Ляля. И каждый день ездила бы на машине в Дом моделей- на всех вас любоваться!.. Знаешь, иногда его немного жаль... иногда чудится, что он не настоящий... Хочется понять.
Леля. Не задавая вопросов?
Ляля. Ты же видишь - вопросы бесполезны.
Леля. Евгений Евгенъич... А знаешь, порой мелькает что-то неприятное. Может быть, от присутствия этого Феди... Но безусловно большое обаяние.
Ляля. Лелечка, уступаю. И оцени мое благородство: вместе
с дачей, машиной и телохранителем!
Смеются. Входит Воронцов, за ним - Ферапонтиков. Он несет поднос с шампанским, фруктами и легкой за-куской.
Воронцов. Вот, Федя, меня уже обсудили и надо мной
посмеялись.
Ляля. Да нет, мы не над вами.
Воронцов. Тогда над Федей. У него такое свойство - вызывать смех... пока с ним не познакомишься поближе.
Леля. А если поближе?
Воронцов. Если поближе?.. Видите, Лялечка, у нее уже наготове ворох новых вопросов. Поближе он ужасен, мой Федя! Но предан как пес... За сколько ты меня продал бы, Федя?
Ферапонтиков (вздрогнув). Кому?
Воронцов. Я знаю? Кому-нибудь.
Ферапонтиков. Смотря и какой валюте.
Воронцов. Скажем, в долларах... нет, доллар неустойчив, советую в рублях. Пауза. Ну - за сколько?
Ферапонтиков. Да вот все считаю-считаю... нет, больно дорого выйдет, Евгений Евгеньич. Никому не по карману.
Воронцов. Так, Федя... Ну, у всех налито? Выпьем за именинника!.. Как, я не сообщил, что сегодня день рождения моего кота? И вы его не видели?! Федя, немедленно доставь Мурлыку! Он либо в спальне, либо на террасе.
Ферапонтиков уходит. Слышен удаляющийся вое: "Мурлыка!.. Мурлык, Мурлык... Кис-кис-кис. Воронцов и девушки пьют. Потом Воронцов запускает обе руки в карманы, вынимает что-то и прячет, за спиной.
Воронцов. Девочки, у меня для вас по сувениру. Ляля, в какой руке?
Ляля. В левой!
Воронцов (протягивает ей, а затем Леле по коробочке). В левой! В правой!
Девушки раскрывают коробочки и обе ахают.
Леля. Какая прелесть! (Осторожно вынимает кольцо.)
Ляля. А у меня сережки...
Воронцов. Примерьте, по-моему, вам пойдут.
Ляля. Ох, они кому угодно пойдут. Но... это вы называете "сувенир"?.. Нет, Евгений Евгеньич, не сердитесь, я не могу взять. И вообще...
Воронцов. Ляля! Неужели вы способны так обидеть одинокого человека...
Ляля. Поставьте себя на мое место...
Воронцов. Нет, это вы станьте на мое место! У меня в гостях два очаровательных создания, все чудесно, я отдыхаю душой, танцую и предвкушаю удовольствие от подарка... и вдруг!
Ляля. Они слишком дорогие.
Лёля. А я-то уж вовсе ничем не заслужила.
Воронцов. Что за гадкое слово! Почему вы должны что-то "заслуживать"? Нет, вы обе просто невозможные девчонки!
Ляля. Евгений Евгеньич...
Воронцов (не слушая). "Дорогие"... ну не смешно ли!.. Ах, Феди пет, и я наговорю лишнего... Не расстраивайте меня. (Понижает голос.) Завтра эксперимент. И небезопасный!
Девушки в нерешительности переглядываются. Им действительно не хочется обижать Воронцова.
Если будете хорошими, я спою. Лёля. Вы и поете? Воронцов. Иногда пытаюсь.
Подходит к роялю, поет старинный романс, чуть "с надрывом". К концу в дверях появляется Ферапонтиков.
Леля. Евгений Евгеньич, да вы могли бы стать певцом! Как жаль...
Воронцов делает резкое движение.
Ферапонтиков. Ой, девочки, думайте что говорите! Певцов навалом, а Евгений Евгеньич - один!
Воронцов. Ладно, Федя. Девушки больше любят певцов... Мурлыку не нашел?
Ферапонтиков. Нигде не отзывается.
Воронцов. Покыскай в саду.
Ферапонтиков уходит.
Воронцов. Выпьем еще, пока не выдохлось.
Ляля. Лучше еще спойте, Евгений Евгеньич.
Воронцов. Выпьем и споем. (Наполняет бокалы девушек.) За молодость и счастье!
Пьют, и Воронцов снова поет. С котом под мышкой, входит
Ферапонтиков.
