— Там же, где и раньше, у Дрона в «Бароне». Чем не лафа? Нет — дом ему подавай! Вот и лоханулись.
— Тебя не спросил!
— И плохо сделал. Сам все изгадил, а теперь корчишься. Спросил бы вовремя, я бы братву собрал, да поехали бы в эту хренову фирму. Посмотрел бы тогда, как эти гниды выворачивались бы под пушками! — Колян даже кивнул, подчеркивая правоту своего заявления.
— Тебе дай волю, так ты полгорода перестреляешь, болван. А я потом бегай от ментов, — на удивление добродушно ответил ему Коновалов.
— Если вы уже прояснили все свои разногласия, давайте продолжим наш разговор. — «Как же приятно чувствовать себя умной! Правда, компания не слишком притязательна. На их фоне даже дегенерат покажется не дураком!»
— И что нужно от нас фирме «Дом»? — спросил Леха и, снова прищурившись, взглянул на Алену.
— Вот же срань господня! — ругнулся Колян, заслышав название опальной фирмы.
— Никто не собирается отлавливать вас с камерой, — заверила собравшихся Алена и улыбнулась, Дабы подтвердить честность своих намерений. — Все, что от вас нужно, так это прийти в студию на съемку ток-шоу новой программы «Политический ринг».
— Да ну?! — хохотнул Леха. — И это правда все, что нужно?!
«Сколько раз себе повторяла, что фразы типа „все, что я хочу“ или „все, что нужно“ нельзя употреблять в присутствии мужиков. Эти слова почему-то производят на них противоестественное воздействие. Мужики тут же встают в стойку и ждут каких-то невероятно-космических претензий. Дураки!» Алена постаралась не выдавать своих эмоций, поэтому старательно улыбнулась еще раз: сначала непосредственно Коновалову, как шефу, потом всем остальным:
Мы постараемся разоблачить господина Горина прямо в студии. Для этого и приглашаем целый зал людей, которые пострадали от его махинаций. Кроме вас, будьте уверены, придет немало весьма уважаемых бизнесменов. Все они попались на удочку фирмы «Дом» и согласились рассказать об этом в студии. От вас особенных свидетельств никто не потребует (она представила, как будет выглядеть рассказ Лехи о фирме «Дом» и что ей после этого выговорит Катька). Вам нужно только подтвердить…
— А чем это мы хуже уважаемых бизнесменов? — неожиданно обиделся Коновалов. Колян тоже надулся. — Почему это нам не дадут слово?!
— Думают, выйдем к микрофону и обосремся! — предположил Колян.
Собственно говоря, он был прав. Алена именно так и думала. Но виду опять же не подала, наоборот, сделала приветливое лицо:
— Мне показалось, что вам не очень хочется выступать.
— Рекламировать — не буду. А гробить — это пожалуйста! — решительно заявил Леха.
— А пушки возьмем? — поинтересовался Колян.
Дело принимало серьезный оборот.
— Зачем? — Алене стало не по себе.
— Если рот заткнут, за нас скажут пулеметы! — пафосно ответил ей бандит.
— Не волнуйтесь, вам дадут слово.
— Хрена лысого, — усомнился Колян, — смешают с дерьмом и выгонят.
— И зачем нам это нужно? — Она тоже прищурилась.
— А хрен вас знает. Вы же телевидение, — Леха безнадежно махнул рукой.
— Если бы я желала вас высмеять, обозвать или, чего хуже, обличить в чем-либо, то не явилась бы сюда, да еще в одиночку. У меня совершенно иные задачи.
Она уже поняла, что нарочито закрученные фразы действуют на этих парней как гипноз. Так и произошло.
— Ладно, — согласился за всех Леха после минутного раздумья (разумеется, если его молчание вообще сопровождалось мозговой деятельностью.
Молчать он мог и просто так, из важности), — мы придем.
Глава 22
— Ну как у вас дела? — Алена забралась с ногами в огромное теткино кресло и жадно вдохнула аромат пирожков с грибами, поставленных в духовку доброй родственницей по случаю долгожданного визита племянницы.
— Да как всегда. Главный объявил, что собирается ставить «Леди Макбет», так что у нас в театре опять переполох — каждый тянет одеяло на себя, словом, интриги и смута.
