А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Он не выпустил ее из объятий, но поднял голову и заглянул в ее мятежные глаза.
– Все еще бесишься? Почему ты не скажешь, в чем я провинился?
– Я никогда не бешусь, разве я похожа на человека, который сошел с ума?
– А, ясно, ты ушла потому, что не сходила по мне с ума.
– Райли, я не хочу играть в словесные игры, а даже если бы и хотела, сейчас не время. Ты что, забыл, что у меня полон дом гостей?
– Ты по-прежнему хранишь в заначке «эм-энд-эмс»?
– Что?!
В возгласе Брин смешались изумление и возмущение.
– Да ладно тебе, не притворяйся, будто не понимаешь, о чем я говорю, – поддел Райли. – Ты всегда прятала в кладовке маленькую корзиночку с орешками в шоколаде «эм-энд-эмс».
– Ничего подобного!
– Я знаю, почему ты это делала. – Райли рассмеялся и шутливо дернул ее за нос. – Ты же поклялась не есть шоколада, вот и не хотела, чтобы я знал, как ты тайком их таскаешь.
– Но ты тоже их таскал!
Брин густо покраснела, сообразив, что попалась в ловушку и во всем призналась.
Пока они разговаривали, Райли осматривал полки, заставленные консервными банками, пакетами с крупой и бутылками растительного масла. Найдя то, что искал, он испустил победный клич и протянул руку за корзиночкой конфет, спрятанной позади двух банок грейпфрутового сока. Открыв корзинку, он достал горошину «эм-энд-эмс» и бросил себе в рот, потом достал еще одну и, прежде чем Брин успела увернуться или отвести его руку, просунул конфету между ее губами.
– Почему ты никогда не говорил, что знаешь мою тайну?
– Ты же знала, что я знаю, разве нет? – мягко спросил Райли, улыбнувшись той самой подкупающей улыбкой, перед которой Брин никогда не могла устоять.
Она невольно улыбнулась в ответ:
– Да. Почему мы оба делали вид, что это тайна?
– Потому что так было интереснее. Зачем портить игру? – Озорные искорки в его глазах перешли в ровное голубое пламя. – В нашей жизни было много интересного, правда, Брин?
– Но и трудностей хватало.
– Они есть в каждой семье. Не думаю, что у нас их было больше, чем у других.
– Знаю, – тихо ответила Брин, опуская глаза. – Но это были мои проблемы, не твои.
– И ты решила страдать молча? Брин, почему ты не рассказала мне о своих проблемах тогда, раньше?
– Я не хочу об этом говорить.
Брин протянула руку за спину Райли и дернула ручку. Дверь не поддавалась, потому что Райли придерживал ее рукой, не позволяя открыть.
– Зато я хочу, черт возьми!
– Сейчас не время для таких разговоров.
– Время давно прошло. Черт побери, женщина, прошло семь месяцев! Я хочу знать, и немедленно, почему моя жена, моя возлюбленная ушла от меня!
Райли взорвался, что случалось с ним нередко. Его ярость могла привести в ужас операторов и инженеров, даже менеджеров телестудии, но Брин еще в самом начале их знакомства научилась не пасовать перед ним. И сейчас она тоже не собиралась отступать перед его гневом. Пусть Райли превосходил ее силой и ростом, но по воинственности Брин нисколько ему не уступала. Она с вызовом посмотрела ему в глаза.
– Я не собираюсь говорить на эту тему, это бесполезно и ни к чему хорошему не приведет.
– Ты хочешь сказать, что мы не в состоянии разрешить твои проблемы?
– Да, вроде того.
– Не верю!
– Поверь мне на слово.
– Здесь замешан другой мужчина? Говори, в этом все дело?
– Нет.
– Тогда в чем же? Какая еще проблема может быть настолько безнадежно неразрешимой, что мы не в состоянии вместе справиться с ней?
– Райли, ты ошибаешься.
– Это Эйбел Уинн?
– Что-что?
– Ты ушла от меня к Эйбелу Уинну? Бросила меня, чтобы спать с ним?
Брин залепила ему пощечину. Залепила со всего маху. Это был первый случай, когда один из них поднял руку на другого. Брин в ужасе смотрела, как на щеке Райли проступает отпечаток ее руки. «Неужели я действительно это сделала?» – мысленно ужаснулась она. Она бы, наверное, не поверила, если бы рука не горела так, словно в нее вонзаются тысячи булавок. И теперь она с ужасом ожидала ответной реакции Райли.
