Вика, рыдая, бросилась на кухню, где у них была домашняя аптечка.
На следующий день Мите пришлось надеть водолазку для того, чтобы не было видно шрама. Он работал полдня, составляя расписание на сессию, а всех “пеньков” отменил, сославшись на крайнюю занятость. Раз семь заходил в туалет проверить, не осталось ли следов, которых он вчера не заметил. Следов не было.
Пообедал в университетской столовой, сел в машину и поехал на Дмитровку к котловану. Когда подъезжал, почувствовал, как его начинает мелко трясти. Выкурил с пяток сигарет, чтобы успокоить нервы, но, все равно, не успокоился.
У котлована вовсю кипела работа. Один за другим подъезжали самосвалы, сгружали гравий. Большой бульдозер сгребал гравий в котлован.
Камни густым потоком сыпались вниз. Митя прочитал надпись на большом плакате рядом с котлованом: “Строительство дорожной развязки ведет…” Сорвал машину с места и поехал смотреть дачу в Икше.
Митя с Дашкой сидели рядышком на диване с большой красочной книгой-раскладушкой в руках. С кухни доносилось шипение раскаленных сковородок — Вика готовила ужин. Дашка читала по слогам: “По-са-дил дед реп-ку. Выросла репка боль-ная — пре-боль-ная.”
— Не придумывай! Какая это буква?
— “Ш”, наверное, — пожала плечами девочка.
— Правильно, “ШЭ”. Ну, значит, как надо прочитать?
— Большая — пребольная? — дочь вопросительно посмотрела на отца.
— Большая — пребольшая, — поправил Митя. — Второй раз та же буква. Читай дальше!
— Пап, ну потом, ладно? Сейчас “Малыши” будут! — забузила Дашка. И действительно, на экране едва слышно работающего телевизора появилась заставка детской передачи. Митя прибавил звук, оставил дочь смотреть телевизор, а сам отправился на кухню к Вике.
— Ну что, как успехи? Прочитала?
— Угу, как же! “Малыши” начались, — объяснил Митя. — У Егорки все отговорки. В кого она такая ленивая растет?
— Догадайся с трех раз, — Вика достала из холодильника пакет апельсинового сока, налила в стакан. — И сок она твой обожает, и носом, как ты, шмыгает, и ноги под задницу подкладывает. Генетика — великая сила. Иди, отнеси ребенку сок. После передачи сразу же в кровать, и никаких больше игр! Разболтал дочь донельзя — утром в садик не добудишься!
— Да я-то че? — пожал плечами Митя. — Я ничего, я воспитываю.
— Сам знаешь, чего. Не надо было болтаться два года неизвестно где. А то явился — не запылился. Дочь он воспитывает.
— Вика, ты опять начинаешь! Кто старое помянет…
— Уйди с глаз моих! Не зли! — притопнула ногой жена.
— Все-все-все! — Митя взял сок и убежал с кухни.
“Малыши” кончились, он уложил дочь в кровать, еще немного почитал ей перед сном, когда она заснула, вернулся в гостиную. Вика такая вспыльчивая стала последнее время — лучше под горячую руку не попадаться.
Митя попереключал каналы — никаких фильмов. На НТВ шло “Совершенно секретно”. Спиной к камере в полутьме сидел коротко стриженый человек и что-то рассказывал. Появилась надпись: “Голос изменен”. Митя прибавил звук.
“… на пенсию, конечно, прожить невозможно, нечего даже и думать. Но на самом деле у бывших сотрудников ФСБ есть много возможностей для реализации, потому что они настоящие “профи”. А профессионалы нужны всегда и везде. И в бандиты — это не самый последний путь. Многие идут в службу безопасности частных фирм. Другие создают собственные сыскные бюро. Правда, в отличие от Запада, у нас это не очень-то прививается. Уголовные дела менты из своих рук никогда не отдадут, да, может, оно нам и не надо. Вся работа заключается в слежке за неверными мужьями и женами. Иногда какой-нибудь компромат на чиновника достать, — мужчина потер мочку уха, кашлянул. — Для ребят это проще простого. Был бы заказ. Но самым прибыльным в последнее время становится промышленный шпионаж. На этом мои бывшие коллеги, не называю имен, конечно, сколотили уже много состояний. Особенно это касается, так называемых, “высоких технологий”. Существует расхожее мнение, что у нас в России с технологиями дела обстоят неважнецки. Все, мол, покупает на Западе или у японцев. Это глубокое заблуждение. Особенно что касается военных технологий…”
— Митяй, я тебя долго орать буду? — в комнату заглянула Вика.
