В ответ герцог наградил Эванжелину многозначительной улыбкой, словно сумел прочитать ее мысли. Что ж, он был прав. Почему бы не сказать ему? Глядя герцогу в глаза, Эванжелина игриво промолвила:
– Я подумала о том, что вы выглядите великолепно. Откинувшись на спинку стула, Ричард сложил руки на груди.
– Ну вот, порция типично французской откровенности. Благодарю за комплимент. Будь я дамой, я бы непременно прихорошился и попросил тебя выражаться поточнее, но я – мужчина, поэтому просто приму твою лесть. Однако мне хотелось бы знать, чем я обязан похвале?
Улыбка на лице Эванжелины погасла.
– Я чем-то смутил тебя? Думаю, что да, судя по тому, что шея твоя начала краснеть. Ну да ладно, садись за стол. Миссис Дент приготовила отменный завтрак – после него чувствуешь себя объевшимся.
Опустив глаза, Эванжелина села на стул, стоявший по правую руку от герцога. Девушка понимала, что Ричард привык к откровенной лести, к тому, что им все восторгались, возможно, даже сравнивали с божеством.
Нет, божеством он не был. Она вспомнила, как Хоучард показывал ей записки, в которых сообщалось о многочисленных любовных похождениях герцога. Ей захотелось сквозь землю провалиться.
Нет, похоже, ничего не выйдет. Герцог всегда будет смотреть на нее лишь как на плохо одетую бедную вдову, которая явилась в замок для того, чтобы наняться гувернанткой к его сыну. Вот только понравится ли она мальчику и захочет ли он постоянно видеть ее рядом с собой? А Ричард не должен знать о том, что нравится ей больше, чем позволяют приличия.
Улыбнувшись Эванжелине, Бэссик налил ей крепкого кофе, а затем, по кивку герцога, безмолвно вышел из комнаты.
Она была англичанкой, во всяком случае, считала себя таковой, и ей всегда хотелось забыть о своей французской половине. Но кое в чем англичане ее раздражали. К примеру, Эванжелина с детства терпеть не могла тяжелые английские завтраки. Однако следовало не забывать, зачем она здесь, помнить о проклятом Хоучарде, помнить его напутствия… Поэтому девушка положила себе на тарелку почки, омлет, куски лосося и бекона. А потом медленно, не желая привлекать внимания, отодвинула тарелку в сторону и принялась намазывать тост толстым слоем масла.
– Похоже, ты плохо спала, – неожиданно заявил Ричард. Эванжелина едва не подавилась бутербродом. Заставив себя медленно прожевать и проглотить его, девушка отпила глоток кофе и холодно улыбнулась.
– Вы ошибаетесь, ваша светлость. Разве можно плохо спать в такой замечательной комнате и на такой удобной постели?
– Думаю, люди вообще плохо спят на новом месте. А ты слышала эти странные звуки? Стоны и скрипы замка? Когда на канале разыгрывается шторм, начинаешь думать, что замок вот-вот развалится и тебя похоронит под кучей древних камней. Но не беспокойся, ты привыкнешь к шуму.
– Да, думаю, это не составит большого труда. Вы правы, я даже забыла и о стонах, и о звоне цепей. Ричард даже не улыбнулся.
– А ты всегда по утрам в подобном настроении? – спросил он, поигрывая вилкой. – Впечатление такое, что ты отгораживаешься от мира частоколом слов.
– Нет, не всегда, – буркнула Эванжелина. – Ну хорошо, раз уж ты настаиваешь. Я плохо спала, потому что опасаюсь, что за ночь ты изменишь решение и выставишь меня из замка, – призналась она. – Я не хочу голодать, ваша светлость.
– Нет, я не передумал, так что беспокоиться тебе не о чем, если только в этом причина твоего беспокойства.
– Рано утром ко мне приходила миссис Нидл, – сообщила девушка.
Вилка герцога с кусочком ветчины застыла в воздухе.
– Миссис Нидл? – оторопел он. – Странно, очень странно. Она почти не выходит из Северной башни. И чего же она хотела от тебя?
– Просто пожелала познакомиться со мной, кузиной Мариссы. Правда, миссис Нидл сказала нечто странное, но была добра ко мне.
– Она ведьма, – вымолвил Ричард.
– Миссис Роули сказала то же самое, но ведь она не злая ведьма. Миссис Нидл лечит больных.
