А пока ее дыхание было таким же, как и у Гарвина: четыре вдоха в минуту. Открытые, но ничего не видящие глаза с расширенными зрачками закатились, лицо казалось совершенно спокойным и безмятежным.
Как статуи, лишенные мыслей и ощущений, Модести и Вилли сидели по обе стороны лежащего без сознания Колльера.
Чьи-то пальцы крепко сжимали мочку его уха. Колльер пробормотал нечто нечленораздельное. Ему не хотелось приходить в себя. В самой глубине сознания роились смутные воспоминания… Сколько раз это было? Шесть? Семь? Наступал момент, когда его начинало неудержимо выталкивать на поверхность, и каждый раз он уже ощущал приближение ожидающей его боли. Но потом что-то происходило. Что? Легкое нажатие. Чьи-то руки на шее. И опять погружение на такую глубину, где эта ужасная боль никак не могла достать его.
В ухо вонзился ноготь. Колльер резко дернулся и открыл глаза. Он по-прежнему лежал на спине. Сидящие рядышком на корточках Модести и Вилли с тревогой смотрели на него. Глаза их казались какими-то странными. А, вот в чем дело. Зрачки неестественно огромные, словно в глаза ввели атропин.
Память вернулась к Колльеру. Ругнувшись, он сел и осторожно дотронулся до лица.
Оно уже не болело. Нервно-паралитический газ, сказал Вилли. Колльер вздрогнул при воспоминании о перенесенной боли. Модести заставила его погрузиться в беспамятство и не приходить в себя все время действия газа. Значит, ему пришлось пережить только самую первую его атаку.
— Как долго? — глухо спросил Стив.
— Около получаса.
— О Боже. — Его передернуло. — Я бы, наверное, совсем сошел с ума.
— А мы, в общем, это и сделали, — ответила Модести, улыбаясь. — Да нет, не бойся. Мы просто отключились на время действия газа.
Колльер медленно кивнул, припоминая, как Таррант однажды сказал: «Знаете, они добиваются успеха не только благодаря физической подготовке. Огромную роль играет состояние духа, совершенное владение им. Их способность контролировать себя кажется иногда почти мистической».
Колльер заметил:
— Ну и церемония посвящения у Деликаты. О Господи, неужели и Дайна прошла через это? — Он начал подниматься на ноги, но Модести остановила его.
— Оставайся лежать, — прошептала она. — В любую минуту они могут вернуться. Будет лучше, если они найдут нас такими, какими ожидают увидеть… Измученными. Обезумевшими от боли.
Раздался звук отодвигаемых засовов. Вилли моментально откатился в сторону, перевернулся на живот и спрятал голову под руку. Модести прислонилась к стене, устало откинувшись, полуприкрыв глаза и тяжело, неровно дыша.
В камеру вошел Макуиртэр. Позади него стоял охранник-алжирец. В руках он сжимал автомат, а у пояса болтался аэрозольный баллончик.
— Полезная штучка, ага? — хихикнул Макуиртэр, довольно потирая руки. — Посильнее тех, что используют янки. Один ученый тип усовершенствовал ее специально для нас.
Все молчали. Макуиртэр посмотрел на пленников и удовлетворенно кивнул.
— Начали мы с того, что устраивали им всем три подобных сеанса в день. Теперь уже почти не приходится пользоваться этим. Превосходное средство для превращения людей в послушных скотов. — Макуиртэр хохотнул, потом вдруг помрачнел. — Вы-то его только первый раз попробовали. — И печально добавил: — Наш Деликата — странная личность. Не хочет делать зомби из вас троих. — И своим высоким, характерным для уроженцев Шотландии голосом Макуиртэр проговорил, неуклюже пытаясь подражать бархатистому голосу Деликаты: — «Нам с ними будет гораздо интересней, мой дорогой Габриэль. Зомби так скучны».
Вилли приподнял голову и уставился на шотландца тяжелым взглядом. Макуиртэр быстро шагнул назад и кивнул алжирцу. Тот выступил вперед, направив автомат на Вилли.
— Если бы это зависело от меня, я бы немедленно разнес вас в клочья, — со злобой сказал Макуиртэр. — А ну, вставайте!
