Однако такая акция выглядела бы некрасиво, поэтому они готовы пойти на провокацию. В Париж заявился министр иностранных дел Польши господин Бек и потребовал от французского правительства оккупации части Рурской области, пообещав со своей стороны вторжение поляков в Германию пятью армейскими корпусами. Эту новость я узнал вчера, когда нас, группу журналистов, пригласили на улицу Кэ д'Орсэ для информации. Мы собрались у парадных дверей как раз в то время, когда господин Бек, разодетый, как опереточный тенор, поджидал свою машину, чтобы уехать. Журналисты, не зная еще ничего о предложениях министра иностранных дел Польши, поглядывали на господина Бека с явной насмешкой. Я спросил одного своего коллегу о мотивах такого не очень почтительного отношения к высокопоставленному гостю. И вот что он мне ответил: «Видите ли, господин Бек не новичок у нас в Париже, он бывал здесь еще молодым офицером в качестве военного атташе и вел довольно скандальный образ жизни, посещал игорные дома, чрезмерно увлекался женщинами, стал причиной двух нашумевших в то время историй». Но самое пикантное заключается в том, что сам тогдашний премьер-министр Польши, господин Сикорский, уведомил французское правительство через секретные каналы, чтобы не особенно доверяли военному атташе Беку… То ли получив такие сведения, то ли желая избавиться от скандального офицерика с дипломатическим паспортом в кармане, агенты Сюртэ Женераль без особого труда спровоцировали Бека, подсунув ему фальшивку под видом секретного документа, касающегося Италии. А еще через некоторое время «подыскали» и покупателя на этот документ в лице мнимого агента итальянской разведки. Бек попал в эту ловушку, как слепой щенок, — его накрыли в тот момент, когда он, продав документ, собирался получить за него большие деньги. Овладев таким образом неопровержимыми доказательствами неблаговидной деятельности господина Бека, несовместимой с дипломатической работой, его объявили персоной нон грата и выставили из Франции… Теперь, сидя в кресле министра иностранных дел Польши, господин Бек, видимо, решил отомстить французам за свой позор в прошлом!..
— По-моему, — сказал Василий, — демарш поляков свидетельствует, что союзники Франции, разочаровавшись в двойственной и предательской политике старшего партнера, постепенно отходят от него.
— Да, похоже на это… По-видимому, очередь за другими союзниками Франции. Интересно, как поведут себя в ближайшее время Румыния, Чехословакия и Югославия.
— Нужно полагать, Что и эти страны перед лицом смертельной опасности, не надеясь больше на Францию, будут искать пути для спасения!
— Вы, кажется, недалеки от истины. Этого опасаются и на улице Кэ д'Орсэ. К сожалению, разговорами ничего изменить нельзя, в особенности сейчас, перед лицом грозных событий… Итак, прошу вас передать мадам Марианне, что я имею честь пригласить ее на ужин в компании немецкого дипломата господина Ганса Вебера и его соотечественницы фрау Эльзы Браун.
— Непременно передам!..
В тот же день, вечером, стало известно о падении кабинета Поля Покура. Премьер-министром Франции стал Эдуард Даладье. Поль Покур согласился принять портфель министра иностранных дел в его кабинете.
7
Эльза Браун, в японском халатике, сидела у туалетного столика и тщательно наводила красоту на свое — увы! — уже поблекшее лицо. Разглядывая в зеркало свои округлые плечи, пышную грудь, она думала о том, что не потеряла былой привлекательности, иначе не стал бы приглашать ее на ужин такой серьезный человек, как Вебер из консульства. Вся немецкая колония в Париже считает этого худощавого, подтянутого холостяка сухарем. По правде говоря, он действительно малоразговорчив и ведет себя слишком надменно. По что из этого, зато сослуживцы Вебера отзываются о нем как о человеке умном, начитанном. Впрочем, эти его качества Эльзу Браун мало интересуют. Важно другое: Ганс стройный, крепкий мужчина и, говорят, отличный спортсмен.
Насколько ей известно, Вебер до сих пор не ухаживал ни за одной женщиной из немецкой колонии. Бот был бы фурор, если бы она появилась на вечере в клубе с Вебером! Сколько женщин позавидовали бы ей! Многие злословят по ее адресу, выдумывают всякие небылицы. Что греха таить, она питает слабость к мужчинам, в особенности к молодым!.. А разве все эти прикидывающиеся скромницами матроны не согрешили бы, если бы имели возможность? Дай им только волю!.. Взять хотя бы жену советника, фрау Эльман, — казалось бы, уж развалина, за шестьдесят, а соблазнила товарища сына, совсем мальчишку. Об этом знают все, но молчат. Как же, разве можно осуждать жену советника? А стоит ей, Эльзе Браун, встретиться изредка с молодым человеком, как об этом тотчас заговорит вся колония, — за нее ведь некому вступиться и заткнуть рот сплетникам. Если у нее будет постоянный поклонник, да еще такой, как Вебер, положение ее изменится.
