Он открыл каюту и подтолкнул ее к входу.
— Прошу тебя, не подпирай дверь мебелью, иначе я очень расстроюсь.
Касси хлопнула дверью перед его улыбающейся физиономией и стащила платье так быстро, насколько позволяли онемевшие пальцы. Боясь, что он в любую минуту вернется, она вынула из шкафа синий бархатный халат, туго затянулась поясом, сделала на голове тюрбан из полотенца и лишь потом огляделась. Кто-то, вероятно, Скарджилл, навел порядок в каюте. Лампы были зажжены, постель аккуратно застелена, ярко-голубое покрывало тщательно разглажено.
Взглянув на часы, она отметила, что уже почти пять, и перед глазами невольно всплыла столовая в Хемпхилл-Холле, нарядная и богато украшенная к свадебному обеду. Но нет, сегодня там не будет ни гирлянд, ни белых лент — только мрак и черное отчаяние. Эдвард, не знаю, смогу ли я вынести это?! Впрочем, придется вынести не только это, но и гораздо больше. Касси нисколько не сомневалась: он снова и снова будет насиловать ее. Девушка устало сгорбилась. В каюту снова вошел граф в сопровождении двух дюжих матросов, несших ведра с кипятком. Приказав им принести еще воды и оставить за дверью, он обернулся к ней.
— Ваша ванна готова, миледи, и я, как джентльмен, позволяю вам искупаться первой. Там лежит и ваше любимое лавандовое мыло для волос.
Касси даже не потрудилась спросить, откуда он знает, какое мыло ее любимое. Она лихорадочно осматривалась в поисках ширмы. Дома Долли всегда ставила ширму перед лоханью.
— Скорее, Кассандра, пока вода не остыла, а поскольку мне придется купаться после тебя, не желаю принимать холодную ванну.
Девушка поняла, что придется раздеваться перед графом, и залилась краской смущения, и Энтони проклял нежданный шторм, разлучивший их с Касси ранним утром. У нее был целый день, чтобы вновь ожесточиться против него.
— Мне нужна ширма.
— Ее нет, — коротко ответил он. — Я повернусь к тебе спиной. “По крайней мере сегодня”, — поправился он про себя.
Касси медленно подошла к лохани и размотала полотенце, но не подумала развязать пояс, пока граф не отвернулся, чтобы налить себе вина.
Энтони услышал тихий плеск воды и, обернувшись, увидел только высоко вздернутый подбородок и золотистое покрывало волос.
Граф допил вино, потянулся и стащил влажную одежду. Девушка опустила глаза, когда он, обнаженный, подошел к шкафу и накинул черный бархатный халат. Энтони немного расслабился и устало опустился в большое кожаное кресло за письменным столом. И этот день оказался чертовски долгим и утомительным.., потраченным зря.
Энтони наблюдал за девушкой из-под полуприкрытых век, пока та неумело намыливала голову: по-видимому, ей редко приходилось делать нечто подобное. Кроме того, у нее, вероятно, болят руки после долгой вахты за штурвалом. Но вдруг именно сегодня она откликнется на его ласки?
Он ощутил, как тяжелеют желанием чресла, стоило лишь представить обнаженную девушку в своих объятиях. Поднявшись, Энтони шагнул к лохани:
— Поскольку я лишил тебя горничной, могу предложить свои услуги.
Он поднял густую мокрую прядь. Касси дернулась, но тут же поморщилась, потому что он не разжал пальцев. Ее сковал безумный страх.
— Неужто вы не способны сдержать слово, милорд? Вы же сказали, что не станете поворачиваться!
— Ради Бога, Кассандра, я просто хочу помочь. Не бойся, когда я захочу взять тебя, ты сама все поймешь.
— Но я не нуждаюсь в вашей помощи и не боюсь вас! Граф усмехнулся:
— Дорогая, ты неисправимая лгунья. Какая грива.., гуще, чем у моего жеребца Цицерона!
— Не желаю слушать о ваших дурацких лошадях!
— А я не собираюсь спорить. Помолчи и великодушно прими мою помощь.
Девушка стиснула зубы и наклонила голову. Пока он энергично намыливал ей волосы, она украдкой прикрыла ладонями груди.
— Хочешь, чтобы я тебя вымыл? Голос был мягким, вкрадчивым, но Касси подняла глаза и со злостью уставилась на Энтони:
— Нет! И прошу вас уйти, милорд, хотя бы на то время, пока я сполосну голову!
