Вместо этого взбираюсь по крутым каменным ступеням, миную статую Авраама Линкольна с голубиным пометом в каменных волосах и захожу с бокового входа в так называемое старое здание библиотеки. Отсюда чуть дольше идти до главного вестибюля, но эта часть библиотеки выглядит именно так, как, по моему мнению, должна выглядеть библиотека. Внушительно, величаво и немножко чопорно.
Каблуки Берт громко стучали по серому кафельному полу. Мы прошли мимо охранника в форме, мимо кассы, поднялись на второй этаж и направились к справочному залу.
Нью-йоркский выговор библиотекарши звучал в нашей глуши столь же неуместно, как крик младенца в доме престарелых.
– Чем могу помочь? – Акцент дамы явно дисгармонировал со старомодными очками на эластичном шнурке, воротником-стойкой с рюшечками и жидкими, с проседью, волосенками, собранными в аккуратный пучок на затылке. Такое впечатление, что именно с нее писали Старую Деву для детских игральных карт. Только вряд ли старые девы накладывают на веки синие тени аж до самых бровей.
– Вам нужны некрологи двадцатипятилетней давности? – переспросила дама, пережевывая не меньше пяти пластинок жвачки зараз, что придавало ей сходство с хомяком. – Вы что, шутите? Без фамилий и точной даты смерти? Это ж все равно что пальцем в небо! – фыркнула она, смачно чавкнув жвачкой.
С образом строгой библиотекарши было покончено.
– А как насчет газетных статей на ту же тему? – справилась я.
Дама нацепила на нос очки, оглядела меня, затем сняла окуляры.
– Думаете, об этом писали в газетах? О чем идет речь? Несчастный случай?
– Нет, – ответила Берт. – Их застрелили. Убили.
– Убийства, значит? Хм, любопытно. Но тем не менее ничем не могу помочь. Нужна точная дата смерти. Ведь это ж надо просмотреть пятьсот миль микрофильмов! Повторяю: ничем не могу помочь.
Я свирепо уставилась на мадам. Да кем она себя вообразила? Ведьмой на помеле?
– Может, дадите нам хоть несколько миль и позволите просмотреть? – елейным голоском попросила я.
Берт рядом со мной нарочито прочистила горло, давая понять, что я в который раз демонстрирую свою извечную «проблему общения», как она это именует. Черта с два! Да я ведь сама любезность. В противном случае с большим удовольствием оттянула бы эти окуляры на эластичном шнурке от шейки библиотекарши, а потом отпустила бы их прямой наводкой обратно к ней на нос со скоростью восемьдесят миль в час.
– Мы были бы вам очень благодарны за все, что сумеете для нас сделать, – вставила Берт, похлопывая по сухой клешне дамочки.
Ведьма резко отдернула руку – очевидно, библиотекари из Нью-Йорка не любят, когда их лапают. С сомнением оглядев нас, она подтолкнула в нашу сторону огромную конторскую книгу и пачку формуляров.
– Хотите мили, мы дадим вам мили, – проворчала она. – Но сначала вы должны заполнить формуляр и записаться в книге. Таковы правила. А после этого мы можем попытаться.
Это «мы» прозвучало прямо-таки по-королевски. Я записалась в книге, а Берт заполнила требование, вписав туда фамилию погибших и приблизительную дату. Мы прикинули, что убийства произошли где-то между маем и августом.
Ведьма снова нацепила окуляры и придирчиво оглядела требование. Затем столь же придирчиво оглядела нас.
– Вы близнецы?
Мы дружно закивали. В ответ ведьма пожала плечами и вернулась к формуляру. Вдруг ее лицо просветлело.
– О, Сандерсены! Что ж сразу не сказали? Никаких проблем. Это я быстренько отыщу.
Подавшись вперед, она воровато огляделась и понизила голос. Мы с Берт тоже посмотрели по сторонам: вокруг не было ни души.
– Слушайте, – заговорила ведьма, – эти двое наверняка оставили крупное состояние. Может, родственники до сих пор из-за него дерутся, а? – Голос ее становился все громче. – Мне, знаете, доводилось такое наблюдать. Готова поспорить, адвокаты уже основательно поживились: может, от денег ничего и не осталось. За двадцать-то лет. – Она осеклась и уставилась на твидовый пиджак Берт. – Ой… А вы сами-то не адвокат, нет?
