Позади раздался глубокий вздох.
- Дьявольщина, и злопамятен же этот седовласый вашингтонский негодяй! Можно ли хоть как-нибудь с тобою поладить? На будущее...
- Никоим образом, - с готовностью заверил я. - Но место идеальное. Нажми на гашетку, распахни дверцу, выкинь в открытое море. И все: просто пролечу по нисходящей траектории две тысячи футов, произведу сильный всплеск. Только Мак немедленно вышлет кого-либо иного. И уже не Присту на подмогу, а исключительно по твою голову, amigo.
- Тогда и ты не совершай глупостей, - посоветовал Денисон. - Ибо Линкольн тщательно заботится о своих сотрудниках, а я, извини за похвальбу, числюсь наилучшим. Избавил его от верной гибели трижды. А впридачу выпрямил несколько деловых затей, пошедших вкривь и вкось... Не торопитесь, господа хорошие. Политический вес мистера Котко невероятен. Вас попросту распустят, поголовно. А кое-кого и накажут. В служебном или судебном порядке. Считаем отношения выясненными, угрозы отмененными. Сам живи и другим дозволь.
Я воздержался даже от ликующих воплей, однако не стану заверять, будто не испытывал желания вскочить и прямо на сиденье пуститься в индейский пляс...
Пилот по имени Джерри заложил пологую дугу и устремился к материку. Недавняя морось перешла в мелкий снег и крепко ухудшила видимость. Но Джерри спокойно миновал несколько перевалов, едва не чиркая брюхом по граниту, и снизился над уютной, чисто альпийской долиной, посреди которой тянулась мощенная гравием дорога.
Вертолет приземлился близ обочины; редкое стадо мокрых понурых коров разбежалось, давая ревущей машине утвердиться и умолкнуть. Ответвление дороги вело к подошве горы, где пристроилась дорогая, чрезвычайно современная вилла: прямые углы, огромные стекла, серые гладкие стены.
На одном из выступавших крылец дожидался высокий субъект, чью голову покрывала шапка, заставлявшая вспомнить о казаках или наполеоновских гвардейцах. Он даже не подумал помахать нам рукой. Просто проследил, как мы выгружаемся, потом развернулся и направился внутрь.
Но предварительно расстегнул пальто, скинул шапку, отер голову.
Блестящую и гладкую, словно биллиардный шар.
Глава 19
Мы отнюдь не удостоились привилегии познакомиться с миллионером-невидимкою тотчас. Мы - Грета и я - были вручены двум безукоризненно одетым бандюгам, возникшим на пороге. Невзирая на строгие костюмы, за версту было видать закоренелых, отпетых уголовников. Работающих на хозяина-самодура: богатого и привередливого.
- Все в порядке? - осведомился Поль Денисон.
- Спокойнехонько, мистер Денисон, - ответил парень повыше и посмуглее.
- Этих двоих заприте в чулане, где лыжи хранятся, - велел Денисон. - С мужчиной поосторожнее. На полсекунды зазеваетесь - выпотрошит лыжной палкой. Вернусь, едва лишь потолкую с Линкольном.
Меня передернуло. Слишком уважаю благородного и мудрого Авраама Линкольна, чтобы равнодушно слышать его имя применяемым к паскудному Александру Котко.
Хм! Стоило, наверное, угодить в плен только ради того, чтобы выслушать столько лестных отзывов о своей персоне... Парень поменьше ростом, блондин, объявил, что посторожит у входа. Темноволосая горилла уже извлекла девятимиллиметровый автоматический браунинг. Обойма вмещает целых тринадцать патронов, а четырнадцатый можно загнать в боевую камеру загодя. Восхитительное оружие, особенно, если на вас гуськом шагают четырнадцать слепых, глухих и полоумных.
Чулан был высечен прямо в дикой скале. Приняв предупреждение Денисона совершенно серьезно, конвоир заставил нас войти, расположиться лицом к стене, положить на нее ладони, отступить, растопырить ноги, замереть. Потом собрал в охапку все лыжные палки до единой и выставил в коридор. Задача нелегкая, ибо действовал парень одной левой рукою: в правой обретался взведенный пистолет.
Потом уголовник отступил, с грохотом захлопнул и замкнул тяжелую, окованную железом дверь.
- Даже не кричали, мисс Эльфенбейн, - изрек я. - Умница.