Воронцов. Молодец, Федя! Представь юбиляра дамам.-
Сцена десятая
Кабинет Томин а. Он говорит по телефону.
Томин. Видите ли, преступники опытны... Верно, я тоже не новичок... Разумеется, ищу и, разумеется, надеюсь найти... Нет, разъяснять свою методику не имею права... Да, можно пожаловаться начальству, по это вряд ли ускорит дело... Нет-нет, не обижаюсь, но поймите: я не бог, я только майор!.. Когда вы вернетесь?.. До свидания, счастливой, вам командировки! (Положил
трубку, беззлобно.) "Уже три недели!" Ей мнится - протекла вечность. Врезала бы приличный замок в дверь - было бы что носить... Хорошо хоть уедет пока, все-таки передышка.
Сцена одиннадцатая
Кабинет Знаменского. Входит Медведев.
Знаменский. А-а! Входите-входите, исчезнувший. Скопин уже не раз справлялся о ваших успехах. Чем порадуете?
Медведев. Я помню, что обещал в понедельник, да вот... Вылезли некоторые обстоятельства, и оказалось, что нет мне иного пути, как на свалку!
Знаменский. Зачем уж такие крайности! Неудачи у всех бывают.
Медведев. Да я же не фигурально - про свалку! В самом доподлинном смысле! (Достает из папки документы, показывает их Знаменскому.) Вот. Моралев аккуратно заказывает машины, причем обычно даже две. Шоферы разные. Но соль не в том. В путевых листах везде черным но белому написано, что утиль забирают не из моралевской лавочки, а с городской свалки!
Знаменский (просматривает путевые листы). Что за ерунда?
Медведев. Только на первый взгляд, Пал Палыч. Сунул я нос глубже, и открылись мне разные разности. Чтобы запастись утилем, не обязательно сидеть в приемном пункте. На свалке наберешь чего хочешь. Иной палаточниц только так и выкручивается. Видит он, что план горит,- и туда. В ближайшей пивной сколотит команду алкоголиков - те уже знают, поддежуривают. За час набьют ему машину доверху. А когда все погружено, он губы скривит: кости, мол, гнилые, металл ржавый,- сунет на три бутылки, и прощай. Лично был свидетелем подобной сцены.
Знаменский. Что же получается - сноровка плюс нахальство, и Моралев действительно мог таким манером регулярно добывать цветмет?
Медведев. Нет, у него это все равно липа. Больно много. Да и не один он там желающий... Между прочим, знаете, свалка - это здорово интересно! Нет, не смейтесь, честное слово. Свозят туда все на свете. А уж народ толчется - нарочно не придумаешь. Мальчишки шныряют, что-то друг у друга выменивают - провода, подшипники... Потом, гляжу, бородатый парень в заокеанских джинсах какую-то чугунную корягу тащит. Я говорю: "Кто на помойку, а иной - с помойки..." Так он меня своими очками насквозь прожег. "Дурака, говорит, издали видно. Это ж, говорит, антикварная вещь, напольный канделябр!"... Завсегдатаи есть, представляете? Старичок, например, гуляет с палочкой, будто по бульвару. Встретил знакомого, поздоровался. "Жду, говорит, новую партию макулатуры. А вы?" "А я,- это тот ему, - все пружину настоящую не найду!" Наверно, мастерит что-то. Любопытно, честное слово! Да вот поедете - увидите.
Знаменский. Вы и меня собираетесь туда заманить?
Медведев. И вас.
Короткая пауза. Знаменский раздумывает.
Знаменский. Допустим, свалка для Моралева - перевалочный пункт... Да, вероятно, его "поставщику" удобней вывозить отходы под видом мусора... Ну, и как мы станем эту публику ловить?
Медведев. Поймаем! Тут в чем хитрость: забрать с поличным, пока товар у Моралева в руках.
Знаменский. Значит - от погрузки до разгрузки.
Медведев. Вот именно - только от и до. В пути. А раньше и потом с него взятки гладки.
Знаменский. Так... Но Моралев не один. Кроме "поставщика" есть кто-то свой и на складе и на свалке.
Медведев. На свалке уж точно. Там и припрятать надо и присмотреть за этим металлом, а то другие старатели в момент растащат.
Знаменский. Тогда придется нам сразу в трех местах. Первую машину перехватить на складе - выяснить, кто ее примет. Вторую - хорошо, если б вторая, - ту задержать на дороге. А на свалке зафиксировать, кто руководил погрузкой.
Медведев. Ясно! Теперь только дождаться, когда Моралев закажет транспорт, и действуем!
