Ощущение, которое испытала Брин, когда ее обнаженные груди коснулись его влажной после душа груди, было ни с чем не сравнимо. Она непроизвольно потерлась об него, поросль волос щекотала соски, и ее грудь словно пронзили крохотные электрические разряды. Они снова стали целоваться, это была настоящая оргия поцелуев, перемежающихся бессвязным любовным лепетом, страстными вздохами и стонами нарастающего желания.
– Брин, любовь моя, полотенце…
– Что такое?
– Оно упало.
Крепко обняв его за шею, Брин прижалась к нему, уткнувшись лицом в плечо, и почувствовала, как ей в живот упирается его восставшая плоть.
– Правда?
Райли утвердительно промычал и немного отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо, когда Брин поднимет голову и встретится с ним взглядом. Потом взял ее руку, обнимавшую его за шею, и пылко поцеловал раскрытую ладонь. Жар этого поцелуя прошел волной по ее руке и сконцентрировался где-то в районе живота.
– Дотронься до меня.
Райли направил ее руку вниз и положил себе на талию, оставляя окончательный выбор за Брин. Она могла отказаться, и он бы ее понял. Но Брин любила его, и в ту минуту ей казалось, что нет ничего важнее, чем показать ему свою любовь. Ее ладонь распласталась по его плоскому животу и медленно двинулась вниз. Пальцы прошли через жесткие волоски и наткнулись на бархатный кончик его члена. Брин принялась несмело исследовать его. Райли резко втянул воздух, по его телу прошла волна дрожи, голова упала на плечо Брин. Она захватила его в свой крепкий и нежный кулачок, и Райли хрипло застонал.
– О… Бог мой… Брин, сладкая моя… я хочу… а-ах…
Райли поцеловал ее с несдерживаемой страстью, затем оторвался от ее рта, на миг прижался губами ко лбу и хрипло зашептал:
– Будь моей Брин, будь моей…
Глава 5
– …будь моей.
Это не эхо долетело из прошлого, искренняя мольба звучала в настоящем, здесь и сейчас. Райли крепко сжимал ее в объятиях, его губы скользили по щеке Брин.
– Люби меня, Брин, будь моей женой снова.
В дверь позвонили.
Словно очнувшись от сна, Брин отскочила от Райли. На ее щеках выступил румянец, глаза лихорадочно блестели. Звонок подействовал на ее разгорающееся желание как ведро воды на тлеющий костер. Он привел ее в чувство, но Брин не знала, радоваться ей или плакать.
Она поспешила в гостиную, Райли – следом, не отставая ни на шаг. Брин приоткрыла дверь и выглянула наружу.
– Эйбел?
Брин надеялась, что мужчина на улице не слышит, как Райли разразился проклятиями. Было совсем нетрудно представить, как он гневно нахмурил брови, но Брин не решалась оглянуться, не желая выдавать его присутствие в доме. Как бы она объяснила Эйбелу, что здесь делает ее бывший муж?
– Вот это сюрприз так сюрприз! – Голос Брин дрожал, дрожала и рука, нервно теребившая прядь волос. Фраза, которую произнесла Брин, была взята из сценария мыльной оперы, но она надеялась, что Райли примет ее за чистую монету.
Райли была слышна только та часть диалога, которую произносила Брин, но он жадно ловил каждое слово. Прямой, как шомпол, он застыл в напряженной позе и весь дышал гневом.
– Нет, я еще не спала… я бы вас пригласила, но уже поздно… Конечно, думала, но я еще не решила окончательно. Я же сказала, что отвечу утром… знаю, но мне нужно время подумать… да, обещаю. Спокойной ночи, Эйбел.
Тихо-тихо, будто боясь разбудить спящее чудовище, Брин закрыла дверь.
Но когда машина Эйбела отъехала от дома и Брин повернулась лицом к Райли, оказалось, что чудовище уже проснулось и разбушевалось вовсю.
– У него что, привычка такая – приставать к тебе со своими ухаживаниями после полуночи?
– Нет. И он ко мне не пристает.
– Интересно знать, как это, по-твоему, называется.
– Никак.
– И часто он занимается этим «никак»?
– Никогда не занимался. Сегодня первый случай, когда Эйбел приехал ко мне ночью.
– И ты думаешь, что я поверю?
