У меня обо всем есть свое мнение, потому что я много училась! А вот ты, уверена, не слишком-то много времени потратил на обучение, потому что проводил его в праздности и думал лишь о своих удовольствиях.
– Итак, надутый индюк, – спокойно проговорил Ричард, улыбнувшись Эванжелине. – Интересно, если бы ты обучала моего сына буквам “н” и “и”, то употребила бы это словосочетание? Или, может, “надутый асел” лучше?
– Откуда ты знаешь? – опешила девушка.
– Я говорил с сыном, Эванжелина. А что касается развлечений и удовольствий… Может, тебе стоит потолковать с моими знакомыми дамами. Они бы непременно сообщили тебе, что об их удовольствии я думал не меньше, чем о собственном. – Он наклонился вперед. – Разве ты забыла, как я вел себя вчера в библиотеке? Ты не можешь сказать, что я думал только о себе.
– Не хочу и вспоминать, потому что сейчас я очень на тебя сердита. А если я что и вспомню, так ты меня задразнишь. Ты то и дело будешь припоминать, как мне нравились твои ласки и поцелуи. Господи! Опять я говорю не то, что нужно! Вечно меня язык подводит! Должна сказать, что мне совершенно не по нраву выслушивать истории о твоих любовницах.
Герцог удивленно приподнял брови:
– Но ты сама напросилась, Эванжелина, а я лишь пытался растолковать тебе, как обстоят дела.
Эванжелина залилась краской. Наблюдая за ней, Ричард думал лишь о том, как бы ему хотелось схватить ее в свои объятия, крепко прижать к себе, впиться в ее губы поцелуем и не отпускать до тех пор, пока не перехватит дыхание. Герцог глубоко вздохнул. Довольно, решил он, это уж слишком. Совладав с собой, Ричард решил перевести разговор на другую тему, чтобы не злить ее больше.
– Ну ладно, насколько я помню, разговор начался с моих слов о том, что Баньон весьма своеобразно выражает недовольство.
– Ага! Ты решил сменить тему, – язвительно произнесла Эванжелина. – Весьма разумно. Я уже успокоилась. Итак, что же сделал Баньон?
– Он пригрозил удушить меня моим же галстуком.
– Боже мой! И почему же?
Герцог покачал бокал с красным бургундском вином.
– Он считает, что я не должен оставлять тебя здесь, с Эдмундом на попечении, – добавил он. – Одну и с Эдмундом на попечении, – повторил Ричард.
Эванжелине такой поворот разговора не понравился.
– Я не понимаю тебя. – Не может же он на самом деле серьезно относиться к словам собственного слуги.
– Баньон полагает, что Эдмунд уже достаточно взрослый для того, чтобы поехать со мной в Лондон. Также он считает, что мальчику в его возрасте нужен гувернер. По его мнению, ты не должна позволять Эдмунду стрелять в тебя, даже если он выучит буквы. Короче, Баньон решил, что ты слишком молода и добра для того, чтобы учить чему-то моего своенравного сына.
Эванжелина почувствовала, что ее охватывает паника. Нет, этого не может быть.
– Но.., если ты возьмешь Эдмунда с собой в Лондон, – наклонившись вперед, заговорила она, – я не смогу остаться в Чеслей-Касле.
– Верно, – кивнул Ричард. – А поэтому, Эванжелина, завтра Эдмунд и ты отправитесь со мной в Лондон. Мы не будем ждать до пятницы.
– Не-ет!
Ричард изумленно заморгал. Лицо Эванжелины смертельно побледнело, лишь на щеках пламенели два красных пятна. Она приподнялась, держась руками за стол.
– Прошу прощения? – переспросил герцог.
– Что тут непонятного? Я сказала всего лишь одно слово. – Этого не может быть, она не должна уезжать из Чес-лея, не должна. Подумать только, Баньон нарушил все ее планы, хотя мотивы у него были самые благородные. Что же ей делать? Через два часа она должна встретиться с Джоном Эджертоном. Ей недвусмысленно дали понять, что она любыми средствами должна оставаться в замке. Если она уедет, Хоучард убьет ее отца.
– Может быть, – медленно вымолвил Ричард, – ты возьмешь на себя труд объяснить мне, в чем дело? Ты так громко закричала, что из подсвечника едва свечи не вылетели.
Девушка с трудом скрывала отчаяние.
