Просто исчезли.
Савич снова прижал к себе подростков.
— Все хорошо, все хорошо. Больше ничего не будет. Я горжусь вами, и ваши родители тоже будут гордиться, когда узнают. И ничего, что вы боялись. Я сам до полусмерти напуган. Стойте на месте и ждите. Ну вот, теперь вы в безопасности.
Он так крепко прижимал к себе мальчиков, что ощущал бешеный стук их сердец. Оба жалобно всхлипывали, но в их рыданиях слышалось глубокое облегчение. Кажется, они поверили, что все позади.
Они все льнули к нему, а он держал их изо всех сил и как заведенный шептал:
— Все в порядке, все в порядке. Скоро будете дома. Все хорошо.
Он старался загородить их от Тамми, которая больше не стонала. Но Савич даже не обернулся, чтобы посмотреть, что с ней.
— Вурдалаки, — повторял Донни прерывающимся голосом. — Они говорили, что сделали Вурдалаки с другими мальчиками: жрали, пока не насытятся, а остальное разрывали на куски, грызли кости…
— Знаю, знаю, — кивал Савич, хотя понятия не имел, что именно предстало его глазам. Пыльные смерчи? И все? Никаких спрятанных ножей и кинжалов? Или эти вихри каким-то образом преобразовывались в нечто более существенное? Нет, это чушь собачья.
Он ощутил, как что-то внутри встрепенулось. Голос рассудка, требовавший, чтобы он отрекся от только что увиденного, похоронил под сотнями тонн земли, заставил Вурдалаков убраться навсегда, сделать так, словно их вообще никогда не существовало. И эти вихри — всего лишь нечто вроде природного явления, легко объяснимого, или некая галлюцинация, иллюзия, оживший кошмар, безумное измышление больных мозгов парочки психопатов. Но чем бы ни было то, что Таттлы называли Вурдалаками, он это видел, даже стрелял, и видение навсегда запечатлелось в его голове.
Может, это всего лишь пыльные вихри, обман зрения, игра воображения? Может быть.
Он продолжал прижимать к себе худенькие тельца мальчишек, почти не обращая внимания на то, что сарай заполнили агенты вместе с шерифом и его помощниками. Один наклонился над Тамми. Начался тщательный обыск.
Всех переполняло веселое возбуждение. Они выручили мальчишек. И с маньяками покончено.
Тамми снова очнулась и принялась кричать. Как ни старался Савич, он все же не мог уберечь заложников от ее воплей. Тамми прижали к полу. Она продолжала орать, проклиная Савича, зажимая рукой рану, обещая, что Вурдалаки доберутся до него, что она приведет их к нему, что он уже мертвец, как и маленькие ублюдки. Савич ощутил, как мальчишки почти вросли в него. Их ужас был настолько ощутим, что ему стало не по себе.
Один из агентов, не выдержав, влепил кулаком ей в челюсть.
— Наркоз, — с ухмылкой объяснил он. — Просто сердце болит видеть страдания такой милой молодой леди.
— Спасибо, — кивнул Савич. — Роб, Донни, больше она никого и пальцем не тронет. Клянусь.
Разъяренная Шерлок подлетела к нему и молча обняла мальчиков.
Появились санитары с носилками. Фельдшер, Большой Боб, настоящий гигант, с шеей двадцать два дюйма в обхвате, увидел, как агенты успокаивают братьев, повелительно поднял руку и сказал своим помощникам:
— Думаю, другого лечения парням пока не требуется. Займитесь женщиной. Тому типу уже не поможешь.
Три часа спустя старый сарай наконец опустел. Все улики, в основном объедки, коробки из-под пиццы, цепи и наручники, десятка четыре оберток от шоколадных батончиков, унесли. Труп убрали. Тамми пока еще была жива. Мальчиков немедленно отвезли к родителям, ожидавшим в офисе шерифа, в Стюартвилле. Дня через два, когда они немного успокоятся, ФБР начнет допросы.
Все агенты отправились в отделение ФБР, в отдел по предупреждению преступлений, на пятый этаж, писать отчеты.
Настроение было праздничное. Они победили! Высший класс! Ни одного прокола! И успели спасти парнишек!
— Уровень тестостерона опасно высок, — хмыкнула Шерлок. — Боюсь, вы слишком разгулялись.
Но никто ее не слушал. Только и разговоров было о том, как Савич приложил двух маньяков.
