Указательным пальцем Уолли чертил на пластиковой поверхности стола липкие круги. Он делал это с преувеличенным отвращением и явно без всякого интереса.
– А сам ты войти не мог. Правда ведь?
Левой рукой Уолли достал из-за пазухи несколько входных жетонов и выложил их на стол.
– Ты был сегодня утром возле родника?
Уолли пронзительно вскрикнул.
– Ничего не выйдет, – предупредила Дженни. – Теперь от него больше ничего не добиться. Он звереет. Может случиться приступ. Не надо. Прошу вас.
– Хорошо, – уступил Аллейн. – Пусть ест свое мороженое.
– Успокойся, Уолли. Все в порядке. – Дженни погладила его по руке. – Видишь, все в порядке.
Он недоверчиво покосился на нее и тут же давно знакомым жестом протянул свои руки.
– Только не это! – прошептала Дженни. – Уолли, не показывай мне свои руки.
2
Уолли прикончил очередную порцию, и они вышли из чайной во внутренний двор. Аллейн внимательно приглядывался к застиранному белью, вывешенному на проволоке. По двору расхаживала растрепанная женщина. Она окинула вошедших затуманенным взором.
– Служебное, – с трудом выговорила она. – Вы не имеете права сюда входить.
– Извините, миссис Триэрн, – сказала Дженни. – Мы заблудились.
Из-за их спин появился Триэрн.
– Молчи, женщина, – велел он жене, взял ее руку и подтолкнул в сторону дома.
– Вот калитка, – буркнул он Аллейну. – Сюда.
Аллейн подошел к проволоке, на которой сушилось белье. С колышка свисал свободный конец со свежим срезом.
– Не могли бы вы одолжить мне с ярд вот такой проволоки? – спросил он Триэрна. – У меня бампер на машине отлетает.
– Нету лишней. Самому нужно. Все равно она старая и вам не сгодится. Вот калитка.
Они вышли.
– Вы думаете, это та самая проволока, из которой сделали ловушку? – поинтересовался Кумб.
– Безусловно. Но я подозреваю, что здесь такой пользуются все. Она старая, но откусили от нее недавно. Ловушка сохранилась?
– Да.
– На чем она крепилась?
– На железных кольях. Такие используют здесь для просушки сетей.
Пэтрик с безразличным видом сидел в ялике.
– Это было так любезно с вашей стороны, – сказал Аллейн Дженни на прощание. – Я вам больше чем обязан.
– Я чувствовала себя ужасно. Мистер Аллейн, он не способен отвечать за свои поступки. Вы видели, что он из себя представляет.
– Вы думаете, это он в тот вечер швырял камнями в мисс Эмили?
– Да, – со страданьем в голосе ответила девушка.
– Я тоже так думаю.
– Но больше он ничего не делал. Я в этом убеждена.
– Возможно, вы правы. Кстати, буду благодарен, если все это останется между нами. Идет?
– Да, – не сразу ответила она. – Конечно, если вы просите.
– Да, вот еще что: у вас нет никаких предположений насчет того, кто была эта Зеленая Дама?
У Дженни был растерянный вид.
– Нет. Никаких. Я как-то даже об этом забыла. Может, ее и вовсе не существовало?
– А что об по этому поводу говорит юный Триэрн?
Дженни поморщилась:
– Только то, что она была очень красива и ее волосы блестели под солнцем. И будто она сказала, что все его бородавки исчезнут.
– А сам он мог такое сочинить?
– Не думаю. Но главное в том, что этот мальчик необычайно правдив. Он никогда не лжет. Никогда.
– Это очень ценное качество и редкое. А теперь идите и успокойте вашего воздыхателя.
– Ни за что на свете. Сам успокоится, – весело сказала Дженни, и Аллейн понял по ее тону, что она вовсе не сердится на Пэтрика. Он смотрел, как девушка садилась в ялик, и тот отчалил от берега и поплыл в открытое море. Дженни помахала Аллейну рукой. Ее каштановые волосы блестели на солнце.
– Славная девчонка, – отметил Кумб. – Добились чего от парнишки?
– Он, можно сказать, признался нам, что в тот вечер швырялся камнями в мисс Прайд и что его папаша велел ему держать язык за зубами. Говорит только, будто видел, как мисс Прайд ушла, а через некоторое время вернулась. Но, судя по всему, это уже была не она, а мисс Кост.