– Я вовсе не хотела кричать на тебя, – пролепетала она. – Просто у меня нет желания ехать в Лондон. Прошу вас, ваша светлость, позвольте мне остаться здесь. Я сумею справиться с Эдмундом, вот увидите. И мужчина-воспитатель ему еще не нужен. Даже если мальчик будет стрелять в меня из пистолета, я не возражаю. К тому же я не позволю ему стрелять, пока он не поймает меня, а я быстро бегаю. Ему будет нелегко догнать меня. Поверьте, ваша светлость, я знаю, как обходиться с маленькими мальчиками. Пожалуйста, я должна остаться здесь. Пожалуйста!
– Ты столько всего наговорила, Эванжелина…
– Знаю, прости, пожалуйста. Но мне правда больше всего хочется остаться в Чеслее с Эдмундом. Не пройдет и месяца, как он уже сможет читать семейную Библию. Он ежедневно станет писать тебе письма, и каждое письмо будет на одно предложение длиннее предыдущего. Ричард, прошу тебя…
Все это было очень странно. Почему ей так не хочется ехать в Лондон? Да кто угодно предпочел бы уехать в столицу, чем сидеть в уединении мрачного замка. Герцог не понимал ее. Ее поведение было очень странным и неестественным. Ричард решил, что причина ее отказа ехать в столицу кроется в том, что Эванжелина стесняется своей роли бедной родственницы при его матери. Сам герцог был доволен своим решением взять девушку с собой, потому что, несмотря на события прошлой ночи, ему хотелось представить ее матери, вывезти в свет. Правда, он еще не знал, как будет сам относиться к ней, ведь они встретились всего пару дней назад. Однако Кларендон отдавал себе отчет в том, что никогда еще так не восхищался ни одной женщиной, ни одну не хотел так сильно. Эванжелина разбудила в нем настоящую страсть.
Честно говоря, герцог и сам не хотел, чтобы девушка оставалась в Чеслее в компании лишь его сына. И, признаться, он не выносил, когда кто-то делал что-то против его воли, особенно если им руководили благородные помыслы.
– Я буду беспокоиться о тебе, – наконец заявил он. – Хотя нет, этого не будет. Завтра вы с Эдмундом едете со мной в Лондон.
Эванжелина похолодела. Она уговаривала его, но ее мольбы не подействовали. Глубоко вздохнув, девушка холодно произнесла:
– Понятно, это приказ хозяина. Что ж, ваша светлость, если вы не позволяете мне остаться в Чеслей-Касле с Эдмундом, то я уйду. Я не поеду в Лондон.
– Да тебе же некуда идти, – пожал плечами Ричард. – Ты поступишь так, как я сказал.
– Вы очень упрямы, ваша светлость, но вас больше не должно интересовать, что я делаю и куда направляюсь. Герцог встал и посмотрел девушке прямо в глаза.
– С меня довольно, Эванжелина. Не понимаю, в чем причина твоего упрямства. Поэтому я хочу, чтобы ты немедленно объяснила мне, в чем дело.
– Я ненавижу Лондон и не хочу туда ехать.
– Но ты же никогда не бывала в Лондоне.
– Это не имеет значения! Я не хочу туда ехать!
– Садись и ешь. Ты в полном смятении. У тебя вот-вот начнется истерика, и мне это не по нраву. Я потолкую с тобой позднее.
Эванжелина не шевельнулась.
– Нет. Послушай, ты не имеешь права командовать мной. Я не одна из твоих слуг, правда, как и Баньону, мне хочется придушить тебя галстуком, – глухо проговорила она.
Ричард сел и сложил на груди руки.
– Итак, – промолвила Эванжелина, – по холодному и решительному выражению твоего лица я вижу, что ты не изменишь своего решения. – Она швырнула салфетку на стол. – Прошу прощения, ваша светлость, можно сказать, что я получила урок.
Герцог вскочил с места, уронив стул на ковер.
– Черт возьми, Эванжелина! Никуда ты не пойдешь! Один шаг, и я высеку тебя розгами!
Девушка рассмеялась ему в лицо:
– Иди ты к дьяволу, – сквозь зубы произнесла она и, повернувшись на каблуках, направилась к двери. Эванжелина спрашивала себя, слышал ли Бэссик или кто-нибудь из слуг, стоявших за дверью, их спор и ждал ли, чем он завершится. – Будь у меня пистолет, я бы пристрелила тебя, – бросила она через плечо.