Ну класс! У ведьмы язык развязался. Возможно, мне все-таки придется проделать этот трюк с ее очками, чтоб пошевеливалась.
Берт выглядела польщенной.
– Я – адвокат? Ну что вы! – улыбнулась она, приглаживая волосы. – А почему вы спросили?
– Да видите ли, милочка (Берт уже милочка?), за последние несколько месяцев двое или трое спрашивали насчет этих Сандерсенов. Представлялись адвокатами. А последний раз, где-то с месяц назад, пришла женщина в розовом спортивном костюме и дешевых оранжевых очках. Похоже, по-вашему, на адвоката, а?
Берт встрепенулась:
– А рыжего плаща на ней не было? Ведьма энергично закивала:
– Был, был! Как вы сказали, сразу и вспомнила. Наверное, надела, чтоб прикрыть свой дрянной костюмчик. – Тут она снова осеклась и уставилась на Берт. – А она, часом, не ваша подруга, нет?
«Она наша матушка!» – так и подмывало меня рявкнуть. Но Берт опередила:
– Нет, мы с ней не знакомы. – Посреди своей фразы Берт, видать, сообразила, что тогда не совсем понятно, откуда ей известно насчет плаща. – Но мы знакомы с людьми, которые ее знают.
Ведьма растерянно захлопала глазами, а Берт тем временем пинала мою лодыжку острым мыском своей туфли. Не дожидаясь, когда мне потребуется первая помощь, я незаметно кивнула ей: мол, усекла, не волнуйся. Я прекрасно поняла, что ведьмино описание в точности подходило той тетке, которая, по мнению Берт, давеча таскалась за ней по пятам.
Более того, меня вдруг осенило: с тем же успехом этому описанию соответствовала и миссис Ледфорд. Так вот что кольнуло меня вчера при виде ее плаща! Неужели эти две дамочки – одно лицо?
Я глянула на здоровенную книгу в руках ведьмы и спросила:
– А дама в спортивном костюме тоже здесь записалась?
Ведьма постучала по талмуду костлявым пальцем.
– Милочка моя, каждый, кто хочет взять микрофильм, обязан расписаться в этой книге. Таковы правила!
Она произнесла это так, будто сам Моисей провозгласил сие правило.
Развернув талмуд к себе, мы с Берт принялись сканировать его с конца.
– Вы что, хотите ее найти? Полноте, этак до вечера не управитесь. Да и как вы поймете, что это ее подпись? – обескуражила нас библиотекарша, вновь зачавкав жвачкой. – Я бы не сумела. И пытаться не стала бы.
Охотно верю!
В итоге мы все-таки нашли ее подпись. На третьей странице с конца кто-то подписался знакомым именем. Черными чернилами и с множеством вензелей.
Ким Бейсингер.
Можете назвать меня скептиком, но я почему-то была уверена, что Ким давненько не заглядывала в публичную библиотеку нашего городишки.
По логике вещей, это должно было меня позабавить. С одной стороны, нелепо было так подписываться. И еще смешнее то, что фокус сошел ей с рук. Но мне вдруг стало неуютно. Ибо это означало, что кто-то действительно ведет тайную игру. Доказательство было прямо перед нами, черным по белому.
И как-то не верилось, что ведьма не обратила на это внимания.
– Ким Бейсингер? – спросила я, указывая на подпись.
– О… Думаете, это именно та?.. – Поразмыслив, ведьма щелкнула жвачкой. – Знаете, кажется, вы правы. Помнится, я тогда еще подумала: надо же, какая безвкусица – быть тезкой знаменитости. Все равно что Маргарет Тэтчер или Мэрилин Монро!
Вот уж не подумала бы, что кто-то сподобится поставить рядом эти два имени!
– Разумеется, этой Ким я ничего не сказала насчет ее имени. Не хотелось ее смущать.
Возможно, прикрыться знаменитым именем – не такая уж глупость.
– А документы вы у нее спрашивали? – поинтересовалась я.
Ведьма затрясла седой башкой:
– Нет, конечно! Такого нет в правилах.
А, ну тогда понятно!
Мы с Берт продолжали изучать книгу. «Ким» зарегистрировалась месяц назад. Это означало, что возня вокруг Сандерсенов началась задолго до того, как Берт столкнулась у перекрестка с будущим мертвецом.