– Но это правда!
– Почему он явился именно сегодня?
– Захотел еще раз поблагодарить за вечеринку.
Райли пробурчал под нос что-то неразборчивое, и Брин порадовалась, что не смогла расслышать все в подробностях: нескольких ключевых слов, которые ей все-таки удалось разобрать, оказалось вполне достаточно, чтобы дорисовать полную картину.
– Эйбел хотел узнать, приняла ли я решение насчет работы.
Брин направилась на кухню, Райли преследовал ее, как гончий пес, и проскочил туда вслед за ней, прежде чем она успела закрыть дверь у него перед носом.
– Вы же, кажется, договорились на утро? Разве не так? Тогда с какой стати он достает тебя со своей работой сейчас? – Райли был в ярости, а в том, что он в ярости страшен, Брин уже имела возможность убедиться. – Не знаю, как этому типу, будь он хоть трижды богат и могуществен, могло втемяшиться в башку явиться ночью к моей жене!
Райли в сердцах стукнул ладонью по столу. Он не видел стакана, не слышал, как хрустнуло стекло и разлетелись осколки, даже не чувствовал боли – Райли вообще не замечал, что произошло, пока не увидел, как Брин зажала рот рукой, чтобы не завизжать. Только тогда он опустил глаза и увидел, что из руки чуть выше большого пальца льется кровь.
– Будь я проклят, – тихо пробормотал он.
После секундного замешательства Брин бросилась действовать. Она метнулась к раковине и пустила холодную воду.
– Райли… о, Боже… тебе больно? Иди сюда, подержи руку под водой. Господи, как сильно течет кровь! – Она наложила на рану кухонное полотенце, но из этого не вышло ничего хорошего. На ткани проступило красное пятно, пятно расплывалось, пока кровь не пропитала все полотенце. – Боже, Райли… – Брин всхлипнула и прикрыла рот рукой, не замечая, что ее пальцы перепачканы кровью. У нее на глазах выступили слезы.
Райли спокойно промокнул глубокий порез, протянувшийся от сустава большого пальца почти до запястья.
– Пожалуй, рану нужно зашить, – заключил он с удивительным самообладанием. – Ты не могла бы отвезти меня в больницу?
– Да, конечно. Дай подумать…
Она подняла руку ко лбу, будто пыталась навести какое-то подобие порядка в сумятице мыслей. У мужчины, которого она любила, опасное кровотечение. Правда, они живут врозь уже семь месяцев, но сейчас Брин даже не вспомнила об этом. Его боль – это ее боль, и в эту минуту она готова была отдать жизнь, только бы он не страдал.
– Возьми куртку. – Она набросила ему на плечи ветровку. – Дай-ка я перевяжу твою руку чистым полотенцем. – Пока она перевязывала руку, пальцы действовали механически. Если бы она хоть на секунду задумалась о том, что эта кровь – кровь Райли, что эта рваная рана – на его руке, она бы не смогла ничего делать. – Ну вот, надеюсь, это поможет остановить кровотечение, пока мы доберемся до больницы. Где мои ключи? А, вот они. – Она потянулась к крючку возле двери черного хода, на котором всегда оставляла ключи от машины. – Осторожнее, дорогой. – Брин стала помогать Райли спуститься по лестнице, словно у него были ранены ноги, а не рука. – Нет, не надо, я придержу дверь. Тебе очень больно?
– Нет, – соврал Райли с бесшабашной улыбкой.
– Не пытайся меня обмануть! Я знаю, что тебе больно, и еще как. У тебя побелели губы. Я всегда вижу, когда тебе больно, потому что у тебя белеют губы. Помнишь, как ты повредил спину, играя в софтбол? Я знала, что ты мучаешься, хоть ты и клялся, что это не так.
Брин усадила Райли на переднее сиденье и застегнула ремень безопасности. Через несколько секунд ее «датсун» уже несся по холмистым улицам Сан-Франциско к ближайшей клинике «Скорой помощи».
– Дорогой, может, тебе лучше немного приподнять руку? Так лучше, правда? Может, откинешься на подголовник? Потерпи, мы очень скоро доедем.
– Из тебя получится потрясающая мамаша.
