Найт немного погулял, наслаждаясь осенней прохладой, но обнаружил, что не может думать ни о ком другом, кроме Лили. Только о Лили. Мозг почему-то решительно отказывался повиноваться.
За всю свою жизнь Найт единственный раз встретил женщину, которая заставила его потерять голову, поставила на колени. Он вел себя просто отвратительно и, не опомнись вовремя той ночью, в экипаже, когда набросился на нее, наверняка только бы причинил ей боль, но не подарил наслаждение. Он превратился в дикаря, варвара и ненавидел сам себя. И это ему не нравилось, совсем не нравилось. Проклятие, ведь он был джентльменом! И постоянно твердил себе об этом, но ничто не могло заглушить бешеного, жгучего желания, которое он испытывал к ней, немедленного ошеломительного воздействия, производимого на него лишь звуками ее имени. Но он знал ее совсем недолго, и подобные эмоции попросту абсурдны.
Он услышал из-за двери ее голос, и тело немедленно напряглось в мучительном вожделении. Найт выругался, приказывая себе выглядеть холодно-равнодушным. Увы, чрезмерное требование. Почти невыполнимое.
Сэм первым ворвался в гостиную и, пыхтя, остановился в каких-нибудь шести дюймах от Найта.
— Сэр, простите, мама не виновата, она остановила меня и поругала, и клянусь, я больше не сделаю этого.
Найт взглянул в обеспокоенное детское личико, совсем не похожее на лицо Триса, но тем не менее почему-то ставшее дорогим для него, и подумал:
«Я никогда не стремился так защитить свою мать, как этот малыш. А ведь она даже не родная ему!»
— Я никогда и не считал, что твоя мама в чем-то виновата, — мягко сказал он. — По всем признакам это был план Сэма, а не Лили.
Сэм засмеялся, что и было целью Найта.
— Он больше не будет, сэр, — заверил подошедший Тео.
— Никогда не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, дорогой Тео. Судя по тому, что я знаю о Сэме, поостерегся бы давать даже самые скромные заверения.
— О, сэр, — пробормотал Сэм, — не так уж я и плох.
— А по-моему, гораздо хуже, чем мы предполагаем, — покачал головой Найт, но тут же рассмеялся и взъерошил волосы мальчика.
В этот момент появилась Лили с извивающейся Лорой Бет на руках. Она не успела переодеться в вечернее платье, он не дал ей времени, но выглядела такой изящно-изысканной в простом муслиновом платье, что сердце Найта сжалось. Он хотел ее, жадно, отчаянно, страстно.
— Добрый вечер. Лили.
И когда она подняла на него глаза, Найта охватило неодолимое желание схватить ее, перекинуть через плечо и умчать в ночь.
«Святой Боже, — думал он с отвращением к самому себе, — если бы только мой родитель мог сейчас видеть своего отпрыска, как неудержимо хохотал бы! И, конечно, назвал бы меня глупцом, идиотом, поскольку только последний болван может спутать обычную, извечную мужскую похоть с чем-то непонятным, не существующим в природе и встречающимся разве что на страницах дешевых сентиментальных романов».
— Здравствуйте, милорд.
Найт насмешливо поднял бровь, услышав формальное приветствие, но не успел ответить. Лора Бет оказалась около него и нетерпеливо дернула за панталоны.
— Добрый вечер, пуговка.
Найт поднял ее и сразу почувствовал на шее тонкие ручонки. Девочка нежно поцеловала его, обслюнявив щеку.
— Бр-р-р, — пробормотал Сэм с искренним отвращением. — Не надо, Лора Бет, он уже весь мокрый.
— Она еще маленькая и не умеет по-другому, — встал Тео на защиту сестры, но брат только пробормотал вполголоса:
— Задавала несчастный! — и отвернулся.
— Я привела их к вам повидаться, — запоздало пояснила Лили.
— И я крайне благодарен вам за это. Ну а теперь давайте посидим у огня и вы расскажете мне, что сегодня случилось.
Лили держалась в стороне, наблюдая за виконтом и детьми, стремившимися привлечь его внимание. Лора Бет сидела на коленях Найта величественно, словно маленькая принцесса, а мальчики примостились по бокам; оба говорили одновременно, размахивая руками, пока смеющийся Найт не начал их унимать.
Лили уселась на стул подальше от веселой компании.
