— Это очень жестоко, — произнес Таррант, находясь под впечатлением слов Модести.
Она же рассмеялась, глядя на его удивленное лицо, затем спокойно сказала:
— Я только говорю о том, что было бы для нее лучше. И признаться, мне странно слышать от вас упреки в жестокости.
— Почему?
— Потому что вы сами очень жестокий, даже беспощадный человек, сэр Джеральд. Впрочем, таким вам приходится быть по служебной необходимости.
— Может, и приходится, но я все-таки остаюсь старым сентиментальным джентльменом.
— Это еще хуже. Вам, значит, приходится постоянно заставлять себя быть еще беспощаднее, чтобы не дать сентиментальности взять верх. — Внезапно в ее глазах заплясали озорные искорки. — У меня, например, есть знакомый, старый сентиментальный джентльмен, который руководит каким-то таинственным отделом в министерстве иностранных дел. Но сильно сомневаюсь, что сентиментальное начало может помешать ему использовать меня в своих корыстных интересах…
— Сдаюсь! — со вздохом провозгласил Таррант. — Ваша взяла! Но возможно, он делает это исключительно потому, что подозревает, что вы ждете от него этого? Кто знает, вдруг в каком-то смысле вы сами его используете.
— Полагаю, он может сам за себя постоять. Кроме того, не так уж он и стар. — Она взяла Тарранта под руку и повела его к честерфилду. — Ну, а что будете пить?
— Спасибо, но пока я повременю.
— А вы поели? — спросила Модести и, поскольку Таррант замялся, сама и ответила: — Нет, конечно… Мы с Вилли тоже несколько закрутились сегодня вечером, поэтому я попросила Венга приготовить три порции цыпленка с салатом. Может, поедим прямо за разговором, без церемоний? Или это уже слишком?
— Меня это вполне устраивает. Кстати, я и сам стал свидетелем того, что у вас с Вилли выдался довольно бурный вечер. Блестящий спектакль, ничего не скажешь!
— Вы сидели в кинобудке?
— Да, но я распознал вас, только когда Вилли поглядел прямо в окошечко и сунул палец в ухо. Мне сразу вспомнился его радар. Скажите, вы что, положили за щеки резинки?
— Да, это самый элементарный способ изменить лицо, — кивнула Модести, а Таррант сказал:
— Вилли блестяще выразил свою поддержку Свободному Кувейту. Как это вы только не подали виду, что восхищены им?
— Я не просто переоделась в другую одежду, — без улыбки сказала Модести. — Я превратилась в усталую, застенчивую, боящуюся мужа женщину. Нет, мы играли на полном серьезе, раз уж вы попросили нас не высовываться…
Вилли вошел в комнату с испуганным лицом.
— Люсиль не сделала и половины тех заданий, что получила на каникулы, Принцесса. Она только что сама призналась. — Он почесал затылок. — Мать Бернар вынет из меня все кишки и сделает из них себе подвязки.
Модести залилась веселым смехом.
— Тебе хорошо, Принцесса, — жалобно произнес Вилли, — но в меня она вселяет ужас.
— Придется тебе написать письмо, в котором ты выразишь надежду, что ее обрадует, что Люсиль сделала половину задания. И вложи чек на тот самый библиотечный фонд, про который мать Бернар тебе напомнила в своем письме.
Вилли сразу же просиял.
— Храни меня как зеницу ока, в тени крыл твоих укрой меня! — радостно процитировал он. — Псалом шестнадцатый, стих восьмой. Ну, что, может, теперь маленько подкрепимся?
— Да. Помоги Венгу принести подносы, чтобы он поскорее мог отправиться на свою дискотеку.
— Нельзя ли включить телевизор через десять минут? — осведомился Таррант, взглянув на свои часы. — У нашего друга эс-Сабаха Солона будут брать короткое интервью.
— Он выступает по телевидению? — Модести удивленно уставилась на Тарранта. — Посол Кувейта будет недоволен.
— Там есть нечто вроде комического шоу, и я, признаться, пустил в ход кое-какие связи, чтобы устроить этот разговор. Программа называется «Люди, люди…», и обычно они приглашают туда разных чудаков с завиральными идеями. Эс-Сабах Солон появится почти в самом начале, на две минуты. Сразу после человека, который утверждает, что земля плоская.