— Я не слышал, — честно признался Митя.
— Иди ешь — стынет все.
— Давай здесь. Тут передача интересная про “эфэсбэшников”.
— Ага, ты мне тут нагадишь, утром на работу свалишь, а мне опять весь палас драить? Кто в прошлый раз кетчуп пролил? Замнем для ясности?
— Ладно-ладно, замяли, — сдался Митя. Он отправился на кухню.
Съел Митя все очень быстро, почти не почувствовав вкуса еды. Поблагодарил Вику и вернулся к телевизору.
На экране была заснеженная горная гряда. Камера стояла в кабине самолета. Горы стремительно двигались. Раздался щелчок, из-под самолета вылетела ракета, стремительно ушла вниз, оставив после себя реактивный хвост. Следующий кадр был снят камерой, стоящей в самой ракете. Из-за горы показался какой-то непонятный объект — барак не барак, хлев не хлев — он приближался с большой скоростью, потом изображение исчезло. Голос за кадром комментировал происходящее:“Если вы думаете, что ракета поразила ту цель, которая ей была запрограммирована изначально, вы ошибаетесь. Взорвался полуразрушенный дом, в котором ничего и никого не было. Чеченские террористы учатся ставить электронные и оптические ловушки не без помощи специалистов из ФСБ. Для того, чтобы создать такую ловушку, надо в совершенстве знать засекреченную систему наведения.”
В кадре опять появился коротко стриженый мужик, сидящий спиной к камере, и надпись: “Голос изменен”.
“Схема внедрения на засекреченный объект, на самом деле, не очень сложна. Фирма — “шпион” получает конкретный заказ, и ей, кстати, плевать, кто платит деньги за шпионаж: чеченские террористы или добрые дяди, которые хотят узнать секрет русского кваса, чтобы напоить Америку. Лишь бы деньги были настоящие. Потом на предприятие внедряется свой человечек. Если это секретное предприятие, оформляется допуск, нет — так пройдет. Задача этого человечка — за наиболее короткий срок собрать всю необходимую информацию об интересующем заказчика объекте…”
— Ты долго еще будешь? — Вика появилась в гостиной в ночной рубашке.
— Еще немножко. Ну интересно же, про промышленный шпионаж, — заканючил Митя.
— А со мной неинтересно?
— Ну что ты, Вик? Будто не с той ноги сегодня встала, ей богу! Придираешься, ворчишь! — Митя поднялся с дивана, сжал Вику в объятиях, прошептал ей на ухо: Через пять минут все закончится, и я приду. Умойся пока, лады?
— Я уже и умылась, и постель расстелила, и посуду помыла, и чего только не сделала! Ну ладно, как хочешь, — Вика освободилась из его объятий и вышла.
На экране был показан секретный цех какого-то завода, снятый скрытой камерой. Замелькали биржевые компьютеры, показывающие котировки валют. “Средства для промышленного шпионажа самые разнообразные. В последние годы большое распространение получил, так называемый, компьютерный шпионаж. Куда там питерским хакерам, укравшим из “Сити-банка” несколько миллионов! Бывает, что ущерб от компьютерных взломов составляет десятки, а то и сотни миллионов долларов!”
Опять появилась спина “эфэсбэшника”. “Главное, конечно, в нашем деле найти хорошего заказчика. Лучше всего — иностранного. Солидные фирмы никогда не скупятся, если им нужно обскакать конкурентов. Найти, конечно, нелегко. Нужно иметь большие международные связи”.
