А когда садился с Зинаидой в «гранд-чероки», опять же взял с собой кофр. Кроме того, Вась-Вась надел на голову наушники и как будто слушал плейер, лежавший во внутреннем кармане куртки. Но хрен его знает, что у него там? Может, рация или что-то звукозаписывающее?
Фрол мучился всю дорогу: стоит ли справляться у Зинаиды насчет Вась-Вася и его кофра? И когда джип, пыхтя, уже лез в гору, Фрол дипломатично предупредил:
— У нас там, на заводе, фотографировать не принято.
— А мы и не будем, — ответила Зинаида. — Ваши тайны нас не интересуют, а свои мы сами знаем.
— Но фотоаппарат придется сдать. Для порядка.
— Это не фотоаппарат, — неожиданно проснулся Вась-Вась. — Это другое оборудование.
— Видео? — предположил Фрол.
— Не суть важно, — строго сказала Зинаида. — Не волнуйтесь, вашей безопасности оно не угрожает. Наоборот, при необходимости может помочь ее обеспечить.
Кофр был такой, что в него мог поместиться пистолет или даже складной автомат. Фрол подумал, что ежели такие предметы там находятся, то пусть там и лежат. Незаметно их из сумки не вытащишь, а начнешь вытаскивать на виду — можешь не успеть. На супермена Вась-Вась никак не походил.
Итак, при въезде на территорию завода кофр изымать не стали.
Доехали прямо до стальных дверей подвала. Там, внутри, нес охрану плечистый дядя с нашивкой «ЦТМО». Дверь он открыл только после того, как убедился в том, что Зинаида пришла сюда без принуждения. Ее он пропустил первой, следом прошел, кивнув, как старому знакомому, Вась-Вась, а Фрол проследовал лишь в последнюю очередь. Ощупывать и охлопывать страж не стал, ограничился суровым взглядом.
По гулкой, сваренной из стальных уголков и швеллеров лестнице от дверей спустились в подвал, где Зинаиду встретила вся бригада, занимавшаяся монтажом установки. Почти так, как на командном пункте встречают командующего. Фрол, как бывший военный, немало таких встреч повидал воочию. Чуть ли не в пояс кланялись. И Вась-Вася называли уважительно — «товарищ Лопухин». Хотя по внешности он этого не очень заслуживал.
Поначалу прошли в небольшую комнатку, где был пульт управления с компьютерами и приборными панелями. Очень компактный и удобный, как показалось на непросвещенный взгляд Фрола. Потом отправились на склад сырья, где в двойных наглухо запаянных полиэтиленовых пакетах лежало нечто зеленовато-серое, даже с небольшим коричневатым оттенком. Явно какое-то растительное сырье. На другом стеллаже находились такие же пакеты, но с какими-то желтыми гранулами.
Никаких особых расспросов и разговоров не вели. Зинаида и Лопухин просто кивали головами — мол, все нормально, молодцы, иного от вас, дорогие товарищи, и не ожидали. А бригадир наладчиков особых комментариев не давал, поскольку Баринова и Вась-Вась понимали в этой технологии побольше ихнего, а Фролу знать слишком много не полагалось по штату.
Сама она, эта установка, особого впечатления не произвела. Ясно, что самоделка российского производства. Не то самовар, не то атомный реактор. Какие-то помеченные номерами емкости, трубки из нержавеющей стали и пластмассы, автоматизированные вентили, провода. Управляли ею с пульта, из-за бетонной стены с двумя герметическими стальными дверями. Собственно, это была не одна установка, а две одинаковые, только одна потребляла в качестве сырья зеленовато-серую «травку», а вторая — желтые гранулы. Краткие пояснения о том, как работают установки, были сделаны специально для Фрола.
Выяснилось, что прямо со стеллажа пакеты с сырьем при помощи манипулятора перегружаются в исходную емкость. Она наглухо герметизируется, после чего пакет автоматически вскрывается, а сырье смывается дистиллированной водой. Показали колонки с ионообменными смолами, через которые эта самая вода циркулирует, и еще какие-то очистные устройства с активированным углем. Оказалось, что вода в установке используется практически одна и та же, только раз в месяц надо менять начинку фильтров.
