Между прочим, тайный двоеженец император Александр Ш держал в Ницце вторую жену…
— Поэтому ты меня сюда и везешь? — улыбнулась Эдита. — Наверное, хочешь, чтобы я стала твоей второй женой?
— В свои тридцать семь я никогда не был женат. — Ответил он и подумал, что аналогия с российским императором может быть когда-нибудь и пригодится. Только он содержал бы в Ницце вовсе не Эдиту, а Светку Марутаеву. И раз в квартал мотался бы сюда, чтобы вволю оторваться и развлечься. А Эдита? Эдита и её отец нужны ему там, в России.
— Послушай, Пантов, а почему ты никогда не был женат?
— Не находилось достойной подруги, и потом я как огня боюсь женщин, — постарался отшутиться он и, чтобы перевести разговор в другую плоскость, вновь взял на себя обязанности гида, — Ницца очень быстро строилась на средства наших дедов и прадедов. Вон видишь купола? Это самая большая русская православная церковь во всей Западной Европе. А с правой стороны — знаменитый отель «Негреско», владелец которого в семнадцатом году покончил жизнь самоубийством.
— Несчастная любовь? — с интересом спросила Эдита.
— Нет. Стоит ли из-за этого убиваться, — с иронией ответил Пантов, давая понять собеседнице, что её разрыв с Агейко, всего лишь пустяк, — Он отправил себя на тот свет из-за того, что разорился. Но теперь в отеле останавливаются самые богатые люди в России.
— Откуда ты все это знаешь? — удивляясь эрудированности Пантова, спросила Эдита.
Он лишь улыбнулся и промолчал. Разве мог он признаться, пока ещё не жене и даже не невесте, в том, что в Ниццу его позвало далеко не туристическое желание, а сугубо личные интересы. В прошлый приезд во Францию, Пантов побывал в агентстве по недвижимости, интересовался стоимостью земельных участков и небольших коттеджей близ Ниццы. Еще несколько лет назад он понял, что хранить деньги в России, даже в банке его соратника Бурмистрова, было бы большой глупостью. Тогда он решил вложить их во французскую недвижимость и купить домик на Среднеземноморье. В агентстве ему предложили на выбор несколько поместий. Но понравилось ему лишь одно — в тихом Грасе. В нескольких десятках километров от Ниццы.
В прошлый приезд Пантов уже выплатил половину суммы за эту фазенду. Теперь оставалась внести оставшуюся часть. Поэтому он хотел освободиться от опеки Эдиты и с глазу на глаз встретиться с агентом по недвижимости.
— А мы в каком отеле остановимся? — спросила Эдита.
— Конечно, в «Негреско». — Ответил Пантов, подруливая к парадному входу гостиницы, и с гордостью добавил, — Только жить в номере «Наполеон» слишком накладно, а вот комнаты в стиле Людовика 13 для нас уже заказаны. Ключи возьмешь у портье…
— А разве мы не вместе? — удивилась Эдита, которую за время путешествия Пантов пока ещё ни разу не оставлял одну.
— Нет, дорогая, — с деланной нежностью ответил Пантов, — Ты иди в номер, а у меня в Ницце кое-какие очень важные дела. Я буду часа через три.
Вечером Пантов вернулся чересчур веселым и разговорчивым. Они снова пили коньяк «Хенесси» и бордо, изготовленное в 1928 году. Ее спутник и благодетель много шутил и сорил деньгами. Эдите было неизвестно, что коттедж обошелся Пантову в гораздо меньшую сумму, чем он рассчитал. Но ни в музеях Антри Матисса, ни Марка Шагала ей побывать не удалось. Они проснулись к полудню и сразу же выехали обратно в Париж…
В «Боинге», который нес их уже в Россию, Пантов взял Эдиту за руку и, как ей показалось, без всяких эмоций спросил:
— Эдита, ты согласна стать моей женой?
Она, хотя и предполагала, что это может вскоре случиться, но вопрос застал её врасплох. Почему он сделал ей предложение ни в Париже, ни в Ницце, а в самолете? И зачем все-таки они мотались в Ниццу? Она догадывалась, что предложивший в столь неподходящий момент руку и сердце ухажер, что-то от неё скрывает.
Эдита внимательно посмотрела ему в глаза, будто хотела в них разгадать тщательно скрываемую тайну.
