А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Естественно, не купленными.
Расстались резидент и его подручный довольно приветливо, Щютцер снова развел руки-палки, будто намереваясь обнять старого «приятеля», но не обнял — ограничился «подготовительным» жестом.
После того, как Николаев в сопровождении молчаливого амбала покинул конспиративную квартиру, из соседней комнаты вышел полный господин при полном параде — светлосером костюме, ярком галстуке, с золотой печаткой на пальце.
— Зачем тебе, Ганс, понадобился этот зачуханный гангстер? С первого взгляда видно — единственное его желание выдоить нас, как нажравшихся жирной травы коров.
— Для страховки, Джон, только для страховки. Если у нашего агента ничего не получится, возможно, понадобится грубая сила уголовников.
— Какого агента ты имеешь в виду?
Шютцер многозначительно промолчал.
Соперничающие разведки неожиданно сблизились, их об"единила угроза, нависшая над властными структурами России. Если, не дай Бог, их руководителей сбросят с занимаемых постов, политики никогда не простят этого провала своим спецслужбам. Это в России проштрафившимся генералам и политикам разрешено писать мемуары, поливая грязью и бывших коллег и бывших начальников, открывая самые потаенные сведения из жизни и служебной деятельности высокопоставленных особ. Что поделаешь — азиатчина, дикари с парой замусоренных извилин в головах!
И все же, несмотря на сближение, каждая сторона старалась полностью не открываться, сохранить свою независимость и свои кадры. Ибо конкуренция превыше всего.
Джон понял — совершил бестактность. Об"единение усилий для выполнения общей задачи не дает права расшифровывать своих агентов.
— Ладно, не обижайся, Ганс, — миролюбиво потрепал он немца по костлявому плечу. — К слову пришлось. Хотелось бы только знать — насколько можно рассчитывать на твоего человека… В каком он обличье, что имеет за душой? Если надежды на успех мизерные, могу подставить свою… как это по русски?… шестерку.
— Пока обойдусь. Возникнут трудности, тогда… Что же касается моей «шестерки», — употребив жаргонное словечко российских преступников, Шютцер едва заметно раздвинул сухие губы в ядовитой усмешке, — он — русский, служит… впрочем, где именно — не имеет значения, достаточно сказать: влиятельная персона.
— Давно на связи?
Очередное молчание, все та же ехидная улыбочка. Разве приличествует настоящему разведчику задавать подобные глупейшие вопросы?.
— Еще одного никак не могу понять. Спасать здешних руководителей — благое дело и для твоей и для моей страны. Но зачем тебе понадобился компромат? Сжечь его, пустить под пресс — никаких забот…
— Не можешь понять потому-что не разведчик, а бизнесмен от разведки. Прости, Джон, но как выражаются русские: из песни слова не выбросишь. Вот ты спрашиваешь: зачем? Отвечу откровенно — не только спасти имидж наших… друзей, но и впредь держать их в руках. Русские непредсказуемы, сам знаешь. Сегодня обнимаются с вашим президентом, завтра укусит его в задницу блоха или дернет за ниточку какой-нибудь советник — вз"ерепенится. А мы ему под нос — выдержки из досье: не успокоишься — столкнем с «престола»… Уразумел?
Джон ответил восхищенным взглядом…
Николаев в сопровожлении телохранителя медленно дошел до перекрестка, забрался на заднее сидение «вольвы», тронул плечо молчаливого водителя. Машина выбралась на оживленную трассу, вписалась в транспортный поток.
Надо же такому случиться, дерьмовая соплюшка взбудоражила столько людей! Здесь и криминальные структуры, и милиция, и уголовный розыск, и зарубежные спецслужбы, и еще невесть кто. Найти бы ее, отобрать дискеты, задрать подол и всыпать по голой заднице солдатским ремнем… Впрочем, не только всыпать. Телка набита секретами по самое горло, опасно оставлять ее в живых.
Услышь потаенные мысли двоюродного брата Молвин, ума бы лишился, толстый свой носяро отодрал в гневе, обложил Сергегу потоками площадной брани.