Диллон созвал всех агентов, участвовавших в операции, решив наконец выяснить, что же там произошло.
— Кто-нибудь видел что-то, когда двери открылись внутрь?
Никто не ответил.
— Из сарая не вылетало что-нибудь странное? Собравшиеся за большим столом молчали.
— Мы ничего не видели, Диллон! — выпалила Шерлок. — Когда двери открылись, в воздухе заклубилась густая пыль, вот и все.
Она обвела взглядом остальных агентов. Все дружно закивали.
— Таттлы называли их Вурдалаками, — медленно выговорил Савич. — Они выглядели настолько реальными, что я выстрелил в одного. И они тут же рассеялись. Исчезли. Поверьте, я не преувеличиваю. Наоборот, стараюсь быть как можно объективнее. И вовсе не думал узреть что-то из ряда вон выходящее. Но все же видел. Хотелось бы верить, что это нечто вроде пыльного вихря, разделившегося надвое, но не знаю, просто не знаю. Если у кого-то найдется „объяснение, буду рад его выслушать.
Тут же посыпались вопросы, предположения, но Савич не услышал ничего дельного. Когда все замолчали, он сказал Джимми Мейтленду:
— Мальчики видели их. И теперь всем рассказывают. Вряд ли Роб и Донни посчитали это естественным природным явлением.
— Никто им не поверит, — возразил Джимми. — Нет, нужно помалкивать об этих Вурдалаках. У ФБР и без них довольно проблем. Не хватало еще, чтобы пошли слухи, будто мы, в трогательном согласии с двумя психами, имеем дело с монстрами из ужастика.
Позже, печатая отчет для Джимми, Савич осознал, что пишет слово «Вурдалаки» с заглавной буквы. Для Таттлов они не были чем-то абстрактным. Скорее чем-то особенным.
Полчаса спустя Шерлок последовала за Савичем в туалет. Когда они вошли, Олли Хэмиш, заместитель Савича, старательно мыл руки.
— О, привет! Поздравляю, Диллон. Блеск, а не работа! Жаль только, что меня с вами не было!
— Рада видеть мужчину, моющего руки, — ехидно бросила Шерлок. — Большая редкость. Последую твоему примеру, Олли, после того как вколочу немного разума в своего кретина-мужа. Убирайся, Олли! Ты, конечно, бросишься на его защиту, а я не хочу драться с обоими.
— Ох, Шерлок, и это после того, как он героически справился с двумя маньяками! Спас мальчиков от «чародеев» и «вурдалаков»?
— Ты тоже считаешь, что их нужно писать с большой буквы? После того, что я тебе рассказал?
— Да, тем более что их было двое. Такие сверхъестественные штуки надолго остаются в сознании. Ты, случайно, не обкурился? Не вдохнул слишком много сенной трухи?
— Хотел бы я ответить утвердительно!
— Проваливай, Олли.
Но когда они остались одни, она не подумала задать ему головомойку, только подступила ближе и обняла.
— В жизни не была так напугана, хотя, нужно сказать, мы побывали во многих переделках. — Она поцеловала его в шею и прижалась еще теснее. — Но сегодня, в этом чертовом сарае, ты был для них лакомым кусочком, а я едва сознание не теряла от страха.
— Времени не было дать сигнал, — прошептал он в ее курчавые волосы. — Ни секунды, чтобы позвать вас. Иисусе, а меня-то как трясло! Но что тут поделаешь! И тут влетели эти воющие вихревые штуки. Честно говоря, не могу сказать, чего боялся больше: Тамми Таттл или того, что она называла Вурдалаками.
Шерлок немного отстранилась.
— Знаешь, я так ничего и не поняла. Ты описал все это так ясно, что я почти видела, как они врываются в двери сарая. Но Вурдалаки?!
— Именно так их называли Таттлы. Судя по их поведению, они считали себя кем-то вроде послушников этих тварей. Я и рад бы сказать, что струсил, когда мне привиделись какие-то глюки, но мальчики тоже их видели. Понимаю, все это кажется чистым бредом, особенно еще и потому, что никто из вас ничего не заметил.
Давая мужу выговориться, Шерлок крепко обняла его и держала, пока он еще раз описывал случившееся в сарае.
— Не знаю, что и сказать, Шерлок, — добавил он, — но уж очень это было жутко.
В туалет заглянул Джимми Мейтленд.