– Вот видите! – удовлетворенно воскликнул Кумб.
– Как вы помните, доктор Мэйн видел Уолли бегущим по дороге в сторону родника. Было примерно без двадцати пяти восемь. Мисс Прайд видела его тоже приблизительно в это же время. В гостиницу мисс Прайд возвратилась без пяти восемь. С мисс Кост она по дороге не встретилась. Семичасовая служба окончилась, скажем, без десяти восемь – это мы точно выясним у священника, – выходит, около восьми часов мисс Кост была только у насыпи…
– А мисс Прайд к тому времени уже была в гостинице, – добавил Кумб.
– Примерно в четверть девятого мисс Кост дошла до родника, а я обнаружил ее тело в десять минут десятого.
– Между половиной восьмого и четвертью девятого у парнишки было более чем достаточно времени, чтобы войти за ограждение и спрятаться за валуном.
– А зачем? Он ведь видел, как мисс Прайд уходила. С чего бы он стал ждать, когда она вернется?
– Ну, просто оттого, что он туп как ложка.
– Значит, по глупости? Но пригласи мы его в свидетели, и мы будем выглядеть не умнее. Если даже парень и замешан в чем-то, доказать это мы сможем только лишь при помощи фактов. К примеру, таких, как четкие отпечатки его подошв за валуном.
– Вы ведь видели землю. Настоящее месиво. Как будто… Теперь, когда я вспоминаю, мне кажется, будто там специально постарались.
– Вы правы. За валуном и там, откуда отломили камень. Вы заметили, что с краю лежит плоский голыш с грязным ребром? Им и могли уничтожить следы.
Аллейн взглянул на часы. Было двенадцать. Он предложил Кумбу вернуться в деревню и навестить священника. Начался прилив, и им пришлось воспользоваться шлюпкой. У мола стояла машина Аллейна. В багажнике лежал его чемодан. Если бы не это убийство, он бы уже был на полпути к Трой.
Дом священника находился между небольшой церквушкой в норманнском стиле и лечебницей доктора Мэйна – опрятный домик в позднегеоргианском стиле.
– Когда-то здесь был бедный приход, – пояснил Кумб, – но при том обороте, какой приняли события за последние два года, дела подокрепли. Прежде всего, священнику повысили жалование. Большинство понимает, что своим нынешним благосостоянием они обязаны святой родниковой водичке, и поэтому на пожертвование не скупятся. Вы бы удивились, узнав, какие суммы отваливают в реставрационный фонд церкви.
Миссис Кастерс пропалывала грядки перед домом. На ней было зеленое льняное платье, светло-пепельные волосы густым ореолом окружали ее голову. Она энергично пожала Аллейну руку, сказав при этом, что догадывается о цели визита и что ее муж пребывает в страшном смятении.
– Он у себя в кабинете, – указала она на одно из окон второго этажа.
– Мне бы хотелось, если можно, побеседовать и с вами, – проговорил Аллейн. – Мы пытаемся установить, где побывала утром мисс Кост.
– О господи! Да, да, понимаю.
Она подтвердила рассказ доктора Мэйна. Мисс Кост присутствовала на семичасовой службе, и они с ней встретились у ворот.
– Бедняжка была очень расстроена из-за моего ожерелья, – пояснила миссис Кастерс.
– Вашего ожерелья?
– Да. Хотя оно на самом деле старое и камни не драгоценные. Я не хотела его давать, но она так просила, потому что ожерелье сверкает на солнце. И вот, ее распрекрасная Сисси ухитрилась уронить его при первом же раскате грома. Я сказала, что ожерелье можно поискать потом или же послать за ним ту же Сисси. Но нет, бедняга хотела найти его сама. Она была такая, как говорится, суетливая. Вечно куда-то спешила… Мне хотелось зайти в церковь и помолиться. К тому же на улице лило как из ведра. А мисс Кост увидела доктора Мэйна и загорелась любопытством, неужто миссис Трэтевей и на этот раз разрешилась близнецами. После службы я видела, как она первая ринулась под дождь. Ужас, а? Эйдриен! Можно тебя на минутку?
– Иду.
Священник, облаченный в сутану, появился на крыльце. Он радушно поздоровался с Аллейном, сказал, что жители Порткарроу счастливы, что он очутился здесь в такую минуту, потом замкнулся и посерьезнел.
