! Она радостно заговорила:
– Агнесса Михайловна, голубушка, не могли бы вы и в самом деле мне помочь?! Действительно тупое положение, не могу даже в магазин попасть…
Та откликнулась по-деловому:
– Когда мне прийти? Вам нужно получить лекарство по рецепту?
– Да… – Анна попыталась сообразить, как ей выйти из положения, никакого же рецепта в помине не было. Одновременно в голову приходили новые варианты – ведь она имеет в своем распоряжении телефон!
Она может позвонить Павлу, своим знакомым, кому угодно, даже вызвать того же доктора! Доктор ведь не милиция, он не причинит Олегу вреда! И она радостно сказала:
– Агнесса Михайловна, приходите в любое время!
И, если можно, купите нам хлеба и молока, побольше, и каких-нибудь консервов… Разумеется, если вас не затруднит! Я вам заплачу.
Они договорились, что Агнесса Михайловна заедет к ней после работы, сразу с продуктами. Анна положила трубку и чуть не рассмеялась от радости. Как можно было слушаться этого придурка в черной машине! В конце концов, он ведь не сказал, что к ней. нельзя прийти гостям.
Она с трудом дождалась того времени, когда обычно кончалась работа. Все это время она стояла у окна и злорадно смотрела на машину, в которой сидел вежливый кредитор. Он не выходил, не открывал окна, и она через стекло видела, что он читает какую-то газету. Вверх, на ее окна, он не смотрел.
Наконец показалась машина Агнессы Михайловны.
Анна сразу узнала ее, хотя это был самый обыкновенный красный «Москвич». Машина припарковалась у бровки тротуара, и Анна увидела, как открылась дверца и на свет Божий вылезла Агнесса Михайловна. Она была одета как всегда, очень элегантно одета – белый осенний костюм с мехом вокруг шеи, белые туфли на таких высоченных шпильках, что это казалось обманом зрения, дымчатые изящные очки… Агнесса Михайловна вытащила из машины большой пакет, набитый продуктами. Через его полупрозрачные стенки виднелась булка, несколько пакетов сока и молока, какие-то консервы, банки, что-то напоминающее формой колбасу…
Анна в этот миг молилась на Агнессу Михайловну, хотя всегда считала ее женщиной твердокаменной и почти бессердечной. А та заперла машину и двинулась на своих каблуках к подъезду, чуть покачивая бедрами, – это у нее получалось очень изящно, издали она смотрелась юной девушкой. Анна услышала сигнал домофона, подошла к двери, сняла трубку.
– Агнесса Михайловна? Я вам открываю!
Она нажала кнопку, которая отпирала внизу железную дверь. В трубке послышалось клацанье, дверь хлопнула. Анна стала ждать. Лифт громыхал где-то наверху, там явно в него что-то грузили. Рабочие пользовались им, чтобы спускать вниз мешки с мусором, она это знала, часто не удавалось дождаться лифта в самое горячее дневное время. Анна посочувствовала Агнессе Михайловне – подниматься на третий этаж с таким тяжелым пакетом и на таких высоких каблуках!
Скоро она услышала стук этих каблуков – размеренный, неторопливый, поднимающийся все выше, к ее двери… А потом внезапно раздался мужской голос, Агнесса Михайловна что-то удивленно ответила, между ними завязался короткий разговор… Анна не понимала, что происходит. Ее сотрудница была вовсе не из тех дам, которых можно втянуть в беседу с совершенно незнакомым человеком. Она встретила здесь своего знакомого? Иного объяснения Анна не находила.
Между тем голоса утихли, и она снова услышала стук каблуков. Но на этот раз они удалялись, стук становился все быстрее и тише. Анна бросилась в столовую и увидела в окно страшную картину: Агнесса Михайловна удалялась от подъезда, шла прямо к своей машине.
И пакета больше не было в ее руках!
Это подкосило Анну. Она по-прежнему не понимала, что могло случиться на подходе к ее квартире, и сперва даже не связала это с тем обстоятельством, что за квартирой следили. Просто смотрела, как Агнесса Михайловна садится в машину, захлопывает дверцу, даже не взглянув вверх, на окна, и уезжает.