Эванжелина не дошла до двери. Одним прыжком настигнув ее, Ричард схватил девушку за руку и повернул лицом к себе. Она не стала вырываться, чтобы поберечь силы. Герцог был в ярости, Эванжелина видела, как сильно бьется жилка на его шее.
Как следует тряхнув девушку, Ричард рявкнул ей прямо в лицо:
– Я сказал, что ты никуда не поедешь! Ты не поняла? Он смотрел на ее губы, потом его взор опустился на грудь. Внезапно гнев прошел. Схватив Эванжелину за подбородок, Ричард приподнял ее лицо, заставив взглянуть на себя.
Эванжелина молча смотрела на него. Грубо рванув ее к себе, Ричард впился в ее губы своими губами, провел по ним языком.
– Открой рот, черт побери!
Сначала Эванжелина чувствовала лишь его гнев, а потом все ее чувства притупились под напором его бешеного желания. Казалось, Ричард не знает, с чего начать. Он снова и снова целовал ее. Затем, прижав девушку к своему возбужденному естеству, стал осыпать горячими поцелуями ее шею и плечи. Переведя дыхание, Ричард застонал и стащил лиф прекрасного синего платья вниз, до пояса, обнажая грудь девушки. Несколько мгновений он любовался, а потом его горячие губы и язык принялись ласкать нежную кожу.
Эванжелина была поражена.
Она догадалась, что в нем пылает страсть, что Ричард ощущает болезненное желание обладать ею, но не совсем понимала, что именно он чувствует.
И вдруг Ричард резко отпрянул от нее. Посмотрев на Эванжелину затуманенными глазами, он зарылся лицом в ее волосы.
– Господи, – простонал Ричард. – Прости, пожалуйста.
Эванжелина заставила себя выпрямиться и отойти от него. Полуобнаженная, она серьезно посмотрела на Ричарда. Это был ее единственный шанс остаться в Чеслее.
Глубоко вздохнув, девушка заговорила деланно равнодушным голосом, с презрением глядя на герцога:
– Я начинаю думать, ваша светлость, что у вас слишком долго не было женщины. Может, именно поэтому вы и хотите взять меня в Лондон? Чтобы рядом была женщина, которая будет доставлять вам удовольствие? Может, вы позволили мне остаться здесь лишь потому, что со мной нет мужчины, способного защитить меня?
Герцог отшатнулся, словно она ударила его. Его желание мгновенно угасло, уступив место закипевшей вмиг ярости. Эванжелина видела это, но уже не могла остановиться. Съежившись, она подумала, что герцог, возможно, сейчас ее ударит.
Наконец Ричард заговорил. Его голос был на удивление спокоен.
– Некоторые сучки любят дразнить мужчин. Может, и ты такая же? – Затем он понизил голос:
– Признаться, ты удивила меня. Ты можешь остаться в Чеслее, если хочешь, – добавил Ричард. – Будешь присылать мне отчеты об успехах Эдмунда. А теперь спокойной ночи и прощай.
Он направился к двери, оставив ее, полуобнаженную, стоять посреди столовой. Не обернувшись, герцог спокойно прикрыл за собой дверь.
Эванжелина смотрела ему вслед. В это мгновение она поняла, что просто не сможет предать его. Она скажет ему правду. И Ричард поверит ей. Они с лордом Петтигрю арестуют Джона Эджертона, а потом освободят ее отца от Хоучарда. Наверняка это можно сделать.
Девушке потребовалось немало времени, чтобы привести платье в порядок, а ведь ей надо было торопиться. Она должна была сказать Ричарду, что через час ей надо встретиться с Эджертоном. Им надо составить план. Выбежав из столовой, Эванжелина бросилась в холл, но у парадной двери увидела лишь Бэссика. Она резко остановилась, с трудом переводя дыхание.
– Что-нибудь случилось, Бэссик?
Управляющий посмотрел на нее и покачал головой.
– Нет, мадам, не случилось ничего такого, что бы вы или я могли изменить.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Его светлость, – важно проговорил Бэссик, – уехал. Минуты три назад, – добавил он.
ТОМ 2
Глава 19
Эванжелина выбежала из замка, но тут же остановилась. Может, все к лучшему. Она посмотрит, как пойдут дела. И получит доказательства того, что Эджертон предатель, а уж потом напишет об этом герцогу.