Они медленно, с трудом поднялись на ноги.
— Будете содержаться в общей комнате, вместе с теми, другими. Вы должны принимать участие и в общих работах. Расход воды ограничен пятнадцатью пинтами в день на человека. Советую вам ее только пить и ходить грязными, как все остальные. Тяжелая работа в течение целого дня, похоже, отнимает у человека слишком много жидкости.
Повернувшись к алжирцу, он отдал приказ на ужасном французском. За дверью стоял еще один вооруженный охранник. Не опуская автоматов, они повели пленников по короткому коридору. Колльер, так же как Модести и Вилли, шел тяжелой, шаркающей походкой, едва волоча ноги.
Выйдя из коридора, они оказались под открытым небом. Ночной воздух был свеж и холоден. Чудилось, камни стонут после испепеляющей дневной жары. Они прошли вдоль восточной части стены, окружавшей долину и тянувшейся на сотни ярдов, мимо проемов и отверстий разной величины. В некоторых местах каменная стена растрескалась и камни выпали.
Впереди показалась низкая квадратная арка, в которую тоже была вставлена новая деревянная дверь, выглядевшая еще более мощной, чем дверь газовой камеры, и снабженная прочными стальными запорами. Перед ней на корточках сидели два охранника с автоматами. Завидя идущих, они вскочили на ноги и выдвинули массивные засовы, которые вставлялись в отверстия, выдолбленные прямо в каменной стене.
Макуиртэр сказал на прощанье:
— Свет выключат через час. Да, вам лучше узнать все о наших правилах от мисс Пилгрим. От других вы вряд ли чего-нибудь добьетесь.
Когда за ними закрылась дверь, Вилли Гарвину показалось, что они попали в какую-то армейскую казарму. Помещение было футов восемьдесят в длину и тридцать в ширину. Ряды походных коек тянулись вдоль стен. Четыре грубо высеченные каменные колонны поддерживали потолок, с которого свисали три электрические лампочки.
Пожилой человек с изможденным, обожженным солнцем лицом сидел на одной из коек, глядя на вошедших в упор, но явно не замечая их. Перед отъездом из Лондона Вилли и Модести просмотрели несколько фотографий профессора Танджи. Они знали, что ученому пятьдесят семь лет. Человек, сидевший перед ними, выглядел лет на двадцать старше, и в нем с трудом можно было узнать профессора. Кроме него в бараке находилось еще шестеро археологов, и ни один не пошевелился при их появлении.
Вилли посмотрел на другого пленника, сидевшего у двери. Он казался довольно молодым, но определить по виду его возраст точнее было практически невозможно. Его рот и подбородок скрывались под неопрятной бородкой, нечесаные волосы закрывали лоб до самых бровей. В глазах — ничего, кроме тупого страха. Через мгновение человек вдруг выкрикнул визгливым голосом:
— Я правильно написал свое письмо! Ничего лишнего не писал!
Ну да. Время от времени они же должны писать письма. И любой намек, любая случайная обмолвка о действительном положении дел означают для них сеанс в газовой камере.
Вилли сказал:
— Не волнуйся, приятель. Мы не из тех.
Колльеру стало совсем плохо. Сам он страдал от чертова газа не более двух минут. А этот человек, все эти люди какое-то время ежедневно подвергались такой пытке. Они испытывали воздействие газа полностью, все отведенные для этого полчаса, и притом три раза в день. Возможно, они были храбрыми, сильными людьми, но ни одно человеческое существо не может вынести боль такой силы и продолжительности. Тут был тонкий и точный расчет. Боль от ударов или ожогов, превосходящая пределы физических возможностей человека, быстро приводит к тому, что жертва, к собственному облегчению, теряет сознание и получает хотя бы короткую передышку. Но дьявольский газ не терзал плоть. Он воздействовал непосредственно на нервы, вызывая невыносимые страдания без грубого физического вмешательства, вслед за которым наступает беспамятство.
Изуверски холодный и хитрый расчет. Колльер чувствовал, как его пальцы судорожно сжимаются, когда он представлял, что у него в руках лицо Макуиртэра, или Габриэля, или Деликаты. Его сжигало страстное желание убить их. И он знал, что, когда его ярость немного уляжется, неуклонное стремление покончить с ними все-таки останется в его душе. Они не имеют права жить. Он был уверен в этом.