– Что? – На долю секунды – дольше не позволяла сумасшедшая скорость – Брин оторвала взгляд от дороги. – Мамаша? – переспросила она тоненьким голоском.
– Да. Я подумал, что мы могли бы завести парочку детишек. А ты как считаешь?
– Ну… в последнее время я об этом не думала.
– А я думал. У нас были бы потрясающие дети.
– Дети – это большая ответственность.
– Не пойми меня превратно, но, чтобы родить мне ребенка, тебе не придется ни от чего отказываться. Я бы хотел – из эгоистических соображений, – чтобы ты продолжала работать в моей программе столько, сколько захочешь.
– Мне бы не хотелось заводить одного ребенка. Я сама была единственным ребенком в семье, ты тоже, сам знаешь, это не очень-то здорово. Я бы завела как минимум двух.
– Так ты согласна, что нам нужно снова жить одной семьей?
– Давай поговорим об этом позже, хорошо? – рассеянно проговорила Брин. Покосившись на руку Райли, она заметила, что кровь просочилась сквозь полотенце, и похлопала его по бедру неосознанным жестом женщины, успокаивающей своего мужчину. – Мы почти приехали.
Развернувшись, Брин припарковала машину в неположенном месте. Едва она открыла перед Райли дверцу, тут же появился полицейский.
– Простите, мисс, здесь нельзя парковаться.
Брин подхватила Райли под руку и помогла ему выйти из машины и только потом повернулась к полицейскому. С тех пор как Брин вышла замуж за Джона Райли, она жестко следовала установленному ей самой правилу – не пользоваться его именем ни при каких обстоятельствах. Но сейчас она не задумываясь нарушила это железное правило и выпалила:
– Это Джон Райли, а я его жена. Он поранил руку, у него сильное кровотечение, я веду его к врачу.
Полисмен уставился на Райли.
– Черт, а ведь и правда! Мы с моей старухой не пропускаем ни одной вашей передачи. Понимаете, я работаю в ночную смену, а днем бываю дома. Без «Райли» и утро не утро, так говорит моя жена.
– Нельзя ли нам просто… – Брин стала обходить полицейского, подталкивая вперед Райли.
– Конечно, мисс, то есть миссис Райли, ведите его к врачу. Если вы дадите мне ключи, я сам переставлю вашу машину.
– Ключи в машине, – бросила через плечо Брин.
Она почувствовала, что Райли сотрясает дрожь, и обеспокоенно посмотрела ему в лицо. Только бы он не упал в обморок от потери крови. Но Райли усмехался: его вовсе не била дрожь, он трясся от смеха.
– Разве ты не клялась, что никогда не будешь вести себя как жена звезды? Что никогда не будешь пользоваться моим именем?
– Это особый случай, – строго заявила Брин.
Райли захохотал, и его смех привлек к ним внимание. Как только медсестра в приемном покое его узнала, она немедленно проводила их с Брин в кабинет для осмотра. Целая толпа медсестер тут же окружила Райли: одна размотала полотенце и так энергично принялась промывать глубокую рану, что у Брин свело желудок. Другая сунула ему в рот термометр. Третья стала измерять давление. Стоявшая чуть поодаль Брин почувствовала себя ненужной.
В кабинет широкими шагами вошел врач.
– Говорят, к нам привезли знаменитость?
– Прошу прощения, но я не могу пожать вам руку. – Райли криво усмехнулся и протянул врачу правую руку для осмотра.
Свое мнение по поводу раны врач выразил несколькими «кхе-кхе» и «гм». Брин беспокойно переминалась с ноги на ногу, от волнения покусывая губу. Ее тревожили вопросы, на которые она пока не получила ответа. Не перерезало ли стекло артерию? Не пострадали ли важные мышцы?
– Придется наложить несколько швов. Два-три дня может сильно болеть, но через неделю, самое большее дней через десять, все заживет. – Врач похлопал Брин по плечу. – Пойду выпью чашечку кофе, пока медсестра сделает ему обезболивание и…
– Укол? – вмешался Райли, впервые за все время бледнея.
– Да, и боюсь, что не один.
– В руку? – Голос Райли дрогнул.
Брин спешно протиснулась сквозь толпу медсестер, которые не сводили глаз со своего кумира. Райли протянул к ней здоровую руку.
– Мой муж не любит уколов. Ему не нравятся иглы.