Он не стал возражать и, снова усевшись в кресло, закрыл глаза, убаюканный тихим покачиванием яхты. Когда он очнулся от дремоты, Касси, уже одетая, сидела на кровати и вытирала голову. Энтони одним прыжком оказался у лохани.
— Ханжеская скромность не пристала тебе, Кассандра, — заметил мужчина, сбрасывая халат. Однако он с изумлением перехватил ее взгляд, устремленный на низ его живота, и плоть запульсировала и поднялась. — Нет лучшего средства, чтобы вернуть его к жизни, чем горячая ванна или женский взгляд, — небрежно бросил Энтони, опускаясь в воду.
Касси изо всех сил старалась игнорировать его, но каюту наполнил густой баритон. Энтони пел непристойные моряцкие куплеты, и щеки девушки ярко вспыхнули, когда речь зашла о служанке, поднявшей юбки для молодого любвеобильного капитана.
— Замолчите! — рявкнула она. Граф засмеялся и ступил на пол — огромный, загорелый, покрытый прозрачными каплями.
— Ты не подашь мне полотенце?
— Возьмите сами, милорд!
— Хочешь вина, Кассандра? Она медленно покачала головой, и непокорные локоны снова упали на лицо.
— Может, очистить апельсин?
— Нет, я сыта, милорд.
— Превосходно. Я рад, что мой повар угодил тебе. — И, немного помедлив, он спокойно добавил:
— А теперь настало время показать, что и я могу доставить тебе удовольствие.
— Ни за что! Вы жалкий ублюдок! Она съежилась на стуле.
— Да, любовь моя, — возразил граф и потянул за шнур сонетки. Куда девалась усталость! Девушка мгновенно оказалась на другом конце комнаты. Неукротимая ярость сменила страх:
— Будь ты проклят! Второго такого негодяя не сыскать!
В дверь постучали, и появился Скарджилл.
— Все, как вы хотели, милорд? — осведомился он, остро сознавая присутствие сжавшейся в углу девушки и старательно избегая ее взгляда.
— Все было превосходно, особенно если учесть шторм и сильную качку. Но тебе нужно отдохнуть, Скарджилл. Убери со стола и можешь идти спать.
— Да, милорд. Вам больше ничего не угодно?
"Глупый вопрос”, — подумал лакей, поймав взгляд хозяина, обращенный на Кассандру. Она казалась пугливой молодой кобылкой, готовой в любую минуту понести. Камердинер от всей души понадеялся, что хозяин знает, что делает. Собрав блюда и тарелки, он с поклоном вышел из каюты, сгибаясь под тяжестью посуды.
Граф откинулся на спинку кресла и задумчиво постучал пальцами по столу.
— По крайней мере сегодня на тебе нет проклятого платья.
— Вы не коснетесь меня, милорд.
— Ты повторяешься, Кассандра, а это весьма утомительно. Как еще ты узнаешь наслаждение, если я не коснусь тебя?
— Клянусь, я никогда не буду испытывать к вам ничего, кроме ненависти, милорд! Черт возьми, да отпустите же меня домой!
Он, отмахнувшись, медленно встал:
— Нет!
Касси выбросила перед собой руки, но он рывком притянул ее к себе, нашел и обжег ее губы своими, вынуждая их раскрыться. Она не смогла устоять перед его силой — мускулистые руки стальной хваткой обвили тонкую талию, прижимая ее к мужскому телу. Касси начала вырываться, как только его ладонь опустилась на ее ягодицы, лаская и гладя сквозь мягкий бархат.
— Нет! — снова вскрикнула она, когда его губы прижались к ее шее, осыпая поцелуями гладкую белую кожу. Язык нежно ласкал пульсирующую жилку.
Девушка попыталась увернуться, но он уже развязывал пояс и стягивал с нее халат. Тонкая ткань скользнула по ногам. Касси вздрогнула, ощутив одновременно дуновение холодного воздуха и жар тела графа. Она едва успела перевести дух, как Энтони сбросил свой халат и, подняв ее с пола, снова притиснул к себе.
— Нет! Вы не посмеете насиловать меня! — зарыдала девушка, но он вновь припал к ее губам, заглушив последние слова поцелуем. Его язык проник ей в рот, устремился навстречу ее языку. Девушку опалило бушующее пламя его страсти, и она безвольно обмякла в его объятиях. Сильная дрожь сотрясала тело. Пораженная собственным откликом, Касси тихо застонала.
