В душе я смеялся, представляя, как вытянутся у них физиономии. Может быть, они поверят в судьбу?
Отправив письмо из аэропорта, я вернулся в Париж и остановился в маленьком тихом отеле возле Лионского вокзала. Меня ждала серьезная работа.
* * *
По правде говоря, я не очень-то представлял, с какого конца начать. Я боялся сделать неверный шаг или же вызвать подозрение у полиции. Мне совсем не хотелось, чтобы это дело стало достоянием гласности и закончилось судом. Я был убежден, что перед тем, как что-то предпринять, необходимо объективно изучить ситуацию.
Я вырвал лист из блокнота, взял ручку и, лежа на животе на гостиничной койке, стал делать записи, украшая их забавными рисунками в этой безликой, обычной комнате, почувствовав себя освобожденным от Мининого колдовства. Эти стены с обоями, вздувшимися от сырости, защищали меня надежней, чем стены крепости. У меня было достаточно времени, чтобы изучить и решить непростую задачу.
Итак, что мне известно? Мужчина, достоверность личности которого я не мог ставить под сомнение, так как он собирался стать моим наследником, — это Доминик Гризар. Официально я женился на его матери, но, поскольку Мина была его любовницей, то где же была его настоящая мать? Она была жива, иначе ее вычеркнули бы из списков актов гражданского состояния. Ну и проблема!
У меня мелькнула мысль обратиться в частное сыскное агентство, но совсем не хотелось никого вводить в курс дела. Тут я вспомнил, что мадам Гризар (я предпочитал теперь называть Мину так) была не вдовой, а в разводе. Следовательно, ее первый муж был жив. Направив поиски в этом направлении, я мог не опасаться, что будет обнаружена странная пара, остановившая на мне свой выбор.
У меня не было ни малейшего доверия к частным конторам, специализирующимся на адюльтерах, так как их главной заботой было вытянуть из вас максимум денег за минимум сведений, но я все-таки решил прибегнуть к услугам какого-нибудь солидного агентства. И тут я вспомнил, что один из моих школьных товарищей заведовал отделом префектуры в полиции. Немного поколебавшись, я отправился к нему.
Он принял меня сразу же, как только служащий отнес ему мою визитную карточку. Это была наша первая встреча за пятнадцать лет..
У него появился живот и исчезли волосы.
— Ужасно рад тебя видеть, — вяло произнес он, протягивая пухлую, ухоженную руку преуспевающего служащего.
— Я тоже виноват, Винсент.
— А знаешь, ты совсем не изменился!
— Ты мне льстишь!
— Да нет же! Вот только немного похудел.
— Не могу сказать того же о тебе.
Мое замечание его не обидело. Напротив, он с удовлетворением погладил свой живот, которым гордился не меньше, чем своим продвижением по службе. Мы вкратце рассказали друг другу о прожитой жизни, после чего он незаметно посмотрел на часы.
— Послушай, Винсент, я к тебе по делу… Он ждал этого как человек, привыкший к просьбам.
— Я как Диоген, старик: ищу человека. И вот подумал, что ты бы мог подсказать мне, куда обратиться.
— Человека? — слегка удивившись, переспросил он.
— Да.
— Зачем?
— Этот парень должен моей семье приличную сумму. Я не надеюсь, что он заплатит спустя столько лет, но мне хотелось бы все-таки поговорить с ним.
Он вооружился ручкой, придвинул к себе стопку устаревших циркуляров, на обратной стороне которых делал записи.
— Говори, я слушаю.
— Речь идет о некоем Эваристе Гризаре. Я не знаю ни его даты рождения, ни, конечно же, адреса. Могу добавить, что он женился на мадмуазель Анне-Марии Мопюи, от которой имеет сына по имени Доминик. Вот и все.
Записав, Винсент встал, давая понять, что разговор окончен.
— Дай мне свой адрес, сведения получишь к концу дня, если не будет осложнений.
— Так быстро?
— А чем, по-твоему, мы тут, в полиции, занимаемся?
Я оставил адрес отеля, и мой приятель, казалось, был удивлен, что я остановился в таком третьеразрядном заведении. На этом я распрощался и отправился в кинотеатр, чтобы немного отвлечься. Но не так-то просто было прогнать мысли, роившиеся в моей голове. Они походили на жучков-точильщиков, которые, проделав в древесине ходы, остаются там навсегда.