– Они понравятся ему еще меньше, если я стану зашивать рану без анестезии.
Левой рукой Брин крепко обняла Райли за плечи, правой отвела волосы с его покрывшегося потом лба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– Брин, любовь моя, полотенце…
– Что такое?
– Оно упало.
Крепко обняв его за шею, Брин прижалась к нему, уткнувшись лицом в плечо, и почувствовала, как ей в живот упирается его восставшая плоть.
– Правда?
Райли утвердительно промычал и немного отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо, когда Брин поднимет голову и встретится с ним взглядом. Потом взял ее руку, обнимавшую его за шею, и пылко поцеловал раскрытую ладонь. Жар этого поцелуя прошел волной по ее руке и сконцентрировался где-то в районе живота.
– Дотронься до меня.
Райли направил ее руку вниз и положил себе на талию, оставляя окончательный выбор за Брин. Она могла отказаться, и он бы ее понял. Но Брин любила его, и в ту минуту ей казалось, что нет ничего важнее, чем показать ему свою любовь. Ее ладонь распласталась по его плоскому животу и медленно двинулась вниз. Пальцы прошли через жесткие волоски и наткнулись на бархатный кончик его члена. Брин принялась несмело исследовать его. Райли резко втянул воздух, по его телу прошла волна дрожи, голова упала на плечо Брин. Она захватила его в свой крепкий и нежный кулачок, и Райли хрипло застонал.
– О… Бог мой… Брин, сладкая моя… я хочу… а-ах…
Райли поцеловал ее с несдерживаемой страстью, затем оторвался от ее рта, на миг прижался губами ко лбу и хрипло зашептал:
– Будь моей Брин, будь моей…
Глава 5
– …будь моей.
Это не эхо долетело из прошлого, искренняя мольба звучала в настоящем, здесь и сейчас. Райли крепко сжимал ее в объятиях, его губы скользили по щеке Брин.
– Люби меня, Брин, будь моей женой снова.
В дверь позвонили.
Словно очнувшись от сна, Брин отскочила от Райли. На ее щеках выступил румянец, глаза лихорадочно блестели. Звонок подействовал на ее разгорающееся желание как ведро воды на тлеющий костер. Он привел ее в чувство, но Брин не знала, радоваться ей или плакать.
Она поспешила в гостиную, Райли – следом, не отставая ни на шаг. Брин приоткрыла дверь и выглянула наружу.
– Эйбел?
Брин надеялась, что мужчина на улице не слышит, как Райли разразился проклятиями. Было совсем нетрудно представить, как он гневно нахмурил брови, но Брин не решалась оглянуться, не желая выдавать его присутствие в доме. Как бы она объяснила Эйбелу, что здесь делает ее бывший муж?
– Вот это сюрприз так сюрприз! – Голос Брин дрожал, дрожала и рука, нервно теребившая прядь волос. Фраза, которую произнесла Брин, была взята из сценария мыльной оперы, но она надеялась, что Райли примет ее за чистую монету.
Райли была слышна только та часть диалога, которую произносила Брин, но он жадно ловил каждое слово. Прямой, как шомпол, он застыл в напряженной позе и весь дышал гневом.
– Нет, я еще не спала… я бы вас пригласила, но уже поздно… Конечно, думала, но я еще не решила окончательно. Я же сказала, что отвечу утром… знаю, но мне нужно время подумать… да, обещаю. Спокойной ночи, Эйбел.
Тихо-тихо, будто боясь разбудить спящее чудовище, Брин закрыла дверь.
Но когда машина Эйбела отъехала от дома и Брин повернулась лицом к Райли, оказалось, что чудовище уже проснулось и разбушевалось вовсю.
– У него что, привычка такая – приставать к тебе со своими ухаживаниями после полуночи?
– Нет. И он ко мне не пристает.
– Интересно знать, как это, по-твоему, называется.
– Никак.
– И часто он занимается этим «никак»?
– Никогда не занимался. Сегодня первый случай, когда Эйбел приехал ко мне ночью.
– И ты думаешь, что я поверю?
– Но это правда!
– Почему он явился именно сегодня?
– Захотел еще раз поблагодарить за вечеринку.
