— Вижу.
— Бери машину и сделай так, чтобы даже ребенку было ясно, что владельца велосипеда сбили. Понял?
— Пока нет, — честно признался Токмаков.
— Надо, чтобы завтра весь райцентр знал, что некий шофер из воинской части пьяным проезжал по городу и сбил почтальона. Раненого в тяжелом состоянии сначала отправили в больницу, оттуда в область. Теперь понял?
— Понял.
— Борис Станиславович, — повернулся Данилов к начальнику райотдела, — я уезжаю в область, завтра вернусь. У меня к вам просьба: вы не в курсе, есть ли в городе надежный электрик?
— Найдем. А в чем дело?
— Пусть наладит освещение на площади. Возможно, нам придется устроить маленькую иллюминацию.
— Это как понимать? — с недоумением спросил начальник. — Как приказ?
— Именно так.
— Слушаюсь.
— Значит, вы все поняли? Вот и прекрасно. Я поехал. Позовите Белова и Самохина.
Шоферу он сказал только одно слово: «Гони». Тот усмехнулся, и «виллис» помчался по дороге, как по полосе препятствий. Они не сбавляли скорость даже на шоссе. Данилов просто приказал сорвать маскировочные колпаки. Он сидел, глядя в темноту, зажав зубами давно погасшую папиросу, молчал и думал о Круке, пытаясь поставить себя на его место. Весь многолетний опыт работы подсказывал Данилову, что он не может ошибиться.
В город они въехали на рассвете.
Данилов и начальник областного управления
— Так, — сказал начальник и с уважением посмотрел на Данилова, — хитро придумал. А ведь он клюнет, я тебе точно говорю, клюнет.
— Очень рад, что и вы так считаете. Москву будем запрашивать?
— А зачем? Это дело наше. Людей я, естественно, выделю. Более того, больше дам, чем ты просишь. А вот с тем делом… — начальник на секунду запнулся, — я в обком доложить обязан. Без их санкции не могу. Ты уж пойми меня правильно. Но, думаю, нам помогут. Первый секретарь обкома — бывший командир нашей партизанской бригады. Он поймет.
Секретарь обкома партии принял их через час.
— Рад познакомиться, — он пожал руку Данилову, — весьма рад. Слышал, слышал о ваших делах. Жалею очень, что не успел вас принять раньше. Ну рассказывайте.
Данилов молча положил рапорт на стол. Секретарь обкома внимательно прочитал его, хитро посмотрел на Данилова.
— Неплохо, совсем неплохо. Весьма точный расчет на психологию Крука. Если это удастся, то мы сможем захватить банду почти без потерь. Так?
— Да, товарищ секретарь.
— Ну зачем же так официально? У меня имя есть. Скажите, Иван Александрович, чем вы руководствовались, составляя этот план?
— Сводками Информбюро.
— То есть?
— Войне конец. Надо беречь людей.
— Очень правильно. А мы ведь ничего не теряем, — секретарь посмотрел на начальника управления, улыбнулся. — Ничего не теряем, — опять повторил он и поднял телефонную трубку.
Москва. Май

"ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО
Оперативная сводка за 21 апреля В течение 21 апреля центральная группа наших войск продолжала вести наступательные бои западнее реки Одер и реки Нейсе. В результате этих боев наши войска на Дрезденском направлении заняли города Калау, Люккау, Ной-Вельцов, Зенфтенберг, Лутаверк, Каменц, Бацен и вели бои за Кенигсбрюк.
Западнее Одера наши войска заняли города Бернау, Вернохен, Штраусберг, Альт-Ландсберг, Буков, Мюнхеберг, Херцфельде, Эркнер и завязали бои в пригородах Берлина…"
Старенький фордовский автобус, купленный еще во времена панской Польши, надрывно ревя мотором, с трудом полз по размытому проселку. Четыре рейса в день делал он между областным центром и районом. И каждый раз пассажиры считали, что это его последний рейс. Но вопреки здравому смыслу, в нарушение всех технических инструкций автобус, отдохнув на маленькой площади городка, вновь уходил и вновь возвращался.
