А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Глубоко задумавшись, она не заметила тихо подошедшего Дамьена. Он был одет в вечерний костюм.
— Итак, наша маленькая Виктория, кажется, не собирается разделить общее веселье? — с торжествующей усмешкой спросил он.
Виктория знала, что ей необходимо ценой невероятного усилия если не усмирить свой страх перед ним, то хотя бы попытаться его скрыть. Если он заметит ее страх, то, как подсказывает ей инстинкт, она погибнет.
— Нет, — ответила она, стараясь сохранить спокойствие, — я не пойду.
— Держу пари, Эстербриджа мы сегодня тоже не увидим.
Жестокий и наглый тон Дамьена заставил Викторию окончательно потерять самообладание.
— Ты лживый ублюдок! — с отвращением воскликнула она. — Как только земля носит такого бессовестного негодяя?!
Дамьен крепко сжал ее плечи. Девушка попыталась вырваться, но не сумела. Он прижал ее к стене, подошел так близко, что она почувствовала на своем разгоряченном лице его дыхание.
— Не стоит убегать, малютка, — процедил он, наслаждаясь ее испугом. — С твоей ногой это довольно затруднительно. И перестань упрямиться, милая. Мне это начинает надоедать. А что касается Эстербриджа, то, признаюсь, у меня была с ним краткая беседа. Не буду скрывать, что мысль о том, что этот кривоногий хлюпик первый уложит тебя в постель, разденет, начнет ласкать и целовать твое обнаженное тело, была мне невыносима. Но уверяю тебя, он — ничтожество. Ты мне еще потом сама спасибо скажешь.
Виктория не успела ничего ответить, потому что в этот момент Дамьен крепко прижал ее к себе и жадно приник к ее рту своими горячими губами. Она почувствовала, как его язык пытается раздвинуть ее губы, и сжала их поплотнее.
К ее немалому удивлению, он не проявил особой настойчивости, но теперь его взгляд выражал неприкрытую угрозу.
— Если ты опять закроешь от меня дверь сегодня ночью, Виктория, тебе придется горько пожалеть.
— Ты солгал Дэвиду! — возмущенно воскликнула она. — Ты наговорил ему гадостей о моей матери!
— Совершенно верно, — последовал невозмутимый ответ.
— Господь свидетель, как я тебя ненавижу, Дамьен! Клянусь, ты никогда до меня не дотронешься!
— Я уже дотрагиваюсь до тебя, моя радость. — Его требовательные руки блуждали по ее трепещущему телу, нашли и больно сжали груди.
— Виктория, ты такая юная, невинная, соблазнительная, ты сводишь меня с ума. — Его дыхание участилось.
Она с громким криком отпрянула в сторону. От неожиданности Дамьен выпустил ее из рук. Он внезапно почувствовал такое сильное желание, что сам был потрясен. Он легко мог представить ее обнаженной в постели, так же яростно сопротивляющейся на смятых простынях. Ее упрямство волновало, возбуждало. Ни одна женщина так не действовала на него. Разумеется, в конечном счете она подчинится, иначе и быть не может, и это даст ему очень приятное ощущение одержанной победы.
— Кстати, моя милая, в отличие от твоего хлюпика Эстербриджа я — настоящий мужчина. Не помню, рассказывал ли я тебе, но однажды я случайно видел, как он в кустах задрал юбку деревенской девчонке, грубо и неумело удовлетворил свою похоть и тут же сбежал. А я — опытный и умелый любовник. Я научу тебя всем тонкостям любви, со мной ты познаешь множество страстных ночей, ты будешь вновь и вновь исходить блаженной истомой в моих объятиях и лишь тогда поймешь, что такое высшее наслаждение в этой жизни.
Виктория испуганно смотрела на своего тирана, боясь пошевельнуться. Дамьен довольно рассмеялся:
— Может быть, ты, глупышка, боишься, что меня оттолкнет вид твоей безобразной ноги? Тебя это беспокоит? Не надо волноваться, это меня не испугает. Ну а если она окажется слишком уж уродливой, что же, тогда ты вернешься в свою девичью постельку немного быстрее, вот и все. Разумеется, ты уже не будешь девственницей, надеюсь, это ты понимаешь?
— Я убью тебя, Дамьен.
— Попробуй, милая, ты мне доставишь этим огромное удовольствие. — Он от души рассмеялся.