— Видимо, на вашего главного повлияли недавние убийства, — усмехнулась Алена. — Надо же, какой теперь у вас репертуар. Осталось только «Джека-Потрошителя» на сцену вытянуть.
— У нас и без «Джека-Потрошителя» полный кавардак. — Тетка подала ей настоящий свежесваренный кофе в маленькой глиняной чашечке. — Правда, пока недельное затишье — ведущая труппа на гастролях в Кельне. А вернутся — примутся за старое.
— Леди Макбет, полагаю, достанется Клязьминой?
— Ой, я вообще не знаю, что кому достанется. Ганин твой совсем замотался — он в двух картинах одновременно снимается, его и на гастроли-то с трудом удалось вытащить. Машка Клязьмина совсем ушла в религию. Так ее учение отца Гиви подкосило, что прямо жаль девку. Любовников всех своих пораскидала, краситься перестала и молится все время: ходит, бубнит что-то под нос. И ведь нет чтобы какую приличную религию принять — так она все что-то эдакое выдумывает: то устроит в гримерке чайную церемонию, то обвесится какими-то пучками сухой травы, то бродит часами по коридорам без всякой цели, а глаза пустые-пустые. А Федоров пить перестал. Но трезвый образ жизни сказался на нем таким склерозом, что он ни одну роль толком не помнит — постоянно путается.
Главный орет: «Лучше бы ты пил, как раньше!» Правда, молодежь у нас подросла: мальчикам да девочкам уже за третий десяток перевалило, а они все на второстепенных ролях. Вот их и будут выводить на первый план, а куда деваться?
— Тетка Тая протяжно вздохнула.
— А как дела у тебя на личном фронте?
— Да тут все по-старому, — родственница приободрилась. — Славик желает на мне жениться.
— Не может быть?! — притворно изумилась Алена. — Кто бы мог подумать?!
Он еще так неопытен, и взять в жены столь прожженную девицу! Три брака — это вам не шуточки.
— Завидуешь! — скривилась тетка Тая.
— Еще бы. Ты ведь мне своего кавалера ни за что не уступишь. Ну где мне найти такого же? С такими же шикарными усищами!
— У тебя свой есть. Чем тебя Вадим не устраивает?
— Усов-то у него совсем нет.
— Надо — отрастит. Ты только намекни.
— Отрастит он, — Алена досадливо поморщилась. — Теперь ему намекай — не намекай… толку нет. Совсем переменился парень.
— А что такое?
Ей показалось, что в глазах тетки мелькнула хитрая искра?
— Ой, не могу ответить. У меня такое чувство, что он повзрослел.
— Так давно пора. Ему ведь тоже уже не двадцать.
— Да не в этом дело… понимаешь, он жутко переменился. Будто бы в него Бунин вселился. Такой же стал мерзкий, поверхностный какой-то. Если это и есть взросление, то я ненавижу взрослых мужиков! — гневно закончила Алена.
— А в чем суть?
«Нет, тетка Тая все-таки странно улыбается. Хитренько как-то…»
— Суть в том, что раньше Вадим был со мной искренним. Я знала его как свои пять пальцев, а теперь он словно играет в какие-то странные игры, по одному ему известным правилам. И я понятия не имею, как вести себя с ним.
— А разве не этого тебе с ним недоставало? Ой! — Тетка резво подскочила. — Кажется, пирожки горят! — Она пулей полетела на кухню.
— Ну… — Алена задумалась. Вообще-то раньше именно предсказуемость Вадима вселяла в нее скуку, а стабильность их отношений просто пугала. Она не понимала, как существовать, когда все так гладко и славно, когда любимый человек всегда готов быть рядом, ну и все такое прочее. Именно от таких ничем не напрягающих нервное воображение отношений .она страдала больше, чем от постоянных встрясок с Буниным. Теперь же и Вадим, как по заказу, принялся устраивать ей эти самые встряски. Но странное дело, это совсем ее не радует.
«Женщины — довольно капризные существа, в конце концов решила для себя Алена. — Нам не угодить. Каково понять нашу логику бедным мужикам, если я, женщина, подчас сама свою логику понять не могу. Все-таки бедные наши мужики, бедные!»
