— Это было очень неожиданно. Вдруг сказал маме, что для ее и нашего счастья должен развестись. Отнес заявление в суд. Мама уехала сразу же. А он женился.
— Вы поддерживали отношения с новой женой?
— Нет. Я и видела ее раза три всего.
— Я могу поговорить с вашим мужем?
— Попробуйте позвонить поздно вечером, часов в одиннадцать-двенадцать. Он раньше не приходит.
13
В офисе агентства меня ждали два сообщения. Первое было печальным: у компьютера Спозаранника сгорел блок питания. Как таковое, это событие — перегорание чего-то там у компьютера не было чем-то чрезвычайным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26