Но все же пассажиры с облегчением вздыхали, выходя на конечной остановке. Бог его знает, что могло случиться с этим старым рыдваном?
Вуйцик приехал в городок первым утренним рейсом. По дороге им встретились три полуторки, битком набитые бойцами истребительного батальона и милиционерами. Тут же на площади он узнал две новости: все наличные силы охраны выехали в соседний район кончать какую-то банду, и этой ночью пьяный шофер сбил почтальона. Шофер арестован, почтальон увезен на «скорой помощи» в область.
В чайной, куда он зашел позавтракать, Вуйцик услышал и живописные подробности происшествия: скрип тормозов в ночи, крик, вой сирены «скорой помощи». Там же он встретил хирурга из местной больницы, который разъяснил ему кое-какие медицинские подробности…
Остальные подробности он узнал, придя на работу в райфо. Главными темами утренней беседы были автокатастрофа и налет на селекционную станцию.
Вуйцик работал. Разговаривал по телефону, подписывал какие-то бумажки, составлял месячную ведомость. В двенадцать часов из случайного разговора он выяснил, что в районном отделении Госбанка находится около 300 тысяч рублей. Он сопоставил два эти факта. Триста тысяч и отъезд работников милиции в соседний район. Было о чем задуматься.
Главное случилось за полчаса до обеденного перерыва. В комнату, где помещалось райфо, вошел молоденький младший лейтенант в мятой шинели, запачканной грязью.
— Товарищи, — спросил он, — кто у вас здесь начфин?
— Начфин в армии, а здесь заведующий райфо, — ответил Вуйцик, — а в чем дело?
— Я командир саперного взвода. Мы работаем у вас по восстановлению.
— Вы садитесь. Так в чем же дело?
— Свиридов! — крикнул лейтенант. — Неси.
Два сержанта внесли в комнату полусгнивший, запачканный землей ящик.
— Мы копали траншею для телефонного кабеля, — пояснил лейтенант, — ну вот и наткнулись. Думали, мина. Смотрим, — сержанты поставили ящик на стол, и Вуйцик увидел золотые монеты — десятки царской чеканки.
Через несколько минут в райфо началось столпотворение. Пришли секретарь райкома, председатель райисполкома, начальник милиции.
Монеты быстро пересчитали. Их оказалось тысяча сто двадцать три. Составили акт, копию которого и передали лейтенанту. Заведующий райфо позвонил в область. Инкассаторов и охрану обещали прислать только утром. Золото унесли в помещение рай-банка.
Выходя из райфо, начальник милиции мрачно сказал:
— Такие ценности по нынешним временам батальон охранять должен, а у меня людей раз-два и обчелся. Как бы эту ночь-то пережить?
В два часа Вуйцик вышел из райфо, свернул в переулок, потом на огороды. Он шел на развилку дорог.
Мишка Костров
Подбитый танк стоял на поляне, уронив на броню ствол пушки. Мишка Костров лежал метрах в сорока от него. Из засады поляна просматривалась прекрасно. Никто не смог бы подойти к танку незамеченным. Они лежали всю ночь, все утро. Хотелось курить, и Мишка то и дело поглядывал на часы, дожидаясь смены.
Человек появился около трех. Он осмотрелся, потом быстро подбежал к танку, достал из-под гусеницы гильзу и положил ее на место.
— Инспектор райфо, — прошептал над Мишкиным ухом его напарник, сержант из райотдела. Мишка поднес палец к губам.
Человек уходил в сторону города. Минут через сорок к развилке дорог подлетела бричка, запряженная лоснящимися, сытыми конями. В ней сидели трое в военной форме. Один соскочил на землю, разминаясь, посмотрел по сторонам, потом побежал к танку.
Данилов
Он ждал Крука и не сомневался, что тот придет сегодня. Весь прошедший день и всю прошедшую ночь Данилов готовил операцию. Ругался с прижимистыми финансистами, подписывал бесконечные акты на золото. Ночью в город скрытно был переправлен батальон войск НКВД. Вместе с комбатом Данилов рассчитал мельчайшие детали операции. Крук должен появиться на площади перед райбанком, уйти отсюда ему уже не удастся.