— А какая же она еще? — спросил Вилли, уже направляясь на кухню. — Неужели вы всерьез верите психам, которые утверждают, что это шар?
Пятнадцать минут спустя, когда Таррант доел последний кусочек восхитительного салата с цыпленком, на экране телевизора возник эс-Сабах Солон. Он не поразил их ничем новым — все это уже они слышали сегодня, но в одном случае безукоризненно учтивый интервьюер попытался прищучить его.
— Итак, мистер Солон, вы утверждаете, что существует армия освобождения Кувейта и что в один прекрасный день она нанесет удар? — с деланным равнодушием осведомился он.
— Нет, речь не идет о нанесении удара, — резко дернулся араб. — Она будет защищать кувейтцев от тех, кто поработил мою родину.
— И эта армия существует не как общая идея, но как конкретные люди, оружие, боеприпасы? Эс-Сабах Солон поджал губы.
— Вряд ли сейчас имеет смысл распространяться на этот счет. Для этого мне потребуется одобрение моего кабинета, а я сомневаюсь, что они будут приветствовать преждевременное раскрытие карт, каковое может только помешать быстрейшему наступлению зари свободы в моей маленькой, но гордой стране.
— Спасибо большое, мистер Солон. На экране крупным планом возникло лицо интервьюера. С еле заметной улыбкой он сказал:
— Перед нами выступал эс-Сабах Солон, который, по его словам, возглавляет правительство Свободного Кувейта. А теперь предоставим слово мистеру Генри Мули из Сурбитона, который неоднократно видел фей в своем саду и в доказательство этого готов продемонстрировать сделанные им фотографии.
С помощью дистанционного управления Модести выключила телевизор и сказала:
— Нет, нет, сиди спокойно, Вилли.
Она собрала тарелки, унесла их на кухню, а затем вернулась, катя столик на колесиках, на котором стояло все, что нужно для кофе. Налив кофе Тарранту и Вилли, она не оставила без внимания и себя и уселась с чашкой в углу честерфилда.
— Пока этот Солон выглядит как шут гороховый, — сказала она. — Каков же второй фактор?
— Наемники, — сказал Таррант, глядя в чашку. — Мы присматриваем за этим народом, который время от времени начинает скапливаться во взрывоопасных местах нашей планеты. Некоторые из них люди как люди. Достаточно навести справки у тех, кого они вытащили из Конго. Но среди них попадаются и такие, кто за пятерку готов перерезать горло ближнему. И надо сказать, что слишком большое количество подобных субъектов в последние дни вдруг выведено из игры. И никто не знает, куда они делись.
— Вы имеете в виду наших соотечественников, англичан? — спросил Вилли.
— Там представлены все национальности, — отозвался Таррант. Он помешал ложечкой кофе и извиняющимся тоном заметил: — У меня такое впечатление, что Солон кричит: «Волки!», чтобы как раз скрыть суть своей армии. А заодно и подготовить общественное мнение к тому, что она может нанести удар.
Наступила долгая пауза. Таррант почувствовал облегчение, так как ни Вилли, ни Модести, выслушав его резоны, не проявили удивления. Они размышляли, трезво оценивая ситуацию. Время от времени они поглядывали друг на друга, словно телепатически обменивались информацией. Пауза затянулась на добрые три минуты.
— Но тогда нужна хорошая база где-то неподалеку от места нанесения удара, Принцесса, — сказал наконец Вилли, словно продолжая дискуссию.
Модести кивнула.
— Да, это главное препятствие. Ну и проблема поддержки, разумеется. Хотя это уже не препятствие, а просто большой вопрос. — Модести посмотрела на Тарранта. — Россия, Китай, или и Россия, и Китай?
— Не исключено, — кивнул Таррант. — Они, конечно, воюют друг с другом на идеологическом фронте, но в отдельных вопросах неплохо действуют заодно… — Таррант осекся и вдруг спросил: — Но вы все-таки принимаете эту гипотезу как вероятную?
— Тут, скорее, специалист Вилли, но он пока не видит никаких противоречий.