— Миша, я пока не готова дать тебе ответ.
— Ну, что ж, буду ждать… — он с грустью улыбнулся и постарался пошутить, — Правда, во время избирательной компании мне будет так не хватать штампа в паспорте.
«Боинг» французской авиакомпании заходил на посадку.
5
Агейко знал, что рано или поздно встреча с госпожой Петяевой все равно состоится. Но он пока просто не мог понять, почему Виолетта Павловна, с такой радостью согласившаяся поначалу на разговор, ни с того ни с сего стала уклоняться и скрываться от Агейко. Правда, в Центр знакомств он приходил не один, а с той девушкой, которой удалось вырваться из лап турецких сутенеров, и которую он для конспирации снабдил журналистским удостоверением.
«Стоп, стоп — в уме анализировал обстановку Агейко, — А что если Петяева уклоняется от встреч только потому, что не хочет видеться с Валуевой?» Дважды они приходили в Центр знакомств в назначенное время, оба раза у Петяевой неожиданно появились какие-то срочные дела, и она исчезала. «А может быть Валуева и является именно той, которую Виолетта Павловна оформляла на работу в Турцию самолично?». Похоже это было именно так.
Неожиданное открытие требовало срочной проверки. Агейко схватил телефон и набрал номер неуловимой свахи.
— Наконец-то я вас поймал, Виолетта Павловна! Не возражаете, если я через четверть часа к вам заскочу?
— Как вы не вовремя! Я уже оделась и собралась выходить из кабинета. Дел по горло! — попробовала отвертеться Петяева.
— Да я вам хочу тет-а-тет задать один вопрос. А по телефону, знаете ли, спрашивать не очень-то прилично…
— Наедине?
Агейко почувствовал, что Петяева желает удостовериться: один он будет или в сопровождении прежней спутницы, с которой приезжал в прошлый разы.
— Наедине, Виолетта Павловна, только наедине!
Подъехав к дому Центра знакомств и выйдя из машины, он краем глаза уловил, как на втором этаже, где располагался кабинет директрисы, зашевелилась штора. Значит все-таки за ним наблюдали: один он будет или со спутницей?
В холле его встретил светловолосый парнишка крепкого телосложения и, вежливо улыбнувшись, предложил сопроводить до кабинета директора.
— А вы здесь в каком качестве? — поднимаясь на второй этаж за сопроводителем и прекрасно догадываясь, что тот выполняет роль телохранителя хозяйки заведения, поинтересовался Агейко.
— Я? — переспросил парень, и Агейко показалось, что он уже где-то слышал этот голос, — Я здесь в качестве администратора. Кому-то помогаю подняться, а кому-то спуститься…
Он, довольный своей шуткой, весело засмеялся, и Агейко потрафил ему.
— Ну и часто вам приходится помогать подниматься и спускаться? — чтобы ещё раз услышать голос молодого человека, спросил Агейко.
— Мне? — снова переспросил парень, как будто вопрос был адресован совершенно постороннему человеку, и снова засмеялся, — Не часто. Но приходится.
Агейко от неожиданности остановился. Да где же он мог слышать этот голос! Он не мог припомнить где и когда, но ему уже явно приходилось общаться с человеком, который имел привычку раз за разом переспрашивать, к нему ли обращается собеседник или к кому-то другому. С этой новой головной болью и зашел журналист в кабинет директрисы.
Петяева была сама радушие:
— Юрий Васильевич, сколько лет, сколько зим! Водочку, коньячок?
— Разве могу вас задерживать, Виолетта Павловна! Вы ведь куда-то спешите.
— К сожалению, моя деловая встреча сорвалась. Только-только позвонили и сообщили, что рандеву переносится на завтра. Поэтому я вся в вашем распоряжении. — Она развела руками, — Так водочку или коньяк?
— В таком случае, я бы выпил водки. Терпеть не могу коньяк — от него клопами воняет.
— Так уж никогда и не пили.
— Почему ж не пил? Пил. Когда водки не было.
Петяева, ухаживая за гостем, сама разлила по рюмкам.
— Ну, что вас ко мне привело?
Агейко выпил водку, поставил рюмку на стол и, на сколько мог сделал серьезное лицо.