На экране возник зал вылета Шереметьева — 2. Камера “наехала” на пожилого человека с тележкой, в которой лежали сумки и чемоданы. Человек стоял в очереди на таможенный контроль. “Это оперативные рабочие материалы, — прокомментировал за кадром “эфэсбэшник”. — Сейчас следите внимательно. К старику подойдет человек, состоится передача тайника.” Действительно, к человеку подошла девушка в короткой юбке, что-то сказала, старик полез в карман, вынул из него ручку, протянул девушке. Девушка что-то записала в записную книжку, вернула ручку старику. Старик продвинул свою тележку вперед. “Информация была передана вместе с ручкой в крохотном контейнере в виде пилюли, которая легко может быть проглочена. Это вам не героин, который надо глотать десятками и сотнями грамм. Вес пилюли составляет миллиграммы. Ее даже на рентгене нелегко обнаружить, особенно, если человек плотно позавтракал.”
Возникла спина. Корреспондент за кадром сказал: “Все эти действия легко подпадают под статьи о шпионаже, разглашении государственной тайны, измену Родине. Еще недавно за них легко можно было схлопотать “высшую меру”. “Эфэсбэшник” кивнул: “Нет, статьи эти до сих остаются довольно серьезными. Другое дело, что поймать фирму -”шпиона” практически невозможно. Она, скорей всего, занимается совершенно легальной деятельностью, действует в рамках закона, так сказать. Нужны очень веские улики и доказательства. Даже если факт шпионажа вскроется, пострадает только тот человек, который работал на предприятии и “засветился”. На него повесят статью за шпионаж, за измену, за что угодно, а он будет молчать, потому что лучше быть живым и худеньким, чем мертвым и толстым.” Корреспондент рассмеялся над шуткой “эфэсбэшника”. “Тех, кто слишком много знает, убрать ничего не стоит. И для этого вовсе не обязательно подкарауливать свою жертву в подъезде с автоматом. Это все для показухи, для устрашения — силу продемонстрировать. Профессионалы действуют иначе: яд в телефонную трубку или крохотную иглу в зонтик с паралитиком, чтобы через несколько минут сердце само остановилось. Пусть не так эффектно, зато выгодно, удобно и надежно, и исполнителя хрен найдешь”. “И много ли насчитывается такого рода шпионских фирм, организованных бывшими сотрудниками ФСБ?”— поинтересовался корреспондент. “Так, на вскидку я только в Москве могу насчитать штук десять. И среди них очень жесткая конкуренция. Зачастую воюют между собой. Они по старым связям владеют огромным количеством каналов информации, прежде всего, конечно, федеральной службы”, — сказал “эфэсбэшник”. — Бывает, конечно, сгорают, меняют вывеску, но каждый раз возраждаются, как птица Феникс из пепла. Живучие ребята. Хорошая школа”.
Появилась рекламная заставка. Митя посмотрел на часы и вздохнул — ему хотелось досмотреть передачу до конца. Но нет, нельзя — Вика и так все время нервничает. Он пошел в ванную умываться.
Залез под душ, почистил зубы, побрился, протер щеки лосьоном после бритья. Чистый и благоухающий неслышно вошел в спальню, нырнул в постель к жене, под теплое одеяло. Прижался к Вике. Прошептал на ухо:
— Викуша ты моя!
— Ну что, интересная передача? — холодно поинтересовалась Вика.
— Да, классная. Наша история. Про то, как наши секреты воруют.
— У тебя, что ли воруют-то? — насмешливо спросила Вика.
— Да нет, у меня воровать нечего. Разве что тебя! — он чмокнул жену в ухо.
— Ну да, если уж тебе не нужна, так другим и подавно… Так всю жизнь и просидишь у телевизора, на чужую жизнь глядя.
— Да не, не просижу. Игонина в проректоры ушла. Докторов больше нету. Маркушу уволили. Так что мне скоро кафедру дадут, а потом, глядишь, тоже в проректоры вылезу, — Митя погладил жену по груди, притворно застонал. — Давай пошалим, а?
— Нельзя мне пока.
— А чего такое? — Митя приподнялся на локте. — Дела, что ли?
— Какие, к черту дела? Муж у меня совсем слепошарый! Не видишь — я беременна!
Митя так и подпрыгнул на кровати.
— Блин, правда, что ли?
— Кривда, — рассмеялась Вика над его наивностью. — Сейчас нельзя: выкидыш может быть.
— Ну дела! — Митя, все еще не веря в новость, прижал жену к себе, стал целовать в пахнущие ромашкой волосы, блаженно закрыл глаза. — Викуша ты моя! Вот здорово Дашке будет вдвоем с лялькой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44