А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 


С неожиданной для себя ловкостью и силой я вспрыгнул на Фанданго. Двинувшись вперед, повел второе животное за собой. Стоило нам выбраться из конюшни, как Фанданго сразу же почуяла поблизости огонь. Я пустил ее вокруг усадьбы, и она поскакала во весь опор, так взбрыкивая, что у меня стучали зубы. Обогнув усадьбу, мы помчались по главной дороге прочь от Мейзвуда. Я изо всех сил сжал поводья второй лошади: та, впрочем, ни на шаг не отставала.
Затем я попытался управлять трензелем, а в конце концов, схватившись рукой за седельную луку, вдруг непонятно почему вспомнил кличку второй лошади: ее звали Тайна – вполне подходит для Холмса. О Мать небесная, взмолился я, доеду ли я когда-нибудь до него.
Неожиданно на моем пути возникло препятствие: как всегда по ночам, белые ворота были закрыты. Отважная Фанданго и рядом с ней Тайна мчались слишком быстро, чтобы вовремя остановиться: поводья я выпустил, а если бы и держал, у меня все равно не хватило бы сил справиться с обеими.
Не слишком высокие белые ворота казались мне просто громадными. В отблесках луны белые доски, казалось, мерцали призрачным светом. Подумать только: я, посвятивший всю свою жизнь спасанию людей, погибну с переломленной шеей или с вонзившимся мне в тело острым концом доски! Вряд ли моя бедная мать, царствие ей небесное, могла когда-нибудь вообразить, что я паду, как один из тех злосчастных кавалеристов, которым не удалось пережить отчаянную атаку в Крыму.
Ворота были уже совсем рядом. Все еще держась одной рукой за седельную луку, а другой сжимая поводья второй кобылы, я инстинктивно пригнулся, как это делают охотники, в погоне за неуловимой лисой перемахивая через каменную стену. Цокот копыт вдруг смолк, и на какое-то мгновение я оказался в воздухе, как бы осуществляя своим полетом древнюю мечту человечества. Все это время, пока две великолепные лошади, вытянув ноги, летели над барьером, я чувствовал себя совершенно невесомым. Вероятно, зрелище было изумительным, мне самому, однако, посмотреть не довелось, ибо я закрыл глаза и еще крепче вцепился в луку, не имея даже времени помолиться за спасение своей драгоценной души.
В следующий момент мы тяжело приземлились на дорогу. Ноги у меня выскользнули из стремян, и я чудом удержался в седле.
Перескочив через препятствие, в видимом облегчении Фанданго замедлила свой бег, я сумел поймать развевающиеся по воздуху поводья. Откинувшись назад, я все же натянул их, и Фанданго, а затем и Тайна значительно сбавили скорость. И тут меня окликнули:
– Эй, Ватсон!
В полутьме на обочине стоял Холмс и махал белым платком. Я был так поражен, услышав его голос, так изумлен тем, что остался жив, что почувствовал вдруг невероятный прилив сил. Левой рукой, которая мгновение назад буквально отваливалась, я перебросил поводья направо, нагнулся сам, плотно прижав Фанданго к Тайне и остановил обеих лошадей рядом с Холмсом.
Великий сыщик подхватил выпущенные мной поводья, остановил Тайну за трензель, точно также он поступил и с Фанданго, все это время не сводя с меня изумленного взгляда. Взмыленные лошади тяжело дышали, котелок-дерби у меня на голове съехал набок. Отклонись я чуть в сторону, и свалился бы с седла, как мешок с мукой. Момент был напряженным, ситуация критической, но Холмс все еще глазел на меня так, будто перед ним вдруг открылись неведомые перспективы. Я не раз писал, что мой близкий друг наделен редкой способностью одним взглядом оценивать обстановку, в один миг представлять себе происшедшее, но на этот раз он пребывал в необычной для него растерянности.
– Ватсон, дорогой, глядя на вас, я едва не лишился дара речи. Ворота в добрых пять футов вышиной вы преодолели, как казак, на полном скаку. Да еще с двумя лошадьми. Если бы Дитс дал вам рысака, я поставил бы на вас, дорогой друг.