— Эй, что, теперь мужику и облегчиться негде?
— О, сэр, я только хотела посмотреть на Диллона, убедиться, что он в порядке.
— И?..
— В полном, сэр.
— Олли перехватил меня по дороге в отдел и сказал, что с тебя заживо сдирают шкуру в туалете. Сюда слетаются репортеры со всей страны, — предупредил он, расплывшись в улыбке. — Представляете, в кои-то веки никто не будет обливать нас грязью: слава Богу, только хорошие новости. Потрясающие! Сегодня ты, Савич, в центре всеобщего внимания. Собственно говоря, тебе ничего особенного делать не надо. Прими героический вид и помалкивай. Говорить будет Луи Фри, у него язык хорошо подвешен.
— Не упоминать о том, что мы видели?
— Ни в коем случае. Ни намека на вихри или Вурдалаков. Не хватало, чтобы пресса набросилась на нас, когда мы объявим, что какие-то идиотские комки пыли, вызванные парочкой психов, напали на нас в старом сарае! А мальчики… пусть сочиняют что угодно. Если нас спросят, лучше сочувственно покачать головой и сделать вид, что мы очень огорчены. Весь этот бред кончился, и слава Богу. ФБР на высоте, враги повержены, остальное не важно.
— Но там и в самом деле было что-то странное, сэр, — возразил Савич, потирая спину жены. — Не поверите, у меня волосы дыбом встали.
— Возьми себя в руки, Савич. Мы сделали братьев Таттл. Вернее, одного брата и сестрицу, у которой только что ампутировали руку до самого плеча. Ничего сверхъестественного нам не нужно.
— Может, отныне меня лучше звать Малдером?
— В самую точку. Эй, я только что сообразил, что Шерлок у нас рыжая, совсем как Скалли.
Савич и Шерлок, дружно закатив глаза, последовали за шефом.
Братья Артур твердо стояли на том, что видели Вурдалаков. И вовсю расписывали, как агент Савич всадил в них пулю и заставил исчезнуть. Но мальчики были в таком ужасном виде, оборванные, грязные, голодные, почти бредили, что никто, даже их родители, им не верил.
Кто-то из репортеров, правда, спросил Савича, заметил ли он что-то необычное, но тот с невинным видом переспросил:
— Простите, вы о чем?
Джимми оказался прав. О Вурдалаках больше речи не заходило.
Этим вечером Савич и Шерлок так долго играли с Шо-ном, что тот заснул прямо посреди любимой игры «Спрячь верблюда» с зажатым в ручонке крекером.
Однако в два часа ночи зазвонил телефон. Савич поднял трубку, послушал и коротко ответил:
— Мы сейчас же выезжаем.
Он медленно вернул трубку на рычаг и повернулся к жене, которая приподнялась на локте.
— Моя сестра! Лили попала в больницу, и, кажется, дело плохо.
Глава 2
Гемлок-Бей, Калифорния
Неприятно яркий свет лился сквозь узкие окна. Но ведь в ее спальне окна гораздо шире. Да и чище тоже. Нет, погодите. Это не ее спальня.
Смутная паника стукнула в сердце, но тут же растаяла. И она уже больше ничего не чувствовала, кроме легкого недоумения, что, разумеется, было совершенно не важно, да слабой боли в сгибе левой руки, где поблескивала игла для внутривенного вливания.
Игла?
Она скосила глаза и увидела капельницу. Значит, это больница?
Она дышала. Ощущала, как трубочки, воткнутые в нос, щекочут ноздри при каждом вдохе. Уже легче: значит, она жива. Но почему должно быть иначе? И почему она так удивлена?
В голове царила абсолютная пустота: мозг словно затянуло паутиной, смахнуть которую не было возможности. Может, она умирает и поэтому ее оставили одну? Где Теннисон? Ах да, позавчера он отправился в Чикаго, по каким-то медицинским делам. Она была рада проводить его… нет, счастлива, бесстыдно, неприлично счастлива, что хотя бы несколько дней не придется слышать его спокойный, мягкий, бесстрастный голос, от которого хотелось лезть на стену.
Лысый тип в белом халате, со стетоскопом на шее вошел в комнату и наклонился так низко, что едва не коснулся ее носа своим.
— Миссис Фрейзер, вы меня слышите?
— О да. Вижу даже волоски у вас в носу. Мужчина, смеясь, выпрямился.