"Мне не нужно было возвращаться, — думала она, глядя на дружную семью.
— Они не стали бы скучать по мне. У них есть он, у них…"
— Мама, — позвал Сэм, — как, ты сказала, называется эта штука?
Лили решительно отогнала глупые мысли. Главное то, что она не может жить без них.
— Какая штука, дорогой?
— Иди сюда, мама, — вмешался Тео, отодвигаясь от Найта и похлопывая по стулу, стоящему рядом с креслом виконта.
Лили направилась к ним, но натолкнулась на взгляд Найта и едва не потеряла сознание. Свирепый и нежный, голодный и дикий, мягкий и любящий — все смешалось, переплелось, обожгло…
Она вздрогнула, не в силах понять, как в одном человеке может быть столько противоречий и почему это производит на нее столь ошеломительное воздействие.
— Поближе к огню. Лили.
Ей хотелось крикнуть, что именно из-за него она дрожит и трепещет, а вовсе не из-за холода в этой проклятой комнате.
— Ну, мой дорогой Сэм, о какой же штуке ты говоришь?
— О той, что я отыскал за этим уродливым стулом в ужасной зеленой спальне.
Лили поежилась, стараясь не смотреть на Найта.
— Я что-то не припомню, — твердо объявила она. — Ну а теперь…
— Конечно, помнишь, мама. Такая длинная, тонкая и очень старая, вроде бы, как ты говорила, из шестнадцатого века. Дядя Найт хочет о ней знать.
Выслушав все это, Найт сообразил, что о находке Сэма скорее всего не говорят вслух и теперь Лили боится, что он набросится на них с упреками, поскольку не в меру любопытные гости сунули нос куда не следовало и потревожили старинную фамильную ценность Уинтропов.
— Вот что, Сэм, — как можно небрежнее бросил он, — почему бы тебе не принести эту пресловутую штуку завтра утром? Мы вместе рассмотрим ее, только вдвоем, ты и я.
— Да, сэр!
— Ну вот, — едва не сказал он Лили, — теперь ты видишь, что я не чудовище?
Через полчаса, когда протестующих и упирающихся детей удалось убедить отправиться спать.
Найт и Лили уселись в большой столовой: Найт во главе стола. Лили — по правую руку от него. В комнате царила тишина, если не считать стука ножей и вилок. Из слуг были только Дакет и лакеи Чарли.
— Еще пирога с вырезкой, мадам? — спросил Дакет.
— Нет, спасибо, Дакет, я сыта.
— Интересно, чем? — осведомился Найт, подчеркнуто оглядывая ее тарелку.
— То же самое можно сказать и о вас. Вы и не притронулись к жареному поросенку.
Она была права, но аппетит Найта внезапно исчез, стоило только ей появиться в гостиной, остался лишь ненасытный голод, который могла удовлетворить только Лили. Найт допил вино и отпустил слуг. Дождавшись, пока дверь за ними закрылась, он резко бросил:
— Дакет рассказал мне о ваших сегодняшних посетителях. — Лили замерла, не донеся вилку с остывшим картофельным пюре до рта, и механически покачала головой. — Понятно. Значит, вы умолчали бы о них, не так ли? Совсем как тогда, с леди и джентльменом в парке, — опять защищали меня? Или дело в чем-то другом? У вас темное прошлое. Лили?
— Но это просто бред!
— Дакет заявил, что у них был вид воров, грабителей или, что похуже, убийц. — Найт, немного помедлив, взглянул ей в глаза и мрачно добавил:
— И еще… они спрашивали Лили Тремейн.
Лили поспешно опустила голову, уставилась на горку пюре и заставила себя равнодушно пожать плечами:
— Странно, не так ли? Понятия не имею, что им надо. Дакет избавился от них. Он абсолютно невозмутим и прекрасно владеет собой.
Найт поднялся и ваял с буфета графин с бренди. Она говорит правду. Странно, что всего после нескольких дней знакомства он знает ее, действительно знает ее.
— Я налью немного вам и себе. По-моему, нам необходимо подкрепиться.
Лили не отказалась. Она поднесла к губам стакан с превосходным бренди и сразу же почувствовала, как по телу разливается тепло. Как чудесно! Она никогда раньше не пробовала бренди и прямо сказала об этом Найту. Тот весело хмыкнул:
— Проверенный способ излечить все горести и беды. Именно поэтому, я думаю, джентльмены пьют его после обеда. Бренди помогает переварить пищу и придает сил перед встречей с компанией дам, ожидающих в гостиной.