- Что следовало кричать? Уберите лапы или позову полицию?.. А будь я умницей - училась бы по-прежнему в швейцарской консерватории да бумагу нотную пачками переводила.
Ее легкий акцент сделался гораздо заметнее в минуты волнения.
- Главное, мистер Хелм, я вовсе не привязана к отцу до глубины душевной. Как можно любить человека, чьи поступки тебе противны? Особенно, если сам он плевать на тебя хотел, покуда не стал нуждаться в соучастнице?
- Но вы же явились на зов?
- Мать умерла, и кроме отца, никого на свете у меня не осталось, - тихо промолвила Грета. - К тому же, я осознала, что впервые в жизни сделалась ему необходима. Прежде он смотрел на дочь, как на отвратительное домашнее животное, заведенное женою из чистого каприза. И вдруг...
- Утрите слезы и высморкайтесь, - попросил я, извлекая носовой платок. - Заодно советую сбросить плащ, здесь он вовсе ни к чему.
- Как вы считаете, нас отпустят живыми? Выберемся? Давайте попробуем потихоньку... Что случилось, мистер Хелм?
Я принялся хохотать, я не мог с собою справиться. Она предлагала попытаться потихоньку бежать, но я внезапно понял: последняя вещь, которую мне хотелось бы совершить - это удрать из чулана. Я очутился в точности там, где и нужно было очутиться. Может быть, не в самой точности, но, по крайней мере, на расстоянии одного лестничного марша: вилла была двухэтажной.
Все обратилось наилучшим образом благодаря нежданной подмоге старого боевого товарища, Поля Денисона, любезно выславшего за мною вертолет. Я был потрясен собственной неимоверной тупостью, черной неблагодарностью. Обдумывать перестрелку в Свольверском аэропорту, прикидывать, как бы получше и подальше улепетнуть! А Поля ведь расцеловать полагалось!
- Мистер Хелм!
Я обуздал неприличный приступ веселья, правда, не без некоторого труда.
- Это не истерика, Грета. Простите, пожалуйста. Вы не возражаете против обращения по имени?.. Вот и славно. Простите... Злился на себя за то, что угодил в ловушку, и не сообразил! Не раскусил! О, боги бессмертные, да сам вовеки не придумал бы ничего удачнее!
- Объясните.
- Стоял промозглым утром человек на одном из Лофотенских островов, прятал в кармане документы, за которыми охотился каждый, кому не лень было, и понятия не имел, куда их дальше определить. Голова на плечах имеется, хотя и не слишком-то мудрая: сложил воедино кой-какие странности, понял - Хэнк Прист у меня и Мадлен почву из-под ног вышиб... Не к Шкиперу же бумаги нести после этого! Ну, заказал самолет, ну, достигну материка - и что дальше? Котко искать надобно. А где и как? Я даже не подозревал, что мистер самолично пожаловал в Норвегию. Загвоздка, и только... Но тут объявляется былой приятель Денисон и любезно предлагает: летим прямо к моему боссу! В удобном скоростном геликоптере...
Я осекся, услыхав проворные шаги по коридору. Что-то упало с отрывистым и резким стуком.
- Какого злоехиднорылого черта?! - грянул яростный голос, принадлежавший Полю Денисону.
- Простите, сэр! Вы сами велели не подпускать парня к лыжным палкам, вот я и...
- Пошел вон!
Раздался звонкий грохот, кажется, Поль остервенело пнул составленные подле стены спортивные атрибуты, а было их десятка четыре, и, видимо, почти все обрушились на каменный пол.
Лязгнул отворяемый замок, распахнулась дверь. Дружище Денисон вступил в чулан, огляделся, обнаружил меня, приблизился и поверг меня увесистым ударом.
- Сучий сын! - задыхаясь, выкрикнул он и пнул меня в бок. - Ублюдок недозачатый! Как же я сразу не додумался, когда ты сдался чуть ли не добровольно! Где они?!
- Да в коридоре же! - возопил я.
- Документы где, скотина? Где настоящие сведения об Экофиске, Фригге, Торботтене? Где подлинный чертеж сифона? Где припрятал, выродок?!