– Пытается, во всяком случае. Вчера вечером она лечила своими снадобьями моего ливрейного лакея Джанипера. Я ничего не слышал, так что, думаю, он все еще дышит, – улыбнулся молодой человек. – Но ты съела только кусочек хлеба. Миссис Дент придет в ужас, если узнает, что ты отвергла ее стряпню. Давай же попробуй хотя бы почек, они восхитительны.
Девушка покосилась на почки, и ее передернуло от отвращения.
– Вы очень высокая, мадам, но слишком худая, разве только… – Ричард замолчал и выразительно посмотрел на ее грудь.
Эванжелина поняла, что он хотел сказать, и оценила его молчание. Похоже, он умел быть сдержанным. Правда, иногда Ричард бывал грубым, как ей уже было известно.
Что ж, подумала Эванжелина, интересно, как далеко он зайдет?
– Разве только “что”, ваша светлость? – елейным голосом спросила она.
– Я видел, как ты намазывала масло на хлеб, и, естественно, обратил внимание на твои пальцы. Они у тебя короткие и толстые. Извини, что я прямо говорю об этом, но ты же спрашивала. Да, с пальцами тебе не повезло. Интересно, почему они у тебя такие? Не от французов ли?
Эванжелине захотелось вскочить с места, схватить стул и запустить им в герцога.
– Короткие и толстые пальцы? – возмутилась она. – Но это же смешно! Ты же смотрел на мою.., нет, не буду говорить куда! Это невежливо! Ты наверняка рассмеешься, и от этого мне захочется провалиться сквозь землю. Но это невозможно, поэтому мне не остается ничего другого, как выслушивать твои насмешки.
Ричард не засмеялся, но Эванжелина понимала, что он едва сдерживает смех. Девушка опустила глаза на свои длинные белые пальцы.
– В общем, ты выставил меня дурой, – кивнула она. – Как ты считаешь, может ли миссис Нидл дать мне какого-нибудь снадобья, от которого мои короткие пальцы чуть удлинятся?
– Надо мне взглянуть на них поближе, тогда я пойму, – невозмутимо проговорил герцог. – Это не очень серьезный физический недостаток, к тому же я – человек терпимый. Все знают и ценят это. И ты отныне тоже.
Эванжелина открыла было рот, но промолчала. Положив локти на стол, Ричард наклонился к Эванжелине:
– А вам нравятся словесные дуэли, а, мадам?
– Да, – кивнула она. – Как и вам, ваша светлость. Вы прирожденный затейник и шутник. Вам отлично удаются розыгрыши, но еще посмотрим кто кого. Года через два я смогу устроить новую дуэль, и тогда увидим, кто под конец будет сидеть, опустив глаза на свои руки, не зная что сказать.
– Ну да? Ох, кстати, я забыл называть тебя Эванжелиной. Правда, обращение “мадам” торжественнее, так обычно называют настоятельниц монастырей, аббатис…
– Я никогда не была особенно религиозной, – призналась девушка.
Удивленно подняв брови, Ричард рассмеялся.
– Знаешь, посмотри-ка значение этого слова в словаре. В моей библиотеке есть отличный словарь. – Внезапно он нахмурился. – Правда, возможно, этого значения нет и там. Оно несколько.., необычное, не совсем подходящее для невинных женских ушек. Ладно, забудь об этом. Буду называть тебя просто Эванжелиной. Кстати, это имя как-нибудь сокращается?
– Мама называла меня Евой.
– Интересно. Тут же приходит на ум библейская Ева. Помнишь, что она сделала с беднягой Адамом? Это из-за нее его изгнали из Эдема, а ведь все началось с кокетливой улыбки, – покачал головой молодой человек. – Насколько я помню, она никогда не носила одежды, даже после того, как их прогнали из рая. Ей нравилось смотреть на него, доставляло удовольствие, когда у Адама буквально глаза лезли на лоб от ее вида, – не сомневаюсь, что так и было.
– Мне об этом ничего не известно, – пожала плечами Эванжелина. – Может, конечно, что-то вроде этого и произошло, но, похоже, в своих домыслах ты любишь забредать в нехоженые дали.
Герцог усмехнулся.
– Не видел я еще такой дорожки, по которой мне не захотелось бы пройти, – заявил он. Помолчав, Ричард проговорил:
– Вообще меня всегда интересовало, где расположен этот самый рай. Не думаю, что где-нибудь неподалеку от английского побережья. Иначе в моем замке не было бы слышно ни стонов, ни скрипов, мы бы никогда не мерзли, а лишь грелись на солнышке и наслаждались приятной погодой. Нет, это смешно! Стоны не могли бы утихнуть. Интересно, что сказал бы твой муж, узнав, что ты ничего толком не знаешь о рае?