— Как вы циничны!
— Давняя привычка, ничего не поделаешь, — весело ответил Найт, но тут же нахмурился.
— Что случилось?
— Эти двое. Вы уверены, что никогда не видели их раньше?
— Вряд ли. Нет, совершенно точно не встречала. Не имею ни малейшего представления, кто они.
— Но ведь вы тоже думали об этом, не так ли? Очевидно, они знали вас в Брюсселе. Может, это компаньоны вашего отца? Или Триса?
— Вполне возможно, — не покривив душой, ответила Лили. — После того, как Дакет захлопнул перед ними дверь, я поднялась наверх и наблюдала за обоими. Они долго стояли в парке, на противоположной стороне улицы. Омерзительные личности, явные завсегдатаи Ньюгейта, как говаривал мой отец. Что могло быть общего у него с этими негодяями? Или у Триса? Уверяю, ни мой отец, ни Трис не имели привычки нанимать убийц.
— Почему они назвали вас Лили Тремейн? Лили старалась не сделать ни одного лишнего движения, чтобы не выдать себя:
— Понятия не имею.
— Сразу возникает множество вопросов, не правда ли?
— У любознательного человека, возможно. Найт рассмеялся и неожиданно спросил:
— Чем занимался Трис? На какие средства содержал всех вас?
— Не знаю, он никогда не говорил мне, но… — выпалила Лили и тут же замолчала, тревожно уставившись на Найта, понимая, что он хитростью заставил ее проговориться и теперь она, кажется, едва не выдала больше, чем надо бы.
— Продолжайте, Лили. — Девушка молча покачала головой. — Что вы пытаетесь скрыть? Какое это имеет значение? Трис мертв, и не нам его судить. Должен признаться, вы сбиваете меня с толку. Лили.
— Ну, хорошо, — вздохнула она. — Если вам и в самом деле интересно, скажу, что у нас в семье всегда царили либо изобилие, либо почти нищета.
«Осторожно, Лили, ты прожила в том доме всего шесть месяцев».
Но она вспомнила предыдущие два года, когда Трис часто навещал ее и отца.
— Правда, изобилие случалось чаще, — добавила она. — В доме отца все было наоборот.
— Скорее голод, чем пиршества?
— Совершенно верно.
Господи, и это чистая правда. Если бы не Трис, ее с отцом давно бы вышвырнули из их маленького домика в Брюсселе и кто знает, чем бы все кончилось.
— Нищета или изобилие, — повторил Найт, задумчиво глядя в стакан. — Должно быть, вам нелегко приходилось, когда денег не хватало. Да и в доме отца тоже бывало невесело.
— Вероятно.
— Так вы не знаете, откуда Трис брал деньги?
— Не знаю… то есть… нет, это просто смехотворно, всего лишь такое чувство, что… но…
— Какое чувство? Пожалуйста, не бойтесь рассказать мне.
— Я понимаю, леди считают, что такие вещи, как деньги, неподходящий предмет для разговоров и обсуждений. Да и джентльмены, по всей вероятности, того же мнения.
— Ну а я так не думаю, поэтому можете выкладывать все, не стесняясь. Что вы пытались сказать?
Лили нахмурилась:
— По-моему, и отцу и Трису не было надобности нанимать убийц.
Это чистая правда, хотя иногда Трис исчезал на несколько дней, даже недели на две, не давая никаких объяснений и не предупредив, но обязательно возвращался с деньгами, и большими. Если кто-нибудь спрашивал, что он делал во время своих отлучек и куда ездил, Трис только смеялся и делал детям возмутительно дорогие подарки.
— Значит, по-вашему, Трис мог заниматься какими-то темными делами?
— Не знаю, — призналась Лили, пожимая плечами. — Вы просили сказать все, что я знаю, и я сказала. Больше мне ничего не известно.
— Вы когда-нибудь видели его с незнакомыми людьми? Того сорта, что приходили сегодня?
