Друзей, наверное, трудно убивать? — спросил Шукюров Гейдарова, очень надеясь, что тот считает его не только верным и преданным до гроба слугой, а и своим другом.
— Не знаю! — искренне ответил Гейдаров, который никогда и ни к кому не испытывал дружеских чувств. — Я убиваю только предателей!
Шукюров с отчаянием подумал, что под это определение можно подогнать кого угодно, было бы желание.
— Джафаров — предатель? — спросил он, чтобы услышать приговор Ликвидатору.
Гейдаров даже удивился такому вопросу.
— Разумеется! Он предал своего господина, своего создателя. Ему было приказано умереть, а он что сделал?
— Негодяй! — немедленно откликнулся Шукюров, всем видом выражая готовность тут же умереть по приказу своего господина.
Такая готовность к самопожертвованию понравилась Гейдарову, и он милостиво сказал:
— Если будешь долго стоять на коленях, протрешь брюки!
Шукюров одним рывком поднялся с колен и рассмеялся шутке шефа.
— Считайте, что Джафаров мертв!
Он попятился до двери и, уже открыв ее, услышал вдогонку:
— Ликвидатора убить не так просто!
Учти!
— Ваш совет мне дороже жизни! — согнулся в поклоне Шукюров и тихо выскользнул из кабинета.
Со смертью Дадаева все его приказы автоматически теряли силу, поэтому Шукюрову было нужно подтверждение Гейдарова.
Теперь, по разумению Шукюрова, Джафаров был обречен.
Первым делом Шукюров дал команду бригадам на вокзалах и в аэропорту в случае появления Джафарова в поле их зрения сразу вести огонь на поражение.
Затем Шукюров затребовал папку с делом Джафарова и долго изучал его связи. Особенно его заинтересовал материал, связанный с агентурой Джафарова в Москве.
«Где легче всего скрыться? — рассуждал он. — Конечно, в многомиллионном городе, где много конспиративных квартир, где пасутся разведки всех стран мира, где даже соседи ничего не знают друг о друге».
Закрыв папку, он позвонил по внутреннему телефону в свой личный застенок, где палач в двадцатом поколении, ас своего дела, Нариман-бей, допрашивал в присутствии Арнани не угодившего Шукюрову человека.
— Как там больной? — спросил он со смешком, от которого у очень многих стыла в жилах кровь. — Согласен на операцию? Даже на любую? Видишь! Говорил я ему: береги здоровье… Как зритель реагировал? Мужественно? Давай его ко мне!
Пока к Шукюрову вели Арнани, он мысленно продумывал варианты операции по уничтожению опасного свидетеля, когда-то имевшего код Ликвидатора, а теперь именовавшегося просто Джафаровым.
Когда Арнани ввели в кабинет Шукюрова, он был потрясен.
Нелегко смотреть, как при тебе страшно пытают безвольного человека, а он кричит так, что того и гляди лопнут барабанные перепонки. Пытают просто так, для демонстрации.
Шукюров понял, что творилось в душе Арнани.
— Мышь проглотил? — пошутил он. — Не тебя же пытали! Другого!
— Зачем? — спросил Арнани. — Он же был на все согласен!
Шукюров довольно захохотал.
— Хочешь, расскажу одну шутку?
И, не дожидаясь согласия Арнани, стал рассказывать:
— Одна красивая женщина на встрече Нового года согласилась незаметно улизнуть из компании с одним очень красивым мужчиной и покататься на его машине. Красавец увез ее далеко за город и стал приставать. Та надавала ему пощечин. Красавец обиделся и выбросил ее из машины в том платье, в котором она была на празднике. А сам уехал.
Красавица стала замерзать. Видит, едет машина. Она голосует. Водитель останавливается и требует такую сумму, которой у нее никогда не было. Красавица возмущается, а водитель уезжает. Едет другая машина. Красавица решает обмануть водителя и предлагает ему громадную сумму, чтобы тот довез ее домой. А водитель ей: «Дашь — повезу!» Она, естественно, возмутилась, и водитель уехал.
А теплее, между прочим, не становится. Едет еще одна машина. Красавица уже так замерзла, что решает отдаться, чтобы спасти свою жизнь. А водитель попался извращенец. Ему просто так не надо. Он ей такое предложил, что она снова на дыбы. И водитель уехал.
