А был ли мальчик? Или «агенты» были лишь официальными контактами, каких у разведки пруд пруди? Скорее всего Судоплатов пошел на поводу у американских издателей, жаждущих сенсации.
В 1948 году Судоплатов выехал в Прагу вместе с отрядом особого назначения. Через бывшего резидента ОГПУ в Праге он должен был предъявить Бенешу расписку на 10 000 фунтов, подписанную его секретарем во время ареста Бенеша в Лондоне, организованного нашей разведкой после мюнхенского сговора в 1938 году. Бенешу следовало предложить мирно уступить власть коммунистическому правительству Готвальда, в противном случае расписка, а также материалы об участии Бенеша в политическом перевороте в Югославии накануне войны будут опубликованы. Операция прошла успешно, Бенеш сдался без боя.
Судоплатов признается, что на его счету организация четырех убийств на территории СССР (естественно, с санкции Сталина и его соратников, эти убийства ему и инкриминировали в суде): это украинский националист Шуйский и униатский священник Ромжа, убрать этих людей в 1946 году было несложно, ибо оба лечились в больницах, и оставалось лишь подбросить соответствующее «лекарство», изготовленное в спецлаборатории, экспериментирующей с ядами над людьми, приговоренными к смерти. (Судоплатов отвергает утверждение, что он курировал эту лабораторию.)
Кроме того, в 1947 году по указанию Судоплатова в Ульяновске был ликвидирован польский инженер Самет, работавший на секретном объекте и вынашивавший план побега за границу. Шеф «лаборатории ядов», медицинское светило Майроновский, просто вколол ему дозу во время медицинского обследования в Ульяновске. Четвертой и последней жертвой произвола (Судоплатов постоянно отмечает, что он лишь выполнял указания Сталина и других членов КП(б)) был американец Исаак Оггинс, работавший как агент НКВД в Китае и на Дальнем Востоке.
Жена Оггинса, тоже закордонный агент НКВД, после того как мужа посадили в тюрьму в СССР, уехала в США, стала сотрудничать с ФБР и начала кампанию за вызволение мужа. Опасаясь скандала, решили и это дело по-келейному: сделали Оггинсу укольчик по примеру других. Вряд ли Судоплатов раскрывает всю картину послевоенного террора и внутри страны, и за границей. Он чувствовал себя на вершине славы – один из мощных мужей тайной полиции.
Однако рано или поздно за все приходится платить: уже в 1951 году с началом «дела врачей» были арестованы многие руководители органов (евреи по национальности), обвиненные в «сионизме», смерть Сталина повлекла новую вспышку борьбы за власть, затем – расстрел Берия и аресты его приближенных, в том числе и Судоплатова. Произошло это 12 августа 1953 года (ему было 46 лет) – дальше начнется черная, а возможно, и самая светлая, искупительная часть жизни Павла Анатольевича, его хождение по мукам. Допросы на всех уровнях, следователи и прокуроры, чутким носом улавливавшие политическую конъюнктуру обвинения в попытках вместе с Берия заключить сепаратный мир с Гитлером и участии в «заговоре Берия» против партии и так далее, и тому подобное. Бутырка, Лефортово, Владимирская тюрьма.
По иронии судьбы, в последней подобралась приятная компания: бывший министр иностранных дел Латвии Мунтерс, вывезенный оттуда в 1940 году (вначале Судоплатов устроил его преподавателем в Воронежский университет, но недолго ему пришлось здравствовать на ниве просвещения), бывший заместитель председателя Думы В. Шульгин, захваченный в 1945 году в Белграде: сын Сталина Василий, устраивавший скандалы и требовавший его выпустить, а также шеф «лаборатории по ядам» Майроновский, милый человек.
Вскоре круг пополнился старым другом и соратником Эйтингоном, многими другими чекистами. Так прошли в тюрьме 15 лет – «расплата за ошибки, она ведь тоже труд».