Да, так будет лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Итак, надутый индюк, – спокойно проговорил Ричард, улыбнувшись Эванжелине. – Интересно, если бы ты обучала моего сына буквам “н” и “и”, то употребила бы это словосочетание? Или, может, “надутый асел” лучше?
– Откуда ты знаешь? – опешила девушка.
– Я говорил с сыном, Эванжелина. А что касается развлечений и удовольствий… Может, тебе стоит потолковать с моими знакомыми дамами. Они бы непременно сообщили тебе, что об их удовольствии я думал не меньше, чем о собственном. – Он наклонился вперед. – Разве ты забыла, как я вел себя вчера в библиотеке? Ты не можешь сказать, что я думал только о себе.
– Не хочу и вспоминать, потому что сейчас я очень на тебя сердита. А если я что и вспомню, так ты меня задразнишь. Ты то и дело будешь припоминать, как мне нравились твои ласки и поцелуи. Господи! Опять я говорю не то, что нужно! Вечно меня язык подводит! Должна сказать, что мне совершенно не по нраву выслушивать истории о твоих любовницах.
Герцог удивленно приподнял брови:
– Но ты сама напросилась, Эванжелина, а я лишь пытался растолковать тебе, как обстоят дела.
Эванжелина залилась краской. Наблюдая за ней, Ричард думал лишь о том, как бы ему хотелось схватить ее в свои объятия, крепко прижать к себе, впиться в ее губы поцелуем и не отпускать до тех пор, пока не перехватит дыхание. Герцог глубоко вздохнул. Довольно, решил он, это уж слишком. Совладав с собой, Ричард решил перевести разговор на другую тему, чтобы не злить ее больше.
– Ну ладно, насколько я помню, разговор начался с моих слов о том, что Баньон весьма своеобразно выражает недовольство.
– Ага! Ты решил сменить тему, – язвительно произнесла Эванжелина. – Весьма разумно. Я уже успокоилась. Итак, что же сделал Баньон?
– Он пригрозил удушить меня моим же галстуком.
– Боже мой! И почему же?
Герцог покачал бокал с красным бургундском вином.
– Он считает, что я не должен оставлять тебя здесь, с Эдмундом на попечении, – добавил он. – Одну и с Эдмундом на попечении, – повторил Ричард.
Эванжелине такой поворот разговора не понравился.
– Я не понимаю тебя. – Не может же он на самом деле серьезно относиться к словам собственного слуги.
– Баньон полагает, что Эдмунд уже достаточно взрослый для того, чтобы поехать со мной в Лондон. Также он считает, что мальчику в его возрасте нужен гувернер. По его мнению, ты не должна позволять Эдмунду стрелять в тебя, даже если он выучит буквы. Короче, Баньон решил, что ты слишком молода и добра для того, чтобы учить чему-то моего своенравного сына.
Эванжелина почувствовала, что ее охватывает паника. Нет, этого не может быть.
– Но.., если ты возьмешь Эдмунда с собой в Лондон, – наклонившись вперед, заговорила она, – я не смогу остаться в Чеслей-Касле.
– Верно, – кивнул Ричард. – А поэтому, Эванжелина, завтра Эдмунд и ты отправитесь со мной в Лондон. Мы не будем ждать до пятницы.
– Не-ет!
Ричард изумленно заморгал. Лицо Эванжелины смертельно побледнело, лишь на щеках пламенели два красных пятна. Она приподнялась, держась руками за стол.
– Прошу прощения? – переспросил герцог.
– Что тут непонятного? Я сказала всего лишь одно слово. – Этого не может быть, она не должна уезжать из Чес-лея, не должна. Подумать только, Баньон нарушил все ее планы, хотя мотивы у него были самые благородные. Что же ей делать? Через два часа она должна встретиться с Джоном Эджертоном. Ей недвусмысленно дали понять, что она любыми средствами должна оставаться в замке. Если она уедет, Хоучард убьет ее отца.
– Может быть, – медленно вымолвил Ричард, – ты возьмешь на себя труд объяснить мне, в чем дело? Ты так громко закричала, что из подсвечника едва свечи не вылетели.
Девушка с трудом скрывала отчаяние.