Красавица уже совсем замерзла. И когда остановилась последняя машина, она предложила и дать, и не только дать, а всеми извращенными способами. А водитель был старый. Он ей сказал: «Шлюх не возим!» Закрыл дверь и уехал.
Шукюров так смеялся, что у него на глазах выступили слезы.
— Хорошо, да? — с трудом проговорил он. — «Шлюх не возим!»
И опять гомерически захохотал и так смеялся еще минут пять.
Затем сразу прекратил и спокойно, с издевкой, спросил Арнани:
— Надеюсь, понял?
— Понял! — согласился Арнани. — «Если насилие неизбежно, постарайтесь расслабиться и получить максимум удовольствия», — процитировал он французскую поговорку, которую вычитал в каком-то журнале.
— Умница! — одобрил Шукюров. — А тот — дурак! Потому и здоровье потерял.
Арнани молчал. Его положение было безвыходным. Невиновность не имела абсолютно никакого значения, особенно в таком деле, как смерть важного государственного чиновника. И вопрос: соглашаться или не соглашаться — для него не стоял.
Шукюров был доволен. Он любил понятливых людей.
— Как я понимаю, — начал осторожно Арнани, — мне будет сделано предложение, от которого нельзя отказаться, не так ли?
— Правильно понимаешь! — одобрил Шукюров. — Люблю понятливых людей.
— И какое? — полюбопытничал Арнани.
— Узнаешь! — не торопился Шукюров. — Сначала поговорим. Устраивает?
— Поговорим!
Шукюров встал из-за стола и закружил по кабинету в таком темпе, что у Арнани закружилась голова.
Внезапно остановившись возле Арнани, Шукюров тихо и вкрадчиво спросил, будто боялся, что его подслушивают:
— Ты вместе с Джафаровым расследовал три убийства?
— Вы имеете в виду убийства руководителей страны?
— Да! — поморщился Шукюров, как от зубной боли. — Кого же еще? Неужели ты думаешь, что для меня имеет значение смерть их случайных попутчиков? Правда, их там было десятка два. Но все это мелочь. Кого это может заинтересовать? Может, только уголовный розыск! Даже убийство сына Дадаева — ерунда!
— Сына Дадаева? — поразился Арнани. — Какого сына?
— Неважно! — отмахнулся Шукюров. — Отвечай!
— Вам лучше, чем мне, известны все подробности этих дел! — осторожно начал Арнани. — И не мне вам рассказывать…
— Тебе! — перебил его Шукюров. — На мой взгляд, единственным недостатком Востока является употребление многих слов, когда достаточно сказать: «Да!»
— Да! — сразу сдался Арнани. — Вместе с Джафаровым!
— Ты не заметил в его поведении ничего странного? — спросил Шукюров.
— Что вы имеете в виду? — осторожно уточнил Арнани, пытаясь ничем не повредить Джафарову.
— Что он говорил тебе?
— По работе? — успешно разыгрывал непонимание Арнани.
— Вне работы, — допытывался Шукюров.
Арнани задумался. В первую минуту он хотел сказать, что ничего особенного тот не говорил. Потом вспомнил о наружной слежке за кадровым работником контрразведки, о прослушивании, о наличии спецсредств и решил не рисковать: уличенный во лжи, он будет немедленно уничтожен. А что умеет делать палач в спецподвале, Арнани видел лично. Ему не надо было рассказывать об этом.
— Пожалуй, меня поразила одна его фраза, — вспомнил он. — Тогда Джафаров сказал, что политические убийства не раскрываются.
— Вот видишь! — удовлетворенно произнес Шукюров. — Сам делаешь, сам раскрываешь? Такого не бывает!
Арнани поразился этому открытию.
— У вас есть факты участия Джафарова в убийствах? — с трудом произнес он.
— Нет, ни одного! — откровенничал Шукюров. — Но я знаю: все три смерти были выгодны только одному человеку. Ты знаешь, о ком я говорю.
— Дадаеву? — наивно спросил Арнани.
— Я сказал: «Ты знаешь!» Не всегда надо говорить то, что думаешь. И выдавать все, что знаешь!
— Но Джафаров сам расследовал эти преступления, и мы вышли на мафиозную сеть наркобизнеса благодаря Джафарову.
— Зато он не нашел убийц! — мрачно отметил Шукюров.