После смыва сырье попадало вместе с водой в емкость номер два, где его подвергали эмульгированию. Как это делалось — Фролу объяснять не стали. Ясно только, что эмульсия поступала в основной реактор и там подвергалась всяким преобразованиям. Каким именно — Фрол и сам спрашивать не стал. Дальше был еще цикл очистки и кондиционирования. На выходе получалась желтоватая жидкость, которую автоматический дозатор разливал в маленькие ампулы объемом по одному миллилитру. Ампулы аккуратненько запечатывались в целлофановые обоймы по восемь штук в каждую, а затем упаковывались в картонную коробку по десять обойм кряду. На коробках той установки, которая пользовалась зеленоватым сырьем, виднелась маркировка «Z-8», а коробки, выпускавшиеся установкой, где сырьем служили желтоватые гранулы, маркировались цифрами «331». Правда, работали установки не очень быстро. Каждая выдавала на-гора примерно четыре коробки в час.
— Работайте, товарищи! — сказала Зинаида тоном первого секретаря райкома. После чего стало ясно, что «экскурсия» закончена.
Вышли на свежий воздух. Зинаида ждала дополнительных вопросов, но Фрол предпочитал их не задавать. Тогда она сама нарушила молчание:
— Итак, господин Фрол, то, что вы видели, — установка по производству того самого препарата, с помощью которого Валера Русаков и Ваня Соловьев приобрели свои фантастические качества. Точнее, двух его модификаций — «Z-8» и 331-го. «Z-8» изготовляется из природного растительного сырья, сырье для 331-го синтезировано из элементоорганических соединений. Вам больше знать не нужно. На вашу команду будет возложено две задачи…
— Кем?
— Чудо-юдом.
— Понятно.
— Так вот. Вы обеспечите доставку сырья и перевозку готовых ампул туда. Куда именно — скажу позже. А сырье будете получать там же, где и товар для Ромы.
— Уловил. Оплата?
— В полтора раза выше, чем за то, что гнали для Ромы.
— Есть о чем подумать…
— Думать уже не надо. Надо работать, и очень быстро. Предоплата — тридцать процентов, обсуждению не подлежит.
— Рындин и прочие местные тузы в курсе дела?
— Да, мешать они не будут. Но могут помешать другие. Не связанные рамками закона. Причем в самое ближайшее время. Может быть, уже сегодня. Поэтому, уважаемый Валентин Сергеевич, я бы попросила вас усилить здесь охрану.
— Сделаем. А на базе?
— Думаю, нет. Пока с нами Василий Васильевич, — усмехнулась Зинаида, похлопав по плечу своего странного спутника, — нам бояться нечего.
Фрол тоже усмехнулся, считая, что леди шутит.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
День рождения — некруглый, неюбилейный — Глава праздновал скромно. Пригласил родню и самых ближних друзей и товарищей. На даче собралось всего человек пятнадцать. Немного попили, слегка поели, песни попели старые, времен еще комсомольских активов и учеб. Повспоминали прошлые дела, поспорили о тех текущих, которые можно было обсуждать громко. Народ постепенно разъезжался, и под самый финиш с Главой остались только Иванцов и Рындин. На торжество они прибыли ;с супругами, но умные жены нашли себе какое-то занятие, чтобы не мешать серьезному разговору мужей.
Разумеется, не стали бы Виктор Семенович и Андрей Ильич засиживаться так долго, если б не ждали этой беседы. Еще встречая их в самом начале празднества. Глава намекнул, что надо бы поговорить кое о чем серьезно. Но имениннику все никак не удавалось выбрать время. То один подходил, то другой. Губернатор родню не забывал, помогал чем мог, в рамках приличий, чтоб не сильно подставляться. Ну, и они ему тоже услуги по разным направлениям оказывали. Например, если лишние денежки куда-нибудь надо было пораскидать или сомнительную недвижимость принять на чьи-нибудь фиктивные плечи.
Но это были дела мелкие и скучные. А тон Главы, которым он приглашал Иванцова с Рындиным потолковать, был такой, что сомнений не вызывал: речь пойдет о чем-то очень важном, возможно, даже жизненно важном.