Признаться, приглашение Вебера поужинать в обществе одной приятной французской супружеской пары было как снег на голову, — до этого он не обращал на нее никакого внимания, поклонится и пройдет мимо, будто она неодушевленный предмет, а не женщина. И вдруг это приглашение!.. А почему бы и нет? Что она, менее интересна, чем какая-нибудь зеленая девчонка-несмышленыш?..
Эльза Браун еще раз посмотрела на себя в зеркало, Морщинки, второй подбородок… Как она следит за собой, какую соблюдает диету! Давно забыла вкус пирожных, совсем не ест хлеба, живет на одних овощах! Годы, тут уж ничего не поделаешь… И седеть начала, но это не беда, — французы великие мастера!..
Надушившись и напудрив лицо, она долго выбирала платье. К ее великому огорчению, материальные возможности не позволяли ей одеваться у дорогих портних. Вкуса у нее хоть отбавляй, но нужны еще деньги, и большие. Наконец она остановилась на синем крепдешиновом платье, надела на шею две нитки крупного искусственного жемчуга, приготовила лакированные туфли-лодочки, но не надела их, чтобы раньше времени не болели ноги.
Звонок в дверь. Она быстро надела туфли и пошла открывать.
— О-о, фрау Браун! Как вам идет этот жемчуг! — сказал Вебер, целуя пухлую ручку стенографистки.
— Неужели? По-моему, вы просто решили сказать мне приятное!
— Если вы готовы, мы можем ехать. — Веберу хотелось сократить этот разговор.
— Может быть, выпьем бокал вина или чашечку кофе?
— С большим бы удовольствием, но ведь нас ждут!..
Вебер помог ей надеть шубку, и они спустились на улицу, где их ждало такси.
Эльза Браун впервые была в китайском ресторане и с интересом рассматривала стены, обтянутые шелком с причудливыми рисунками, фонарики, бросающие мягкий свет в зал. По обеим сторонам зала шли небольшие кабины, похожие на шатры. Приглушенно звучала странная музыка.
Не успели Вебер и Эльза войти в ресторан, как перед ними вырос словно из-под земли китаец в зеленом халате, с длинной косой и почтительно осведомился — не господин ли Вебер осчастливил его своим присутствием? Получив утвердительный ответ, китаец низко поклонился и сказал:
— Вас и вашу даму ждут в шестой кабине!..
При виде гостей Сарьян вскочил с места, поцеловал руку Эльзы и представил ей и Веберу свою спутницу:
— Мадам Марианна!.. Садитесь, прошу вас, и чувствуйте себя как дома! На каком языке вы предпочитаете говорить? — спросил он вдруг.
— Думаю, лучше по-немецки, — ответил Вебер. — Не так ли, фрау Эльза?
— Да, пожалуй, лучше по-немецки, а то с моим произношением… Больше трех лет живу во Франции и никак не научусь правильно произносить французские слова, — немка говорила с таким смешным акцентом, что Лиза о трудом сдерживала улыбку.
На звонок Сарьяна вмиг появился слуга-китаец. С его помощью журналист заказал какие-то странные блюда, о которых Эльза и понятия не имела, и сказал:
— В одном только мы сделаем отступление от китайского меню: дайте нам русскую водку и французское шампанское! А о десерте мы еще подумаем!
Ледяная водка, которую пили из крошечных, как наперсток, рюмок, — от нее не отказались и дамы — способствовала быстрому сближению новых знакомых. Когда было покончено с закусками и подали утку по-китайски, женщины беседовали так, словно давно знали друг друга.
— На вас очаровательное платье, и очень вам к лицу!.. Скажите, у кого вы шьете? — спросила Эльза.
Лиза назвала известную в Париже портниху.
— И дорого она берет?
— Как вам сказать, для Парижа не так-то уж дорого… За платье — четыреста франков, за костюм — шестьсот.
— О нет! — Эльза сокрушенно покачала головой. — Женщине, живущей на жалованье, это не по карману.
— Разве вы служите? — спросила Лиза с таким видом, будто раньше ничего не слышала о фрау Браун.
