– Ты идешь или нет, любвеобильная? – прошипел Артур. – Или еще и с ним хочешь по-быстрому трахнуться?
– Иду, – сказала Анька, чмокнула Славика в щечку, похлопала по другой и бросилась за нами.
Славика мы оставили лежать там, где лежал, а сами по уже известному нам с Артуром пути двинулись к нужной нам двери в ограде. Анька вела себя паинькой и молча следовала за нами, держа по автомату в каждой руке. Я сунула почти опустевший баллон назад в сумку, руки у меня оставались свободны.
До машины, в которой нас ждал уже начавший сильно беспокоиться Леха, мы добрались без приключений, там сбросили противогазы и вздохнули с некоторым облегчением.
За руль сел Артур и выжал из своей машины все, на что она была способна. Но погони за нами не было. Мы также не встретили по пути ни одной машины, пока не выехали на шоссе с дороги, ведущей к усадьбе Чапая. Да и на основной трассе их было мало. Ночь все-таки.
ГЛАВА 17
В ту ночь Анька отправилась спать к Артуру. По пути мы решили, что теперь нам двоим лучше не появляться в моей квартире одновременно. Артур был рад предложить ей свои апартаменты, тем более что его мама и бабушка до осени проживали на даче.
Утром, после того как все мы выспались, я отправилась в квартиру Иванова слушать подробный Анькин рассказ о ее приключениях. Костик был оставлен дома на телефоне с указанием немедленно меня звать, если позвонит Иван Поликарпов.
Моя неугомонная копия рассказала следующее. Ее забрали из квартиры Валентина, любовника убитого Степана. Вместе с ним, кстати. Его мы с Артуром видели – это был один из узников подземной тюрьмы, содержавшийся в одноместной камере.
Валентин подробно описал Аньке человека, с которым видел Степана, но, к сожалению, фотографии незнакомца не было, а художественными наклонностями любовничек не обладал. Не будешь же его постоянно таскать с собой на опознание? Валентина совершенно не интересовало, сливал Степан кому-то какую-то информацию или нет, его волновало лишь то, чтобы его избранник ни с кем не изменял ему. Степан обещал, что больше встреч на стороне у него не будет: от его услуг отказались. У Поликарпова имелась на этот счет какая-то версия, но Валентин не проявил любопытства.
– Тот точно был из «голубых»? – спросила у Валентина Анька.
– Обижаешь. Неужели я не смогу определить своих?!
Это, конечно, несколько сужало круг поисков, потому что в постоянном штате и Комиссарова, и Инессы людей с нестандартной сексуальной ориентацией не держали.
В день убийства Анькиного брата Валентин не видел никого подозрительного, когда выходил из парадной, в которой находилась Ларискина квартира, где они встречались со Степаном…
Как раз после этой фразы в дверь его собственной квартиры вломились люди в милицейской форме. Анька сразу же поняла, что это за «милиция», узнав двоих парней из охраны папочкиного дворца. Маскарад был устроен для соседей Валентина, чтобы не вызвали настоящих ментов.
Анька оказала достойное сопротивление, чего не скажешь о любовнике Степана, забившемся в угол и с ужасом наблюдавшем за тем, как сражавшиеся крушили его мебель и били посуду. В подземном госпитале и морге как раз находились те, кто оказался на Анькином пути.
– Это сколько ж человек против тебя послали? – с восхищением спросил Леха.
– Тогда – десятерых. Но я не всех за раз уделала – из тех, что теперь готовят к погребению и усиленно лечат. Я еще ведь и сбежать пыталась. Из-под земли. И все равно сбежала бы, если бы вы меня не вызволили.
В общем, в квартире Валентина Аньку скрутили и накрыли ей лицо тряпкой, смоченной эфиром. Она отключилась и проснулась только в комнате, в которой мы ее обнаружили. Поликарпова сразу же поняла, где находится.
Мы поинтересовались, зачем ее папаше подземный госпиталь и морг. Ну, мини-больницу мы еще можем понять, но морг-то?
– А чтобы не отходя от кассы, – отмахнулась Анька. – Кокнули – и тут же захоронили.