Но Райли, вместо того чтобы прийти в ярость, улыбнулся. Он испытал неимоверное облегчение: реакция Брин показала, что его обвинения несправедливы. То, чего он боялся больше всего на свете, не подтвердилось: Брин не полюбила другого. Собираясь сегодня к ней, Райли был готов на все, чтобы ее вернуть, пойти на любые компромиссы, залечить любые раны. Но если бы она полюбила другого мужчину, тем более такого влиятельного и богатого, как Уинн, у него бы не было никаких шансов.
Улыбка Райли заставила Брин вмиг позабыть все страхи и подлила масла в огонь ее гнева.
– Как ты смеешь говорить такое? – яростно прошипела она. – Я была тебе верна. Неужели тебе могло прийти в голову… У-ух!
Брин рванула ручку двери, и на этот раз Райли не стал ей препятствовать. Однако он и не думал оставлять ее в покое. Когда Брин вышла из кладовки, он последовал за ней, отставая на каких-нибудь полшага.
– В гневе ты всегда была восхитительна, – поддразнил он. – Помнишь, в день, когда мы познакомились, ты была похожа на фурию.
– Нет.
Райли схватил ее за плечи и рывком повернул к себе лицом. Брин оказалась слишком близко к нему; голова ее запрокинулась, грудь прижалась к его груди.
– Черта с два «нет»! – прорычал Райли.
А в следующее мгновение он звонко поцеловал ее.
– Честное слово, ребята, всякий раз, когда я застаю вас одних, вы приводите меня в изумление, – протянул стоящий в дверях Стюарт. – Чем это вы все-таки занимаетесь?
Брин вырвалась из рук Райли и, оставив его объясняться со Стюартом, сбежала. Вернувшись в гостиную, она первым делом направилась к бару и быстро налила себе бокал белого вина. Выпив его чуть ли не залпом, Брин поспешила отойти от стойки, пока Райли не вернулся на свой пост.
Он просто невыносим! Брин молча вскипала от гнева. Его самомнение выходит за всякие рамки. А наглость… тут ей вообще не хватало слов. Только Райли могло прийти в голову преспокойненько заявиться к ней в дом после того, как они не виделись семь месяцев, запереть ее в кладовке и целовать так, как он целовал… даже не спросив предварительно: «Как поживаешь, Брин?»
Брин как ни в чем не бывало улыбалась гостям. Похоже, ее временного отсутствия никто не заметил. Кроме Эйбела. Встретившись с ним взглядом, Брин прочла в его глазах вопрос. Она вдруг засомневалась, все ли у нее в порядке с внешностью, не разлохматил ли ей Райли волосы, не помял ли платье? А губы, неужто они и впрямь так припухли и горят, как ей кажется? За считанные минуты, проведенные в кладовке, Райли сумел возбудить ее до лихорадочного состояния. Неужели то, что она чувствует, заметно окружающим?
Приклеив на лицо фальшивую улыбку, Брин присоединилась к ближайшей паре. Супруги оказались весьма общительными и тут же стали оживленно рассказывать ей о своей трехмесячной дочери. Но проблемы детского питания, смены подгузников и общения с педиатрами не могли отвлечь Брин от ее собственных раздумий. Мысли ее неумолимо возвращались к тому дню, о котором напомнил Райли. К дню их знакомства.
Это был ее первый день на новой работе, и вполне естественно, что Брин волновалась. Припарковав на отведенном ей месте машину, она направилась к служебному входу в студию. Проверив пропуск, охранник впустил ее в здание.
– Вам доверена очень ответственная работа, – предупредил ее менеджер по персоналу во время состоявшейся несколько дней назад беседы. – Хочу вас сразу предупредить, что с ним нелегко работать: артистический темперамент, ну, вы понимаете.
Еще бы ей не понять. Артистический темперамент! Это еще мягко сказано! Да у Джона Райли самая настоящая звездная болезнь, причем в тяжелой форме. Любому, кому приходится иметь дело с тираном, пораженным этим недугом, можно только посочувствовать.
Помнится, тогда она ответила весьма самонадеянно:
– Я уверена, что смогу работать с мистером Райли.