— Да, я работаю. — Эльза не уточнила, где именно, и Лиза поняла, что ее собеседница не такая уж наивная дамочка, какой кажется с первого взгляда.
— Ах, я так мечтаю скорее окончить Сорбонну и начать работать! — сказала Лиза. — Хочется быть самостоятельной… Ведь ваша работа, фрау Эльза, вполне обеспечивает вас?
— Я получаю, милая Марианна, семьсот франков в месяц плюс наградные два раза в год — на рождество и на пасху. Деньги не малые, — на них я могла бы жить у себя на родине припеваючи. Но только не здесь!..
— Да, конечно, это не очень большие деньги для Парижа. Впрочем, нужно уметь жить… Здесь есть портнихи, которые отлично шьют и берут недорого, — просто они недостаточно разрекламированы. Иногда и я шью у таких. Это обходится почти вдвое дешевле.
— Да, по нужно знать таких портних!
— Я с удовольствием сведу вас к одной из них, если пожелаете!
— Буду вам бесконечно благодарна, милая Марианна!
Мужчины, делая вид, что заняты едой, следили за разговором женщин, отмечая про себя ловкость, с какой Лиза направляла беседу.
— Еще бокал шампанского? — предложил Сарьян Эльзе Браун.
— Я и так совсем пьяна! — кокетливо улыбнулась та.
— Ну, что вы, дорогая фрау! Шампанское — дамский напиток! Вот мы с моим другом Вебером пьем русскую водку, и то ничего! — Он наполнил бокалы дам.
Они выпили по нескольку глотков, и фрау Браун вернулась к прерванному разговору:
— Вы правы, здесь все так дорого… За флакон хороших духов платишь сто и даже двести франков, за коробку пудры — тридцать-пятьдесят франков. Конечно, все это предметы роскоши, согласна, но помилуйте, какая женщина в наш век может обойтись без духов, пудры, крема, губной помады?
— Недаром французы придумали поговорку — чтобы быть красивой, нужно страдать!..
— Вы прекрасно говорите по-немецки! По выговору вас не отличишь от уроженки Берлина…
— Я училась в немецкой школе, — коротко ответила Лиза.
Разговор перешел на обсуждение достоинств китайской кухни. Отдавая ей должное, Вебер утверждал, что все-таки лучшей кухни, чем французская, нет нигде. Сарьян не соглашался, доказывая, что на Востоке, в особенности в Стамбуле, готовят отличные блюда, не хуже, чем французы. Фрау Браун тут же поинтересовалась: разве мсье Сарьян бывал в Стамбуле? Получив утвердительный отпет, она во что бы то ни стало захотела узнать — действительно ли так необыкновенны турецкие бани?
— Стамбул знаменит не только великолепными банями! — Немка раздражала журналиста, но он взял себя в руки. — Там сохранился огромный крытый базар, со множеством лабиринтов, построенный еще во времена султана Фатиха, завоевателя Константинополя. На берегу Босфора до сих пор стоят крепостные башни, воздвигнутые византийцами для обороны столицы империи; изумительные по своей красоте храмы, мечети с высокими минаретами, облицованные цветной керамикой, сверкающие на солнце всеми цветами радуги. Наконец, роскошные дворцы, соединяющие в себе мавританскую архитектуру с европейской.
— О, как это интересно! Скажите, мсье Сарьян, это правда, что у турецких султанов были гаремы, где содержалось по двенадцати жен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— По-моему, — сказал Василий, — демарш поляков свидетельствует, что союзники Франции, разочаровавшись в двойственной и предательской политике старшего партнера, постепенно отходят от него.
— Да, похоже на это… По-видимому, очередь за другими союзниками Франции. Интересно, как поведут себя в ближайшее время Румыния, Чехословакия и Югославия.
— Нужно полагать, Что и эти страны перед лицом смертельной опасности, не надеясь больше на Францию, будут искать пути для спасения!
— Вы, кажется, недалеки от истины. Этого опасаются и на улице Кэ д'Орсэ. К сожалению, разговорами ничего изменить нельзя, в особенности сейчас, перед лицом грозных событий… Итак, прошу вас передать мадам Марианне, что я имею честь пригласить ее на ужин в компании немецкого дипломата господина Ганса Вебера и его соотечественницы фрау Эльзы Браун.
— Непременно передам!..
В тот же день, вечером, стало известно о падении кабинета Поля Покура. Премьер-министром Франции стал Эдуард Даладье. Поль Покур согласился принять портфель министра иностранных дел в его кабинете.