Арнани ничего не оставалось делать, как молча согласиться с Шукюровым.
— Ты хочешь сказать, что тоже не нашел убийц? — понял его молчание Шукюров. — Но ты — это ты, а он — это он! Могу сказать тебе по секрету: если я убью тебя и вся мировая общественность будет требовать расследования, Гейдаров поручит мне вести его!
Арнани такая перспектива устраивала меньше всего.
— Какое место отводится мне в ваших планах? — спросил он прямо.
Шукюров опять заходил по комнате.
— Я еще не решил! — заявил Шукюров. — Но, думаю, что пошлю тебя туда…
— Куда? — не понял Арнани.
— Куда нужно, туда и пошлю! — тихо сказал Шукюров. — И ты поедешь и будешь делать все, что я тебе скажу.
— Хорошо! — согласился Арнани. Шукюров удовлетворенно потрепал его по голове и миролюбиво произнес:
— Может, все обойдется! Джафаров обложен, как медведь в берлоге. Не вырваться ему отсюда! Мои собаки разорвут его на части! Это такие псы, Аллах свидетель!
— Где я буду ждать вашего приказа? — поинтересовался Арнани, не забывший камеру пыток.
И Шукюров подумал о том же и захохотал:
— Не бойся, к Нариман-бею я больше тебя не пошлю. Вдруг не поймет и покалечит?
В этой шутке Арнани услышал угрозу.
Шукюров протянул Арнани пластиковую карточку золотистого цвета. На карточке был номер и две большие буквы: СБ.
— Держи! Теперь ты работаешь у меня! Время от времени мне нужна свежая кровь. Вот я ее и вливаю.
Арнани взял карточку и стал с интересом ее рассматривать. Эта карточка делала его могущественным, она давала ему право беспрепятственного прохода куда угодно и за чем угодно, право обыскивать жилища без санкции прокурора, а если надо, то и убивать.
— Благодарю! — сказал Арнани, чувствуя, что поддается обаянию безграничной власти.
— Благодарить будешь, когда придет пора получать свою награду! — усмехнулся Шукюров. — Ты думаешь, почему я остановился на тебе? Выбор, сам понимаешь, у меня большой…
— Мне трудно это понять! — сознался Арнани.
— Тебя пощадил Ликвидатор! — пояснил Шукюров. — Это значит, что тебя он никогда не сможет убить! А ты его сможешь. Сможешь? — подозрительно спросил он.
— Смогу! — ответил Арнани.
Он твердо решил не возвращаться в подвал пыток. А для этого надо было соглашаться со всем, все обещать и во всем уверять.
«Там будет видно!» — думал он про себя.
Шукюров успокоился и сел за стол..
— Первое задание будет несложным: сейчас ты поедешь домой к Джафарову и внимательно осмотришь там каждую вещь, каждую бумагу, каждую книгу.
— Я знаю, что у него много книг! — осторожно вставил Арнани.
— Я тебя не читать их прошу! — ухмыльнулся Шукюров. — Полистай, может быть, там где-нибудь спрятана записка. Свежий взгляд.
— Хорошо! — опять согласился Арнани, хотя ему и претила такая работа.
Шукюров заметил его настроение.
— Ничего, ничего! Немного покопаешься в грязи! К золоту грязь не пристает! — И опять засмеялся. — Джафаров тебя пощадил, но зато и подставил. Ты должен об этом помнить, а не о том, что Джафаров — твой друг. Дружба с приговоренным возможна лишь в одном случае: когда вас обоих поставили к стенке.
Тогда можно спеть: «Возьмемся за руки, друзья! Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке!» — неожиданно пропел Шукюров приятным тенорком.
«Какие таланты зарыты!» — подумал Арнани.
— Иди работай! — жестко приказал Шукюров. — Концерт художественной самодеятельности окончен!
И Арнани покинул здание службы безопасности.
3
Джафаров, расставшись с Арнани, взял такси на очень небольшое расстояние.
Для этого были две причины: одна заключалась в том, что перед зарплатой у Джафарова всегда оставалось мало денег, а вторая причина была более важная — такси могли спокойно расстрелять в случае, если бы увидели в нем Джафарова.
— Притормози! — остановил Джафаров водителя у метро. — Схожу куплю сигареты!
Джафаров всегда производил впечатление солидного клиента, поэтому водитель не возражал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28