С наступлением сумерек Данилов с начальником райугрозыска и людьми своей группы укрылся в помещении банка. Теперь оставалось одно — ждать.
В полночь звякнул телефон. Начальник угрозыска взял трубку.
— Угу… Так. Понял… Угу… Доложу. Товарищ полковник, Вуйцик вышел из дома, прошелся по улицам и быстрым шагом направился к развилке дорог.
— Значит, скоро прибудет сам Крук. — Данилов передернул затвор маузера. — Приготовились.
Стук копыт и грохот колес ворвались на улочки спящего городка. Они стремительно приближались, заполнили площадь и стихли у здания банка. Только лошади храпели в темноте.
— Свет! — скомандовал Данилов.
— Давай, — прошептал в трубку начальник угрозыска.
Над площадью вспыхнули фонари и осветили три повозки, набитые вооруженными людьми. Данилов рассчитал верно. Свет ошеломил бандитов, и они заметались, не находя себе места.
Данилов шагнул к окну.
— Внимание! — крикнул он. — Площадь окружена! Вы находитесь под прицелом пулеметов. Сопротивление бессмысленно.
И в подтверждение его слов густая цепь автоматчиков, смыкаясь, появилась из тени домов. Солдаты медленно стягивали кольцо.
— Внимание! Я полковник милиции Данилов. На крышах пулеметы. Город оцеплен вторым кольцом автоматчиков. Мы не хотим кровопролития. Предлагаю добровольно сдать оружие. Считаю до трех, потом открываем огонь. Раз!
С брички соскочили двое и, бросив автоматы, с поднятыми руками пошли к солдатам. Потом еще трое… Еще. Еще.
В желтоватом мертвенном свете ламп Данилов искал знакомое лицо и наконец нашел его. Крук стоял, прислонясь спиной к бричке.
— Вот он, — сказал Данилов Самохину, — пошли, а то, не дай бог, застрелится.
Он вышел из дверей банка и увидел, как Крук вскинул пистолет.
Данилов выстрелил. Рука бандита повисла как плеть, и он начал медленно оседать.
Крук сидел на земле, раскачиваясь, придерживая раненую руку. Иван Александрович подошел, наклонился к нему:
— Ну как дела, Болек?
Крук, прищурившись, молча смотрел на Данилова спокойно и настороженно.
— Привет тебе от Илюши Судина и Бурковского.
Крук молчал, только правая щека чуть подергивалась.
— Берите его, — скомандовал Данилов. — Все.
На площади автоматчики обыскивали сдавшихся бандитов.
Данилов (окончание)
Поезд подходил к Москве утром. Четверо суток тащился он от Минска. Четверо суток Данилов спал, просыпался на несколько минут и засыпал снова. Перед Москвой он побрился, почистил сапоги и вышел на площадку. Он уехал раньше. Сотрудники его группы остались в Белоруссии готовить документацию, а его срочно вызвали в Москву.
Данилов стоял в тамбуре и неотрывно глядел в окно. Поезд, протяжно гудя, летел мимо заколоченных дач. С минуты на минуту должна была начаться Москва.
И она началась с закопченных кирпичных домов, потом потянулись бесконечные пакгаузы и железнодорожные мастерские. Наконец побежала мимо платформа Беговая, и поезд, тяжело отдуваясь, начал тормозить у перрона.
Данилов спрыгнул и пошел к выходу. Над вокзалом репродукторы разносили голос Левитана:
"Передаем приказ Верховного Главнокомандующего по войскам Советской Армии и Военно-Морского Флота.
Войска 1-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза Жукова, при содействии войск 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Конева после упорных уличных боев завершили разгром берлинской группы немецких войск и сегодня, 2 мая, полностью овладели столицей Германии городом Берлином — центром немецкого империализма и очагом немецкой агрессии".
«Конец! — подумал Данилов. — Вот он, конец войны».

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30