21 августа 1968 года (роковая дата) Судоплатов обрел свободу и занялся литературной деятельностью под псевдонимом Андреев. Опубликовав три книги, получил право на пенсию как литератор (130 рублей в месяц) и был доволен гонорарами, более того, все больше увлекался писательством, пытаясь утвердить себя. Сначала по совету друзей и не требовал реабилитации, однако к концу 70-х уже начал обращаться во все инстанции. Но колеса нашей бюрократической телеги всегда двигались еле-еле, а мысли чиновников не поспевали за свежими поветриями, отнюдь не случайно, что реабилитация прошла лишь в 1992 году.
К чекистам и вообще к тайной полиции в любом обществе особое отношение: их не любят и всегда мерят специальной меркой, и обычно судят по гамбургскому счету. Политикам удобно отыгрываться на тайной полиции, замазав грехи собственные. Так после Сталина спокойно жили – не тужили партийцы-сталинисты из его антуража вроде Суслова, да и члены хрущевского, а потом брежневского Политбюро, определявшие и санкционировавшие все репрессии органов, никогда плохо себя не чувствовали и не чувствуют. Писателям и журналистам (не будем зря трепать их имена, глупо требовать героизма в условиях рабства) прощают участие в политическом оглуплении страны, хотя слово может принести не меньше зла, чем репрессии. Наверное, хорошо, что возмездие не настигает всех.
Что же, Судоплатов, наверное, искупил свою вину в тюрьме, подвел итоги своей жизни в мемуарах. Жаль, что в них не видно его души. Она заслонена пестрым и зачастую неточным хаосом событий, известных из западных книг о КГБ.
Необычное это было поколение: они легко шли на смерть, но боялись сказать лишнее слово, они умели неукоснительно подчиняться и выполнять приказы, но страх, взлелеянный в период сталинщины, совершенно лишил большинство их мыслить свободно (впрочем, это не только их беда), они отталкивали своим фанатизмом или догматизмом, но подкупали бескорыстием – большинство жили скудно, тех, кто стремился к комфорту, зачастую карали как «морально разложившихся», помнится, все ахали от ужаса, когда прошел слух, что у Абакумова после ареста нашли целых шесть костюмов.
У Гудзенко есть строчки: «Нас не надо жалеть, ведь и мы никого не жалели». Не жалели ни врагов, ни друзей.
Судоплатов и его соратники – это строители великой державы, крепости на костях, они – хранители ее мощи, палачи и мученики в одном лице…
Мы все еще по инерции размахиваем руками по поводу ужасного сталинского прошлого, а уже давно у наших границ льется и льется кровь, словно собираясь нас захлестнуть, и гуляет террор по стране, и терзают сердце выстрелы из октября 1993 года, и десятки безгласных трупов, и вдруг кажется, что ни мир, ни страна, ни человек совершенно не изменились, что история фатально и жутко повторяет себя, и кровь вокруг, кровь и порох, и нет этому ни конца ни края.
Уроки прошлого? Смешно.
(М. Любимов. // Совершенно секретно. – 1994. – №6)
«Убей моего мужа!»
Памела Смарт молода, красива и честолюбива. Жила в маленьком городке Дерри, штат Нью-Хэмп-шир, на восточном побережье Америки. И не находила себе места. Карьера учителя ее не привлекала, семейная жизнь оказалась монотонной и тоскливой, и она пыталась найти разнообразие в любовной связи с молоденьким парнишкой.
Патрульный полицейский Джеральд Скаччиа получил срочный вызов. В тот вечер он, как обычно, занимался пьяницами и лихачами, а диспетчер отправил его на окраину города, сказав что-то насчет обнаруженного трупа мужчины.
Полицейский застал рыдающую Памелу Смарт на крыльце соседнего дома. В истерике она показывала на открытую дверь собственного дома и повторяла: «Он там… Мой муж там…» Освещая путь фонариком, Скаччиа вошел в дом и увидел в холле лежащего лицом вниз мужчину. Он перевернул тело, собираясь осмотреть труп, как вдруг заметил небольшое отверстие у виска. Это был след пули. Стреляли в упор из револьвера.
Соседи дружно выражали сочувствие молодой вдове, и друзья старались утешить несчастную женщину, потерявшую мужа незадолго до первой годовщины их свадьбы.