Я смотрел фильм, но кадры мельтешили перед глазами, как развевающийся разноцветный флаг. Действие ускользало от меня, и, выходя, я не смог бы сказать, была ли актриса, исполнявшая главную роль, блондинкой или брюнеткой и хромал ли молодой герой.
Пообедав в рыбном ресторанчике, я вернулся в гостиницу. Она показалась мне менее уютной, чем днем. Никогда еще я не чувствовал себя таким разочарованным. Судьба сыграла со мной злую шутку, подстроив эту женитьбу. Только теперь я пожалел о своей жизни в Бакуме. Нужно было остаться там, наплевав даже на печень. Париж был мне невыносим. Я чувствовал себя совершенно опустошенным, сломанным.
Но на свою судьбу я злился даже больше, чем на Мину и на ее жиголо. Конечно, я был зол на нее за то, что она надругалась над моей искренностью, верностью. Я был человеком простым и цельным. Эта стерва открыла мне настоящую любовь, и вот за несколько дней все рухнуло. Я стал еще более одинок, и, кроме того, у меня появилось чувство, будто я настолько всем мешаю, что все хотят меня убить.
Я понимал, что мое существование невыносимо для Мины и Доминика. Моя жизнь встала между ними и моими деньгами, и они не остановятся, пока не получат своего, если, естественно, я не опережу их. Но для этого нужно хорошо подготовиться. Поскольку теперь я знал все и располагал временем, я не спеша мог продумать и осуществить свою месть.
Внезапно мне захотелось выпить. С тех пор как у меня заболела печень, со мной это случалось крайне редко. Я зашел в ближайший магазинчик и обрадовался, увидев бутылку ирландского виски, которое, как мне казалось, было наиболее удобоваримым.
В гостинице, наполнив до краев стакан для полоскания, я залпом выпил этот необычный напиток. Он подействовал на меня, как удар в челюсть. Я тут же свалился на кровать и, измученный бессонницами и волнением, уснул как убитый.
* * *
Звонок телефона прервал мой сон. Это был даже не звонок, а какое-то дребезжание, просверлившее мне все мозги. Я вскочил весь в поту, обезумев от чувства неизбежной опасности. На ощупь схватил трубку, так как в комнате было темно, и только мигающая вывеска на улице зеленоватыми сполохами освещала ее.
Я услышал голос дежурной:
— С вами говорят из префектуры полиции.
В моей голове был сплошной туман, я нервничал и никак не мог выбраться из густой пелены, мешавшей ясно мыслить. Мне хотелось окунуть голову в холодную воду, но было уже поздно: низкий грубый голос спросил:
— Месье Поль Дютра?
— Да.
— Я говорю по поручению месье Винсента.
— А, очень рад.
Я делал неимоверные усилия, чтобы хоть что-то понять. Самое простое и обычное слово вдруг теряло для меня всякий смысл.
— Это по поводу человека, которого вы разыскиваете…
— Да-да…
— Эварист Гризар живет в Руане, в новых рабочих кварталах. Минутку, вот его точный адрес: улица Бартелеми-Жонке, 14. Записали?
Я совершенно ничего не записал, но все же ответил:
— Да.
— Хорошо, до свидания.
Сделав усилие, я пробормотал слова благодарности и повесил трубку. Затем без сил упал в кресло. Печень снова принялась за свое. У меня было сильное головокружение, вокруг вое плясало.
Прошло минут пятнадцать, пока я, наконец, смог подняться. С трудом дотащившись до ванной, я позвонил в регистратуру и попросил принести эффективное лекарство, которое обычно принимал в таких случаях. Ожидая, я записал на полях газеты: улица Бартелеми, 14. Забыв конец адреса, пытался его вспомнить, но в моей памяти был провал, и каждое усилие вызывало прилив тошноты.
На следующий день я отправился в Руан.
Глава 13
Это был современный дом со всеми удобствами, как говорят в народе. Он выглядел неплохо, так как был еще новый, но по некоторым признакам было заметно, что вскоре он превратится в довольно убогое жилище.