Сцена двенадцатая
Комната на даче Воронцова. Это своего рода контора, в которой хозяин принимает посторонних. Воронцов сидит за большим канцелярским столом, вокруг стоят Моралев, Бах, Ферапонтиков и кладовщики Миша и Гриша. Моралев - наглый парень лет 28, на нем кричащий костюм, сверхмодный галстук. Бах - хмурый, замкнутый, на вид лет 45, но, может быть, на самом деле он моложе. Одет неброско. Миша и Гриша - каждому под 40, здоровые, рослые мужики с явными признаками любви к спиртному. Сейчас они "при параде" - в накрахмаленных сорочках и туго затянутых галстуках", Воронцов достает из несгораемого ящика пять разной толщины конвертов.
Воронцов. Михаил, тебе. (Миша любовно берет протянутый конверт и кладет в карман.) Гриша!
Гриша (суетливо делает то же самое и, отступив на прежнее место, заглядывает в конверт, но пересчитать деньги не решается). Как обычно, Евгений Евгеньич?
Воронцов. Тут не базар, не обсчитывают. Следующий- Ферропузиков!
Ферапонтиков (после небольшой паузы). То есть... я?
Воронцов. Кто же еще? Хватай-налетай.
Ферапонтиков (подобострастно хихикая). Вечно вы меня именуете всяко-инако.
Воронцов. Люблю вариации. Так борешь свою долю или уже не нуждаешься?
Ферапонтиков. Господь с вами, как можно! (Принимает конверт в обе руки.) Спасибочка!
Воронцов. Борис Львович, прошу вас. Бах берет конверт довольно равнодушно, постукивает им по ладони, складывает и сует в задний карман брюк. Сказали жене, что вас перевели на персональную ставку?
Бах. Сказал.
Воронцов. Обрадовалась? *
Бах. Да. Побежала покупать в букинистическом словарь Брокгауза и Ефрона. Томов около 60, что ли...
Воронцов. Тяжелый случай. Женщина с интеллектуальными запросами - это, пожалуй, единственное, отчего у меня сдают нервы.
Бах. Оставим. Все-таки я для вас еще Бах, без вариаций. Не Моцарт или, скажем, Штраус.
Воронцов. Не надо всуе поминать святых имен. (Моралеву.) Юрочка - твое.
Моралев (не вынимая рук из карманов). Я на том же проценте больше не работаю. Или прибавка, или...
Воронцов (начинает тихо). Или ты пробочкой вылетишь со своего тепленького местечка... Мой юный друг, когда ты доживешь до моих лет и вдоволь понюхаешь тюремного воздуха - вот тогда ты, возможно, кое-что поймешь. (Повышая голос.) Моралев морщится. И получишь право разевать пасть!.. (После паузы, спокойно.) Не пригрезилось ли тебе, что ты независимый бизнесмен и сам себе хозяин? Нет, мальчик, хозяин я, потому что в моих руках ничейная земля, святое место, где только и возможна "кража до востребования". Попробуй пригнать свои машины прямиком на завод. Борис Львович тебя попросту не узнает и будет абсолютно прав. Так что цыц!.. Говорят, купил в Измайлове ЗИМ?
Моралёв. Не я купил - брат. У меня только доверенность.
Воронцов (остальным). Учитесь! Какой мудрый полет мысли! Разумеется, братцу, закройщику ателье, подержанный ЗИМ вполне по карману. И не важно, что он в жизни не садился за руль. Наивная козявка! Кидает конверт на край стола. Моралев угрюмо забирает его. Среди остальных происходит некоторое движение, оттого что напряженность разрядилась и церемония вроде бы завершена. Прошу внимания, официальная часть не закончена. Сядьте, Все выжидающе рассаживаются. На повестке короткое сообщение. (Он говорит радостно и дружелюбно:) Сегодня у нас своеобразный юбилей, и я хотел бы всех поздравить. Как выражаются ученые люди, количество перешло в качество: общая сумма совершенных нами хищений достигла той величины, которая предусмотрена уже иной, чем прежде, статьей Уголовного кодекса. И статья эта гласит: "Вплоть до высшей меры!"
Долгая пауза. Воронцов наблюдает за произведенным впечатлением.
Итак, мы теперь не просто расхитители, но "особо опасные"! Согласитесь, это ко многому обязывает. (С грустью, Моралеву.) А ты, козявочка, на ЗИМе катаешься, чтобы на тебя пальцами указывали! Не можешь, как все, на "Жигулях" ездить? (Кладовщикам.) Гришенька с Митенькой из ресторанов не вылезают! (Ферапонтикову.) Ты дачу строишь с балконами!
Ферапонтиков. Один всего... один балкончик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18