Ее муж! Ее несчастный покойный муж… Девушка уронила кусочек хлеба на скатерть.
Слава Богу, Ричард ничего не понял.
– Прошу прощения, Эванжелина, мне не хотелось всколыхнуть в твоей душе печальные воспоминания, – промолвил он.
– Я уже говорила тебе, – сурово произнесла девушка, – что мой покойный муж Андре был прекрасным, чутким человеком. Я обожала, боготворила его! Он научил меня всему, что женщина должна знать об этом твоем рае!
– Что-то я не припомню, чтобы ты упоминала вчера о его достоинствах. Нет-нет, прошу прощения, не сердись, – торопливо проговорил Ричард, увидев, как нахмурилась его кузина. – Оставим душу Андре в покое и мире.
4 Прелестная лгунья Эванжелина побледнела.
– Ну что ж, – вновь заговорил Ричард, – если ты насытилась, то я, пожалуй, готов познакомить тебя с Эдмундом. Мальчик надеялся, что к нам приехал Филип Мерсеро – мой друг, который обычно привозит ему подарки и катает верхом. Потом он подумал, что в гости пожаловал Роан Каррингтон – мой давнишний приятель, всегда выигрывающий на кошачьих бегах, проводимых недалеко от Истборна. Роан часто рассказывает Эдмунду о котах-противниках и о методах их дрессировки. Между прочим, Роан – владелец чемпиона по кличке Джилли. А бедняга Филип давно мечтает взять котенка на воспитание, – продолжал герцог. – Теперь, когда он женился, братья Харкеры – лучшие кошачьи тренеры в округе, – возможно, сочтут, что ему можно доверить животное. Кошачьи бега проводятся с апреля по октябрь. Ты когда-нибудь бывала на кошачьих бегах?
– Нет, но я слышала о них. А у тебя был кот, участвовавший в бегах?
Ричард отрицательно покачал головой.
– Нет, но, может, когда-нибудь будет. Братья Харкеры считают, что я пока недостоин. У меня слишком легкомысленная натура, по их мнению, а коту нужна твердая, уверенная рука. И владелец всегда должен быть рядом, а я ведь вечно в разъездах. Ну да ладно, пойдем знакомиться с моим сыном, – заключил Ричард.
Глава 10
Улыбающаяся Эллен мыла личико и руки лорда Эдмунда, то и дело целуя и ласково похлопывая мальчугана. Герцог подумал, что, к счастью, его сын еще не достиг того возраста, когда прикосновения, особенно женские, начнут волновать его.
Увидев отца, Эдмунд, как обычно, завопил от радости и бросился навстречу герцогу, который, смеясь, стал подбрасывать его высоко в воздух.
– Боже мой, сынок, да у тебя почти все яйцо изо рта выпало, – все еще смеясь, проговорил Ричард. – Доброе утро, Эллен. Он уже позавтракал?
– Он очень хорошо себя вел, ваша светлость, – поспешила ответить девушка.
По обыкновению, она чуть отступила назад и присела в поклоне.
– А где же моя тетя, папочка? Она привезла мне подарок? Ты ведь не позволишь ей обнимать меня, да? – Внезапно замолчав, ребенок осторожно выглянул из-за головы отца, все еще державшего его на руках. – Это что, та самая леди, которая приехала ко мне в гости? – громким шепотом спросил он.
– Ну разве ее волосы не цвета меда? – весело спросил герцог. – А карие глаза не цвета грязи? Тебе не кажется, что она почти такого же роста, как и я?
– Да-а, папочка, – нерешительно вымолвил мальчик. – Правда, я не уверен, что глаза у нее цвета грязи.
– По правде говоря, я хотел прийти первым, чтобы подготовить тебя, да, видно, она неотступно следовала за мной. – Ричард повернулся к Эванжелине. – Эванжелина, это мой сын Эдмунд, – представил он ей ребенка. – Эдмунд, поздоровайся со своей тетей.
Мальчик внимательно осмотрел девушку.
– Нет, ваши глаза совсем не напоминают цвет грязи, – заявил он. – Опусти меня вниз, папочка, чтобы я мог поздороваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50