Машина тронулась с места резко, порывисто, так что можно было предположить, что ее хозяйка была чем-то разозлена. А потом случилось нечто еще более странное – из подъезда вышел парень, в черной куртке и темных очках, подошел к той машине, где читал газету кредитор, постучал по стеклу согнутым пальцем и протянул туда… Тот самый пакет! Анна сразу его узнала, узнала булку, пакеты с молоком и прочее… Кредитор открыл дверцу, взял пакет, затянул его в машину, сказал что-то парню, и тот быстрым шагом вернулся в подъезд. А Владимир Николаевич, если его на самом деле так звали, высунулся из окошка и, глядя прямо на Анну в окне, помахал ей рукой и издевательски улыбнулся. Она отпрянула от окна. Теперь ей все стало ясно. Следили не только за подъездом, следили даже за дверью ее квартиры. Все планы насчет того, чтобы попросить соседей сходить в магазин, рухнули – она ни за что не открыла бы теперь дверь. Больше всего она боялась пустить кого-нибудь в квартиру. Ей было непонятно только то, как смог этот парень уломать Агнессу Михайловну, такую несговорчивую даму, отдать ему пакет. Ведь она его явно не знала, зато знала, что Анна сидит дома «больная» и ждет ее! Это было выше ее понимания. Зато теперь ей было ясно, что никто не сможет ей помочь.
Уж если Агнесса Михайловна сдалась… Но почему она сдалась?! Анна не знала ее домашнего телефона, могла только позвонить ей на работу, но для этого надо было пережить следующую ночь…
Алиса появилась в дверях столовой, постояла молча, потом тихо сказала:
– Мам, я, наверное, могу выйти из квартиры.
– Что? Ах, ради Бога, иди к себе! – испуганно отозвалась Анна.
– Почему? Они меня не остановят!
– С какой это стати тебя не остановят?! Я никуда тебя не отпускаю, заруби себе на носу! – Анна говорила нервно, совсем забыв, что перед нею – собственная дочь. – И хватит дурить мне голову, положение серьезное! Дай мне подумать!
– Ты уже столько думаешь и все еще ничего не придумала! – возразила Алиса; – Мам, я выйду, ничего не случится!
– Да зачем тебе выходить?
– Я хочу шоколадку.
Это детское требование обессилило Анну. Ребенок хочет шоколадку, что может быть естественнее? И что может быть ужасней в ее положении? Анна чуть не заплакала от собственной беспомощности. «До чего я дошла! – подумала она, с трудом сдерживая подступающие слезы. – И все из-за него! Ну где же он, в конце концов?! Если он жив и здоров, если знает, что здесь крутятся его кредиторы, как он мог допустить, чтобы они давили на нас! Он просто негодяй!»
– Алиса, даю тебе слово, завтра мы выйдем отсюда! – сказала она. – Я что-нибудь придумаю!
– Ты ничего не придумаешь! – Алиса вдруг разревелась, прижимая руки к лицу, вздрагивая всем телом. – Это все он, он! Я его ненавижу!
"И она права, – сказала себе Анна. – Что еще, кроме ненависти, может она испытывать к Олегу?
А я дура, дура… На что мне было надеяться?! Новая семья… Как же, новая жизнь, все старые проблемы остались позади, впереди только счастье с Олегом!
Так я себе говорила, когда бегала за ним?! Дура, слепая дура!"
– Мама, можно я позвоню папе?! – спросила Алиса, все еще всхлипывая и вытирая слезы кулаками. – Он приедет и заберет нас отсюда…
– Не говори глупостей… – машинально ответила Анна. – При чем тут отец?
– Он мой папа!
– Ну и что? Мы не в том положении, чтобы ему звонить. – Анна говорила довольно спокойно, может быть, потому, что сразу решила для себя – никакой помощи со стороны Павла! Это унизительно, это непорядочно, это просто капитуляция перед обстоятельствами! Она порвала с ним по своей инициативе, значит, теперь должна высоко держать голову, не признавать, что не может без него обойтись… И еще – обращение к постороннему человеку за помощью могло подставить Олега. Она по-прежнему боялась обнаружить перед кем-то, что в ее новой семье совсем нет мира и порядка…
– Но он мне обещал!
– Что? О чем ты говоришь?
– Он мне обещал, что сразу приедет, как только мы его позовем!