На лице Лили промелькнуло мгновенное удивление; она медленно кивнула:
— Да, однажды. Не с этими, но такими же отвратительными. Когда я спросила о них Триса, тот, как всегда, уклончиво рассмеялся и сказал, что у меня слишком живое воображение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
За всю свою жизнь Найт единственный раз встретил женщину, которая заставила его потерять голову, поставила на колени. Он вел себя просто отвратительно и, не опомнись вовремя той ночью, в экипаже, когда набросился на нее, наверняка только бы причинил ей боль, но не подарил наслаждение. Он превратился в дикаря, варвара и ненавидел сам себя. И это ему не нравилось, совсем не нравилось. Проклятие, ведь он был джентльменом! И постоянно твердил себе об этом, но ничто не могло заглушить бешеного, жгучего желания, которое он испытывал к ней, немедленного ошеломительного воздействия, производимого на него лишь звуками ее имени. Но он знал ее совсем недолго, и подобные эмоции попросту абсурдны.
Он услышал из-за двери ее голос, и тело немедленно напряглось в мучительном вожделении. Найт выругался, приказывая себе выглядеть холодно-равнодушным. Увы, чрезмерное требование. Почти невыполнимое.
Сэм первым ворвался в гостиную и, пыхтя, остановился в каких-нибудь шести дюймах от Найта.
— Сэр, простите, мама не виновата, она остановила меня и поругала, и клянусь, я больше не сделаю этого.
Найт взглянул в обеспокоенное детское личико, совсем не похожее на лицо Триса, но тем не менее почему-то ставшее дорогим для него, и подумал:
«Я никогда не стремился так защитить свою мать, как этот малыш. А ведь она даже не родная ему!»
— Я никогда и не считал, что твоя мама в чем-то виновата, — мягко сказал он. — По всем признакам это был план Сэма, а не Лили.
Сэм засмеялся, что и было целью Найта.
— Он больше не будет, сэр, — заверил подошедший Тео.
— Никогда не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, дорогой Тео. Судя по тому, что я знаю о Сэме, поостерегся бы давать даже самые скромные заверения.
— О, сэр, — пробормотал Сэм, — не так уж я и плох.
— А по-моему, гораздо хуже, чем мы предполагаем, — покачал головой Найт, но тут же рассмеялся и взъерошил волосы мальчика.
В этот момент появилась Лили с извивающейся Лорой Бет на руках. Она не успела переодеться в вечернее платье, он не дал ей времени, но выглядела такой изящно-изысканной в простом муслиновом платье, что сердце Найта сжалось. Он хотел ее, жадно, отчаянно, страстно.
— Добрый вечер. Лили.
И когда она подняла на него глаза, Найта охватило неодолимое желание схватить ее, перекинуть через плечо и умчать в ночь.
«Святой Боже, — думал он с отвращением к самому себе, — если бы только мой родитель мог сейчас видеть своего отпрыска, как неудержимо хохотал бы! И, конечно, назвал бы меня глупцом, идиотом, поскольку только последний болван может спутать обычную, извечную мужскую похоть с чем-то непонятным, не существующим в природе и встречающимся разве что на страницах дешевых сентиментальных романов».
— Здравствуйте, милорд.
Найт насмешливо поднял бровь, услышав формальное приветствие, но не успел ответить. Лора Бет оказалась около него и нетерпеливо дернула за панталоны.
— Добрый вечер, пуговка.
Найт поднял ее и сразу почувствовал на шее тонкие ручонки. Девочка нежно поцеловала его, обслюнявив щеку.
— Бр-р-р, — пробормотал Сэм с искренним отвращением. — Не надо, Лора Бет, он уже весь мокрый.
— Она еще маленькая и не умеет по-другому, — встал Тео на защиту сестры, но брат только пробормотал вполголоса:
— Задавала несчастный! — и отвернулся.
— Я привела их к вам повидаться, — запоздало пояснила Лили.
— И я крайне благодарен вам за это. Ну а теперь давайте посидим у огня и вы расскажете мне, что сегодня случилось.
Лили держалась в стороне, наблюдая за виконтом и детьми, стремившимися привлечь его внимание. Лора Бет сидела на коленях Найта величественно, словно маленькая принцесса, а мальчики примостились по бокам; оба говорили одновременно, размахивая руками, пока смеющийся Найт не начал их унимать.
Лили уселась на стул подальше от веселой компании.
"Мне не нужно было возвращаться, — думала она, глядя на дружную семью.