Позвонив, я услышал женский голос, что-то напевающий из репертуара Тино Росси. Женщина пела правильно, но настолько гнусаво, что я улыбнулся. Вдруг вокальные упражнения прекратились, и дверь открылась. Передо мной стояла маленькая толстушка с сигаретой в зубах, ни на минуту не прекращавшая орудовать картофелемолкой. Ей даже в голову не пришло отложить ее перед тем, как идти открывать, и на линолеуме уже появились желтые пятна картофельного пюре.
— Вам чего?
— Месье Гризара, пожалуйста.
Она оглядывала меня с видимым беспокойством, мой приличный костюм явно смущал ее, принимая за страхового инспектора или за кого-то еще, от кого можно было ждать неприятностей.
— Зачем он вам?
— По личному делу.
Это ей не понравилось. Она нахмурилась, и на ее небольшом круглом лице появилось упрямое выражение, делавшее ее похожей на болонку.
— Можете поговорить со мной, я его жена. Он неожиданности я вздрогнул, но быстро сообразил, что она не могла быть матерью Доминика.
— Ну что ж, дело не слишком важное.. Я налоговый инспектор. У меня есть вопросы по поводу.., его первой жены.
— Входите.
Она провела меня в небольшую столовую, вероятно, использовавшуюся в исключительных случаях. И не успел я войти, как пышка спросила:
— Она вышла?
Я едва сдержался, чтобы не показать своего удивления.
— Откуда? — спросил я как бы в растерянности.
— Ну, из психушки, черт возьми. Врачи же говорили, что она неизлечима.
Это открытие сразу же прояснило для меня многие вещи. Естественно, что при таких обстоятельствах Мине не трудно было присвоить себе имя настоящей Анны-Марии Гризар.
— Именно по этому поводу мне и нужно кое-что уточнить. Ее давно изолировали?
— Гм, через несколько лет после замужества с Эваристом. Не возражаете, если я закурю?
Я улыбнулся. В этом мире все было перевернуто. Я поднес зажигалку. Толстушка сразу же почувствовала себя в своей тарелке.
— Представляете, какой это был подарочек для мужчины?! Сумасшедшая! У нее были ужасные припадки, она хотела убить его и мальчишку. Познакомившись с Эваристом после того, как его первую упекли, мы понравились друг другу и решили пожениться. Но оказалось, что это чертовски сложно, так как не очень-то легко развестись с полоумной. Нам потребовалось почти десять лет, чтобы все уладить.
— Где она сейчас?
— В Эксан-Провансе. Они в то время жили на Юге. Я встретила Эвариста в Марселе, в кино… Мне было глубоко наплевать на ее личную жизнь.
— Как называется эта лечебница?
— Не знаю. Окружная больница. Не думаю, чтобы их там было много! Она была права.
— А ребенок?
Тут она явно смутилась, ее маленькое круглое лицо покраснело.
— Эварист доверил его матери жены. А потом.., знаете, как это бывает? Потерял из виду. Такова жизнь! Когда заново строишь свое гнездо…
Я прекрасно представлял, что произошло. Этой толстухе вовсе не хотелось воспитывать сына сумасшедшей. Она сделала все необходимое, чтобы поставить крест на прошлом своего мужа. В конце концов, я не мог ее осуждать. Теперь я знал то, что хотел.
— Ну что ж, спасибо. Мне остается только…
Но она не собиралась просто так меня отпустить.
— А все же для чего вам эти сведения? Один ее маленький глаз блестел от любопытства, а другой был прищурен из-за дыма. Я быстро нашел подходящее объяснение.
— Видите ли, сын месье Гризара уже работает и подлежит налогообложению, понимаете? Нам необходимо знать его семейное положение.
— А вы не могли узнать об этом от него? Она меня раздражала.
— Я инспектор, мадам Гризар. А инспектор должен все проверять. Был очень рад познакомиться.
Я вышел, точно зная, что моя законная жена царапает ногтями стены в приюте для умалишенных. Итак, я женился на сумасшедшей. Когда я говорил себе, что Мина и Доминик подстроили мне скверную шутку, то даже не подозревал, до какой степени это было правдой.