— Вряд ли мне придется снова брать тебя силой, — хрипло прошептал Энтони, глядя в ее глаза, затуманенные смущением и расцветающим желанием. Он так хотел, чтобы она, потеряв голову от блаженства, исступленно отдавалась его ласкам!
— Пожалуйста, не надо, — еле слышно попросила она, но Энтони понес ее к кровати, и она почувствовала тяжесть его тела, прикосновение густой поросли темных завитков к груди и налитую мощью плоть, пугающую и неукротимую. В это последнее мгновение в голове вихрем пронеслись мысли об Эдварде, о его любви, страсти, и с губ девушки сорвался тоскливый стон. Она сама не знала, что было тому причиной — боль потери или странные, будоражащие ощущения, медленно копившиеся в ней. Но Касси смутно понимала, что именно с ней творится, и сопротивлялась всеми силами, пытаясь справиться с накатывающими на нее волнами истомы.
Его губы сомкнулись у нее на груди, потянули за крошечный сосок, сначала робко, потом чуть сильнее, и мятежный дух покинул девушку Она проклинала себя, заставляла вырываться, но руки безвольно лежали над головой, легонько сжатые его большой ладонью.
Он чуть отстранился, и упругое девичье тело невольно протестующе напряглось. Касси прерывисто вздохнула и стиснула кулаки, чтобы наброситься на него, но язык Энтони обвел розовые маковки, скользнул по животу, и она снова охнула, когда он дотронулся до крохотного бутона, где, казалось, в эту минуту сосредоточились все ее желания.
— Нет, — выдохнула она, вынуждая себя сжаться. Но его губы раскрыли ее, словно цветок, и припали к истекавшему сладостным медом гроту. Касси раздвинула ноги, непроизвольно задвигала бедрами, стараясь крепче прижаться к его рту. Руки девушки сомкнулись на плечах Энтони, поглаживая тугие мускулы.
И неожиданно жгучее наслаждение взорвалось в ней с невероятной силой, наслаждение, потрясшее и ошеломившее Касси. Он поднял голову, но горячечная потребность, терзавшая ее, осталась. Сама того не сознавая, Касси издала тихий беспомощный крик тоски и нетерпения.
И когда он наконец вторгся в нее, она выгнула спину, стремясь встретить каждый толчок. Он вонзался все с большей силой в тесные глубины, воспламеняя и удовлетворяя ее желание, и тело девушки независимо от ее воли подхватило этот неумолимый ритм. Касси гладила его спину, безмолвно умоляя, подстегивая, притягивая к себе. Ее крики потонули в его тяжелом дыхании.
— Пожалуйста.., о, пожалуйста, — простонала она, извиваясь под ним, и без всяких наставлений подняла ноги, обвив ими его торс. Внезапно она застыла, и тут же острейшие спазмы наслаждения сотрясли стройное тело, превратив ее на несколько мгновений в добровольную узницу похитителя. Касси снова громко вскрикнула, не в состоянии сдержаться. Горячее дыхание опалило щеку; он снова прижался к ее губам и тут же содрогнулся сам, упиваясь собственным, вновь обретенным блаженством.
Касси недвижно лежала под ним, не думая ни о чем, не желая ничего. Она прерывисто дышала, а сердце наконец умерило свой беспорядочный стук.
— Я не хочу раздавить тебя, Кассандра, — тихо шепнул граф и перекатился на бок, увлекая ее за собой. Он снова сжал ее в объятиях, нежно перебирая спутанные волосы. Но девушка ко всему оставалась безразличной. Энтони бережно поцеловал ее в висок и, облегченно вздохнув, едва заметно улыбнулся. Да, она оказалась способна на страсть под стать его собственной. Энтони хотел признаться, что Касси подарила ему невыразимое наслаждение, но решил прикусить язык, не желая рисковать — она, конечно, немедленно отстранится.
Энтони с сожалением покачал головой. Завтра скорее всего Касси снова начнет вопить, как заправская торговка рыбой, — гордость вынудит ее сделать это. Она посчитает, что, отдавшись ему, смирилась и предала себя и любимого. Но пусть бушует — теперь он не сомневался, что заставит ее забыть виконта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62