Остановившись, Айсет оглядела окружающую публику. Мужчины в смокингах и дорогих блейзерах, дамы - в платьях с глубоким декольте и при бриллиантах. Айсет стало стыдно за свой маскарад. Она вдруг подумала, что бараньи шапки и платки годятся для политических новостей на Эн-би-си, а здесь, когда в отеле "Россика-Сплендид" заключается сделка века в мировом гостиничном бизнесе, ее наряд - джинсы, кроссовки, этот идиотский Пенджаб - выглядит несколько неуместным...
Сдержанные объятия, родственные поцелуи. Рядом с отцом, на голову возвышаясь над ним, - рослый, красивый дядя Магомед, которого она с детства побаивалась.
- Это моя дочь Айсет, она закончила школу во Франции и теперь обучается в Лондоне...
Бен Хобард, сверкнув идеальными дугами дентального перламутра, пожал ей руку.
- Очень приятно, я рад, что с вами можно говорить без переводчика...
Айсет, еще более устыдившись своего вида, отпросилась переодеться с дороги.
Отель принадлежал отцу. Где переодеваться - не составляло проблем. Можно было даже не дожидаться прибытия нукеров с чемоданами. На первом этаже отцовской гостиницы расположились бутики прет-а-порте самых модных парижских модельеров. И отчего бы не купить пети-роб на ее стандартную точеную фигурку?..
Айсет выбрала темно-бордовое, без рукавов, но с закрытыми спиной и грудью. Ее черные волосы и белая кожа очень хорошо сочетаются с темными, теплыми тонами одежды. Чуточку помады, чуточку теней...
Айсет не надо ходить к визажисту. Она сама делает себе лицо.
В холле опять встретила Руслана с Теймуразом.
- А знаете, я все не могу взять в толк, где вы на самом деле? спросила она.
- В смысле? - переспросил Теймураз.
- "Тайме" пишет, что племянники Доку Бароева, Руслан и Теймураз, являются известными полевыми командирами...
- Читай больше этой ерунды! - рассмеялся Руслан. - Журналисты все врут.
- Да мы туда, - Теймураз сделал ударение на слове "туда", - мы туда как на сафари ездим, федералов пострелять, лечиться ездим в Турцию, а живем на Москве...
- Основной бизнес все-таки здесь, - подтвердил Руслан.
Их подозвали к отцу. Он стоял с дядей Магомедом, с Беном Хобардом и еще какой-то женщиной - явно европеянкой. Та им и переводила.
- Познакомься, Айсет, это Астрид Грановски, твой новый босс, - весело сказал Бен Хобард. - Для тебя новость, что отец запродал тебя в Си-би-эн-ньюс?
Эти слова ошеломили Айсет... А как же учеба? А как же Джон?
Но она не произнесла этих мыслей вслух. Ее уже научили скрывать эмоции.
- Ты теперь будешь работать, девочка, - сказал отец. - Разве ты не мечтала иметь собственную программу новостей на всемирно известном телеканале? Но для этого сначала нужна небольшая... - Он щелкнул пальцами, припоминая правильное слово, - небольшая стажировка...
Вот так сюрприз... А как же Джон?.. До чего же она все-таки баба! Ей дают работу на Си-би-эн-ньюс, в ее московской редакции, а она еще сомневается.
Но в семье Бароевых решения принимают мужчины. И отец уже все решил. А она, Айсет, всего лишь маленькая фишка в его игре. Он ее ставит на поле Си-би-эн-ньюс и при этом выигрывает какое-то пространство или качество...
- Я очень рада, - сказала Айсет, пожимая руку Астрид.
Холодная баба. Вся изо льда. В двадцать восемь лет стала руководителем восточно-европейского отдела Си-би-эн... Айсет читала о ней, когда писала реферат по телевизионному менеджменту.
- Она не любит нас, но главное, за что ее сюда и поставили, - она не любит русских, - сказал отец, - так что пользуйся этим и играй на поле нашей общей нелюбви...
- Это часть твоего бизнеса, отец? - спросила Айсет.
- Да, дочка, все бизнес, и как видишь, даже дети становятся его неотъемлемой частью.
- Что я должна делать? - спросила Айсет.
- Тебе скажут, - ответил отец, - будешь выполнять просьбы - мои и дяди Магомеда... Подавали шампанское.