– Я вовсе не хотела кричать на тебя, – пролепетала она. – Просто у меня нет желания ехать в Лондон. Прошу вас, ваша светлость, позвольте мне остаться здесь. Я сумею справиться с Эдмундом, вот увидите. И мужчина-воспитатель ему еще не нужен. Даже если мальчик будет стрелять в меня из пистолета, я не возражаю. К тому же я не позволю ему стрелять, пока он не поймает меня, а я быстро бегаю. Ему будет нелегко догнать меня. Поверьте, ваша светлость, я знаю, как обходиться с маленькими мальчиками. Пожалуйста, я должна остаться здесь. Пожалуйста!
– Ты столько всего наговорила, Эванжелина…
– Знаю, прости, пожалуйста. Но мне правда больше всего хочется остаться в Чеслее с Эдмундом. Не пройдет и месяца, как он уже сможет читать семейную Библию. Он ежедневно станет писать тебе письма, и каждое письмо будет на одно предложение длиннее предыдущего. Ричард, прошу тебя…
Все это было очень странно. Почему ей так не хочется ехать в Лондон? Да кто угодно предпочел бы уехать в столицу, чем сидеть в уединении мрачного замка. Герцог не понимал ее. Ее поведение было очень странным и неестественным. Ричард решил, что причина ее отказа ехать в столицу кроется в том, что Эванжелина стесняется своей роли бедной родственницы при его матери. Сам герцог был доволен своим решением взять девушку с собой, потому что, несмотря на события прошлой ночи, ему хотелось представить ее матери, вывезти в свет. Правда, он еще не знал, как будет сам относиться к ней, ведь они встретились всего пару дней назад. Однако Кларендон отдавал себе отчет в том, что никогда еще так не восхищался ни одной женщиной, ни одну не хотел так сильно. Эванжелина разбудила в нем настоящую страсть.
Честно говоря, герцог и сам не хотел, чтобы девушка оставалась в Чеслее в компании лишь его сына. И, признаться, он не выносил, когда кто-то делал что-то против его воли, особенно если им руководили благородные помыслы.
– Я буду беспокоиться о тебе, – наконец заявил он. – Хотя нет, этого не будет. Завтра вы с Эдмундом едете со мной в Лондон.
Эванжелина похолодела. Она уговаривала его, но ее мольбы не подействовали. Глубоко вздохнув, девушка холодно произнесла:
– Понятно, это приказ хозяина. Что ж, ваша светлость, если вы не позволяете мне остаться в Чеслей-Касле с Эдмундом, то я уйду. Я не поеду в Лондон.
– Да тебе же некуда идти, – пожал плечами Ричард. – Ты поступишь так, как я сказал.
– Вы очень упрямы, ваша светлость, но вас больше не должно интересовать, что я делаю и куда направляюсь. Герцог встал и посмотрел девушке прямо в глаза.
– С меня довольно, Эванжелина. Не понимаю, в чем причина твоего упрямства. Поэтому я хочу, чтобы ты немедленно объяснила мне, в чем дело.
– Я ненавижу Лондон и не хочу туда ехать.
– Но ты же никогда не бывала в Лондоне.
– Это не имеет значения! Я не хочу туда ехать!
– Садись и ешь. Ты в полном смятении. У тебя вот-вот начнется истерика, и мне это не по нраву. Я потолкую с тобой позднее.
Эванжелина не шевельнулась.
– Нет. Послушай, ты не имеешь права командовать мной. Я не одна из твоих слуг, правда, как и Баньону, мне хочется придушить тебя галстуком, – глухо проговорила она.
Ричард сел и сложил на груди руки.
– Итак, – промолвила Эванжелина, – по холодному и решительному выражению твоего лица я вижу, что ты не изменишь своего решения. – Она швырнула салфетку на стол. – Прошу прощения, ваша светлость, можно сказать, что я получила урок.
Герцог вскочил с места, уронив стул на ковер.
– Черт возьми, Эванжелина! Никуда ты не пойдешь! Один шаг, и я высеку тебя розгами!
Девушка рассмеялась ему в лицо:
– Иди ты к дьяволу, – сквозь зубы произнесла она и, повернувшись на каблуках, направилась к двери. Эванжелина спрашивала себя, слышал ли Бэссик или кто-нибудь из слуг, стоявших за дверью, их спор и ждал ли, чем он завершится. – Будь у меня пистолет, я бы пристрелила тебя, – бросила она через плечо.