— До меня дошел слух, Виолетта Павловна, что в думе в скором времени будет решаться вопрос о легализации проституции…
У Петяевой вмиг округлились глаза:
— Юрочка, а я-то здесь причем? Проституция и помощь людям найти друг друга — совершенно противоположные вещи! Правда, как сутенер, так и сваха по большому счету являются сводниками. Но сутенер подыскивает клиентов, чтобы они удовлетворили свои самые низкие потребности. А я, сваха, подбирая семейные пары — даю людям счастье на всю жизнь.
— Вот я и хотел, чтобы вы как специалист по вопросам организации семьи и брака, высказали свою точку зрения на легализацию проституции на страницах нашей газеты.
Она, снова наполнив рюмки, лишь отмахнулась:
— Перестаньте, Юра, кто меня будет слушать и кому нужно мое мнение! Незаметная женщина со своими мизерными проблемами.
— А я из вас обещаю сделать заметную фигуру! Дадим большую фотографию на полосе и напишем, дескать специалист по семье и браку Петяева Виолетта Павловна рассуждает о легализации…
Услышав о своей фотографии на полосе газеты, она не дала ему даже договорить:
— Нет, нет и нет. Я выскажусь, а потом меня кто-нибудь из сутенеров подловит в темной подворотне. Время смутное, бандитское. Тут избили, там убили. Говорю же вам — я человек незаметный. Каждого шороха боюсь. Давайте оставим этот разговор.
Агейко деланно вздохнул:
— А я, честно признаться, на вас рассчитывал. Придется самому строчить. Моя жизнь — никому не нужна.
— Ну что вы, Юра, вы у нас национальный герой области. Вон как смело депутатов чихвостите. Я всегда восхищаюсь вашей смелостью и талантом. Не женились еще?
Агейко показалось, что последний вопрос Петяева задала ему с тонкой подковыркой, и он решил принять условия игры.
— Кому я нужен! Была невеста и та сбежала в Париж с депутатом.
— Да что ты такое говоришь, Юра! Я наслышана, конечно, что ты долго ухаживал за дочерью спикера. Я её даже видела несколько раз и всегда думала, что вы были бы лучшей парой во всей округе. Она видная женщина и ты знаменит.
— Вот так, Виолетта Павловна, — показывая сожаление, закусил губу Агейко, — Теперь вся надежда на вас и ваш Центр. Может быть, вы мне подберете невесту?
— А что! Запросто. Хоть сейчас. Еще выпьем?
Агейко махнул рукой:
— Ах, Виолетта Павловна, гулять так гулять! Знакомьте, сватайте и наливайте. Впрочем, можно я сам за вами поухаживаю?
Петяева несколько раз хлопнула в ладоши:
— Евнух! Евнух! — Тут же в дверях появился светловолосый парень, — Ну-ка принеси альбомы с нашими красавицами. Сейчас мы журналиста женить будем.
Они выпили ещё по стопке. Но Агейко чувствовал, что директриса, прикладываясь к спиртному с ним наравне, ни на секунду не теряет над собой контроля. При кажущейся веселости, с которой Петяева отвечала на вопросы Агейко, она всегда выдерживала некоторую паузу, прежде чем дать окончательный ответ.
Администратор принес два альбома. Молча положил на стол перед Агейко и бесшумно вышел из кабинета.
— Выбирай, — скомандовала Петяева, — Ты у нас жених завидный, за тебя любая согласиться выйти замуж.
— Так уж и любая! — усомнился Агейко, перелистывая страницы альбома и вглядываясь в лица женщин. Фотографии Кляксы среди них не было…
Когда поздним вечером он вернулся домой, то к удивлению обнаружил на кухне гостью. Зоя Ивановна, которой он отдал дубликат ключа от своей квартиры, уже прибралась, перемыла скопившуюся в раковине посуду. От газовой плиты доносился аппетитный запах тушеной картошки. Только теперь он ощутил, что нестерпимо хочет есть. Они уговорили с Петяевой почти две бутылки водки, но сытной закуской хозяйка Центра знакомств его не побаловала.
Через несколько минут под одобряющим взглядом пожилой женщины он запихивал в рот полные ложки любимого блюда, задорно хрустел квашеной капустой. Когда с ужином было покончено, Зоя Ивановна, порывшись в сумочке достала фотографию и положила нас стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Поэтому ты меня сюда и везешь? — улыбнулась Эдита. — Наверное, хочешь, чтобы я стала твоей второй женой?