Я вытаращил глаза от таких слов, но глубокая убежденность и обеспокоенность сыщика помогли мне сохранить равновесие. Ни к чему было разрушать пусть и ошибочный образ, создавшийся у добрейшего и милейшего человека. Я махнул рукой в сторону усадьбы.
– Холмс, Мейзвуд горит, там пожар.
– Горят всего лишь несколько снопов, старина, – ответил Холмс, вскакивая на Тайну. – Недалеко от конюшни, где находятся рысаки, чтобы создать угрожающую ситуацию, но Дитс со слугами без труда справятся с этим. Поехали посмотрим, к чему приведет наш отвлекающий маневр.
Сыщик повернул Тайну к деревьям, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Низко наклонившись, продираясь сквозь ветви, мы выехали на опушку, видимо, заранее присмотренную Холмсом. Отсюда открывался великолепный вид на усадьбу. Пожар еще не прекратился, его все еще тушили. Буквально через миг перед домом откуда ни возьмись появились четыре фигуры. В воздухе, поблескивая, взвились какие-то металлические предметы и зацепились за каменную балюстраду наверху.
– Мое предположение о «кошках» было недалеко от истины, – шепнул Холмс, когда таинственные фигурки, работая руками и ногами, стали взбираться но натянутым тросам.
– Какова их цель. Холмс?
– Посмотрите на балкон. Что вы там видите?
– Пять застекленных дверей…
– Достаточно. Лишнее доказательство того, что можно смотреть, но не видеть. Этот американец По излагает довольно здравую мысль в своем рассказе «Похищенное письмо».
– Холмс, что вы…
– Помните картинную галерею, откуда мы выходили на балкон? Что представляется вашему воображению, Ватсон?
– Мы увидели четыре стеклянные двери… – И вдруг меня осенило: – Четыре двери. Но сейчас мы видим пять.
– Пятая – потайная. До нее-то они как раз и добираются. Через мгновение они вскроют тайный ход.
Забравшиеся на балкон делали именно то, о чем сказал мой друг. Сгрудившись вокруг пятого проема, они на какое-то время прекратили свою лихорадочную деятельность, что позволило мне выразить свое негодование, горячий протест.
– Вероятно, эта дверь ведет в тайный чулан, Холмс, но почему ее не заделали?
– Потому что кто-нибудь, разглядывая фасад, обратил бы внимание на расстояние между последней дверью и окнами. И наверняка заинтересовался бы, что находится в этом наглухо заделанном промежутке. Но сейчас вы увидите лишь красивый, пропорциональной формы фасад и не станете считать оконные и дверные проемы. Изнутри же все выглядит совершенно иначе. Вы не можете представить себе местоположение вашей комнаты среди других смежных.
– Но ведь мы же выходили на балкон?
– И не заметили ничего необычного. Вы любовались окрестностями. Двери были за вашей спиной и вы их, естественно, не считали. Кстати, вы прошли мимо фальшивой двери, не подумав, что это вход в потайной чулан, где должны храниться сокровища, привезенные капитаном Сполдингом из его экспедиций.
– Но вы-то заметили.
– Да, Ватсон, я развил в себе способность не только смотреть, но и видеть. Ого, они ее взломали.
Двое из находившихся на балконе нырнули в дверь. Третий занял наблюдательный посту стеклянных дверей. Последний встал так, чтобы можно было следить за пожаром, очевидно, находясь на стреме. Уверенные, что их присутствие не замечено, а для обитателей дома оно и в самом деле оставалось незамеченным, грабители подошли к балюстраде. Сняв «кошки», они пропустили их под перилами и спустили на землю. В точности так, как несколько дней назад описывал Холмс.
Я крепко сжал поводья и вздернул голову Фанданго, как бы готовясь к атаке.
– Этого-то Дитс и опасался! Незваные гости обнаружили тайник. Надо остановить их, Холмс.
Худая, жилистая рука сыщика легла мне на плечо, Холмс удержал меня.
– Погодите, Ватсон. Мы все так тщательно распланировали не для того, чтобы остановить их. Надо посмотреть, что они сделают.
– Сделают?! Но ведь они ищут меч. Вы, разумеется, были правы. Если не вмешаться, они его похитят.
– Это будет не так-то легко, мой добрый друг.
В глубине чулана показались отблески света.