- Куда здесь ходят? - спросила Айсет.
- Москва большой город, - ответила Астрид, - больше Парижа.
- В Париже я была маленькой девочкой и ходила только на обязательные школьные экскурсии - и еще в Диснейленд.
- Тогда тебе понравится Москва, - уверенно сказала Астрид.
- А ты... а тебе уже нравится? - спросила Айсет, слегка запнувшись на быстром "ты"...
- Нормально, - ответила Астрид, - везде все то же самое, что в Нью-Йорке, что в Лондоне, что здесь. Тусовка амбициозных полупрофессионалов, мнящих себя гениями в интерьере модных клубов... везде все одно и тоже.
Астрид секунду помолчала, а потом спросила, поглядев прямо в глаза:
- А у тебя есть друг?
- Есть, - ответила Айсет, - он программист, у него своя фирма...
- Он русский или чеченец?
- Ни то и ни другое, он белый англичанин...
- А а-а, - как-то неопределенно протянула Астрид.
"А у самой-то у тебя друг есть?" - чуть не вырвалось у Айсет.
О работе они говорили уже на работе.
Офис московского отделения Си-би-эн находился на Тверской, почти возле кафе "Московское", на последнем нырке бывшей улицы Горького к Манежной и к Кремлю.
Астрид была в ярко-зеленом свитере и кожаных джинсах. "Хорошая фигурка, - отметила про себя Айсет. - Ей бы не медийным бизнесом, ей бы школой шейпинга руководить! И миллионом любовников!"
А вообще, интересный разговор у них получился. И неожиданно достаточно откровенный.
Вопросов было два.
Что показывать? И почему это должна делать именно она, именно Айсет?
На первый вопрос поначалу стала отвечать сама соискательница. Работодательница же молча сидела в своем стандартном офисном кресле, слегка раскачивалась и слушала, соединив под подбородком пальцы обеих рук.
- Что показывают о России на Западе? - говорила Айсет. - По всем программам идут три сюжета: нищие солдатики в Москве попрошайничают, выпрашивают сигаретку - это как бы столица России, потом убогие бабы на фоне фиолетового дыма из заводских труб стирают в реке заскорузлые кальсоны - это русская провинция, и еще, естественно, - боевые действия в Чечне, вертолеты, пушки, танки, спецназовцы... И так изо дня в день. Других сюжетов нет. Почему? - Айсет задала вопрос и, видя, что ее новая босс-вумэн не спешит с ответом, стала развивать тему самостоятельно: - Потому что телевидение, если это настоящее коммерческое телевидение, должно предугадывать желание зрителя и показывать ему то, что он хочет видеть. Если мы хотим показать правду о России - а правда будет разная и противоречивая, потому что Россия большая и в ней происходит много всякого, - то эта разносторонняя информация не особо нужна западному зрителю, поскольку является для него лишней, избыточной, не имеющей непосредственного касательства к его жизни. В этом смысле, новости из России мало чем отличаются от новостей из какой-нибудь Буркина-Фасо или Восточного Тимора. Однако у целевой аудитории новостных программ, то есть у старшего и среднего поколения, за долгие годы выработался более или менее соответствующий действительности образ врага, страшной угрозы, исходящей с Востока, из Москвы, из Кремля. Теперь этот образ, в целом, не соответствует действительности, и зритель умом это понимает, но подсознательно все равно сохраняет и страх, и недоверие, и неприязнь к России. Нашей аудитории психологически комфортно видеть бывшего врага убогим, слабым, нищим, бестолковым, - словом, таким, которого можно жалеть или презирать, но уже не надо бояться. Материал иной направленности не проходит в первую очередь потому, что Европа и Америка не любят вспоминать свой страх... Это так? - Не я определяю эфирную политику канала, я всего лишь администратор, - после долгой паузы проговорила наконец Астрид, кнопкой, расположенной внизу кресла, фиксируя его неподвижность, - но судя по тому, что из наших сюжетов идет в эфир... Ты сама ответила на свой вопрос, Айсет, - будешь показывать три сюжета, о которых ты говорила, плюс, возможно, проституток на Тверской и налет бандитов на обменный пункт валюты, плюс, разумеется, катастрофы и катаклизмы, которых в этой стране навалом... Но соблюдая при этом правила дорогого респектабельного ти-ви.