– Мы? Кто это – мы? – Анна в ужасе смотрела на нее. – Ты что, сговаривалась с ним за моей спиной?
– Почему за твоей спиной… Мама, ты ведь сама будешь рада, когда мы отсюда уедем? – умоляющим тоном спросила девочка. – Ну правда же? Мам, тебе ведь здесь тоже плохо?
Впервые она заговорила открыто, и у Анны пропали последние надежды на то, что девочка сможет привыкнуть к Олегу. Одно дело было думать об этом про себя, совсем другое – услышать такое признание от дочери. И она поняла, что ей не выстоять Надо было пойти на уступки, дочь совершенно ясно дала ей эта понять.
– Хорошо, – ответила Анна после долгого молчания. – Позвони ему. Скажи, чтобы…
– Мамочка! – взвизгнула дочь и бросилась к ней на шею.
Анна еле устояла на ногах и только сейчас поняла, как ослабела за эти дни. Бессонница, недоедание, постоянные нервные перепады – все это совершенно подкосило ее. Она с трудом оторвала от своей шеи детские руки и прошептала:
– Скажи ему, чтобы приехал. И чтобы привез продуктов. Ничего не объясняй, скажи только, что я больна. Хорошо? Больше ничего!
– Нет, мамочка, нет… – лихорадочно бормотала дочь, лаская ее лицо. – Я ему скажу, чтобы он забрал нас отсюда! Ладно?
– Нет. – Анна присела на диван, покачала головой. Потянулась за сигаретой, зажгла ее. В пачке осталась всего одна штука. – Ничего такого ему не говори. Нет, знаешь? – Ей в голову пришла блестящая мысль. – Скажи, что ты едешь к нему на неделю. Чтобы он тебя забрал!
– А ты?
– Нет, я останусь.
– Я без тебя никуда не поеду!
– Прекрасно, значит, незачем звонить отцу, – ответила Анна. – И прекрати устраивать сцены! Без тебя тошно…
Алиса помялась, потопталась на месте, потом нерешительно отправилась звонить в прихожую. Анна ожесточенно дымила, вслушиваясь, как Алиса набирает номер. Сейчас Павел возьмет трубку… С какими чувствами он выслушает дочь? Может быть, это будет злорадство – сдалась наконец! Может быть, он решит, что это удобное время, чтобы доказать Анне, какое сокровище она потеряла! Конечно, он не откажется помочь, сразу приедет… И может быть, даже без упреков заберет отсюда Анну с Алисой… "Стоп! – сказала она себе. – Почему это он меня заберет?
Я никуда не еду!" Она поняла, что у нее не хватит наглости смотреть в глаза человеку, которого она бросила как раз в то самое время, когда он ее любил сильнее всего, когда часто говорил, что не сможет без нее жить… А она закрывала уши, морщилась, утверждала, что не желает это слышать, что она его больше не любит! И в общем была права. Сколько она ни искала в своем сердце, любви к бывшему мужу там не находила. Анна и сейчас думала об этом возможном возвращении к Павлу с дрожью – как может начаться нормальная жизнь после таких приключений?!
Никогда она не забудет, никогда не забудет он, никогда – Алиса… Не стоит даже пытаться, все разбито на куски, все растоптано, все кончено… А благородство Павла тут ни при чем, оно ничем не поможет… Он слишком ее любит, слишком ревнует, он всегда будет напоминать ей, что она жила с другим человеком! Будет напоминать в глаза или просто молча смотреть на нее, все равно… Но она никогда больше не почувствует себя хозяйкой в том доме, полноправной хозяйкой, матерью семейства, честной женщиной… Анна поморщилась: "Какие глупости! Если бы Олег был здесь, я бы даже не подумала о Павле!
Это все Алиса… Что она там возится?!"
Анна встала, вышла в коридор, увидела Алису с телефонной трубкой в руке.
– Что такое? – спросила она. – Не решаешься?
Давай, я сама позвоню.
– Нет, мама… – растерянно ответила девочка. – Я решаюсь, только…
– Что?