И эта нелюбезная тирада оказалась недостававшей частью умопомрачительной задачи, решение коей до самого последнего мгновения двигалось по неверной колее. Господи помилуй! Интеллектуальный коэффициент меня опустился ниже допустимого уровня... О, болван! Если в ближайшие полчаса я буду мыслить с той же неизменной проницательностью, норвежское приключение вполне может оказаться последним в долгой и не всегда безупречной карьере.
Следовало изобразить равнодушие и немедленно подстегнуть обленившиеся мозги.
- Отвечай!
- Денисон!
Упомянутый субъект по-прежнему взирал на меня с вожделением изголодавшегося людоеда.
- Денисон!
Голос долетел негромко, издали, но действие произвел немедленное. Поль заткнулся, перевел дух.
- Да, мистер Котко!
- Чем вы, черт возьми, занимаетесь? Я, кажется, приказал вести обоих наверх! И поживее!
- Слушаюсь, мистер Котко!
Поль опять ударил ногой - по тому же месту.
- Подымайся! Пошибче! И ты, козочка! Я поднялся, прохромал сквозь чуланную дверь, возглавляя торжественное шествие, замыкаемое Денисоном. Одолел завалы бамбуковых и алюминиевых палок, свершил восхождение по лестнице и предстал взору Линкольна - Александра - Котко.
Чем автоматически удостоился привилегии, дарованной только избранным.
Глава 20
Комната была большой, с лакированными деревянными панелями, убранной и обставленной весьма роскошно. Громадное, в целую стену величиною, окно выдавалось на обрамлявшую террасу, а вдали простиралась альпийская долина. День, как вы помните, был пасмурным, и, невзирая на распахнутые шторы, в помещении горело несколько светильников.
Котко поджидал гостей, восседая за сосновым письменным столом, усеянным раскиданными листами бумаги.
Для субъекта, перешагнувшего рубеж пятидесяти лет, миллионер-невидимка выглядел отнюдь не плохо. Довольно высокий - всего дюйма на два ниже меня, полное отсутствие брюшка; загорелая худая физиономия с орлиным носом; пронзительные карие глаза. Котко, видать, изрядно гордился мускулистой, подтянутой своей фигурой, и носил бордовые спортивные брюки, а заодно и спортивный джемпер того же цвета, с облегающим воротником-" водолазкой".
Мне почудилось ранее, что голос миллионера доносится издали, но я ошибся. Голос был очень слабым и нежданно тонким, точно в теле пожилого спортсмена таился малолетний подросток.
- Хорошо ли обыскали, Денисон? Досконально? - осведомился Котко.
- Нет еще, - зачастил Денисон, - пока еще нет, мистер Котко, но...
- Так обшарьте. Неужели всем вокруг надо разъяснять простейшие вещи, указывать на очевидные обязанности? Здесь обыскивайте! При мне.
- Слушаюсь, мистер Котко!
Я приметил, что имя Линкольн перестало употребляться Полем Денисоном. Поль обратился к темноволосому охраннику, возникшему в дверях:
- Весли, осмотри девчонку! Ищи бумаги - любые и всякие бумаги! А я займусь этим паршивцем.
Занимался мною Денисон со всяческим старанием, продвигаясь от волос - вероятно, микропленку рассчитывал обнаружить - до ботинок. Но, добравшись до левого носка, внезапно застыл. Потом поднял взор, и я удостоверился, что приятель прежних дней заметно побледнел.
В чем дело, Денисон? Готово?
- Нет, сэр... Пытаюсь распустить окаянный шнурок - узлом завязался!.. Так, скидывай ботинки...
Быстро изучив оба, Денисон швырнул их передо мною на ковер и, уже стоя во весь рост, незримо для Котко метнул на меня еще один взгляд, в котором читалась мольба.
- Обувайся, Хелм, и не вздумай шалить, не то...
Поль немного отступил. Я нагнулся, вновь завязывая шнурки, небрежно поправил и разгладил резинку носка, прижимавшую к щиколотке игрушечный, миниатюрный, двадцатипятикалиберный, мало на что по-настоящему годный кольт, принадлежавший некогда Норману Йэлю. Денисон, разумеется, был обязан изъять его сразу, но так уж повернулись обстоятельства, что в вертолете Поль поверил мне на слово, торопясь получить вожделенные конверты и грозя наведенным револьвером, а после позабыл учинить повторную, более тщательную инспекцию.