Менеджер лишь крякнул.
– Будем надеяться, – несколько скептически заметил он. – Вы не первая, кого мы пытаемся назначить продюсером ток-шоу «Утро с Джоном Райли», до вас на эту должность пробовались еще несколько человек: и мужчины, и женщины. К сожалению, пока нам не удалось найти человека, в котором сочетались бы нужные способности и личные качества, – Вы хотите сказать, что всех претендентов отпугнул ужасный характер мистера Райли? – Менеджер вскинул брови, изумленный ее прямотой. – Уверяю вас, от меня не так легко избавиться.
«Только бы мне не растерять эту уверенность», – думала Брин, шагая по длинному темному коридору, в котором чувствовался застоявшийся запах табачного дыма. Точно такие же коридоры были и на двух других телестудиях, где она работала раньше.
Еще не успев открыть тяжелую толстую дверь в студию, Брин услышала крики и плач. Она почувствовала себя Алисой, попавшей на безумное чаепитие, и одновременно почему-то укротителем, входящим в клетку со львом без хлыста. И в том и в другом случае шансов остаться целой и невредимой немного.
– Каким местом ты думала? Можешь не отвечать, позволь, я сам догадаюсь. – Догадка, высказанная Джоном Райли, которого Брин сразу узнала по голосу, прозвучала так непристойно, что Брин поморщилась. – Ты и раньше вела себя как безмозглая невежественная дура, но этот идиотизм уже ни в какие ворота не лезет! Надо же было так напортачить! – Он замолчал, чтобы перевести дух, и жестом, выдающим нетерпение, запустил пальцы в волосы.
Жертва словесной порки – девушка лет двадцати – стояла перед Райли, закрыв лицо руками, и громко рыдала, содрогаясь всем телом. Присутствующие члены съемочной группы реагировали на происходящее по-разному. Оператор стоял, небрежно положив руку на дорогую камеру, и с нескрываемым удовольствием наблюдал за разыгравшейся сценой с видом заинтересованного зрителя, даже забыв о прилипшей к губе сигарете. Какая-то девица в футболке, джинсах и кроссовках сидела, скрестив ноги по-турецки, прямо на бетонном полу и сосредоточенно жевала жвачку, время от времени надувая пузыри. Два молодых парня увлеченно листали номер «Пентхауса». Но больше всего Брин поразил мужчина, который ухитрялся спать, несмотря на шум, причем его стул стоял на двух ножках, а спинка упиралась в стену.
Райли расхаживал взад-вперед перед рыдающей девушкой, бросал на нее убийственные взгляды и время от времени отрывисто произносил не менее убийственные фразы. Слова вылетали как пули из автомата.
– Что мне теперь делать? Как ты себе это представляешь? Шоу должно быть записано на пленку, эфир завтра. Завтра! А меня окружают одни идиоты вроде тебя, которые даже не могут… – Он замолчал.
«Одно из двух, – подумала Брин, – либо ему не хватило воздуха, либо иссяк запас ругательств».
Его жертва воспользовалась паузой, чтобы вставить словечко:
– Сегодня должна выйти на работу новый продюсер, может, ей удастся ее усмирить.
– «Она, ей, ее», – передразнил Райли. – Какой еще продюсер? Наверняка они наняли очередную дебютантку, у которой сиськи больше, чем мозги. Нет уж, избавь меня от нового продюсера. Обязанности продюсера должна была выполнять ты, и посмотри, что мы имеем! Это просто катастрофа!
– Извините, я… я не знаю…
– Вот именно.
Девушка всхлипнула и снова закрыла лицо руками. Брин решила, что с нее довольно. Она вышла на несколько шагов вперед, чтобы попасть из темноты в освещенную часть студии.
– Прошу прощения.
Ведущий ток-шоу «Утро с Джоном Райли» резко развернулся и пронзил Брин взглядом самых голубых глаз, какие ей только доводилось видеть. Эти глаза стали легендой, и Брин сразу же поняла почему. Они стоили всех восторженных эпитетов, расточаемых в их адрес.
По-видимому, в этой студии не привыкли к тихому спокойному голосу, здесь он возымел такое же действие, какое в любом другом месте мог возыметь вой сирены пожарной сигнализации.
Жертва Райли перестала плакать и посмотрела на Брин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24