– Кажется, телефон не работает…
– Глупости какие… – Анна вырвала у нее трубку, приложила к уху… И услышала молчание. Полное молчание, без единого потрескивания, без гудков, без шорохов… Она нажала пару раз на рычажок, послушала то же молчание и повесила трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Агнесса Михайловна, голубушка, не могли бы вы и в самом деле мне помочь?! Действительно тупое положение, не могу даже в магазин попасть…
Та откликнулась по-деловому:
– Когда мне прийти? Вам нужно получить лекарство по рецепту?
– Да… – Анна попыталась сообразить, как ей выйти из положения, никакого же рецепта в помине не было. Одновременно в голову приходили новые варианты – ведь она имеет в своем распоряжении телефон!
Она может позвонить Павлу, своим знакомым, кому угодно, даже вызвать того же доктора! Доктор ведь не милиция, он не причинит Олегу вреда! И она радостно сказала:
– Агнесса Михайловна, приходите в любое время!
И, если можно, купите нам хлеба и молока, побольше, и каких-нибудь консервов… Разумеется, если вас не затруднит! Я вам заплачу.
Они договорились, что Агнесса Михайловна заедет к ней после работы, сразу с продуктами. Анна положила трубку и чуть не рассмеялась от радости. Как можно было слушаться этого придурка в черной машине! В конце концов, он ведь не сказал, что к ней. нельзя прийти гостям.
Она с трудом дождалась того времени, когда обычно кончалась работа. Все это время она стояла у окна и злорадно смотрела на машину, в которой сидел вежливый кредитор. Он не выходил, не открывал окна, и она через стекло видела, что он читает какую-то газету. Вверх, на ее окна, он не смотрел.
Наконец показалась машина Агнессы Михайловны.
Анна сразу узнала ее, хотя это был самый обыкновенный красный «Москвич». Машина припарковалась у бровки тротуара, и Анна увидела, как открылась дверца и на свет Божий вылезла Агнесса Михайловна. Она была одета как всегда, очень элегантно одета – белый осенний костюм с мехом вокруг шеи, белые туфли на таких высоченных шпильках, что это казалось обманом зрения, дымчатые изящные очки… Агнесса Михайловна вытащила из машины большой пакет, набитый продуктами. Через его полупрозрачные стенки виднелась булка, несколько пакетов сока и молока, какие-то консервы, банки, что-то напоминающее формой колбасу…
Анна в этот миг молилась на Агнессу Михайловну, хотя всегда считала ее женщиной твердокаменной и почти бессердечной. А та заперла машину и двинулась на своих каблуках к подъезду, чуть покачивая бедрами, – это у нее получалось очень изящно, издали она смотрелась юной девушкой. Анна услышала сигнал домофона, подошла к двери, сняла трубку.
– Агнесса Михайловна? Я вам открываю!
Она нажала кнопку, которая отпирала внизу железную дверь. В трубке послышалось клацанье, дверь хлопнула. Анна стала ждать. Лифт громыхал где-то наверху, там явно в него что-то грузили. Рабочие пользовались им, чтобы спускать вниз мешки с мусором, она это знала, часто не удавалось дождаться лифта в самое горячее дневное время. Анна посочувствовала Агнессе Михайловне – подниматься на третий этаж с таким тяжелым пакетом и на таких высоких каблуках!
Скоро она услышала стук этих каблуков – размеренный, неторопливый, поднимающийся все выше, к ее двери… А потом внезапно раздался мужской голос, Агнесса Михайловна что-то удивленно ответила, между ними завязался короткий разговор… Анна не понимала, что происходит. Ее сотрудница была вовсе не из тех дам, которых можно втянуть в беседу с совершенно незнакомым человеком. Она встретила здесь своего знакомого? Иного объяснения Анна не находила.
Между тем голоса утихли, и она снова услышала стук каблуков. Но на этот раз они удалялись, стук становился все быстрее и тише. Анна бросилась в столовую и увидела в окно страшную картину: Агнесса Михайловна удалялась от подъезда, шла прямо к своей машине.
И пакета больше не было в ее руках!
Это подкосило Анну. Она по-прежнему не понимала, что могло случиться на подходе к ее квартире, и сперва даже не связала это с тем обстоятельством, что за квартирой следили. Просто смотрела, как Агнесса Михайловна садится в машину, захлопывает дверцу, даже не взглянув вверх, на окна, и уезжает.