Он издавна знал оружейные мои привычки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
- Дьявольщина, и злопамятен же этот седовласый вашингтонский негодяй! Можно ли хоть как-нибудь с тобою поладить? На будущее...
- Никоим образом, - с готовностью заверил я. - Но место идеальное. Нажми на гашетку, распахни дверцу, выкинь в открытое море. И все: просто пролечу по нисходящей траектории две тысячи футов, произведу сильный всплеск. Только Мак немедленно вышлет кого-либо иного. И уже не Присту на подмогу, а исключительно по твою голову, amigo.
- Тогда и ты не совершай глупостей, - посоветовал Денисон. - Ибо Линкольн тщательно заботится о своих сотрудниках, а я, извини за похвальбу, числюсь наилучшим. Избавил его от верной гибели трижды. А впридачу выпрямил несколько деловых затей, пошедших вкривь и вкось... Не торопитесь, господа хорошие. Политический вес мистера Котко невероятен. Вас попросту распустят, поголовно. А кое-кого и накажут. В служебном или судебном порядке. Считаем отношения выясненными, угрозы отмененными. Сам живи и другим дозволь.
Я воздержался даже от ликующих воплей, однако не стану заверять, будто не испытывал желания вскочить и прямо на сиденье пуститься в индейский пляс...
Пилот по имени Джерри заложил пологую дугу и устремился к материку. Недавняя морось перешла в мелкий снег и крепко ухудшила видимость. Но Джерри спокойно миновал несколько перевалов, едва не чиркая брюхом по граниту, и снизился над уютной, чисто альпийской долиной, посреди которой тянулась мощенная гравием дорога.
Вертолет приземлился близ обочины; редкое стадо мокрых понурых коров разбежалось, давая ревущей машине утвердиться и умолкнуть. Ответвление дороги вело к подошве горы, где пристроилась дорогая, чрезвычайно современная вилла: прямые углы, огромные стекла, серые гладкие стены.
На одном из выступавших крылец дожидался высокий субъект, чью голову покрывала шапка, заставлявшая вспомнить о казаках или наполеоновских гвардейцах. Он даже не подумал помахать нам рукой. Просто проследил, как мы выгружаемся, потом развернулся и направился внутрь.
Но предварительно расстегнул пальто, скинул шапку, отер голову.
Блестящую и гладкую, словно биллиардный шар.
Глава 19
Мы отнюдь не удостоились привилегии познакомиться с миллионером-невидимкою тотчас. Мы - Грета и я - были вручены двум безукоризненно одетым бандюгам, возникшим на пороге. Невзирая на строгие костюмы, за версту было видать закоренелых, отпетых уголовников. Работающих на хозяина-самодура: богатого и привередливого.
- Все в порядке? - осведомился Поль Денисон.
- Спокойнехонько, мистер Денисон, - ответил парень повыше и посмуглее.
- Этих двоих заприте в чулане, где лыжи хранятся, - велел Денисон. - С мужчиной поосторожнее. На полсекунды зазеваетесь - выпотрошит лыжной палкой. Вернусь, едва лишь потолкую с Линкольном.
Меня передернуло. Слишком уважаю благородного и мудрого Авраама Линкольна, чтобы равнодушно слышать его имя применяемым к паскудному Александру Котко.
Хм! Стоило, наверное, угодить в плен только ради того, чтобы выслушать столько лестных отзывов о своей персоне... Парень поменьше ростом, блондин, объявил, что посторожит у входа. Темноволосая горилла уже извлекла девятимиллиметровый автоматический браунинг. Обойма вмещает целых тринадцать патронов, а четырнадцатый можно загнать в боевую камеру загодя. Восхитительное оружие, особенно, если на вас гуськом шагают четырнадцать слепых, глухих и полоумных.
Чулан был высечен прямо в дикой скале. Приняв предупреждение Денисона совершенно серьезно, конвоир заставил нас войти, расположиться лицом к стене, положить на нее ладони, отступить, растопырить ноги, замереть. Потом собрал в охапку все лыжные палки до единой и выставил в коридор. Задача нелегкая, ибо действовал парень одной левой рукою: в правой обретался взведенный пистолет.
Потом уголовник отступил, с грохотом захлопнул и замкнул тяжелую, окованную железом дверь.
- Даже не кричали, мисс Эльфенбейн, - изрек я. - Умница.