— Считайте, что на миг мы были чересчур близки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Савич снова прижал к себе подростков.
— Все хорошо, все хорошо. Больше ничего не будет. Я горжусь вами, и ваши родители тоже будут гордиться, когда узнают. И ничего, что вы боялись. Я сам до полусмерти напуган. Стойте на месте и ждите. Ну вот, теперь вы в безопасности.
Он так крепко прижимал к себе мальчиков, что ощущал бешеный стук их сердец. Оба жалобно всхлипывали, но в их рыданиях слышалось глубокое облегчение. Кажется, они поверили, что все позади.
Они все льнули к нему, а он держал их изо всех сил и как заведенный шептал:
— Все в порядке, все в порядке. Скоро будете дома. Все хорошо.
Он старался загородить их от Тамми, которая больше не стонала. Но Савич даже не обернулся, чтобы посмотреть, что с ней.
— Вурдалаки, — повторял Донни прерывающимся голосом. — Они говорили, что сделали Вурдалаки с другими мальчиками: жрали, пока не насытятся, а остальное разрывали на куски, грызли кости…
— Знаю, знаю, — кивал Савич, хотя понятия не имел, что именно предстало его глазам. Пыльные смерчи? И все? Никаких спрятанных ножей и кинжалов? Или эти вихри каким-то образом преобразовывались в нечто более существенное? Нет, это чушь собачья.
Он ощутил, как что-то внутри встрепенулось. Голос рассудка, требовавший, чтобы он отрекся от только что увиденного, похоронил под сотнями тонн земли, заставил Вурдалаков убраться навсегда, сделать так, словно их вообще никогда не существовало. И эти вихри — всего лишь нечто вроде природного явления, легко объяснимого, или некая галлюцинация, иллюзия, оживший кошмар, безумное измышление больных мозгов парочки психопатов. Но чем бы ни было то, что Таттлы называли Вурдалаками, он это видел, даже стрелял, и видение навсегда запечатлелось в его голове.
Может, это всего лишь пыльные вихри, обман зрения, игра воображения? Может быть.
Он продолжал прижимать к себе худенькие тельца мальчишек, почти не обращая внимания на то, что сарай заполнили агенты вместе с шерифом и его помощниками. Один наклонился над Тамми. Начался тщательный обыск.
Всех переполняло веселое возбуждение. Они выручили мальчишек. И с маньяками покончено.
Тамми снова очнулась и принялась кричать. Как ни старался Савич, он все же не мог уберечь заложников от ее воплей. Тамми прижали к полу. Она продолжала орать, проклиная Савича, зажимая рукой рану, обещая, что Вурдалаки доберутся до него, что она приведет их к нему, что он уже мертвец, как и маленькие ублюдки. Савич ощутил, как мальчишки почти вросли в него. Их ужас был настолько ощутим, что ему стало не по себе.
Один из агентов, не выдержав, влепил кулаком ей в челюсть.
— Наркоз, — с ухмылкой объяснил он. — Просто сердце болит видеть страдания такой милой молодой леди.
— Спасибо, — кивнул Савич. — Роб, Донни, больше она никого и пальцем не тронет. Клянусь.
Разъяренная Шерлок подлетела к нему и молча обняла мальчиков.
Появились санитары с носилками. Фельдшер, Большой Боб, настоящий гигант, с шеей двадцать два дюйма в обхвате, увидел, как агенты успокаивают братьев, повелительно поднял руку и сказал своим помощникам:
— Думаю, другого лечения парням пока не требуется. Займитесь женщиной. Тому типу уже не поможешь.
Три часа спустя старый сарай наконец опустел. Все улики, в основном объедки, коробки из-под пиццы, цепи и наручники, десятка четыре оберток от шоколадных батончиков, унесли. Труп убрали. Тамми пока еще была жива. Мальчиков немедленно отвезли к родителям, ожидавшим в офисе шерифа, в Стюартвилле. Дня через два, когда они немного успокоятся, ФБР начнет допросы.
Все агенты отправились в отделение ФБР, в отдел по предупреждению преступлений, на пятый этаж, писать отчеты.
Настроение было праздничное. Они победили! Высший класс! Ни одного прокола! И успели спасти парнишек!
— Уровень тестостерона опасно высок, — хмыкнула Шерлок. — Боюсь, вы слишком разгулялись.
Но никто ее не слушал. Только и разговоров было о том, как Савич приложил двух маньяков.