— В свои тридцать семь я никогда не был женат. — Ответил он и подумал, что аналогия с российским императором может быть когда-нибудь и пригодится. Только он содержал бы в Ницце вовсе не Эдиту, а Светку Марутаеву. И раз в квартал мотался бы сюда, чтобы вволю оторваться и развлечься. А Эдита? Эдита и её отец нужны ему там, в России.
— Послушай, Пантов, а почему ты никогда не был женат?
— Не находилось достойной подруги, и потом я как огня боюсь женщин, — постарался отшутиться он и, чтобы перевести разговор в другую плоскость, вновь взял на себя обязанности гида, — Ницца очень быстро строилась на средства наших дедов и прадедов. Вон видишь купола? Это самая большая русская православная церковь во всей Западной Европе. А с правой стороны — знаменитый отель «Негреско», владелец которого в семнадцатом году покончил жизнь самоубийством.
— Несчастная любовь? — с интересом спросила Эдита.
— Нет. Стоит ли из-за этого убиваться, — с иронией ответил Пантов, давая понять собеседнице, что её разрыв с Агейко, всего лишь пустяк, — Он отправил себя на тот свет из-за того, что разорился. Но теперь в отеле останавливаются самые богатые люди в России.
— Откуда ты все это знаешь? — удивляясь эрудированности Пантова, спросила Эдита.
Он лишь улыбнулся и промолчал. Разве мог он признаться, пока ещё не жене и даже не невесте, в том, что в Ниццу его позвало далеко не туристическое желание, а сугубо личные интересы. В прошлый приезд во Францию, Пантов побывал в агентстве по недвижимости, интересовался стоимостью земельных участков и небольших коттеджей близ Ниццы. Еще несколько лет назад он понял, что хранить деньги в России, даже в банке его соратника Бурмистрова, было бы большой глупостью. Тогда он решил вложить их во французскую недвижимость и купить домик на Среднеземноморье. В агентстве ему предложили на выбор несколько поместий. Но понравилось ему лишь одно — в тихом Грасе. В нескольких десятках километров от Ниццы.
В прошлый приезд Пантов уже выплатил половину суммы за эту фазенду. Теперь оставалась внести оставшуюся часть. Поэтому он хотел освободиться от опеки Эдиты и с глазу на глаз встретиться с агентом по недвижимости.
— А мы в каком отеле остановимся? — спросила Эдита.
— Конечно, в «Негреско». — Ответил Пантов, подруливая к парадному входу гостиницы, и с гордостью добавил, — Только жить в номере «Наполеон» слишком накладно, а вот комнаты в стиле Людовика 13 для нас уже заказаны. Ключи возьмешь у портье…
— А разве мы не вместе? — удивилась Эдита, которую за время путешествия Пантов пока ещё ни разу не оставлял одну.
— Нет, дорогая, — с деланной нежностью ответил Пантов, — Ты иди в номер, а у меня в Ницце кое-какие очень важные дела. Я буду часа через три.
Вечером Пантов вернулся чересчур веселым и разговорчивым. Они снова пили коньяк «Хенесси» и бордо, изготовленное в 1928 году. Ее спутник и благодетель много шутил и сорил деньгами. Эдите было неизвестно, что коттедж обошелся Пантову в гораздо меньшую сумму, чем он рассчитал. Но ни в музеях Антри Матисса, ни Марка Шагала ей побывать не удалось. Они проснулись к полудню и сразу же выехали обратно в Париж…
В «Боинге», который нес их уже в Россию, Пантов взял Эдиту за руку и, как ей показалось, без всяких эмоций спросил:
— Эдита, ты согласна стать моей женой?
Она, хотя и предполагала, что это может вскоре случиться, но вопрос застал её врасплох. Почему он сделал ей предложение ни в Париже, ни в Ницце, а в самолете? И зачем все-таки они мотались в Ниццу? Она догадывалась, что предложивший в столь неподходящий момент руку и сердце ухажер, что-то от неё скрывает.
Эдита внимательно посмотрела ему в глаза, будто хотела в них разгадать тщательно скрываемую тайну.