— Они не стали бы скучать по мне. У них есть он, у них…"
— Мама, — позвал Сэм, — как, ты сказала, называется эта штука?
Лили решительно отогнала глупые мысли. Главное то, что она не может жить без них.
— Какая штука, дорогой?
— Иди сюда, мама, — вмешался Тео, отодвигаясь от Найта и похлопывая по стулу, стоящему рядом с креслом виконта.
Лили направилась к ним, но натолкнулась на взгляд Найта и едва не потеряла сознание. Свирепый и нежный, голодный и дикий, мягкий и любящий — все смешалось, переплелось, обожгло…
Она вздрогнула, не в силах понять, как в одном человеке может быть столько противоречий и почему это производит на нее столь ошеломительное воздействие.
— Поближе к огню. Лили.
Ей хотелось крикнуть, что именно из-за него она дрожит и трепещет, а вовсе не из-за холода в этой проклятой комнате.
— Ну, мой дорогой Сэм, о какой же штуке ты говоришь?
— О той, что я отыскал за этим уродливым стулом в ужасной зеленой спальне.
Лили поежилась, стараясь не смотреть на Найта.
— Я что-то не припомню, — твердо объявила она. — Ну а теперь…
— Конечно, помнишь, мама. Такая длинная, тонкая и очень старая, вроде бы, как ты говорила, из шестнадцатого века. Дядя Найт хочет о ней знать.
Выслушав все это, Найт сообразил, что о находке Сэма скорее всего не говорят вслух и теперь Лили боится, что он набросится на них с упреками, поскольку не в меру любопытные гости сунули нос куда не следовало и потревожили старинную фамильную ценность Уинтропов.
— Вот что, Сэм, — как можно небрежнее бросил он, — почему бы тебе не принести эту пресловутую штуку завтра утром? Мы вместе рассмотрим ее, только вдвоем, ты и я.
— Да, сэр!
— Ну вот, — едва не сказал он Лили, — теперь ты видишь, что я не чудовище?
Через полчаса, когда протестующих и упирающихся детей удалось убедить отправиться спать.
Найт и Лили уселись в большой столовой: Найт во главе стола. Лили — по правую руку от него. В комнате царила тишина, если не считать стука ножей и вилок. Из слуг были только Дакет и лакеи Чарли.
— Еще пирога с вырезкой, мадам? — спросил Дакет.
— Нет, спасибо, Дакет, я сыта.
— Интересно, чем? — осведомился Найт, подчеркнуто оглядывая ее тарелку.
— То же самое можно сказать и о вас. Вы и не притронулись к жареному поросенку.
Она была права, но аппетит Найта внезапно исчез, стоило только ей появиться в гостиной, остался лишь ненасытный голод, который могла удовлетворить только Лили. Найт допил вино и отпустил слуг. Дождавшись, пока дверь за ними закрылась, он резко бросил:
— Дакет рассказал мне о ваших сегодняшних посетителях. — Лили замерла, не донеся вилку с остывшим картофельным пюре до рта, и механически покачала головой. — Понятно. Значит, вы умолчали бы о них, не так ли? Совсем как тогда, с леди и джентльменом в парке, — опять защищали меня? Или дело в чем-то другом? У вас темное прошлое. Лили?
— Но это просто бред!
— Дакет заявил, что у них был вид воров, грабителей или, что похуже, убийц. — Найт, немного помедлив, взглянул ей в глаза и мрачно добавил:
— И еще… они спрашивали Лили Тремейн.
Лили поспешно опустила голову, уставилась на горку пюре и заставила себя равнодушно пожать плечами:
— Странно, не так ли? Понятия не имею, что им надо. Дакет избавился от них. Он абсолютно невозмутим и прекрасно владеет собой.
Найт поднялся и ваял с буфета графин с бренди. Она говорит правду. Странно, что всего после нескольких дней знакомства он знает ее, действительно знает ее.
— Я налью немного вам и себе. По-моему, нам необходимо подкрепиться.
Лили не отказалась. Она поднесла к губам стакан с превосходным бренди и сразу же почувствовала, как по телу разливается тепло. Как чудесно! Она никогда раньше не пробовала бренди и прямо сказала об этом Найту. Тот весело хмыкнул:
— Проверенный способ излечить все горести и беды. Именно поэтому, я думаю, джентльмены пьют его после обеда. Бренди помогает переварить пищу и придает сил перед встречей с компанией дам, ожидающих в гостиной.