Диллон созвал всех агентов, участвовавших в операции, решив наконец выяснить, что же там произошло.
— Кто-нибудь видел что-то, когда двери открылись внутрь?
Никто не ответил.
— Из сарая не вылетало что-нибудь странное? Собравшиеся за большим столом молчали.
— Мы ничего не видели, Диллон! — выпалила Шерлок. — Когда двери открылись, в воздухе заклубилась густая пыль, вот и все.
Она обвела взглядом остальных агентов. Все дружно закивали.
— Таттлы называли их Вурдалаками, — медленно выговорил Савич. — Они выглядели настолько реальными, что я выстрелил в одного. И они тут же рассеялись. Исчезли. Поверьте, я не преувеличиваю. Наоборот, стараюсь быть как можно объективнее. И вовсе не думал узреть что-то из ряда вон выходящее. Но все же видел. Хотелось бы верить, что это нечто вроде пыльного вихря, разделившегося надвое, но не знаю, просто не знаю. Если у кого-то найдется „объяснение, буду рад его выслушать.
Тут же посыпались вопросы, предположения, но Савич не услышал ничего дельного. Когда все замолчали, он сказал Джимми Мейтленду:
— Мальчики видели их. И теперь всем рассказывают. Вряд ли Роб и Донни посчитали это естественным природным явлением.
— Никто им не поверит, — возразил Джимми. — Нет, нужно помалкивать об этих Вурдалаках. У ФБР и без них довольно проблем. Не хватало еще, чтобы пошли слухи, будто мы, в трогательном согласии с двумя психами, имеем дело с монстрами из ужастика.
Позже, печатая отчет для Джимми, Савич осознал, что пишет слово «Вурдалаки» с заглавной буквы. Для Таттлов они не были чем-то абстрактным. Скорее чем-то особенным.
Полчаса спустя Шерлок последовала за Савичем в туалет. Когда они вошли, Олли Хэмиш, заместитель Савича, старательно мыл руки.
— О, привет! Поздравляю, Диллон. Блеск, а не работа! Жаль только, что меня с вами не было!
— Рада видеть мужчину, моющего руки, — ехидно бросила Шерлок. — Большая редкость. Последую твоему примеру, Олли, после того как вколочу немного разума в своего кретина-мужа. Убирайся, Олли! Ты, конечно, бросишься на его защиту, а я не хочу драться с обоими.
— Ох, Шерлок, и это после того, как он героически справился с двумя маньяками! Спас мальчиков от «чародеев» и «вурдалаков»?
— Ты тоже считаешь, что их нужно писать с большой буквы? После того, что я тебе рассказал?
— Да, тем более что их было двое. Такие сверхъестественные штуки надолго остаются в сознании. Ты, случайно, не обкурился? Не вдохнул слишком много сенной трухи?
— Хотел бы я ответить утвердительно!
— Проваливай, Олли.
Но когда они остались одни, она не подумала задать ему головомойку, только подступила ближе и обняла.
— В жизни не была так напугана, хотя, нужно сказать, мы побывали во многих переделках. — Она поцеловала его в шею и прижалась еще теснее. — Но сегодня, в этом чертовом сарае, ты был для них лакомым кусочком, а я едва сознание не теряла от страха.
— Времени не было дать сигнал, — прошептал он в ее курчавые волосы. — Ни секунды, чтобы позвать вас. Иисусе, а меня-то как трясло! Но что тут поделаешь! И тут влетели эти воющие вихревые штуки. Честно говоря, не могу сказать, чего боялся больше: Тамми Таттл или того, что она называла Вурдалаками.
Шерлок немного отстранилась.
— Знаешь, я так ничего и не поняла. Ты описал все это так ясно, что я почти видела, как они врываются в двери сарая. Но Вурдалаки?!
— Именно так их называли Таттлы. Судя по их поведению, они считали себя кем-то вроде послушников этих тварей. Я и рад бы сказать, что струсил, когда мне привиделись какие-то глюки, но мальчики тоже их видели. Понимаю, все это кажется чистым бредом, особенно еще и потому, что никто из вас ничего не заметил.
Давая мужу выговориться, Шерлок крепко обняла его и держала, пока он еще раз описывал случившееся в сарае.
— Не знаю, что и сказать, Шерлок, — добавил он, — но уж очень это было жутко.
В туалет заглянул Джимми Мейтленд.
— Эй, что, теперь мужику и облегчиться негде?