Райли пробурчал под нос что-то неразборчивое, и Брин порадовалась, что не смогла расслышать все в подробностях: нескольких ключевых слов, которые ей все-таки удалось разобрать, оказалось вполне достаточно, чтобы дорисовать полную картину.
– Эйбел хотел узнать, приняла ли я решение насчет работы.
Брин направилась на кухню, Райли преследовал ее, как гончий пес, и проскочил туда вслед за ней, прежде чем она успела закрыть дверь у него перед носом.
– Вы же, кажется, договорились на утро? Разве не так? Тогда с какой стати он достает тебя со своей работой сейчас? – Райли был в ярости, а в том, что он в ярости страшен, Брин уже имела возможность убедиться. – Не знаю, как этому типу, будь он хоть трижды богат и могуществен, могло втемяшиться в башку явиться ночью к моей жене!
Райли в сердцах стукнул ладонью по столу. Он не видел стакана, не слышал, как хрустнуло стекло и разлетелись осколки, даже не чувствовал боли – Райли вообще не замечал, что произошло, пока не увидел, как Брин зажала рот рукой, чтобы не завизжать. Только тогда он опустил глаза и увидел, что из руки чуть выше большого пальца льется кровь.
– Будь я проклят, – тихо пробормотал он.
После секундного замешательства Брин бросилась действовать. Она метнулась к раковине и пустила холодную воду.
– Райли… о, Боже… тебе больно? Иди сюда, подержи руку под водой. Господи, как сильно течет кровь! – Она наложила на рану кухонное полотенце, но из этого не вышло ничего хорошего. На ткани проступило красное пятно, пятно расплывалось, пока кровь не пропитала все полотенце. – Боже, Райли… – Брин всхлипнула и прикрыла рот рукой, не замечая, что ее пальцы перепачканы кровью. У нее на глазах выступили слезы.
Райли спокойно промокнул глубокий порез, протянувшийся от сустава большого пальца почти до запястья.
– Пожалуй, рану нужно зашить, – заключил он с удивительным самообладанием. – Ты не могла бы отвезти меня в больницу?
– Да, конечно. Дай подумать…
Она подняла руку ко лбу, будто пыталась навести какое-то подобие порядка в сумятице мыслей. У мужчины, которого она любила, опасное кровотечение. Правда, они живут врозь уже семь месяцев, но сейчас Брин даже не вспомнила об этом. Его боль – это ее боль, и в эту минуту она готова была отдать жизнь, только бы он не страдал.
– Возьми куртку. – Она набросила ему на плечи ветровку. – Дай-ка я перевяжу твою руку чистым полотенцем. – Пока она перевязывала руку, пальцы действовали механически. Если бы она хоть на секунду задумалась о том, что эта кровь – кровь Райли, что эта рваная рана – на его руке, она бы не смогла ничего делать. – Ну вот, надеюсь, это поможет остановить кровотечение, пока мы доберемся до больницы. Где мои ключи? А, вот они. – Она потянулась к крючку возле двери черного хода, на котором всегда оставляла ключи от машины. – Осторожнее, дорогой. – Брин стала помогать Райли спуститься по лестнице, словно у него были ранены ноги, а не рука. – Нет, не надо, я придержу дверь. Тебе очень больно?
– Нет, – соврал Райли с бесшабашной улыбкой.
– Не пытайся меня обмануть! Я знаю, что тебе больно, и еще как. У тебя побелели губы. Я всегда вижу, когда тебе больно, потому что у тебя белеют губы. Помнишь, как ты повредил спину, играя в софтбол? Я знала, что ты мучаешься, хоть ты и клялся, что это не так.
Брин усадила Райли на переднее сиденье и застегнула ремень безопасности. Через несколько секунд ее «датсун» уже несся по холмистым улицам Сан-Франциско к ближайшей клинике «Скорой помощи».
– Дорогой, может, тебе лучше немного приподнять руку? Так лучше, правда? Может, откинешься на подголовник? Потерпи, мы очень скоро доедем.
– Из тебя получится потрясающая мамаша.
– Что? – На долю секунды – дольше не позволяла сумасшедшая скорость – Брин оторвала взгляд от дороги. – Мамаша? – переспросила она тоненьким голоском.
– Да. Я подумал, что мы могли бы завести парочку детишек. А ты как считаешь?