Машина тронулась с места резко, порывисто, так что можно было предположить, что ее хозяйка была чем-то разозлена. А потом случилось нечто еще более странное – из подъезда вышел парень, в черной куртке и темных очках, подошел к той машине, где читал газету кредитор, постучал по стеклу согнутым пальцем и протянул туда… Тот самый пакет! Анна сразу его узнала, узнала булку, пакеты с молоком и прочее… Кредитор открыл дверцу, взял пакет, затянул его в машину, сказал что-то парню, и тот быстрым шагом вернулся в подъезд. А Владимир Николаевич, если его на самом деле так звали, высунулся из окошка и, глядя прямо на Анну в окне, помахал ей рукой и издевательски улыбнулся. Она отпрянула от окна. Теперь ей все стало ясно. Следили не только за подъездом, следили даже за дверью ее квартиры. Все планы насчет того, чтобы попросить соседей сходить в магазин, рухнули – она ни за что не открыла бы теперь дверь. Больше всего она боялась пустить кого-нибудь в квартиру. Ей было непонятно только то, как смог этот парень уломать Агнессу Михайловну, такую несговорчивую даму, отдать ему пакет. Ведь она его явно не знала, зато знала, что Анна сидит дома «больная» и ждет ее! Это было выше ее понимания. Зато теперь ей было ясно, что никто не сможет ей помочь.
Уж если Агнесса Михайловна сдалась… Но почему она сдалась?! Анна не знала ее домашнего телефона, могла только позвонить ей на работу, но для этого надо было пережить следующую ночь…
Алиса появилась в дверях столовой, постояла молча, потом тихо сказала:
– Мам, я, наверное, могу выйти из квартиры.
– Что? Ах, ради Бога, иди к себе! – испуганно отозвалась Анна.
– Почему? Они меня не остановят!
– С какой это стати тебя не остановят?! Я никуда тебя не отпускаю, заруби себе на носу! – Анна говорила нервно, совсем забыв, что перед нею – собственная дочь. – И хватит дурить мне голову, положение серьезное! Дай мне подумать!
– Ты уже столько думаешь и все еще ничего не придумала! – возразила Алиса; – Мам, я выйду, ничего не случится!
– Да зачем тебе выходить?
– Я хочу шоколадку.
Это детское требование обессилило Анну. Ребенок хочет шоколадку, что может быть естественнее? И что может быть ужасней в ее положении? Анна чуть не заплакала от собственной беспомощности. «До чего я дошла! – подумала она, с трудом сдерживая подступающие слезы. – И все из-за него! Ну где же он, в конце концов?! Если он жив и здоров, если знает, что здесь крутятся его кредиторы, как он мог допустить, чтобы они давили на нас! Он просто негодяй!»
– Алиса, даю тебе слово, завтра мы выйдем отсюда! – сказала она. – Я что-нибудь придумаю!
– Ты ничего не придумаешь! – Алиса вдруг разревелась, прижимая руки к лицу, вздрагивая всем телом. – Это все он, он! Я его ненавижу!
"И она права, – сказала себе Анна. – Что еще, кроме ненависти, может она испытывать к Олегу?
А я дура, дура… На что мне было надеяться?! Новая семья… Как же, новая жизнь, все старые проблемы остались позади, впереди только счастье с Олегом!
Так я себе говорила, когда бегала за ним?! Дура, слепая дура!"
– Мама, можно я позвоню папе?! – спросила Алиса, все еще всхлипывая и вытирая слезы кулаками. – Он приедет и заберет нас отсюда…
– Не говори глупостей… – машинально ответила Анна. – При чем тут отец?
– Он мой папа!
– Ну и что? Мы не в том положении, чтобы ему звонить. – Анна говорила довольно спокойно, может быть, потому, что сразу решила для себя – никакой помощи со стороны Павла! Это унизительно, это непорядочно, это просто капитуляция перед обстоятельствами! Она порвала с ним по своей инициативе, значит, теперь должна высоко держать голову, не признавать, что не может без него обойтись… И еще – обращение к постороннему человеку за помощью могло подставить Олега. Она по-прежнему боялась обнаружить перед кем-то, что в ее новой семье совсем нет мира и порядка…
– Но он мне обещал!
– Что? О чем ты говоришь?
– Он мне обещал, что сразу приедет, как только мы его позовем!