— Миша, я пока не готова дать тебе ответ.
— Ну, что ж, буду ждать… — он с грустью улыбнулся и постарался пошутить, — Правда, во время избирательной компании мне будет так не хватать штампа в паспорте.
«Боинг» французской авиакомпании заходил на посадку.
5
Агейко знал, что рано или поздно встреча с госпожой Петяевой все равно состоится. Но он пока просто не мог понять, почему Виолетта Павловна, с такой радостью согласившаяся поначалу на разговор, ни с того ни с сего стала уклоняться и скрываться от Агейко. Правда, в Центр знакомств он приходил не один, а с той девушкой, которой удалось вырваться из лап турецких сутенеров, и которую он для конспирации снабдил журналистским удостоверением.
«Стоп, стоп — в уме анализировал обстановку Агейко, — А что если Петяева уклоняется от встреч только потому, что не хочет видеться с Валуевой?» Дважды они приходили в Центр знакомств в назначенное время, оба раза у Петяевой неожиданно появились какие-то срочные дела, и она исчезала. «А может быть Валуева и является именно той, которую Виолетта Павловна оформляла на работу в Турцию самолично?». Похоже это было именно так.
Неожиданное открытие требовало срочной проверки. Агейко схватил телефон и набрал номер неуловимой свахи.
— Наконец-то я вас поймал, Виолетта Павловна! Не возражаете, если я через четверть часа к вам заскочу?
— Как вы не вовремя! Я уже оделась и собралась выходить из кабинета. Дел по горло! — попробовала отвертеться Петяева.
— Да я вам хочу тет-а-тет задать один вопрос. А по телефону, знаете ли, спрашивать не очень-то прилично…
— Наедине?
Агейко почувствовал, что Петяева желает удостовериться: один он будет или в сопровождении прежней спутницы, с которой приезжал в прошлый разы.
— Наедине, Виолетта Павловна, только наедине!
Подъехав к дому Центра знакомств и выйдя из машины, он краем глаза уловил, как на втором этаже, где располагался кабинет директрисы, зашевелилась штора. Значит все-таки за ним наблюдали: один он будет или со спутницей?
В холле его встретил светловолосый парнишка крепкого телосложения и, вежливо улыбнувшись, предложил сопроводить до кабинета директора.
— А вы здесь в каком качестве? — поднимаясь на второй этаж за сопроводителем и прекрасно догадываясь, что тот выполняет роль телохранителя хозяйки заведения, поинтересовался Агейко.
— Я? — переспросил парень, и Агейко показалось, что он уже где-то слышал этот голос, — Я здесь в качестве администратора. Кому-то помогаю подняться, а кому-то спуститься…
Он, довольный своей шуткой, весело засмеялся, и Агейко потрафил ему.
— Ну и часто вам приходится помогать подниматься и спускаться? — чтобы ещё раз услышать голос молодого человека, спросил Агейко.
— Мне? — снова переспросил парень, как будто вопрос был адресован совершенно постороннему человеку, и снова засмеялся, — Не часто. Но приходится.
Агейко от неожиданности остановился. Да где же он мог слышать этот голос! Он не мог припомнить где и когда, но ему уже явно приходилось общаться с человеком, который имел привычку раз за разом переспрашивать, к нему ли обращается собеседник или к кому-то другому. С этой новой головной болью и зашел журналист в кабинет директрисы.
Петяева была сама радушие:
— Юрий Васильевич, сколько лет, сколько зим! Водочку, коньячок?
— Разве могу вас задерживать, Виолетта Павловна! Вы ведь куда-то спешите.
— К сожалению, моя деловая встреча сорвалась. Только-только позвонили и сообщили, что рандеву переносится на завтра. Поэтому я вся в вашем распоряжении. — Она развела руками, — Так водочку или коньяк?
— В таком случае, я бы выпил водки. Терпеть не могу коньяк — от него клопами воняет.
— Так уж никогда и не пили.
— Почему ж не пил? Пил. Когда водки не было.
Петяева, ухаживая за гостем, сама разлила по рюмкам.
— Ну, что вас ко мне привело?
Агейко выпил водку, поставил рюмку на стол и, на сколько мог сделал серьезное лицо.