- Что следовало кричать? Уберите лапы или позову полицию?.. А будь я умницей - училась бы по-прежнему в швейцарской консерватории да бумагу нотную пачками переводила.
Ее легкий акцент сделался гораздо заметнее в минуты волнения.
- Главное, мистер Хелм, я вовсе не привязана к отцу до глубины душевной. Как можно любить человека, чьи поступки тебе противны? Особенно, если сам он плевать на тебя хотел, покуда не стал нуждаться в соучастнице?
- Но вы же явились на зов?
- Мать умерла, и кроме отца, никого на свете у меня не осталось, - тихо промолвила Грета. - К тому же, я осознала, что впервые в жизни сделалась ему необходима. Прежде он смотрел на дочь, как на отвратительное домашнее животное, заведенное женою из чистого каприза. И вдруг...
- Утрите слезы и высморкайтесь, - попросил я, извлекая носовой платок. - Заодно советую сбросить плащ, здесь он вовсе ни к чему.
- Как вы считаете, нас отпустят живыми? Выберемся? Давайте попробуем потихоньку... Что случилось, мистер Хелм?
Я принялся хохотать, я не мог с собою справиться. Она предлагала попытаться потихоньку бежать, но я внезапно понял: последняя вещь, которую мне хотелось бы совершить - это удрать из чулана. Я очутился в точности там, где и нужно было очутиться. Может быть, не в самой точности, но, по крайней мере, на расстоянии одного лестничного марша: вилла была двухэтажной.
Все обратилось наилучшим образом благодаря нежданной подмоге старого боевого товарища, Поля Денисона, любезно выславшего за мною вертолет. Я был потрясен собственной неимоверной тупостью, черной неблагодарностью. Обдумывать перестрелку в Свольверском аэропорту, прикидывать, как бы получше и подальше улепетнуть! А Поля ведь расцеловать полагалось!
- Мистер Хелм!
Я обуздал неприличный приступ веселья, правда, не без некоторого труда.
- Это не истерика, Грета. Простите, пожалуйста. Вы не возражаете против обращения по имени?.. Вот и славно. Простите... Злился на себя за то, что угодил в ловушку, и не сообразил! Не раскусил! О, боги бессмертные, да сам вовеки не придумал бы ничего удачнее!
- Объясните.
- Стоял промозглым утром человек на одном из Лофотенских островов, прятал в кармане документы, за которыми охотился каждый, кому не лень было, и понятия не имел, куда их дальше определить. Голова на плечах имеется, хотя и не слишком-то мудрая: сложил воедино кой-какие странности, понял - Хэнк Прист у меня и Мадлен почву из-под ног вышиб... Не к Шкиперу же бумаги нести после этого! Ну, заказал самолет, ну, достигну материка - и что дальше? Котко искать надобно. А где и как? Я даже не подозревал, что мистер самолично пожаловал в Норвегию. Загвоздка, и только... Но тут объявляется былой приятель Денисон и любезно предлагает: летим прямо к моему боссу! В удобном скоростном геликоптере...
Я осекся, услыхав проворные шаги по коридору. Что-то упало с отрывистым и резким стуком.
- Какого злоехиднорылого черта?! - грянул яростный голос, принадлежавший Полю Денисону.
- Простите, сэр! Вы сами велели не подпускать парня к лыжным палкам, вот я и...
- Пошел вон!
Раздался звонкий грохот, кажется, Поль остервенело пнул составленные подле стены спортивные атрибуты, а было их десятка четыре, и, видимо, почти все обрушились на каменный пол.
Лязгнул отворяемый замок, распахнулась дверь. Дружище Денисон вступил в чулан, огляделся, обнаружил меня, приблизился и поверг меня увесистым ударом.
- Сучий сын! - задыхаясь, выкрикнул он и пнул меня в бок. - Ублюдок недозачатый! Как же я сразу не додумался, когда ты сдался чуть ли не добровольно! Где они?!
- Да в коридоре же! - возопил я.
- Документы где, скотина? Где настоящие сведения об Экофиске, Фригге, Торботтене? Где подлинный чертеж сифона? Где припрятал, выродок?!