— Мне кажется, что тебе стоит поиграть в его игры. — Тетка появилась в гостиной с блюдом, на котором дымились румяные пирожки. Шлейф аромата горячего печеного теста окутал Алену с ног до головы, она чуть было не потеряла сознание. — Может, послать к чертям свою диету? — Стойкость покидала ее вместе с рассудком. Пирожки пахли так, что у нее засосало не только под ложечкой, у нее в мозгу засосало и почему-то в коленях.
— Я надеялась, ты уже покончила с этими глупостями, — проворчала родственница. — Посмотри в зеркало-то — святые мощи. Это собакам кости нравятся, а мужчины любят формы.
— Не уверена. — Руки Алены сами потянулись к блюду.
Тетка с видом искусительницы подвинула его поближе к голодной племяннице:
— Пока будешь находиться в весовой категории «собачьей радости», Вадим к тебе и близко не подойдет.
Это довершило приговор, Алена схватила пирожок и с жадностью запихнула его в рот целиком.
— Н-да… — недовольно протянула родственница, — не благородных кровей девица. — — Ты как Марина! — жуя, возмутилась Алена. — И мы с ней правы!
Посмотри, и я, и она уже по три раза замуж ходили. Так что прислушивайся к нам.
Мы мудрые.
— В этом случае количество не переходит в качество. Так что о мудрости, особенно относительно Марины… Хотя… — тут Алена вспомнила их последний разговор. — Впрочем, Марина иногда тоже выдает умные вещи. Вот недавно знаешь что заявила? Наташа, говорит, имела самые веские основания убить своего любовника.
— Господи! Ты все о том же, — тетка сокрушенно покачала головой. — Тут личная жизнь под угрозой, а она все со своими расследованиями носится. Дуреха!
— Личная жизнь — не самое основное для женщины, — резонно парировала племянница, — должны быть и другие интересы.
— Излюбленная тема всех старых дев. Тебе замуж пора, Аленушка.
— Опять нотации пойдут. Вот почему я и не люблю приходить к тебе в гости, — она сочла своим долгом надуться.
— Да ради бога! Давай поговорим о другом, — с неожиданным великодушием предложила вредная тетка.
«Все-таки предстоящее замужество положительно сказывается на ней. Как же красит любовь женщину. Даже такую занудную, как тетушка».
* * *
И все-таки визит к тетке оказался на редкость полезным, хотя и окончился привычными препирательствами на тему вечных ценностей. Во-первых, Алена поняла, как вести себя с Вадимом: если он хочет играть с ней в «кошки-мышки», то она не отдаст ему роль «кошки», как бы он на нее ни претендовал. А во-вторых, озвучив еще раз соображения Марины насчет любовницы Андрея Титова — некой Наташи, она вдруг обнаружила, что приятельница права. Как бы глупо ни выглядели обвинения в адрес этой девушки, они весьма обоснованны.
Действительно, она могла желать своему возлюбленному смерти. Однако желать и убить — не одно и то же.
«Как же разыскать эту Наташу?»
Алена размышляла на ходу, пока шагала по длиннющему коридору телецентра. Когда она приблизилась к двери офиса редакции новой Катькиной программы, у нее уже созрел план: «Раз Титов погиб в машине, то странно, что никому и в голову не пришло найти человека, который мог бы эту машину испортить! Например, где Андрей купил свою злополучную „Тойоту“? У кого чинил, на какую стоянку ставил?»
Дверь редакции распахнулась с такой силой, что если бы Алена вовремя не отскочила, то, наверное, осталась бы без головы. Во всяком случае, без правой ее части, что, собственно, одно и то же по результату.
Чуть не сбив ее с ног, в коридор вылетел огромный дядька в растянутом свитере и весьма неопрятных брюках.
— Обидеть художника может каждый! — гаркнул дядька в сторону раскрытой двери и стремительно понесся по коридору, уволакивая под мышкой огромную потрепанную папку.
— Ну и как тебе? — усмехнулась Катерина, увидав Алену. — Художник! Мать его! Он нам такие декорации представил, что хочется дать по башке ему этими декорациями, причем уже выполненными в натуральную величину.
Она продемонстрировала, как обрушила бы на голову несчастного несколько десятков килограммов картона с железными остовами в придачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51