Для очистки совести я позвонил в больницу в Эксан-Прованс, выдав себя за Гризара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Отправив письмо из аэропорта, я вернулся в Париж и остановился в маленьком тихом отеле возле Лионского вокзала. Меня ждала серьезная работа.
* * *
По правде говоря, я не очень-то представлял, с какого конца начать. Я боялся сделать неверный шаг или же вызвать подозрение у полиции. Мне совсем не хотелось, чтобы это дело стало достоянием гласности и закончилось судом. Я был убежден, что перед тем, как что-то предпринять, необходимо объективно изучить ситуацию.
Я вырвал лист из блокнота, взял ручку и, лежа на животе на гостиничной койке, стал делать записи, украшая их забавными рисунками в этой безликой, обычной комнате, почувствовав себя освобожденным от Мининого колдовства. Эти стены с обоями, вздувшимися от сырости, защищали меня надежней, чем стены крепости. У меня было достаточно времени, чтобы изучить и решить непростую задачу.
Итак, что мне известно? Мужчина, достоверность личности которого я не мог ставить под сомнение, так как он собирался стать моим наследником, — это Доминик Гризар. Официально я женился на его матери, но, поскольку Мина была его любовницей, то где же была его настоящая мать? Она была жива, иначе ее вычеркнули бы из списков актов гражданского состояния. Ну и проблема!
У меня мелькнула мысль обратиться в частное сыскное агентство, но совсем не хотелось никого вводить в курс дела. Тут я вспомнил, что мадам Гризар (я предпочитал теперь называть Мину так) была не вдовой, а в разводе. Следовательно, ее первый муж был жив. Направив поиски в этом направлении, я мог не опасаться, что будет обнаружена странная пара, остановившая на мне свой выбор.
У меня не было ни малейшего доверия к частным конторам, специализирующимся на адюльтерах, так как их главной заботой было вытянуть из вас максимум денег за минимум сведений, но я все-таки решил прибегнуть к услугам какого-нибудь солидного агентства. И тут я вспомнил, что один из моих школьных товарищей заведовал отделом префектуры в полиции. Немного поколебавшись, я отправился к нему.
Он принял меня сразу же, как только служащий отнес ему мою визитную карточку. Это была наша первая встреча за пятнадцать лет..
У него появился живот и исчезли волосы.
— Ужасно рад тебя видеть, — вяло произнес он, протягивая пухлую, ухоженную руку преуспевающего служащего.
— Я тоже виноват, Винсент.
— А знаешь, ты совсем не изменился!
— Ты мне льстишь!
— Да нет же! Вот только немного похудел.
— Не могу сказать того же о тебе.
Мое замечание его не обидело. Напротив, он с удовлетворением погладил свой живот, которым гордился не меньше, чем своим продвижением по службе. Мы вкратце рассказали друг другу о прожитой жизни, после чего он незаметно посмотрел на часы.
— Послушай, Винсент, я к тебе по делу… Он ждал этого как человек, привыкший к просьбам.
— Я как Диоген, старик: ищу человека. И вот подумал, что ты бы мог подсказать мне, куда обратиться.
— Человека? — слегка удивившись, переспросил он.
— Да.
— Зачем?
— Этот парень должен моей семье приличную сумму. Я не надеюсь, что он заплатит спустя столько лет, но мне хотелось бы все-таки поговорить с ним.
Он вооружился ручкой, придвинул к себе стопку устаревших циркуляров, на обратной стороне которых делал записи.
— Говори, я слушаю.
— Речь идет о некоем Эваристе Гризаре. Я не знаю ни его даты рождения, ни, конечно же, адреса. Могу добавить, что он женился на мадмуазель Анне-Марии Мопюи, от которой имеет сына по имени Доминик. Вот и все.
Записав, Винсент встал, давая понять, что разговор окончен.
— Дай мне свой адрес, сведения получишь к концу дня, если не будет осложнений.
— Так быстро?
— А чем, по-твоему, мы тут, в полиции, занимаемся?
Я оставил адрес отеля, и мой приятель, казалось, был удивлен, что я остановился в таком третьеразрядном заведении. На этом я распрощался и отправился в кинотеатр, чтобы немного отвлечься. Но не так-то просто было прогнать мысли, роившиеся в моей голове. Они походили на жучков-точильщиков, которые, проделав в древесине ходы, остаются там навсегда.