Когда настал-таки долгожданный момент серьезной беседы, у Иванцова и Рындина пульс несколько участился. Чем же господин губернатор намерен порадовать?
— Гоголя, конечно, читали? — заметив, что прокурор и чекист явно находятся в напряжении, усмехнулся Глава. — Как там насчет «пренеприятного известия»?
— К нам едет ревизор? — нервно спросил Рындин.
— Нет. И известие, скажем так, вовсе не неприятное. Скорее как у того же Гоголя, «приятное во всех отношениях». Не буду вас дольше нервировать. Так вот, я получил самые твердые заверения, что останусь на месте. При любом исходе выборов. Хотя исход скорее всего будет один. То есть ничего не изменится.
— Это откуда же вы такие заверения получили? — полюбопытствовал Иванцов. — Вы же вроде на этой неделе в Москве не бывали…
— Не бывал. Но Москва и сама может уведомить, если соблаговолит.
— А источник надежный? — спросил Рындин.
— Надежнее некуда. Более того, неоднократно и капитально проверенный. И очень осведомленный. В частности, о положении дел на самом верху. Но и низы не забывающий.
— И что из этого следует? — Иванцов уже догадался, куда клонит губернатор, однако решил дождаться, пока тот сам произнесет ожидаемые слова.
— Следует, естественно, то, что все намеченные и готовящиеся мероприятия надо стопорнуть, и быстро! — строго сказал Глава именно то, чего и ждал Иванцов.
— Не так-то это просто. Облдума уже положение о выборах губернатора приняла, не сегодня-завтра надо будет дату выборов объявлять, — заметил Рындин. — Послезавтра солдатские матери собираются митинг устраивать, насчет оставления призывников в пределах области. Казаки Кочеткова в дивизии Прокудина разместились. Им боевое оружие выдано на период двухмесячных сборов…
— Ну и что? — нахмурился Глава. — Как получили оружие, так и сдадут. Матери могут пройтись, посотрясать воздух, это им не привыкать стать. Вой — не вой, а будешь рядовой. С председателем облдумы мы поговорим нормально, у него свое большинство, утрясем. Им же проще. И вам, естественно, тоже.
— Как сказать… — пробормотал Рындин. — Много такого запущено, что сразу не остановишь.
— Нет ничего такого, чтоб нельзя было остановить. Пока п крайней мере я ничего особенного в вашей деятельности и вяжу. Поправьте, если я ошибаюсь. Бреславский в мозги бредни посеял? Нет. Никто сам по себе орать: «Свободу Береговии!» не пойдет. За это дело надо деньги платить. А вот насчет зарплату — это куда доходчивей. Тем более что многие понимают, кое-какие деньги вовсе не в Москве крутятся, а здесь, под носом. Президент уже где-то про это дело заявил.
— Боюсь, что вы не так меня поняли. Дело ведь не только в нас и в вас, а и в заинтересованности и многих других. Я не очень уверен, что они согласятся с командой «стоп». И это очень серьезные силы. Нам придется долго объясняться с ними. Наверняка вы можете догадаться, что я под этим понимаю.
— Могу. Но я к этим делам уже никакого отношения иметь не буду. Вы тоже догадливый, Андрей Ильич, и можете своим умом дойти, что проблема эта становится только вашей. Меня здесь не было, и я ничего ни о чем не знал. Если что-то, не дай Бог, начнется, то будете расхлебывать сами. И не думайте, что, если вы будете пугать меня своим компроматом, у вас что-то получится. Мне дали довольно прочную и долгосрочную индульгенцию. К тому же, Андрей Ильич, мне прекрасно известно, что и вы с Иванцовым не ангелы небесные. Поэтому не пугайте меня тем, что будете свидетелями против меня. Это месяц назад еще могло подействовать, может быть, на прошлой неделе, но только не сегодня и не завтра. Меня вам не утопить, даже если вы представите доказательства того, что я — людоед, как какой-нибудь император Бокасса. Понимаете, граждане правоохрани-тели? А вот себя вы утопите очень легко. Против вас, а особенно против господина Иванцова компромата набрано предостаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84