7
Эльза Браун, в японском халатике, сидела у туалетного столика и тщательно наводила красоту на свое — увы! — уже поблекшее лицо. Разглядывая в зеркало свои округлые плечи, пышную грудь, она думала о том, что не потеряла былой привлекательности, иначе не стал бы приглашать ее на ужин такой серьезный человек, как Вебер из консульства. Вся немецкая колония в Париже считает этого худощавого, подтянутого холостяка сухарем. По правде говоря, он действительно малоразговорчив и ведет себя слишком надменно. По что из этого, зато сослуживцы Вебера отзываются о нем как о человеке умном, начитанном. Впрочем, эти его качества Эльзу Браун мало интересуют. Важно другое: Ганс стройный, крепкий мужчина и, говорят, отличный спортсмен.
Насколько ей известно, Вебер до сих пор не ухаживал ни за одной женщиной из немецкой колонии. Бот был бы фурор, если бы она появилась на вечере в клубе с Вебером! Сколько женщин позавидовали бы ей! Многие злословят по ее адресу, выдумывают всякие небылицы. Что греха таить, она питает слабость к мужчинам, в особенности к молодым!.. А разве все эти прикидывающиеся скромницами матроны не согрешили бы, если бы имели возможность? Дай им только волю!.. Взять хотя бы жену советника, фрау Эльман, — казалось бы, уж развалина, за шестьдесят, а соблазнила товарища сына, совсем мальчишку. Об этом знают все, но молчат. Как же, разве можно осуждать жену советника? А стоит ей, Эльзе Браун, встретиться изредка с молодым человеком, как об этом тотчас заговорит вся колония, — за нее ведь некому вступиться и заткнуть рот сплетникам. Если у нее будет постоянный поклонник, да еще такой, как Вебер, положение ее изменится.
Признаться, приглашение Вебера поужинать в обществе одной приятной французской супружеской пары было как снег на голову, — до этого он не обращал на нее никакого внимания, поклонится и пройдет мимо, будто она неодушевленный предмет, а не женщина. И вдруг это приглашение!.. А почему бы и нет? Что она, менее интересна, чем какая-нибудь зеленая девчонка-несмышленыш?..
Эльза Браун еще раз посмотрела на себя в зеркало, Морщинки, второй подбородок… Как она следит за собой, какую соблюдает диету! Давно забыла вкус пирожных, совсем не ест хлеба, живет на одних овощах! Годы, тут уж ничего не поделаешь… И седеть начала, но это не беда, — французы великие мастера!..
Надушившись и напудрив лицо, она долго выбирала платье. К ее великому огорчению, материальные возможности не позволяли ей одеваться у дорогих портних. Вкуса у нее хоть отбавляй, но нужны еще деньги, и большие. Наконец она остановилась на синем крепдешиновом платье, надела на шею две нитки крупного искусственного жемчуга, приготовила лакированные туфли-лодочки, но не надела их, чтобы раньше времени не болели ноги.
Звонок в дверь. Она быстро надела туфли и пошла открывать.
— О-о, фрау Браун! Как вам идет этот жемчуг! — сказал Вебер, целуя пухлую ручку стенографистки.
— Неужели? По-моему, вы просто решили сказать мне приятное!
— Если вы готовы, мы можем ехать. — Веберу хотелось сократить этот разговор.
— Может быть, выпьем бокал вина или чашечку кофе?
— С большим бы удовольствием, но ведь нас ждут!..
Вебер помог ей надеть шубку, и они спустились на улицу, где их ждало такси.
Эльза Браун впервые была в китайском ресторане и с интересом рассматривала стены, обтянутые шелком с причудливыми рисунками, фонарики, бросающие мягкий свет в зал. По обеим сторонам зала шли небольшие кабины, похожие на шатры. Приглушенно звучала странная музыка.
Не успели Вебер и Эльза войти в ресторан, как перед ними вырос словно из-под земли китаец в зеленом халате, с длинной косой и почтительно осведомился — не господин ли Вебер осчастливил его своим присутствием? Получив утвердительный ответ, китаец низко поклонился и сказал:
— Вас и вашу даму ждут в шестой кабине!..
При виде гостей Сарьян вскочил с места, поцеловал руку Эльзы и представил ей и Веберу свою спутницу:
— Мадам Марианна!.. Садитесь, прошу вас, и чувствуйте себя как дома! На каком языке вы предпочитаете говорить? — спросил он вдруг.
— Думаю, лучше по-немецки, — ответил Вебер. — Не так ли, фрау Эльза?
— Да, пожалуй, лучше по-немецки, а то с моим произношением… Больше трех лет живу во Франции и никак не научусь правильно произносить французские слова, — немка говорила с таким смешным акцентом, что Лиза о трудом сдерживала улыбку.