Модести дотронулась сзади до его руки и прошептала:
— Она здесь.
В тот же миг Колльер утратил способность думать о чем-то другом. Из дальнего крыла огромного помещения медленно вышла Дайна Пилгрим.
Вилли радостно воскликнул:
— Салют, Дайна! Наконец-то мы опять вместе, милая.
Девушка бросилась к ним. Напряженно сжимая губы и тихонько посвистывая, она обогнула Танджи, сидящего на своей кровати, вытянув ноги. И наконец Гарвин обнял ее.
Слез не было. Дайна только вздрагивала в его руках. Слова лились потоком:
— О Боже, Вилли, они не ранили тебя? Они что-то делают здесь с людьми, что-то ужасное. Я ни с кем не могу поговорить. Они все как мертвецы. Я не понимала, что происходит, когда сегодня ночью меня повезли в пустыню. Они молча ждали, и потом я услышала, как сел самолет, а затем заговорил Деликата…
Дайна приподняла голову. Ее все еще трясло.
— С тобой Модести. И Стив. Слава Богу. Я думала, что Стив мертв, просто не поверила себе, когда услышала его голос после приземления самолета. Я была уверена, что этот ужасный человек убил его тогда в коттедже. С тобой все в порядке, Вилли? Ответь мне, ну пожалуйста! Скажи что-нибудь!
— Я так давно ждал этого, дорогая. Что же сказать?
Девушка улыбнулась, обнимая его изо всех сил, потом с неохотой опустила руки.
— Стив? — сказала она, протягивая ему руку.
— Незадачливый телохранитель собственной персоной. Прости меня, милая. Задание оказалось мне не по плечу.
Дайна замотала головой, не желая слушать его извинения. Вдруг ее глаза переполнились слезами, и девушка разрыдалась.
— Ну, ну, не надо плакать. — Колльер ласково положил руку ей на плечо. — С нами все в порядке, поверь мне. Они проделали свою гнусную штуку с этим нервным газом, но нам удалось вывернуться. — Он пожал плечами. — Хотя, конечно, говорить «мы» слишком смело с моей стороны. Подробности можешь узнать у Модести и Вилли. — Он поднял руку. — Послушай, Дайна. Они забрали мой носовой платок, так что вытри-ка нос об этот рукав.
Дайна улыбнулась сквозь слезы.
— Спасибо, у меня есть. — Достав платок, она вытерла глаза. Потом повернулась к Модести. — Что вы думаете обо всем этом? — Колльер начал было говорить, но слепая девушка остановила его жестом. — Нет. Ты все приукрасишь, так же как и Вилли. Я спрашиваю у Модести.
После короткой паузы Модести ответила:
— Плохо, Дайна, и может стать еще хуже. Но мы теперь все вместе, и, похоже, Деликата не собирается сразу кончать с нами. Поэтому у нас есть время. Перед нами одна совсем простая задача — выбраться отсюда, вот и все.
— Через пустыню? — спросил Колльер.
Модести пожала плечами.
— Не беспокойся, мы переправим тебя через пустыню живым и невредимым. — Она посмотрела на Колльера с неожиданной задумчивостью.
Наблюдая за ней, Вилли Гарвин видел, что мысли ее совсем не такие обнадеживающие, как слова. Все было далеко не просто. Конечно, он не сомневался, что они найдут выход. Выход всегда есть. Раньше Модести уже приходилось жить в пустыне, а он сам бывал в подобной местности, когда служил в Иностранном легионе. Несомненно, оба они смогут выжить в пустыне, если им удастся совершить отсюда побег. Для Колльера и Дайны переход через Сахару будет тяжелейшим испытанием, но, вероятнее всего, они тоже справятся с ним. Они ведь пока не зомби, как называл Макуиртэр остальных пленников — профессора Танджи и членов его экспедиции. Да, еще где-то здесь должна быть и миссис Танджи, он совсем забыл о ней. Совершить побег из Маса и пересечь пустыню вместе с группой запуганных, полубезумных людей, двое из которых почти старики… Это уже представляется совсем другим делом.
Вилли огляделся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46