В это время послышались медленные тяжелые шаги, и в коридоре появилась грузная фигура Лиггера.
— Сегодня ночью я приду к тебе, Виктория, — быстро прошептал Дамьен, поспешно отступив в сторону. — А, добрый вечер Лиггер, что тебе надо?
— Ее милость послала меня за вами.
— Хорошо, — кивнул Дамьен и, повернувшись к Виктории, произнес очень тихо, так, чтобы слышала только она:
— Жди меня ночью, дорогая, и не вздумай запираться.
Лиггер не уходил, глядя прямо перед собой отсутствующим взглядом, поэтому уйти пришлось Дамьену. Только когда в гулком коридоре стихли его быстрые шаги, Виктория осмелилась поднять голову.
— Вы бы лучше не оставались одна, мисс Виктория, — без всякого выражения произнес Лиггер и, кивнув, медленно последовал за бароном.
Оставшись одна, Виктория вздохнула свободнее. Надо срочно что-то решать. Времени осталось совсем мало. Нет, она не слабое, бесхарактерное и безвольное существо. И если жизнь сложилась так, что ей не у кого просить помощи и не от кого ждать защиты, она будет действовать сама. Встряхнувшись, она решительно направилась в свою комнату. Ждать больше нельзя.
Она быстро собрала вещи и как попало побросала их в небольшой саквояж, с которым пять лет назад пришла сюда, в Драго-Холл. И вдруг застыла, пораженная внезапно пришедшей в голову мыслью. Деньги! Без них у нее нет шансов выжить. Но где достать хотя бы небольшую сумму? Может, у Дамьена? Виктория подумала о его кабинете — большой светлой комнате, обставленной дорогой испанской мебелью. Это были его личные покои, и никто не смел туда входить. Даже Элен опасалась по являться в его святилище без разрешения. В этой комнате обязательно должен быть сейф.
Но где же ей провести сегодняшнюю ночь? Где она сможет чувствовать себя в безопасности от его гнусных посягательств? Спасительное решение пришло довольно быстро. Она будет спать в детской рядом с Дэми. Ее мучитель не посмеет туда явиться и потревожить покой своей собственной дочурки. А завтра она уедет еще до рассвета.
Интересно, куда? Это еще предстояло решить. Виктория тихонько проскользнула в детскую и спрятала там свой саквояж. Любопытно, как поведет себя Дамьен, обнаружив, что ее нет в комнате? Все равно в детскую он не явится. Это было бы уже слишком даже для барона Драго.
Виктория спала очень беспокойно и уже в четыре часа утра была на ногах. Представив, как вел себя Дамьен, найдя ее комнату пустой, она тяжело вздохнула и поежилась. Что ж, пути назад все равно нет. Поплотнее укутав спящую девочку, поскольку в детской было прохладно, она легонько прикоснулась губами к бархатной щечке мирно посапывающей девочки и решительно вышла из комнаты навстречу новой жизни.
Дом был погружен во мрак. Весь путь Виктория проделала на ощупь и, только закрыв за собой дверь заветной комнаты, осмелилась зажечь свечу. Найти сейф и открыть его несложный замок большой булавкой оказалось делом нескольких минут. Она достала из него толстую пачку банкнот и отсчитала двадцать фунтов. Немного поразмыслив, Виктория пришла к выводу, что это даже не является воровством. В конце концов она возилась с их ребенком со дня его рождения, не получая за это ни копейки. А если ей удастся занять хоть какое-нибудь положение, она непременно вернет эти деньги.
Закрывая сейф, она обратила внимание на перевязанную черной лентой толстую пачку писем. На самом верхнем она прочитала свое имя — мисс Виктория Абермаль. Заинтересовавшись, она развернула его и поднесла поближе свечу. Это было письмо Дамьену от его поверенного — мистера Эбенера Вестовера. Ей пришлось трижды прочитать, прежде чем она осознала его содержание.
Потом она аккуратно сложила письмо и положила его на место. Что ж, по крайней мере теперь она абсолютно точно знает, куда ей ехать. Она отправится в Лондон к поверенному Вестоверу.
Неожиданно она почувствовала, что ее бьет дрожь. Однако теперь ею владел не страх. Ее переполняла ярость. Чистая, священная ярость. Негодяй!