— О, сэр, я только хотела посмотреть на Диллона, убедиться, что он в порядке.
— И?..
— В полном, сэр.
— Олли перехватил меня по дороге в отдел и сказал, что с тебя заживо сдирают шкуру в туалете. Сюда слетаются репортеры со всей страны, — предупредил он, расплывшись в улыбке. — Представляете, в кои-то веки никто не будет обливать нас грязью: слава Богу, только хорошие новости. Потрясающие! Сегодня ты, Савич, в центре всеобщего внимания. Собственно говоря, тебе ничего особенного делать не надо. Прими героический вид и помалкивай. Говорить будет Луи Фри, у него язык хорошо подвешен.
— Не упоминать о том, что мы видели?
— Ни в коем случае. Ни намека на вихри или Вурдалаков. Не хватало, чтобы пресса набросилась на нас, когда мы объявим, что какие-то идиотские комки пыли, вызванные парочкой психов, напали на нас в старом сарае! А мальчики… пусть сочиняют что угодно. Если нас спросят, лучше сочувственно покачать головой и сделать вид, что мы очень огорчены. Весь этот бред кончился, и слава Богу. ФБР на высоте, враги повержены, остальное не важно.
— Но там и в самом деле было что-то странное, сэр, — возразил Савич, потирая спину жены. — Не поверите, у меня волосы дыбом встали.
— Возьми себя в руки, Савич. Мы сделали братьев Таттл. Вернее, одного брата и сестрицу, у которой только что ампутировали руку до самого плеча. Ничего сверхъестественного нам не нужно.
— Может, отныне меня лучше звать Малдером?
— В самую точку. Эй, я только что сообразил, что Шерлок у нас рыжая, совсем как Скалли.
Савич и Шерлок, дружно закатив глаза, последовали за шефом.
Братья Артур твердо стояли на том, что видели Вурдалаков. И вовсю расписывали, как агент Савич всадил в них пулю и заставил исчезнуть. Но мальчики были в таком ужасном виде, оборванные, грязные, голодные, почти бредили, что никто, даже их родители, им не верил.
Кто-то из репортеров, правда, спросил Савича, заметил ли он что-то необычное, но тот с невинным видом переспросил:
— Простите, вы о чем?
Джимми оказался прав. О Вурдалаках больше речи не заходило.
Этим вечером Савич и Шерлок так долго играли с Шо-ном, что тот заснул прямо посреди любимой игры «Спрячь верблюда» с зажатым в ручонке крекером.
Однако в два часа ночи зазвонил телефон. Савич поднял трубку, послушал и коротко ответил:
— Мы сейчас же выезжаем.
Он медленно вернул трубку на рычаг и повернулся к жене, которая приподнялась на локте.
— Моя сестра! Лили попала в больницу, и, кажется, дело плохо.
Глава 2
Гемлок-Бей, Калифорния
Неприятно яркий свет лился сквозь узкие окна. Но ведь в ее спальне окна гораздо шире. Да и чище тоже. Нет, погодите. Это не ее спальня.
Смутная паника стукнула в сердце, но тут же растаяла. И она уже больше ничего не чувствовала, кроме легкого недоумения, что, разумеется, было совершенно не важно, да слабой боли в сгибе левой руки, где поблескивала игла для внутривенного вливания.
Игла?
Она скосила глаза и увидела капельницу. Значит, это больница?
Она дышала. Ощущала, как трубочки, воткнутые в нос, щекочут ноздри при каждом вдохе. Уже легче: значит, она жива. Но почему должно быть иначе? И почему она так удивлена?
В голове царила абсолютная пустота: мозг словно затянуло паутиной, смахнуть которую не было возможности. Может, она умирает и поэтому ее оставили одну? Где Теннисон? Ах да, позавчера он отправился в Чикаго, по каким-то медицинским делам. Она была рада проводить его… нет, счастлива, бесстыдно, неприлично счастлива, что хотя бы несколько дней не придется слышать его спокойный, мягкий, бесстрастный голос, от которого хотелось лезть на стену.
Лысый тип в белом халате, со стетоскопом на шее вошел в комнату и наклонился так низко, что едва не коснулся ее носа своим.
— Миссис Фрейзер, вы меня слышите?
— О да. Вижу даже волоски у вас в носу. Мужчина, смеясь, выпрямился.
— Считайте, что на миг мы были чересчур близки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43