Нет, ссориться с помощником советника Президента — не резон, слишком многое ему известно, слишком большим влиянием обладает Егорушка. На того же Платонова. Убирать Новожилову нельзя, не тот расклад. Лучше схватить девку и подержать ее в том же домике лесника. До полной ясности в сложившейся ситуации. Потом уже решать: передать Молвину для услады стареющего тела либо отправить в преисподнюю.
29
Между тем, на крохотном островке в плавнях разыгралась нешуточная трагедия.
Пока Валерка убеждал подружку в необходимости своей поездки в Москву для получения денег, а ее оставить в плавнях на попечение старого рыбака, Людмила отмалчивалась. Доводы любовника внушительны и обоснованны, без денег им с Кубани не выбраться, на желанный Дальний Восток не попасть. К тому же разговор — безотносительный, не конкретный, обычная болтовня, не больше.
Поэтому лучше не возражать.
Но когда заявились дядя Федор и Пантюша, переговоры сделались более предметными. Валерка принялся торопливо собираться, заталкивая в поношенный рюкзак свои вещи. Достал бритву и, пристроив на искривленном стволе дерева зеркальце, принялся бриться.
За трудные об"яснения взялся старый рыбак.
— Побудешь, дивчинонька, в шалашике, возвернется Пантюша — свезет тебя к Димке в Краснодар… Припасов мы тебе навезли — на месячишко хватит да еще останется… Потом прилетит парубок…
— Никуда он без меня не поедет! — неожиданно так резко заявила девушка, что растерявшийся парень вместо своих плавок сунул в рюкзак ее лифчик. — Только со мной!
Просьбы одуматься, доводы, убеждения отлетали от Людмилы, как теннисные мячи от тренировочной стенки. Ни за что одна она не останется, или поедет вместе с Валеркой, или вместе с ним будет жить в плавнях!
Дядя Федор злился, бурчал себе под нос нецензурщину, Пантюша понимающе ухмылялся, Валерка не знал, что предпринять, как переубедить упрямицу.
— Не хочешь оставаться на острове — черт с тобой. Слышала, что сказал дядя Федор? Димка переправит тебя в Краснодар, укроет у знакомых. Там и дождешься моего возвращения. С этим-то ты согласна?
— Сказано, только вместе! — отрезала Людмила. — Поедешь один — мигом отыщешь мне замену!
Ревность, с одной стороны порадовала парня, с другой — возмутила.
— Как тебе не стыдно, Людка! Мы сейчас в таком положении, что выбирать не приходится. Нас разыскивает милиция, поджидают бандиты. А ты… Клянусь, кроме тебя, никого нет и не будет! Поживещь под димкиным крылом в городе, я прилечу и тотчас вместе отправимся в Хабаровск…
Людмла задумалась. Город — не плавни, там можно жить по человечески, без комарья и гиблых туманов. Амура. Под охраной и покровительством сыщика можно не бояться никаких бандитов и никакой милиции.
— Ладно, в Краснодар поеду, — наконец, решилась она. — Только, где тот Димка, когда появится?
— Со дня на день, — заверил старый рыбак. — Ежели молодший племяш пообещал — всенепременно сполнит… Не парубок — настоящий гвоздь, весь в батьку, мово братишку. До завтрева поживем вместях, девонька, подкормлю, а то вишь, как оголодала — кости наружу выпирают, будто сучки на дереве.
Девушка машинально оглядела себя. Ну, до костей, положим не достать — как была пухленькая, такой и осталась. Наоборот, загорела, окрепла. Дед просто подхалимничает, пытается укрепить Людку в уже принятом решении. Зря. Не тот у нее характер, чтобы шарахаться из стороны в сторону.
Пантюша притащил на буксире поднятую со дна байдарку. Вдвоем с Валеркой вычистили ее от ила, отдраили, подчеканили мхом щели. Приладили и опробовали навесной мотор «Вихрь».
Все! Можно отправляться в путь-дорогу.
Валерка переоделся в привезенный Пантюшей спортивный костюм. Для тощего парнишки он широк, но это не беда — не на танцы собрался и не на банкет. Кто станет разглядывать? Разве что девицы приценятся, так у него достаточно хлопот без женского сословия.
Старик придирчиво оглядел парня.