* * *
Рафаэль не спеша ехал верхом. Его гнедой Гэдфли, только вчера купленный по случаю у Висконта Ньютона, был силен, красив и, главное, обладал достаточно смирным характером. Значительно более привычный к шаткой палубе «Морской ведьмы», чем к седлу и поводьям, Рафаэль не был уверен, что сумеет справиться с норовистой лошадью. И благоразумно решил не пытаться.
Он еще накануне попрощался с экипажем и своим нечесаным спасителем.
— Будь осторожен, — сказал верный Ролло.
— И не пей так много, — добавил Флэш, изо всех сил стараясь удержать отчаянно выдирающегося у него из рук Героя.
— Вы тоже ведите себя здесь прилично, — ухмыльнулся Рафаэль, — и поторопитесь с ремонтом. Я вернусь, как только смогу. И следите за Героем. Не хочу, чтобы он стал добычей какого-нибудь местного пса.
— Ха, — осклабился Флэш, — мне жаль ту собаку, которая рискнет с ним связаться.
Рафаэль только хмыкнул, припомнив все те нелестные эпитеты, которыми Флэш постоянно награждал своего темпераментного подопечного. Самым пристойным из них был — чумовой.
— Ну, поехали, парень, — сказал всадник поневоле спокойно ожидавшему скакуну. — Мы с тобой отправляемся в Лондон.
Он вздохнул, слегка тронул поводья и направил своего миролюбивого гнедого на дорогу, ведущую из Фалмута. Ему не хотелось ехать в Лондон. Не особенно радовала его и предстоящая встреча с лордом Уолтоном. Его насильно отстранили от дел, и он не желал больше иметь ничего общего с этими людьми. Правда, спокойно поразмыслив, он упрекнул сам себя за несправедливость. Произошло неизбежное. Он слишком долго ходил по краю пропасти и в конце концов сорвался. Спорить с судьбой — занятие неблагодарное и бессмысленное. Разумом Рафаэль понимал, что следует смириться и попытаться приспособиться к новой жизни. Но сердце отказывалось прислушаться к гласу рассудка. Он не мог представить себя вдали от штурвала идущей на всех парусах «Морской ведьмы», не видел себя респектабельным джентльменом, ведущим размеренную жизнь на своей земле. Он никак не мог решить, как жить дальше, поэтому мучился и злился на все человечество.
Его путь пролегал совсем рядом с Драго-Холлом. И хотя искушение было велико, Рафаэль понимал, что задерживаться не следует.
Но он обязательно вернется. Вернется, чтобы остаться в этих местах навсегда.
К полудню Рафаэль добрался до Труро и остановился в своей любимой гостинице «Пенгалли». Он совсем не удивился, когда ее хозяин. Том Гроуен, приветствовал его как лорда Драго. Значит, поразительное внешнее сходство между ним и братом осталось неизменным. А он втайне надеялся, что Дамьен за эти годы растолстел, полысел или по крайней мере потерял несколько зубов. Он усмехнулся своим невеселым мыслям и сообщил Гроуену об ошибке. Тот искренне обрадовался:
— Боже мой, господин Рафаэль, глазам не верю, неужели это вы?
— Я, Том, я. Паршивая овца вернулась домой.
— Не говорите так, мой господин, — замахал руками обрадованный Том, — давайте мне лошадь и проходите скорее в дом. Хозяйка вас накормит и напоит.
Пока усталый путешественник был занят едой, хозяин суетился вокруг и непрерывно приставал к нему с бестолковыми вопросами, чем смертельно надоел Рафаэлю. Как и все жители Корнуолла, он явно не отличался сдержанностью.
— У меня дела в Лондоне, но я скоро вернусь, — с трудом остановил Рафаэль поток красноречия разговорчивого Тома, — и построю здесь свой собственный дом. Кстати, а как поживает барон?
— Думаю, как обычно, — пожал плечами Том. — Мы здесь нечасто его видим.
Том продолжал говорить еще довольно долго, но Рафаэлю так и не удалось получить никакой достойной внимания информации. С невеселыми мыслями он снова тронулся в путь. Он ехал по местам, где родился и вырос. И именно здесь в год своего шестнадцатилетия понял, как сильно ненавидит его брат-близнец.
Рафаэль пришпорил коня и, нигде не останавливаясь, к ночи добрался до Лоствителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57