Я смотрел фильм, но кадры мельтешили перед глазами, как развевающийся разноцветный флаг. Действие ускользало от меня, и, выходя, я не смог бы сказать, была ли актриса, исполнявшая главную роль, блондинкой или брюнеткой и хромал ли молодой герой.
Пообедав в рыбном ресторанчике, я вернулся в гостиницу. Она показалась мне менее уютной, чем днем. Никогда еще я не чувствовал себя таким разочарованным. Судьба сыграла со мной злую шутку, подстроив эту женитьбу. Только теперь я пожалел о своей жизни в Бакуме. Нужно было остаться там, наплевав даже на печень. Париж был мне невыносим. Я чувствовал себя совершенно опустошенным, сломанным.
Но на свою судьбу я злился даже больше, чем на Мину и на ее жиголо. Конечно, я был зол на нее за то, что она надругалась над моей искренностью, верностью. Я был человеком простым и цельным. Эта стерва открыла мне настоящую любовь, и вот за несколько дней все рухнуло. Я стал еще более одинок, и, кроме того, у меня появилось чувство, будто я настолько всем мешаю, что все хотят меня убить.
Я понимал, что мое существование невыносимо для Мины и Доминика. Моя жизнь встала между ними и моими деньгами, и они не остановятся, пока не получат своего, если, естественно, я не опережу их. Но для этого нужно хорошо подготовиться. Поскольку теперь я знал все и располагал временем, я не спеша мог продумать и осуществить свою месть.
Внезапно мне захотелось выпить. С тех пор как у меня заболела печень, со мной это случалось крайне редко. Я зашел в ближайший магазинчик и обрадовался, увидев бутылку ирландского виски, которое, как мне казалось, было наиболее удобоваримым.
В гостинице, наполнив до краев стакан для полоскания, я залпом выпил этот необычный напиток. Он подействовал на меня, как удар в челюсть. Я тут же свалился на кровать и, измученный бессонницами и волнением, уснул как убитый.
* * *
Звонок телефона прервал мой сон. Это был даже не звонок, а какое-то дребезжание, просверлившее мне все мозги. Я вскочил весь в поту, обезумев от чувства неизбежной опасности. На ощупь схватил трубку, так как в комнате было темно, и только мигающая вывеска на улице зеленоватыми сполохами освещала ее.
Я услышал голос дежурной:
— С вами говорят из префектуры полиции.
В моей голове был сплошной туман, я нервничал и никак не мог выбраться из густой пелены, мешавшей ясно мыслить. Мне хотелось окунуть голову в холодную воду, но было уже поздно: низкий грубый голос спросил:
— Месье Поль Дютра?
— Да.
— Я говорю по поручению месье Винсента.
— А, очень рад.
Я делал неимоверные усилия, чтобы хоть что-то понять. Самое простое и обычное слово вдруг теряло для меня всякий смысл.
— Это по поводу человека, которого вы разыскиваете…
— Да-да…
— Эварист Гризар живет в Руане, в новых рабочих кварталах. Минутку, вот его точный адрес: улица Бартелеми-Жонке, 14. Записали?
Я совершенно ничего не записал, но все же ответил:
— Да.
— Хорошо, до свидания.
Сделав усилие, я пробормотал слова благодарности и повесил трубку. Затем без сил упал в кресло. Печень снова принялась за свое. У меня было сильное головокружение, вокруг вое плясало.
Прошло минут пятнадцать, пока я, наконец, смог подняться. С трудом дотащившись до ванной, я позвонил в регистратуру и попросил принести эффективное лекарство, которое обычно принимал в таких случаях. Ожидая, я записал на полях газеты: улица Бартелеми, 14. Забыв конец адреса, пытался его вспомнить, но в моей памяти был провал, и каждое усилие вызывало прилив тошноты.
На следующий день я отправился в Руан.
Глава 13
Это был современный дом со всеми удобствами, как говорят в народе. Он выглядел неплохо, так как был еще новый, но по некоторым признакам было заметно, что вскоре он превратится в довольно убогое жилище.