На звонок Сарьяна вмиг появился слуга-китаец. С его помощью журналист заказал какие-то странные блюда, о которых Эльза и понятия не имела, и сказал:
— В одном только мы сделаем отступление от китайского меню: дайте нам русскую водку и французское шампанское! А о десерте мы еще подумаем!
Ледяная водка, которую пили из крошечных, как наперсток, рюмок, — от нее не отказались и дамы — способствовала быстрому сближению новых знакомых. Когда было покончено с закусками и подали утку по-китайски, женщины беседовали так, словно давно знали друг друга.
— На вас очаровательное платье, и очень вам к лицу!.. Скажите, у кого вы шьете? — спросила Эльза.
Лиза назвала известную в Париже портниху.
— И дорого она берет?
— Как вам сказать, для Парижа не так-то уж дорого… За платье — четыреста франков, за костюм — шестьсот.
— О нет! — Эльза сокрушенно покачала головой. — Женщине, живущей на жалованье, это не по карману.
— Разве вы служите? — спросила Лиза с таким видом, будто раньше ничего не слышала о фрау Браун.
— Да, я работаю. — Эльза не уточнила, где именно, и Лиза поняла, что ее собеседница не такая уж наивная дамочка, какой кажется с первого взгляда.
— Ах, я так мечтаю скорее окончить Сорбонну и начать работать! — сказала Лиза. — Хочется быть самостоятельной… Ведь ваша работа, фрау Эльза, вполне обеспечивает вас?
— Я получаю, милая Марианна, семьсот франков в месяц плюс наградные два раза в год — на рождество и на пасху. Деньги не малые, — на них я могла бы жить у себя на родине припеваючи. Но только не здесь!..
— Да, конечно, это не очень большие деньги для Парижа. Впрочем, нужно уметь жить… Здесь есть портнихи, которые отлично шьют и берут недорого, — просто они недостаточно разрекламированы. Иногда и я шью у таких. Это обходится почти вдвое дешевле.
— Да, по нужно знать таких портних!
— Я с удовольствием сведу вас к одной из них, если пожелаете!
— Буду вам бесконечно благодарна, милая Марианна!
Мужчины, делая вид, что заняты едой, следили за разговором женщин, отмечая про себя ловкость, с какой Лиза направляла беседу.
— Еще бокал шампанского? — предложил Сарьян Эльзе Браун.
— Я и так совсем пьяна! — кокетливо улыбнулась та.
— Ну, что вы, дорогая фрау! Шампанское — дамский напиток! Вот мы с моим другом Вебером пьем русскую водку, и то ничего! — Он наполнил бокалы дам.
Они выпили по нескольку глотков, и фрау Браун вернулась к прерванному разговору:
— Вы правы, здесь все так дорого… За флакон хороших духов платишь сто и даже двести франков, за коробку пудры — тридцать-пятьдесят франков. Конечно, все это предметы роскоши, согласна, но помилуйте, какая женщина в наш век может обойтись без духов, пудры, крема, губной помады?
— Недаром французы придумали поговорку — чтобы быть красивой, нужно страдать!..
— Вы прекрасно говорите по-немецки! По выговору вас не отличишь от уроженки Берлина…
— Я училась в немецкой школе, — коротко ответила Лиза.
Разговор перешел на обсуждение достоинств китайской кухни. Отдавая ей должное, Вебер утверждал, что все-таки лучшей кухни, чем французская, нет нигде. Сарьян не соглашался, доказывая, что на Востоке, в особенности в Стамбуле, готовят отличные блюда, не хуже, чем французы. Фрау Браун тут же поинтересовалась: разве мсье Сарьян бывал в Стамбуле? Получив утвердительный отпет, она во что бы то ни стало захотела узнать — действительно ли так необыкновенны турецкие бани?
— Стамбул знаменит не только великолепными банями! — Немка раздражала журналиста, но он взял себя в руки. — Там сохранился огромный крытый базар, со множеством лабиринтов, построенный еще во времена султана Фатиха, завоевателя Константинополя. На берегу Босфора до сих пор стоят крепостные башни, воздвигнутые византийцами для обороны столицы империи; изумительные по своей красоте храмы, мечети с высокими минаретами, облицованные цветной керамикой, сверкающие на солнце всеми цветами радуги. Наконец, роскошные дворцы, соединяющие в себе мавританскую архитектуру с европейской.
— О, как это интересно! Скажите, мсье Сарьян, это правда, что у турецких султанов были гаремы, где содержалось по двенадцати жен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69