– Это в пирамиде, что ли? – спросила я.
– Нет, пирамида – для себя и для родственников. Степан, кстати, станет первым обитателем. Ее не так давно построили. А недалеко от усадьбы имеется старое сельское кладбище, которое батя приватизировал, подновил и расширил. Как раз для своих людей. Там «быков» и хоронят. Со всеми почестями. Салют, залпы орудий и все такое прочее. Кто о чем мечтал при жизни. Батя при приеме на работу всегда спрашивает. И вообще у него все везде схвачено. Если хочешь – и тебе, Лерка, можно выписать свидетельство о смерти.
Я поежилась и заявила, что мне это совсем не нужно. Анька решила, что я испугалась за свою жизнь, и она тут же стала заверять меня, что я ей нужна живая и здоровая и она меня в обиду никому не даст, а, наоборот, будет стоять за меня горой.
Тут мы как раз подошли к вопросу оплаты услуг моих соседей, а также моих собственных. Анька восприняла все как должное и спросила Леху, когда он хочет выехать в Германию. Ей самой он тоже больше пригодился бы с ногами, пусть даже и не своими.
– Но ведь ты еще не получила отцовское наследство, – заметил Охрименко.
– И что? Ты сказал, сколько тебе нужно. У меня есть такие деньги. Не здесь, конечно. Я дам приказ – и их переведут на счет клиники. Загранпаспорт у тебя есть?
К моему удивлению, он у Лехи имелся. Он что, куда-то выезжал за границу? Но я не стала задавать бестактных вопросов.
– Ты сам будешь связываться с клиникой или все сделать мне? – спросила Анька.
– Если ты сможешь все оформить…
– Смогу, – сказала Анька и попросила все документы, которые ей может дать Леха, – в смысле те, которые могут понадобиться врачам. Он ей все предоставил.
Анька уточнила, когда он все-таки готов вылететь. Леха заявил, что в любое время, но очень хотел бы, чтобы его сопровождал Артур.
– Тогда попозже, – сказала Анька. – Артур-то в ближайшее время нужен мне здесь. Если полетишь сам – хоть завтра, если с Артуром – после того, как я разберусь со своими врагами.
– С Артуром, – сказал Леха.
На том и порешили. Мне Анька снова пообещала оплатить образование сына за границей и предложила, опять же после окончания всех передряг, съездить с ней на пару в одну тихую европейскую страну, где она откроет счет на мое имя и перекинет туда деньги – чтобы я не волновалась, и они уже лежали и ждали времени, когда их нужно будет переводить на счет выбранной мной школы.
Артур желал просто наличные. Ни про какую студию он на этот раз не упомянул, наверное, решил все делать сам. Я бы вообще тоже лишний раз не стала посвящать Аньку в свои дела.
Поликарпова также заявила, что после того, как приберет к рукам все деньги, на которые нацелилась (в чем она не сомневаясь), с нами она не расстанется и предложит нам всем работать на себя, потому что мы – одни из немногих, кому она может полностью доверять.
После обсуждения финансовых условий мы вернулись к Анькиным приключениям.
Поликарпова предприняла одну неудачную попытку убежать. К ней приставили пятерых лбов, обычно охраняющих парк. Вообще в подземелье постоянно никто не дежурит – только когда есть клиенты. Охранники оказались молодыми мужиками, причем расслабившимися от сытой, ленивой жизни. Набеги на усадьбу Чапая никто не устраивал, охрану держали больше для порядка и поддержания имиджа. Сами же бравые парни полагались на бетонную ограду с пущенным поверху током и двери в ней, которые невозможно открыть, не зная кодов и потайных кнопочек.
В общем, Анька разработала план действий.