Позвонив, я услышал женский голос, что-то напевающий из репертуара Тино Росси. Женщина пела правильно, но настолько гнусаво, что я улыбнулся. Вдруг вокальные упражнения прекратились, и дверь открылась. Передо мной стояла маленькая толстушка с сигаретой в зубах, ни на минуту не прекращавшая орудовать картофелемолкой. Ей даже в голову не пришло отложить ее перед тем, как идти открывать, и на линолеуме уже появились желтые пятна картофельного пюре.
— Вам чего?
— Месье Гризара, пожалуйста.
Она оглядывала меня с видимым беспокойством, мой приличный костюм явно смущал ее, принимая за страхового инспектора или за кого-то еще, от кого можно было ждать неприятностей.
— Зачем он вам?
— По личному делу.
Это ей не понравилось. Она нахмурилась, и на ее небольшом круглом лице появилось упрямое выражение, делавшее ее похожей на болонку.
— Можете поговорить со мной, я его жена. Он неожиданности я вздрогнул, но быстро сообразил, что она не могла быть матерью Доминика.
— Ну что ж, дело не слишком важное.. Я налоговый инспектор. У меня есть вопросы по поводу.., его первой жены.
— Входите.
Она провела меня в небольшую столовую, вероятно, использовавшуюся в исключительных случаях. И не успел я войти, как пышка спросила:
— Она вышла?
Я едва сдержался, чтобы не показать своего удивления.
— Откуда? — спросил я как бы в растерянности.
— Ну, из психушки, черт возьми. Врачи же говорили, что она неизлечима.
Это открытие сразу же прояснило для меня многие вещи. Естественно, что при таких обстоятельствах Мине не трудно было присвоить себе имя настоящей Анны-Марии Гризар.
— Именно по этому поводу мне и нужно кое-что уточнить. Ее давно изолировали?
— Гм, через несколько лет после замужества с Эваристом. Не возражаете, если я закурю?
Я улыбнулся. В этом мире все было перевернуто. Я поднес зажигалку. Толстушка сразу же почувствовала себя в своей тарелке.
— Представляете, какой это был подарочек для мужчины?! Сумасшедшая! У нее были ужасные припадки, она хотела убить его и мальчишку. Познакомившись с Эваристом после того, как его первую упекли, мы понравились друг другу и решили пожениться. Но оказалось, что это чертовски сложно, так как не очень-то легко развестись с полоумной. Нам потребовалось почти десять лет, чтобы все уладить.
— Где она сейчас?
— В Эксан-Провансе. Они в то время жили на Юге. Я встретила Эвариста в Марселе, в кино… Мне было глубоко наплевать на ее личную жизнь.
— Как называется эта лечебница?
— Не знаю. Окружная больница. Не думаю, чтобы их там было много! Она была права.
— А ребенок?
Тут она явно смутилась, ее маленькое круглое лицо покраснело.
— Эварист доверил его матери жены. А потом.., знаете, как это бывает? Потерял из виду. Такова жизнь! Когда заново строишь свое гнездо…
Я прекрасно представлял, что произошло. Этой толстухе вовсе не хотелось воспитывать сына сумасшедшей. Она сделала все необходимое, чтобы поставить крест на прошлом своего мужа. В конце концов, я не мог ее осуждать. Теперь я знал то, что хотел.
— Ну что ж, спасибо. Мне остается только…
Но она не собиралась просто так меня отпустить.
— А все же для чего вам эти сведения? Один ее маленький глаз блестел от любопытства, а другой был прищурен из-за дыма. Я быстро нашел подходящее объяснение.
— Видите ли, сын месье Гризара уже работает и подлежит налогообложению, понимаете? Нам необходимо знать его семейное положение.
— А вы не могли узнать об этом от него? Она меня раздражала.
— Я инспектор, мадам Гризар. А инспектор должен все проверять. Был очень рад познакомиться.
Я вышел, точно зная, что моя законная жена царапает ногтями стены в приюте для умалишенных. Итак, я женился на сумасшедшей. Когда я говорил себе, что Мина и Доминик подстроили мне скверную шутку, то даже не подозревал, до какой степени это было правдой.
Для очистки совести я позвонил в больницу в Эксан-Прованс, выдав себя за Гризара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16