И эта нелюбезная тирада оказалась недостававшей частью умопомрачительной задачи, решение коей до самого последнего мгновения двигалось по неверной колее. Господи помилуй! Интеллектуальный коэффициент меня опустился ниже допустимого уровня... О, болван! Если в ближайшие полчаса я буду мыслить с той же неизменной проницательностью, норвежское приключение вполне может оказаться последним в долгой и не всегда безупречной карьере.
Следовало изобразить равнодушие и немедленно подстегнуть обленившиеся мозги.
- Отвечай!
- Денисон!
Упомянутый субъект по-прежнему взирал на меня с вожделением изголодавшегося людоеда.
- Денисон!
Голос долетел негромко, издали, но действие произвел немедленное. Поль заткнулся, перевел дух.
- Да, мистер Котко!
- Чем вы, черт возьми, занимаетесь? Я, кажется, приказал вести обоих наверх! И поживее!
- Слушаюсь, мистер Котко!
Поль опять ударил ногой - по тому же месту.
- Подымайся! Пошибче! И ты, козочка! Я поднялся, прохромал сквозь чуланную дверь, возглавляя торжественное шествие, замыкаемое Денисоном. Одолел завалы бамбуковых и алюминиевых палок, свершил восхождение по лестнице и предстал взору Линкольна - Александра - Котко.
Чем автоматически удостоился привилегии, дарованной только избранным.
Глава 20
Комната была большой, с лакированными деревянными панелями, убранной и обставленной весьма роскошно. Громадное, в целую стену величиною, окно выдавалось на обрамлявшую террасу, а вдали простиралась альпийская долина. День, как вы помните, был пасмурным, и, невзирая на распахнутые шторы, в помещении горело несколько светильников.
Котко поджидал гостей, восседая за сосновым письменным столом, усеянным раскиданными листами бумаги.
Для субъекта, перешагнувшего рубеж пятидесяти лет, миллионер-невидимка выглядел отнюдь не плохо. Довольно высокий - всего дюйма на два ниже меня, полное отсутствие брюшка; загорелая худая физиономия с орлиным носом; пронзительные карие глаза. Котко, видать, изрядно гордился мускулистой, подтянутой своей фигурой, и носил бордовые спортивные брюки, а заодно и спортивный джемпер того же цвета, с облегающим воротником-" водолазкой".
Мне почудилось ранее, что голос миллионера доносится издали, но я ошибся. Голос был очень слабым и нежданно тонким, точно в теле пожилого спортсмена таился малолетний подросток.
- Хорошо ли обыскали, Денисон? Досконально? - осведомился Котко.
- Нет еще, - зачастил Денисон, - пока еще нет, мистер Котко, но...
- Так обшарьте. Неужели всем вокруг надо разъяснять простейшие вещи, указывать на очевидные обязанности? Здесь обыскивайте! При мне.
- Слушаюсь, мистер Котко!
Я приметил, что имя Линкольн перестало употребляться Полем Денисоном. Поль обратился к темноволосому охраннику, возникшему в дверях:
- Весли, осмотри девчонку! Ищи бумаги - любые и всякие бумаги! А я займусь этим паршивцем.
Занимался мною Денисон со всяческим старанием, продвигаясь от волос - вероятно, микропленку рассчитывал обнаружить - до ботинок. Но, добравшись до левого носка, внезапно застыл. Потом поднял взор, и я удостоверился, что приятель прежних дней заметно побледнел.
В чем дело, Денисон? Готово?
- Нет, сэр... Пытаюсь распустить окаянный шнурок - узлом завязался!.. Так, скидывай ботинки...
Быстро изучив оба, Денисон швырнул их передо мною на ковер и, уже стоя во весь рост, незримо для Котко метнул на меня еще один взгляд, в котором читалась мольба.
- Обувайся, Хелм, и не вздумай шалить, не то...
Поль немного отступил. Я нагнулся, вновь завязывая шнурки, небрежно поправил и разгладил резинку носка, прижимавшую к щиколотке игрушечный, миниатюрный, двадцатипятикалиберный, мало на что по-настоящему годный кольт, принадлежавший некогда Норману Йэлю. Денисон, разумеется, был обязан изъять его сразу, но так уж повернулись обстоятельства, что в вертолете Поль поверил мне на слово, торопясь получить вожделенные конверты и грозя наведенным револьвером, а после позабыл учинить повторную, более тщательную инспекцию.
Он издавна знал оружейные мои привычки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34