Эванжелина не дошла до двери. Одним прыжком настигнув ее, Ричард схватил девушку за руку и повернул лицом к себе. Она не стала вырываться, чтобы поберечь силы. Герцог был в ярости, Эванжелина видела, как сильно бьется жилка на его шее.
Как следует тряхнув девушку, Ричард рявкнул ей прямо в лицо:
– Я сказал, что ты никуда не поедешь! Ты не поняла? Он смотрел на ее губы, потом его взор опустился на грудь. Внезапно гнев прошел. Схватив Эванжелину за подбородок, Ричард приподнял ее лицо, заставив взглянуть на себя.
Эванжелина молча смотрела на него. Грубо рванув ее к себе, Ричард впился в ее губы своими губами, провел по ним языком.
– Открой рот, черт побери!
Сначала Эванжелина чувствовала лишь его гнев, а потом все ее чувства притупились под напором его бешеного желания. Казалось, Ричард не знает, с чего начать. Он снова и снова целовал ее. Затем, прижав девушку к своему возбужденному естеству, стал осыпать горячими поцелуями ее шею и плечи. Переведя дыхание, Ричард застонал и стащил лиф прекрасного синего платья вниз, до пояса, обнажая грудь девушки. Несколько мгновений он любовался, а потом его горячие губы и язык принялись ласкать нежную кожу.
Эванжелина была поражена.
Она догадалась, что в нем пылает страсть, что Ричард ощущает болезненное желание обладать ею, но не совсем понимала, что именно он чувствует.
И вдруг Ричард резко отпрянул от нее. Посмотрев на Эванжелину затуманенными глазами, он зарылся лицом в ее волосы.
– Господи, – простонал Ричард. – Прости, пожалуйста.
Эванжелина заставила себя выпрямиться и отойти от него. Полуобнаженная, она серьезно посмотрела на Ричарда. Это был ее единственный шанс остаться в Чеслее.
Глубоко вздохнув, девушка заговорила деланно равнодушным голосом, с презрением глядя на герцога:
– Я начинаю думать, ваша светлость, что у вас слишком долго не было женщины. Может, именно поэтому вы и хотите взять меня в Лондон? Чтобы рядом была женщина, которая будет доставлять вам удовольствие? Может, вы позволили мне остаться здесь лишь потому, что со мной нет мужчины, способного защитить меня?
Герцог отшатнулся, словно она ударила его. Его желание мгновенно угасло, уступив место закипевшей вмиг ярости. Эванжелина видела это, но уже не могла остановиться. Съежившись, она подумала, что герцог, возможно, сейчас ее ударит.
Наконец Ричард заговорил. Его голос был на удивление спокоен.
– Некоторые сучки любят дразнить мужчин. Может, и ты такая же? – Затем он понизил голос:
– Признаться, ты удивила меня. Ты можешь остаться в Чеслее, если хочешь, – добавил Ричард. – Будешь присылать мне отчеты об успехах Эдмунда. А теперь спокойной ночи и прощай.
Он направился к двери, оставив ее, полуобнаженную, стоять посреди столовой. Не обернувшись, герцог спокойно прикрыл за собой дверь.
Эванжелина смотрела ему вслед. В это мгновение она поняла, что просто не сможет предать его. Она скажет ему правду. И Ричард поверит ей. Они с лордом Петтигрю арестуют Джона Эджертона, а потом освободят ее отца от Хоучарда. Наверняка это можно сделать.
Девушке потребовалось немало времени, чтобы привести платье в порядок, а ведь ей надо было торопиться. Она должна была сказать Ричарду, что через час ей надо встретиться с Эджертоном. Им надо составить план. Выбежав из столовой, Эванжелина бросилась в холл, но у парадной двери увидела лишь Бэссика. Она резко остановилась, с трудом переводя дыхание.
– Что-нибудь случилось, Бэссик?
Управляющий посмотрел на нее и покачал головой.
– Нет, мадам, не случилось ничего такого, что бы вы или я могли изменить.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Его светлость, – важно проговорил Бэссик, – уехал. Минуты три назад, – добавил он.
ТОМ 2
Глава 19
Эванжелина выбежала из замка, но тут же остановилась. Может, все к лучшему. Она посмотрит, как пойдут дела. И получит доказательства того, что Эджертон предатель, а уж потом напишет об этом герцогу.
Да, так будет лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50