– Мы? Кто это – мы? – Анна в ужасе смотрела на нее. – Ты что, сговаривалась с ним за моей спиной?
– Почему за твоей спиной… Мама, ты ведь сама будешь рада, когда мы отсюда уедем? – умоляющим тоном спросила девочка. – Ну правда же? Мам, тебе ведь здесь тоже плохо?
Впервые она заговорила открыто, и у Анны пропали последние надежды на то, что девочка сможет привыкнуть к Олегу. Одно дело было думать об этом про себя, совсем другое – услышать такое признание от дочери. И она поняла, что ей не выстоять Надо было пойти на уступки, дочь совершенно ясно дала ей эта понять.
– Хорошо, – ответила Анна после долгого молчания. – Позвони ему. Скажи, чтобы…
– Мамочка! – взвизгнула дочь и бросилась к ней на шею.
Анна еле устояла на ногах и только сейчас поняла, как ослабела за эти дни. Бессонница, недоедание, постоянные нервные перепады – все это совершенно подкосило ее. Она с трудом оторвала от своей шеи детские руки и прошептала:
– Скажи ему, чтобы приехал. И чтобы привез продуктов. Ничего не объясняй, скажи только, что я больна. Хорошо? Больше ничего!
– Нет, мамочка, нет… – лихорадочно бормотала дочь, лаская ее лицо. – Я ему скажу, чтобы он забрал нас отсюда! Ладно?
– Нет. – Анна присела на диван, покачала головой. Потянулась за сигаретой, зажгла ее. В пачке осталась всего одна штука. – Ничего такого ему не говори. Нет, знаешь? – Ей в голову пришла блестящая мысль. – Скажи, что ты едешь к нему на неделю. Чтобы он тебя забрал!
– А ты?
– Нет, я останусь.
– Я без тебя никуда не поеду!
– Прекрасно, значит, незачем звонить отцу, – ответила Анна. – И прекрати устраивать сцены! Без тебя тошно…
Алиса помялась, потопталась на месте, потом нерешительно отправилась звонить в прихожую. Анна ожесточенно дымила, вслушиваясь, как Алиса набирает номер. Сейчас Павел возьмет трубку… С какими чувствами он выслушает дочь? Может быть, это будет злорадство – сдалась наконец! Может быть, он решит, что это удобное время, чтобы доказать Анне, какое сокровище она потеряла! Конечно, он не откажется помочь, сразу приедет… И может быть, даже без упреков заберет отсюда Анну с Алисой… "Стоп! – сказала она себе. – Почему это он меня заберет?
Я никуда не еду!" Она поняла, что у нее не хватит наглости смотреть в глаза человеку, которого она бросила как раз в то самое время, когда он ее любил сильнее всего, когда часто говорил, что не сможет без нее жить… А она закрывала уши, морщилась, утверждала, что не желает это слышать, что она его больше не любит! И в общем была права. Сколько она ни искала в своем сердце, любви к бывшему мужу там не находила. Анна и сейчас думала об этом возможном возвращении к Павлу с дрожью – как может начаться нормальная жизнь после таких приключений?!
Никогда она не забудет, никогда не забудет он, никогда – Алиса… Не стоит даже пытаться, все разбито на куски, все растоптано, все кончено… А благородство Павла тут ни при чем, оно ничем не поможет… Он слишком ее любит, слишком ревнует, он всегда будет напоминать ей, что она жила с другим человеком! Будет напоминать в глаза или просто молча смотреть на нее, все равно… Но она никогда больше не почувствует себя хозяйкой в том доме, полноправной хозяйкой, матерью семейства, честной женщиной… Анна поморщилась: "Какие глупости! Если бы Олег был здесь, я бы даже не подумала о Павле!
Это все Алиса… Что она там возится?!"
Анна встала, вышла в коридор, увидела Алису с телефонной трубкой в руке.
– Что такое? – спросила она. – Не решаешься?
Давай, я сама позвоню.
– Нет, мама… – растерянно ответила девочка. – Я решаюсь, только…
– Что?
– Кажется, телефон не работает…
– Глупости какие… – Анна вырвала у нее трубку, приложила к уху… И услышала молчание. Полное молчание, без единого потрескивания, без гудков, без шорохов… Она нажала пару раз на рычажок, послушала то же молчание и повесила трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72