В двери, ведущей в комнату, где ее заперли, имелось оконце, сквозь которое Инесса велела постоянно следить за узницей. Один из молодцев там находился неотлучно. Анька разделась и устроила демонстрацию своих прелестей, нагишом разгуливая по комнате, периодически приплясывая и усаживаясь на стол, широко расставив при этом ноги. Молодцу стало плохо, но никого другого он к оконцу подпускать не хотел. Его товарищи все-таки оттолкнули его и тоже полюбовались очаровательной пленницей. А потом она стала манить их к себе. Парни, видимо, устали от воздержания: постоянных девок для них в усадьбе не было, приходилось или выезжать в ближайшие населенные пункты, или отводить душу, когда был пересменок, и их отпускали в город. Но в этот день вместо того, чтобы находиться на заслуженном отдыхе в своих городских квартирах, ребята были вынуждены торчать в подземелье и смотреть бесплатный стриптиз. Их, в связи с непредвиденными обстоятельствами, оставили в усадьбе на вторую смену.
Анька провела с ними переговоры, используя весь свой шарм, и на простом понятном языке объяснила, что ей страшно хочется потрахаться с классными молодыми мужиками. Как поняла она, ребятам тоже. И что такого, если они проведут групповой сеанс? Они же уверены, что сбежать отсюда просто невозможно? До выхода сколько дверей? Причем все закрыты. Везде – усиленная охрана. И их пятеро, а она, бедная девочка, одна и без оружия. И что мальчики теряют?
Мальчики решили, что ничего. Как раз наоборот. Двое отправились к ней в комнату, а трое остались дежурить, чтобы потом смениться. Но когда мальчики раздевались, они ведь сняли и оружие…
Четверо из пяти стали клиентами подземного морга.
– Тебе их не жалко? – спросил Леха.
– Или они – или я, – спокойно заметила Анька. – Таков закон выживания в этом мире. В папочкином дворце, в частности.
По пути пришлось еще немного поработать и добавить клиентов в госпиталь, а также одного дополнительного в морг. Но силы явно были неравны. Аньку скрутили. И отправили обратно.
Тогда для ее охраны Иван вызвал джигитов. Это была как бы обособленная команда, не входящая ни в одну группировку, выполняющая разовые поручения представителей различных преступных сообществ. Джигиты не гнушались ничем – платили бы деньги. Все джигиты состояли в каких-то родственных связях друг с другом, состав их команды периодически менялся: кто-то уезжал отдыхать домой в горы, кто-то приезжал на смену, потом сам ехал отдыхать после общения с неверными, кто-то возвращался.
Джигитов предупредили, что поручают им исключительно важное задание – охранять чрезвычайно опасного и хитрого врага. Когда сыны гор этого врага увидели, то пришли в некоторое замешательство. Анька сидела одетая, потупив глазки, пока Иван еще раз инструктировал ее новых охранников. Пожалуй, они не поверили своему нанимателю. Что может сделать хрупкая, миловидная девушка? Да еще против шестерых таких орлов?
Джигиты паслись в коридоре, периодически поглядывая в оконце. Пару раз в подземелье спускался Иван, один раз Инесса, но затем наступила ночь, и родственники отправились на покой. И тут Анька принялась за осуществление следующего плана.
Она зажгла камин и начала раздеваться, по очереди сжигая каждую вещь, которую снимала с себя. Учуяв запах дыма, джигиты вначале припали к оконцу, а потом старший сунул свой горбатый нос в дверь и стал увещевать пленницу, что не надо устраивать пожар. Она только мило улыбалась ему, не произнося ни слова и продолжая свое дело.
Сын гор может выдержать многое, но только не вид обнаженного женского тела, причем молодого и красивого. С каждой минутой джигитам было все сложнее и сложнее выполнять охранные функции, но гордость не позволяла связаться с нанимателем и сообщить о возникшей проблеме, как предупреждал их Иван. Поликарпов, правда, не конкретизировал, что именно может произойти, зная изобретательность сестрички и предполагая, что она должна придумать что-то новенькое и не повторяться. Сыны гор не хотели потерять лицо. Что о них подумали бы в городе, если бы прошел слух, что вшестером не смогли справиться с одной женщиной? И как потом они бы вернулись домой и смотрели в глаза своим старейшинам? И как тут позвонишь нанимателю? Ведь не скажешь: она перед нами голая, а у нас штаны рвутся? Не можем утерпеть. Смените!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50