– Гиллиган и Стайлс ждут на фоллонсбийской дороге, единственной прямой дороге в Лондон. – Холмс показал налево. – Вон там. Я думаю, китайцы пришли именно по ней.
– Так они китайцы? Интересно бы на них посмотреть.
Я вспомнил свои поездки вокруг Мейзвуда. К счастью, увиденное прекрасно запечатлелось у меня в памяти.
– Да, там находится довольно широкий проулок, идущий в направлении полумесяца, – сказал я, показывая налево назад. – Проулок разветвляется: одна дорога, огибая холм, ведет к литчфилдскому тракту, другая оканчивается у полустанка в долине. Есть еще и третья тропа вниз с холма, это самый кратчайший путь. Я обнаружил ее случайно.
– Вы молодец, Ватсон. Во времена минувшие вы могли бы стяжать похвалы такого кавалерийского гения конфедератов, как Джеб Стюарт. На полустанке, о котором вы упомянули, набирают составы для дальнейшей отправки в город. Я подозревал, что это ключевой пункт плана Китайца.
Его рассуждения были прерваны появлением взломщиков на балконе. Они что-то несли, хотя я не разобрал, что именно. Могу лишь сказать, что предмет был упакован. Холмс, видимо, тотчас потерял всякий интерес к лихой ночной атаке. Грабители тщательно закрыли взломанную дверь, стремясь, очевидно, чтобы кража была обнаружена как можно позднее. Холмс повернул Тайну налево. – Возьмите мою лошадь за хвост, Ватсон, и следуйте за мной, только очень тихо.
С некоторыми затруднениями я взял хвост Тайны в правую руку и, низко наклонившись над лукой, поехал вслед за Холмсом через лесок. Холмс, как известно, обладает превосходным ночным зрением, что не раз сослужило ему верную службу. Мне приходилось сидеть в довольно неудобной позе, но это, по крайней мере дважды, спасло меня от падения, ведь я легко мог зацепиться за сучья.
Лавируя между деревьями. Холмс наконец остановился. Я услышал предостерегающее «ш-ш-ш», и он соскочил с лошади. Передав мне поводья Тайны, он углубился в кромешную тьму, ибо сквозь густые ветви деревьев не проникал бледный свет луны. Сердце мое бешено колотилось от страха. Возвратился Холмс и перехватил поводья своей лошади. Теперь я смутно различал его силуэт. Он одобряюще потрепал Тайну по морде, взял Фанданго за трензель и, по-моему, повел лошадей в сторону Литчфилда, хотя, честно сказать, я уже потерял ориентировку.
Вскоре мы выехали из леска, постояли немного и сыщик спросил:
– Это тот путь, о котором вы говорили?
Здесь, на открытом месте, я внимательно осмотрел дорогу и кивнул:
– Эта дорога…
Я вдруг обрел уверенность. Видимо, как бывало уже не раз, сыграли роль свет и неплохая видимость.
– Сейчас я вам покажу.
Я тронул Фанданго. Холмс вскочил на свою лошадь и последовал за мной. Я надеялся отыскать дорогу по приметам, найденным еще накануне: все время приглядывался и все же проскочил нужный поворот. Впрочем, показавшиеся железные рельсы выявили мою ошибку, я вернулся назад к узкой тропе, по которой проезжал накануне. Блеск ястребиных глаз Холмса показал, что друг отметил мою способность неплохо ориентироваться.
– Отныне я буду звать вас «следопытом», Ватсон.
Тропинка оказалась такая узкая, что ехать по ней можно было лишь друг за другом, поэтому я не мог ответить, как мне хотелось бы, да и что бы я ответил? Двигаться по этой тропе ночью было совсем не то что днем, приходилось все время раздвигать ветки, чтобы они не стегали по лицу.
Наконец мы спустились на ровное место, перед нами замелькали тени товарных вагонов. Теперь слышался и типичный для полустанка лязг и грохот. Локомотив раздувал пары, по путям двигались люди, доносились какие-то обрывки фраз. Видимо, составлялся товарный поезд с сельскохозяйственной продукцией, который рано утром отправится в столицу. Мы с Холмсом держались в тени, более того, поскольку мы спустились по узкой извилистой тропинке с лесистого склона холма, никто не заметил нашего появления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36