– Мне трудно поверить, что в наших краях могло случиться такое, – сказал он. – Я в полном смятении.
Как установил Аллейн, первая служба закончилась примерно без четверти восемь.
– Я думал, будет много прихожан – ведь на острове столько гостей. Но, очевидно, помешал ливень, и поэтому пришло всего шесть человек. Вот на девятичасовой службе людей было много.
– А вы хорошо знали мисс Кост?
– Да. – Священник слегка смутился. – Она была моей прихожанкой. Нашу дружбу с мисс Кост, как мне кажется, несколько сковывало расхождение во взглядах на родник. – Он обменялся взглядом с женой. – Я не мог разделять, а следовательно, и поддерживать ее, как мне кажется, довольно-таки смелые заявления. На мой взгляд, это вульгарно. – И священник обстоятельно изложил все, что он думает о местных чудесах и роднике.
– Вы видели ее после службы? – спросил Аллейн, когда словесный поток иссяк.
Супруги одновременно сказали «да».
– Я принадлежу к числу тех слуг господних, которые считают своим долгом проводить прихожан, – пояснил священник. – Но когда я вышел на крыльцо, мисс Кост там уже не было. Она шла по тропинке в сторону родника. У нее было какое-то дело, касающееся ожерелья моей жены. Верно, Далси?
– Да, дорогой. Я уже говорила мистеру Аллейну.
– Ожерелье у нас, миссис Кастерс, и мы его скоро вам вернем.
– О господи! Да я… я…
Аллейн поинтересовался, присутствовал ли на первой службе кто-нибудь из островитян. Оказалось – никого. Несколько человек пришли на девятичасовую.
– И Бэрримор в том числе?
Бэрриморов, как выяснилось, не было.
Наступившее молчание красноречиво свидетельствовало о том, что отсутствие на службе Бэрримора – вполне обычное явление.
– Но ведь одно время, Эйдриен, Маргарет ходила в церковь довольно регулярно, – сказала миссис Кастерс, как бы оправдывая ее. – До случая с бородавками Уолли. Помнишь?
– Это к делу не относится, Далси.
– Конечно же нет, дорогой. А Пэтрик и прекрасная Дженни, как ты помнишь, присутствовали на вечерней службе.
– Помню, помню, – кивнул ее муж.
– Бедняжка. Они, наверное, ужасно расстроены. Такой удар для всех…
– А для Бэрримора к тому же еще и крупные финансовые неприятности, – заметил Аллейн. – Такое происшествие непременно скажется на его делах.
Священник и его жена в смущении переглянулись.
– Ну… – одновременно начали оба и замолчали.
– Я, по крайней мере, считал, что «Мальчик и омар» принадлежит ему, разве нет? – Аллейн обвел всех вопросительным взглядом.
– Земля принадлежит мисс Прайд, – пояснил Кумб. – Но я слышал, будто они вложили в гостиницу буквально все.
– Она вложила, – решительно возразила миссис Кастерс. – Это были деньги Маргарет. Правда ведь, Эйдриен?
– Дорогая, я не знаю. Как бы там ни было…
– Разумеется, дорогой. – Миссис Кастерс покраснела. – О господи! – воскликнула она, опустив глаза. – Я ведь вся в грязи. Пойду переоденусь. Ну и вид у меня! Да еще в воскресное утро.
– Ты, дорогая, сливаешься с зеленью, точно лесная нимфа.
– Эйдриен, ты просто невыносим!
– Итак, между первой и второй службами получается перерыв примерно в час с четвертью, – прикинул Аллейн.
– Сегодня утром – да, – кивнул священник. – Из-за дождя, как вы понимаете…
– А как вам удается успеть приготовить завтрак? – спросил Аллейн у миссис Кастерс.
– Ну, обычно у меня всегда хватает времени на то, чтобы сварить яйцо. А сегодня утром у нас было больше часа. То есть у меня. Эйдриен должен был навестить бедного мистера Томаса. Боюсь, он долго не протянет, – добавила миссис Кастерс, обращаясь к Кумбу.
– Значит, утром вы остались одна. Когда вы узнали о трагедии?
– Перед заутреней. В половине одиннадцатого. Люди видели «скорую помощь» и носилки. А Эйдриен встретил сержанта Пендера и… и все от него узнал.
– Так, значит, это правда? – неожиданно спросил священник. – Правда, что это… злодеяние?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25