Памелу вызвали в полицию, где она объяснила, что в тот вечер была на школьном собрании. В Дерри она и ее муж Грег приехали несколько месяцев назад. Он работал страховым агентом. Нет, она не знает, кому и зачем понадобилось убивать ее мужа. Но детектив, проводивший допрос, заявил: «Было что-то странное в ее поведении. Мир ее рухнул, а она, ну… выглядела слишком спокойной. Мне показалось это несколько жутковатым. Назовите это профессиональной интуицией, но не было ничего конкретного что в тот момент вызвало бы подозрения».
Расследование проводил капитан Лорин Джексон. Как и детектив, он тоже был поражен очевидным спокойствием вдовы. Да и в картине убийства ее мужа оказались детали, которые не вписывались в рассказ Памелы. Кроме того, ничто не подтверждало ее версию о краже со взломом. Кольцо с бриллиантом осталось на руке убитого. Денег в бумажнике не было, но все кредитные карточки оказались на месте.
Через четыре дня после убийства детектив из бригады по расследованию Дэн Пелетьер принял анонимный телефонный звонок. Звонившая женщина утверждала, что полиция должна допросить несовершеннолетнюю Сесилию Пирс. Именно ей Памела якобы говорила о своем намерении убить Грега. Детектив вспомнил о списке, составленном Памелой, где она перечислила людей, которые бывали в ее доме в течение месяца перед убийством. В этом списке было имя и Сесилии Пирс. Многие молодые люди посещали школьную учительницу дома. Одним из них был Билли Флинн. Билли, когда он познакомился с учительницей Памелой Смарт, было пятнадцать лет.
Памела приехала в среднюю школу Виннакуннета, чтобы организовать серию лекций о вреде наркотиков и алкоголя. Школьная подруга Билли рассказала, что когда он впервые увидел Памелу, то повернулся и сказал: «Я влюбился…» Все замечали, что Памела охотно флиртует с учениками. И, как выяснила полиция, Билли Флинну она отдавала явное предпочтение.
Сесилия Пирс тоже сблизилась с Памелой. Ей нравилось, что двадцати двух летняя женщина не считает ее ребенком, как мать и другие учителя. Сесилия участвовала вместе с Памелой в подготовке лекций о вреде наркотиков и алкоголя. Очень скоро она начала доверять старшей подруге, взрослой женщине, свои девичьи проблемы. Несомненно, Памела знала, как завоевать симпатии учеников-подростков.
Юноша навсегда запомнил свой первый сексуальный опыт. Он пришел к взрослой женщине, когда ее мужа не было дома. Она поставила на видеомагнитофон весьма откровенный фильм с Ким Бэсинджер в главной роли. Потом повела Билли в спальню и там изобразила сцену стриптиза из фильма. Сексом они занимались под музыку «Черное и голубое» Вэна Халена. Потом, опять копируя сцену из фильма, Билли ласкал Пэм кубиками льда, перед тем как снова заняться любовью.
Позже Билли скажет: «Я испытал что-то вроде шока. Не каждый день подросток проделывает такое со взрослой женщиной, которая говорит, что он ей нравится. Я был ослеплен. Я был влюблен в нее».
Они занимались любовью в ее машине, в доме, в школьном здании. Поскольку Билли тоже был занят в ее работе по борьбе с наркотиками и алкоголем, он мог пропускать школьные занятия. Они проводили много времени вместе. Памела подарила ему свои более чем откровенные фотографии в бикини. В молодом человеке, еще мальчишке, стало расти чувство ревности и ненависти к ее мужу. Памела рассказывала ему о Греге как о злодее, который сделал ее несчастной, обманывал и оскорблял. Она хотела бы избавиться от него… Например, убить… Очень скоро идея убийства засела в голове мальчишки. А Памела твердила ему, что если она будет свободна, то сможет остаться с ним, с Билли Флинном, навсегда.
Памела Смарт подталкивала к убийству мужа не только Билли Флинна. Она обрабатывала и Сесилию Пирс, взращивая в девочке ненависть к Грегу.
Билли рассказал в полиции, что именно Пэм предложила обставить убийство так, чтобы это было похоже на кражу со взломом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68