— Мое начальство придерживается иного мнения. Они с пеной у рта уверяют меня, что подобная операция просто не может быть подготовлена тайком. Слишком велик размах…
— Тоже мне размах, — презрительно перебил его Вилли. — В наши дни один человек с помощью современного вооружения равен танку времен второй мировой. Взять, к примеру, винтовку «стонер» и систему, которую сейчас разработали янки. Шесть видов оружия в одном! Причем все отлично заменяется. Или опять-таки «редай», М79, «аврок»… Кувейт — это клочок земли. Армии настоящей нет. Один батальон хороших солдат с современным оружием и нормальным транспортом — и за двадцать четыре часа дело будет сделано.
— Вы полагаете, это элементарная военная операция? — осведомился Таррант.
— Нет, насчет элементарной я бы не торопился! Тут нужны недели тщательного планирования, серьезная разведка… Надо найти надежных солдат, хорошо их вооружить и поставить во главе крутых командиров. И, главное, надо вовремя их двинуть вперед. Чтобы они оказались, где надо и когда надо со всем необходимым оборудованием.
— Опять мы подходим к проблеме расстояния. Нужна база, причем не слишком удаленная от места операции, — сказала Модеста.
— В наши дни, Принцесса, можно начинать издалека, — задумчиво проговорил Вилли. — Не могу сказать точно, как это устроено в данном случае, но такое вполне реально. — Он вдруг ухмыльнулся и обернулся к Тарранту. — Слушайте, вы можете получить мнение куда более сведущих людей. Я не генерал.
— Я уже говорил с военными экспертами, — сказал Таррант. — Их точка зрения в принципе совпадает с вашей. — Он вспомнил длинные ряды полок в комнате Вилли. Одна из них была заставлена книгами по тактике и стратегии боевых действий, оружию, истории великих сражений. — И неудивительно, — добавил Таррант.
— Вы боитесь fait accomplis? — спросила Модести.
— Да, в наше время это серьезный аргумент. — Таррант неуверенно пожал плечами и добавил: — И еще я боюсь, что у меня сильно разыгралось воображение.
— Это вполне может быть, — кивнула Модести. — Ну, а как насчет прочих факторов?
— Прямо даже не знаю, — пожал плечами Таррант. — Стоит начать строить теорию, как в нее легко втискивается все подряд. Но по сведениям ЦРУ, Солон имел контакты с советским послом в Стамбуле, а Рене Вобуа говорил, что встречался также и с китайским дипломатом в Бейруте. Впрочем, никто пока не придает этому особого значения. Солон пытается зарекомендовать себя в глазах русских и китайцев как законный правитель Кувейта в изгнании, и они могут держать его про запас — на всякий случай.
— Но других причин внезапного исчезновения множества головорезов пока нет, — произнес Вилли.
— Это само по себе любопытно, — сказала Модести, знаком приглашая Тарранта взять себе сигару из шкатулки.
Снова наступила пауза. Таррант раскуривал сигару, ожидая, не появятся ли новые вопросы или замечания. Вскоре он понял, что ждет напрасно. Вилли и Модести сами выжидательно смотрели на него.
— Э… понятно, — промычал он, глядя на кончик сигары. — Просто я подумал, что если кто-то решил заручиться помощью самых лихих мастеров ратного дела, то не исключено, что и ваши имена могли всплыть в их списках…
— Они вербуют разное отребье, а не элиту, сэр Джи, — вежливо поправил его Вилли.
— Это вопрос точки зрения. Я не обсуждаю моральные качества… Просто те, кто вложил деньги в это предприятие, явно не прочь нанять самых опытных, самых хладнокровных профессионалов.
— Может, мы и значимся в каких-то там списках, — отозвалась Модести, — но это ни о чем не говорит. Я никогда не выставлялась на продажу и Вилли тоже — с тех пор как стал работать со мной. А это случилось давно… — Она посмотрела на Тарранта с легким недоумением. — К нам никто не обращался, если вас интересует это… И вряд ли кто-то обратится. Мы, так сказать, птицы другого полета.
— Знаю. — Таррант грустно посмотрел на натюрморт Брака на стене напротив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46