— До меня дошел слух, Виолетта Павловна, что в думе в скором времени будет решаться вопрос о легализации проституции…
У Петяевой вмиг округлились глаза:
— Юрочка, а я-то здесь причем? Проституция и помощь людям найти друг друга — совершенно противоположные вещи! Правда, как сутенер, так и сваха по большому счету являются сводниками. Но сутенер подыскивает клиентов, чтобы они удовлетворили свои самые низкие потребности. А я, сваха, подбирая семейные пары — даю людям счастье на всю жизнь.
— Вот я и хотел, чтобы вы как специалист по вопросам организации семьи и брака, высказали свою точку зрения на легализацию проституции на страницах нашей газеты.
Она, снова наполнив рюмки, лишь отмахнулась:
— Перестаньте, Юра, кто меня будет слушать и кому нужно мое мнение! Незаметная женщина со своими мизерными проблемами.
— А я из вас обещаю сделать заметную фигуру! Дадим большую фотографию на полосе и напишем, дескать специалист по семье и браку Петяева Виолетта Павловна рассуждает о легализации…
Услышав о своей фотографии на полосе газеты, она не дала ему даже договорить:
— Нет, нет и нет. Я выскажусь, а потом меня кто-нибудь из сутенеров подловит в темной подворотне. Время смутное, бандитское. Тут избили, там убили. Говорю же вам — я человек незаметный. Каждого шороха боюсь. Давайте оставим этот разговор.
Агейко деланно вздохнул:
— А я, честно признаться, на вас рассчитывал. Придется самому строчить. Моя жизнь — никому не нужна.
— Ну что вы, Юра, вы у нас национальный герой области. Вон как смело депутатов чихвостите. Я всегда восхищаюсь вашей смелостью и талантом. Не женились еще?
Агейко показалось, что последний вопрос Петяева задала ему с тонкой подковыркой, и он решил принять условия игры.
— Кому я нужен! Была невеста и та сбежала в Париж с депутатом.
— Да что ты такое говоришь, Юра! Я наслышана, конечно, что ты долго ухаживал за дочерью спикера. Я её даже видела несколько раз и всегда думала, что вы были бы лучшей парой во всей округе. Она видная женщина и ты знаменит.
— Вот так, Виолетта Павловна, — показывая сожаление, закусил губу Агейко, — Теперь вся надежда на вас и ваш Центр. Может быть, вы мне подберете невесту?
— А что! Запросто. Хоть сейчас. Еще выпьем?
Агейко махнул рукой:
— Ах, Виолетта Павловна, гулять так гулять! Знакомьте, сватайте и наливайте. Впрочем, можно я сам за вами поухаживаю?
Петяева несколько раз хлопнула в ладоши:
— Евнух! Евнух! — Тут же в дверях появился светловолосый парень, — Ну-ка принеси альбомы с нашими красавицами. Сейчас мы журналиста женить будем.
Они выпили ещё по стопке. Но Агейко чувствовал, что директриса, прикладываясь к спиртному с ним наравне, ни на секунду не теряет над собой контроля. При кажущейся веселости, с которой Петяева отвечала на вопросы Агейко, она всегда выдерживала некоторую паузу, прежде чем дать окончательный ответ.
Администратор принес два альбома. Молча положил на стол перед Агейко и бесшумно вышел из кабинета.
— Выбирай, — скомандовала Петяева, — Ты у нас жених завидный, за тебя любая согласиться выйти замуж.
— Так уж и любая! — усомнился Агейко, перелистывая страницы альбома и вглядываясь в лица женщин. Фотографии Кляксы среди них не было…
Когда поздним вечером он вернулся домой, то к удивлению обнаружил на кухне гостью. Зоя Ивановна, которой он отдал дубликат ключа от своей квартиры, уже прибралась, перемыла скопившуюся в раковине посуду. От газовой плиты доносился аппетитный запах тушеной картошки. Только теперь он ощутил, что нестерпимо хочет есть. Они уговорили с Петяевой почти две бутылки водки, но сытной закуской хозяйка Центра знакомств его не побаловала.
Через несколько минут под одобряющим взглядом пожилой женщины он запихивал в рот полные ложки любимого блюда, задорно хрустел квашеной капустой. Когда с ужином было покончено, Зоя Ивановна, порывшись в сумочке достала фотографию и положила нас стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37