– Скажите, не могли бы мы посмотреть выпуски газет за несколько дней до и после убийства? – попросила Берт. – В дополнение к некрологам?
Нацепив на нос очки, ведьма вздохнула:
– Это все?
Кажется, ее запас дружелюбия иссяк. Тем не менее через пару минут она таки притащила нам несколько коробок с микрофильмами, показала, как заправлять их в аппарат и прокручивать, после чего объявила:
– Ну вот! – И вернулась к своей конторке. Я уселась рядом с Берт и принялась мусолить пленку, пытаясь запихнуть ее в прорезь. Вероятно, сестренке достался весь наш общий запас библиотечных генов, поскольку она уже шустро крутила свои микрогазеты.
Оказалось, Сандерсенов звали Тед и Джейн. Немудрено, что мы не запомнили. По сути, мы вообще мало что помнили. Броские заголовки на первой странице «Курьер-газеты» выглядели смутно знакомыми. Мне показалось, что я узнала большой снимок прикрытых простынями трупов.
В наши дни «Курьер-газета» обычно весьма сдержанна в освещении кровавых подробностей, а вот двадцать пять лет назад репортеры, похоже, упивались своей удачей. На первой странице «Курьера» рядом с огромным снимком трупов красовалось свадебное фото супругов. Очень стильно, подумала я.
А в самом низу страницы был помещен снимок, запечатлевший объятый пламенем дом. Мы с Берт не сразу скумекали, что эта картинка относится к той же истории.
26 июня. Рано утром обугленные тела Теда и Джейн Сандерсен были обнаружены пожарниками в еще дымящихся развалинах их загородного дома.
Берт напряглась:
– Боже… А мне сегодня ночью приснился пожар… Но вот сейчас читаю – и ничего вроде бы не вспоминаю. Скажи, могла я все это помнить на каком-то глубинном уровне, сама того не сознавая?
Когда Берт заводит пластинку о паранормальных явлениях, я предпочитаю помалкивать в тряпочку. Сейчас я придвинулась к ней поближе и начала читать.
Расположенный в уединенном уголке долины реки Раф, штат Кентукки, домик супругов служил, по словам близких друзей, местом проведения веселых уик-эндов.
– Вот, значит, почему мы сидели с их детишками! – вырвалось у меня.
Берт жестом заткнула меня.
Впервые подозрение насчет поджога возникло, когда пожарные обнаружили следы некоего горючего вещества, которое, очевидно, использовали, чтобы распространить пламя. При осмотре прилегающей территории полиция нашла в лесу неподалеку от домика пустые канистры из-под керосина. Расследование продолжается.
– Значит, любовничек поджег хижину, надеясь уничтожить улики, – прошептала я.
После чего вернулась к своему проектору. В последующие за двойным убийством дни газеты выдали еще более мерзкие подробности. Кроме того, не раз упоминалось, что гибель Сандерсенов квалифицируется как преднамеренное убийство.
Когда на моем экране возник заголовок «Разыскивается житель Луисвиля», мы с Берт подались вперед.
28 июня, Луисвиль. Сегодня был выдан ордер на арест жителя Луисвиля. В понедельник, двумя днями раньше, обугленные тела Теда и Джейн Сандерсен были найдены в их сгоревшем дотла загородном доме.
– Тебе не кажется, что они несколько злоупотребляют термином «обугленные тела»? – спросила я Берт.
На сей раз она проигнорировала меня и продолжала читать.
По свидетельству полиции, экспертиза установила, что еще до начала пожара жертвы были убиты выстрелом в голову из крупнокалиберного оружия, выстрелы были произведены с близкого расстояния. На территории четырех штатов объявлен розыск. Лес Теннисон, которого подозревают в двойном убийстве, охарактеризован родственниками покойных как близкий друг Джейн Сандерсен.
– Полагаю, выражение «близкий друг» тогда значило то же, что и теперь, – заметила Берт.
Я лишь пожала плечами.
Незадолго до двойного убийства соседи Сандерсенов видели Теннисона неподалеку от домика.
Под заметкой была помещена фотография подозреваемого.
Сколько мы ни всматривались, все без толку. Снимок был словно размыт водой. Ясно лишь одно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34