— Вот только косу придется убрать.
Жаль, конечно, отросшую косичку, по мнению Валерки, красу и гордость любого уважающего себя мужчины, но придется лишиться этой красы. Жизнь дороже. А уж в том, что с ним сотворят охотники за дискетами, попади он им в ухватистые лапы, парень нисколько не сомневался.
Пантюша достал острый охотничий нож, осторожно собрал в кулак волосы и чиркнул им. Наподобии стоматолога, показывающего пациенту выдравший зуб, продемонстрировал отрезанную косичку.
Приготовления завершены и можно отчаливать.
— Сплывешь, старшой племяш, аж до самого Темрюка-городу. Держись у берегов, на стремнину не лезь — ущучат. В Темрюке отыщешь мово дружка, вместях рыбачили на Азове. Он поможет.
Пантелей оттолкнулся от берега шестом, взялся за весла. Мотор врубит только когда выберется из зарослей на речной простор…
Оставшись наедине с Любкой, старик принялся часто моргать и тереть глаза. Будто отправил любимого племянника не на Азов-море, а на край света, где его поджидают всяческие беды-несчастья. Отворачивался от девушки, говорил нарочито грубым голосом, жаловался на вечную простуду и ломоту в спине.
— Стар и немощен сделался я, девонька. Самому себя жалко… Ну, да ладно, сейчас мы с тобой нажарим окуньков, похлебаем ушицы. Хороши окуньки под чарку, ох, и хороши же!
Болтает, а сам поглядывает на оставленную на его попечение девчонку. Как она, не тоскует ли по уехавшему парню? Вроде держится молодцом, даже смеется над шутливыми высказываниями «опекуна».
Вечером Людмила забралась в осточертевший шалаш, плотно занавесила вход, обрызгала все вокруг вонючим антикомариным снадобьем. Заправила фонарик привезенными дедом батарейками, немного почитала. Уснула поздно, долго вертелась на хлипкой раскладушке.
Дядя Федор провел ночь у костерка, завернувшись в старый, облезлый тулуп. Едва начало рассветать, встрепенулся, собрал нехитрую рыболовную снасть и засел на берегу протоки. Незряче глядел на поплавки и проворачивал в голове тягостные стариковские мысли. Как там плывет Пантюша? Не узрели ли его, не дай Господи, нелюди? Тот же жирный участковый?
Старик не знал, что Тимофей Игнатьевич тоже маялся, не зная, как поступить. «Общественница» бельишко не развешивает, значит зловредная девка-потаскуха на хуторе не появилась. Да и вообще там странное безлюдье. В бинокль отлично видны хаты, надворные постройки, плодовые деревья и — все. Ни одного человека! Не сидит на пеньке бабка Ефросинья, не хромает по своему подворью инвалидка Настасья.
Дядя Федор с сыном уехали рыбачить — участковый видел, как грузили в лодку бреденек, сетку, удочки, как укладывали под скамьи нехитрый скарб и припасы. Обычное дело — рыбалка, не подсудное, вполне законное. Ежели бы не девка с парнем, которые прячутся в плавнях. Вдруг старик с сыном отправились к ним?
И еще одно беспокоило участкового — полученный приказ от московского майора: сидеть и не высовываться! Пусть бандиты-налетчики, невесть откуда появившиеся, перещелкают все население хутора — не вмешиваться. А вот когда закончат злодейство и поедут на «Большую землю», задержать. Без шума и без выстрелов. Пошарить в карманах и вещицах задержанных, все найденное — майору на стол!
Прежде всего, почему на выполнение такого ответственного задания послали не сотрудника госбезопасности и не опытного сыскаря — задрипанного предпенсионера в лейтенантском звании? Уж не таится ли в этом непонятном доверии зубастая щучка? Лейтенант не знал, что его переживания будто скопированы с тягостных мыслей майора Паршина. И тот и другой подозревают, что их примитивно подставили, что когда минует необходимость — уберут.
Потом — непонятно, почему вначале не вмешиваться, а после — арестовывать? И как можно без применения оружия задержать вооруженных бандюг? И еще — когда преступники поубивают баб и старика, пограбят их дома, отобрать у них награбленное и представить майору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43