— Как вы циничны!
— Давняя привычка, ничего не поделаешь, — весело ответил Найт, но тут же нахмурился.
— Что случилось?
— Эти двое. Вы уверены, что никогда не видели их раньше?
— Вряд ли. Нет, совершенно точно не встречала. Не имею ни малейшего представления, кто они.
— Но ведь вы тоже думали об этом, не так ли? Очевидно, они знали вас в Брюсселе. Может, это компаньоны вашего отца? Или Триса?
— Вполне возможно, — не покривив душой, ответила Лили. — После того, как Дакет захлопнул перед ними дверь, я поднялась наверх и наблюдала за обоими. Они долго стояли в парке, на противоположной стороне улицы. Омерзительные личности, явные завсегдатаи Ньюгейта, как говаривал мой отец. Что могло быть общего у него с этими негодяями? Или у Триса? Уверяю, ни мой отец, ни Трис не имели привычки нанимать убийц.
— Почему они назвали вас Лили Тремейн? Лили старалась не сделать ни одного лишнего движения, чтобы не выдать себя:
— Понятия не имею.
— Сразу возникает множество вопросов, не правда ли?
— У любознательного человека, возможно. Найт рассмеялся и неожиданно спросил:
— Чем занимался Трис? На какие средства содержал всех вас?
— Не знаю, он никогда не говорил мне, но… — выпалила Лили и тут же замолчала, тревожно уставившись на Найта, понимая, что он хитростью заставил ее проговориться и теперь она, кажется, едва не выдала больше, чем надо бы.
— Продолжайте, Лили. — Девушка молча покачала головой. — Что вы пытаетесь скрыть? Какое это имеет значение? Трис мертв, и не нам его судить. Должен признаться, вы сбиваете меня с толку. Лили.
— Ну, хорошо, — вздохнула она. — Если вам и в самом деле интересно, скажу, что у нас в семье всегда царили либо изобилие, либо почти нищета.
«Осторожно, Лили, ты прожила в том доме всего шесть месяцев».
Но она вспомнила предыдущие два года, когда Трис часто навещал ее и отца.
— Правда, изобилие случалось чаще, — добавила она. — В доме отца все было наоборот.
— Скорее голод, чем пиршества?
— Совершенно верно.
Господи, и это чистая правда. Если бы не Трис, ее с отцом давно бы вышвырнули из их маленького домика в Брюсселе и кто знает, чем бы все кончилось.
— Нищета или изобилие, — повторил Найт, задумчиво глядя в стакан. — Должно быть, вам нелегко приходилось, когда денег не хватало. Да и в доме отца тоже бывало невесело.
— Вероятно.
— Так вы не знаете, откуда Трис брал деньги?
— Не знаю… то есть… нет, это просто смехотворно, всего лишь такое чувство, что… но…
— Какое чувство? Пожалуйста, не бойтесь рассказать мне.
— Я понимаю, леди считают, что такие вещи, как деньги, неподходящий предмет для разговоров и обсуждений. Да и джентльмены, по всей вероятности, того же мнения.
— Ну а я так не думаю, поэтому можете выкладывать все, не стесняясь. Что вы пытались сказать?
Лили нахмурилась:
— По-моему, и отцу и Трису не было надобности нанимать убийц.
Это чистая правда, хотя иногда Трис исчезал на несколько дней, даже недели на две, не давая никаких объяснений и не предупредив, но обязательно возвращался с деньгами, и большими. Если кто-нибудь спрашивал, что он делал во время своих отлучек и куда ездил, Трис только смеялся и делал детям возмутительно дорогие подарки.
— Значит, по-вашему, Трис мог заниматься какими-то темными делами?
— Не знаю, — призналась Лили, пожимая плечами. — Вы просили сказать все, что я знаю, и я сказала. Больше мне ничего не известно.
— Вы когда-нибудь видели его с незнакомыми людьми? Того сорта, что приходили сегодня?
На лице Лили промелькнуло мгновенное удивление; она медленно кивнула:
— Да, однажды. Не с этими, но такими же отвратительными. Когда я спросила о них Триса, тот, как всегда, уклончиво рассмеялся и сказал, что у меня слишком живое воображение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52