- Варьировать, создавая иллюзию новизны ракурса и кадра? усмехнувшись, спросила Айсет.
- Это и есть уровень профессионализма, - ответила Астрид.
- Бабки в реке в первом репортаже будут стирать розовые кальсоны, во втором - голубые, а третьем - светло-зеленые...
- Ты несколько утрируешь, но в целом - ты молодец, мы должны сработаться, - удовлетворенно подытожила Астрид. - Ты понимаешь главное, поэтому с тобой проще, чем с другими.
- Диссидентов здесь не потерпят?
- Их нигде не любят, а особенно на телевидении...
Потом они перешли в кафетерий. И этот переход из кабинета на люди как бы подвел черту. Они договорились о главном.
Теперь можно было обсудить детали.
В офисе Си-би-эн, как и во многих иных иностранных компаниях, работающих в Москве, держали русскую экономку-повариху, которая готовила на всех сотрудников общие семейные корпоративные обеды. Это как бы сплачивало иностранцев, находящихся в чужой стране. А потом, западные люди никогда не доверялись русскому общепиту и даже с приходом своего же западного фаст-фуда продолжали упорствовать в своих заблуждениях...
Экономка, приятная русская женщина по имени Ирина, приготовила им два кофе.
- Так почему именно я, а не люди с западными именами и фамилиями, вроде репортера Джона Смита или репортерши Мэри Блейк?
- Стереотип достоверности восприятия, - ответила Астрид. - Репортаж о Чечне, подготовленный чеченской девушкой Айсет Бароевой, покажется более убедительным.
- И при этом, коэффициент доверия должен повышаться за счет информации о том, что эта чеченская девушка училась на Западе, то есть, она как бы своя? Так вы все рассчитали со мной?
- Да... Да, ты абсолютно права, - кивала Астрид, прихлебывая кофе маленькими глотками. - Ты на сто процентов запрограммирована и прописана...
- И мне предстоит делать репортажи о Чечне?
- Не только...
- Когда приступать? - спросила Айсет.
- Сегодня, - ответила Астрид и улыбнулась своей улыбкой, из арктического льда.
Перед самой поездкой на Кавказ Астрид пригласила Айсет в ресторан.
- С тобой хочет познакомиться один мой знакомый, - сказала она.
- Какой знакомый? - поинтересовалась Айсет.
- Он из Лондона, тебе будет интересно, - ответила Астрид уклончиво.
Человека из Лондона звали Тимоти Аткинсон.
- Можно - Тим, - сказал он, с приятной улыбкой пожимая руку Айсет.
За аперитивом говорили о Москве и о русской погоде. Перейдя к закускам, сменили тему и заговорили о Чечне.
Тим много язвил по поводу русских, увязших в проблеме. Его остроты явно импонировали Астрид. Она смеялась, порой даже очень громко.
- Русские говорят, мол, Чечня - это черная дыра... Это как посмотреть. Черная дыра - это место в космическом пространстве, где такая сильная гравитация, что туда все засасывает, и даже свет! Именно поэтому оттуда никакого изображения не поступает. И в силу такого внутреннего притяжения достать оттуда, из черной дыры, ничего уже нельзя. А вот Чечня - это, скорее, тумбочка из русского еврейского анекдота, который мне тут вчера рассказали в вашей синагоге. Когда Абрама Исааковича на допросе в налоговой инспекции спрашивали, откуда деньги брал, он все время отвечал: - "Из тумбочки..."
Вот теперь Путину настало время с этой тумбочкой разобраться. Раньше за нее ответственным был этот, как его... Бислан Гантемиров - нынешний мэр Грозного, начальник чеченской милиции и зам главы администрации. Он, Бислан, за эту тумбочку даже посидел немножко в Будырках, я правильно название вашей тюрьмы сказал?.. А как вышел - из-за нее, из-за тумбочки, все ссорился с нынешним гудермесским вождем Ахмадом Кадыровым. Вся суть конфликта между ними, как вы понимаете, - не в том, кому назначать грозненских и нажай-юртовских полицейских, а... а в том, кому брать из тумбочки. Вот и Ахмад Кадыров недавно сказал: - "Все хорошо, много у меня ответственности, а вот полномочий - никаких!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38