– Ну… в последнее время я об этом не думала.
– А я думал. У нас были бы потрясающие дети.
– Дети – это большая ответственность.
– Не пойми меня превратно, но, чтобы родить мне ребенка, тебе не придется ни от чего отказываться. Я бы хотел – из эгоистических соображений, – чтобы ты продолжала работать в моей программе столько, сколько захочешь.
– Мне бы не хотелось заводить одного ребенка. Я сама была единственным ребенком в семье, ты тоже, сам знаешь, это не очень-то здорово. Я бы завела как минимум двух.
– Так ты согласна, что нам нужно снова жить одной семьей?
– Давай поговорим об этом позже, хорошо? – рассеянно проговорила Брин. Покосившись на руку Райли, она заметила, что кровь просочилась сквозь полотенце, и похлопала его по бедру неосознанным жестом женщины, успокаивающей своего мужчину. – Мы почти приехали.
Развернувшись, Брин припарковала машину в неположенном месте. Едва она открыла перед Райли дверцу, тут же появился полицейский.
– Простите, мисс, здесь нельзя парковаться.
Брин подхватила Райли под руку и помогла ему выйти из машины и только потом повернулась к полицейскому. С тех пор как Брин вышла замуж за Джона Райли, она жестко следовала установленному ей самой правилу – не пользоваться его именем ни при каких обстоятельствах. Но сейчас она не задумываясь нарушила это железное правило и выпалила:
– Это Джон Райли, а я его жена. Он поранил руку, у него сильное кровотечение, я веду его к врачу.
Полисмен уставился на Райли.
– Черт, а ведь и правда! Мы с моей старухой не пропускаем ни одной вашей передачи. Понимаете, я работаю в ночную смену, а днем бываю дома. Без «Райли» и утро не утро, так говорит моя жена.
– Нельзя ли нам просто… – Брин стала обходить полицейского, подталкивая вперед Райли.
– Конечно, мисс, то есть миссис Райли, ведите его к врачу. Если вы дадите мне ключи, я сам переставлю вашу машину.
– Ключи в машине, – бросила через плечо Брин.
Она почувствовала, что Райли сотрясает дрожь, и обеспокоенно посмотрела ему в лицо. Только бы он не упал в обморок от потери крови. Но Райли усмехался: его вовсе не била дрожь, он трясся от смеха.
– Разве ты не клялась, что никогда не будешь вести себя как жена звезды? Что никогда не будешь пользоваться моим именем?
– Это особый случай, – строго заявила Брин.
Райли захохотал, и его смех привлек к ним внимание. Как только медсестра в приемном покое его узнала, она немедленно проводила их с Брин в кабинет для осмотра. Целая толпа медсестер тут же окружила Райли: одна размотала полотенце и так энергично принялась промывать глубокую рану, что у Брин свело желудок. Другая сунула ему в рот термометр. Третья стала измерять давление. Стоявшая чуть поодаль Брин почувствовала себя ненужной.
В кабинет широкими шагами вошел врач.
– Говорят, к нам привезли знаменитость?
– Прошу прощения, но я не могу пожать вам руку. – Райли криво усмехнулся и протянул врачу правую руку для осмотра.
Свое мнение по поводу раны врач выразил несколькими «кхе-кхе» и «гм». Брин беспокойно переминалась с ноги на ногу, от волнения покусывая губу. Ее тревожили вопросы, на которые она пока не получила ответа. Не перерезало ли стекло артерию? Не пострадали ли важные мышцы?
– Придется наложить несколько швов. Два-три дня может сильно болеть, но через неделю, самое большее дней через десять, все заживет. – Врач похлопал Брин по плечу. – Пойду выпью чашечку кофе, пока медсестра сделает ему обезболивание и…
– Укол? – вмешался Райли, впервые за все время бледнея.
– Да, и боюсь, что не один.
– В руку? – Голос Райли дрогнул.
Брин спешно протиснулась сквозь толпу медсестер, которые не сводили глаз со своего кумира. Райли протянул к ней здоровую руку.
– Мой муж не любит уколов. Ему не нравятся иглы.
– Они понравятся ему еще меньше, если я стану зашивать рану без анестезии.
Левой рукой Брин крепко обняла Райли за плечи, правой отвела волосы с его покрывшегося потом лба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24