А то и — чем черт не шутит! — вовсе сняться с предвыборной гонки!
Со своим заданием, полагал Вадим, он справился на «отлично». Вот почему доклад своему непосредственному начальнику — подполковнику Введенскому — он позволил себе сделать удобно и непринужденно сидя напротив него в кресле. Собственно, на доклад его сообщение походило мало, скорее это больше напоминало обычный профессиональный разговор двух коллег.
— Так что, товарищ подполковник, все идет как в сказке, — закончил свой рассказ Вадим. — Я думаю, на публичные дебаты он не решится.
Игорь Леонидович явно не разделял уверенности своего подчиненного. Уж он-то знал Белова как облупленного.
— Решится, можешь не сомневаться, — хмуро возразил он. — Это у него последний шанс.
Введенский выдвинул ящик стола и достал видеокассету. Задумчиво покрутив ее в руках, он подал ее Вадиму.
— А вот это должно его притормозить…
— Это что?
— Мапет-шоу… — хмыкнул подполковник. — Организуй-ка ему просмотр. Прямо сегодня…
* * * * *
В тот день семейство Беловых в полном составе развлекалось. Сначала был так долго откладываемый зоопарк, потом — дневной спектакль в детском театре и, наконец, кафе. Маленький полуподвальчик в пустынном переулке неподалеку от Лубянки оказался таким уютным, что они засиделись там допоздна. Ваня уже начал зевать и клевать носом, а его родители, сцепив руки и прижавшись друг к другу, все шептались и шептались о чем-то взрослом…
Когда они сели, наконец, в машину, Саша предложил заночевать в городской квартире, но Оля наотрез отказалась. Она почему-то всегда недолюбливала эту многоэтажную башню в Крылатском и считала их истинным домом — в самом широком понимании этого слова — их загородный особняк.
Домой добрались только к полуночи. Саша отпер дверь и, переступив порог, замер. В его абсолютно пустом доме работал телевизор!
— Макс! — негромко позвал он охранника.
Тот не слишком почтительно оттер в сторонку хозяина и с пистолетом наизготовку первым вошел в дом. За ним сунулась было Ольга, но Саша перехватил ее, обняв за плечи. Только тогда она обратила внимание на посторонние звуки. Ее глаза испуганно округлились. Прижав к себе сына, Оля прошептала:
— Что это?..
Белов ничего не ответил, он словно окаменел, чутко прислушиваясь к каждому звуку в доме. Тем временем Макс осмотрел первый этаж.
— Здесь чисто, я наверх… — кивнул он Саше и пошел к лестнице.
— Посидите здесь, — Белов показал жене на диван у входа, а сам, осторожно ступая, направился к работающему телевизору.
В гостиной работал не только телевизор, но и видеомагнитофон, воспроизводящий запись на экране телевизора. Кадры были датированы июнем девяносто первого года. На них молодые, смеющиеся Саша, Фил и Пчела перевешивали номера на каком-то лимузине. Белову хватило пары секунд, чтобы понять — перед ним была запись оперативной съемки спецслужб. Кадр поменялся, теперь на экране были Белов, Космос и Пчела возле какого-то офиса. Белов показывал друзьям картонную коробку, и снова все смеялись. В углу экрана были цифры — 23.09.92. И снова кадр переменился — теперь шла запись какой-то драки, Белов успел разглядеть Фила и Космоса, но в этот момент сзади послышались шаги жены, и он тут же остановил пленку.
— Саш, я боюсь, — призналась она.
Белов оглянулся. Бледная, как полотно, Ольга, зябко обхватив себя за плечи, стояла на пороге гостиной. За ней, в холле, спал на диване Ванька.
Саша уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь успокаивающее, но в ту же секунду вдруг резко затрезвонил телефон. Это было так неожиданно, что Ольга вздрогнула. Мельком взглянув на часы, Белов поднял трубку.
— Да!..
— Добрый вечер, — донесся из трубки спокойный и чуть ироничный мужской голос. Белов его мгновенно узнал — это был Введенский. — Ну как, посмотрели?
— Оператор бездарь, — холодно и, казалось, равнодушно ответил Белов. — Ни одного крупного плана. А композиция кадра просто ужасна.
Игорь Леонидович невразумительно хмыкнул и вдруг резко изменил тон.
— Слушайте, Александр Николаевич, я звоню вам в нарушение всех правил. Поверьте, я не желаю вам вреда, но вы слишком одиозная фигура даже для нашей Думы. Отойдите в сторону, и мы сохраним отношения.
Саша молчал. Так и не дождавшись ответа, Введенский коротко и тихо вздохнул:
— В общем, так. Если выйдете на теледебаты, запись пойдет в эфир. Решайте.
В трубке запиликали короткие гудки отбоя. Саша подмигнул бледной Оле и погладил ее по плечу.
— Все нормально, Оль, что ты?..
Сверху спустился Макс. Убирая пистолет под мышку, он сообщил:
— Везде чисто…
Белов отвел его в сторонку и вполголоса распорядился:
— Макс, позвони Шмидту, пусть подтянет сюда людей — человек пять. И найди Пчелу с Космосом. Пускай приезжают в офис, я скоро там буду.
Его тон не оставлял сомнений — дело серьезное. Макс сосредоточенно кивнул и направился к выходу. Белов повернулся к жене.
— Саш, что делать-то? — растерянно спросила его Ольга.
— Да ерунда, Оль, разберемся… — уверенно и спокойно ответил он.
Фээсбешные записи, несмотря на позднее время, вызвали у Пчелы с Космосом неподдельный интерес. Пленку просмотрели от начала до конца, благо, что длилась запись не больше четверти часа. Все эпизоды были небольшими, зато охватывали огромный период — без малого восемь лет! Ни Космос, ни Пчела не могли даже предположить, что их деятельность так долго и так тщательно фиксировалась «государевым оком» спецслужб. Тут, прямо скажем, было над чем задуматься.
Когда запись кончилась и экран запестрел рябью, Космос выключил телевизор и поднялся с дивана.
— Да, Космос Юрьевич, предчувствия тебя не обманули… — озадаченно пробормотал он, почесывая затылок.
Пчела тоже встал со своего кресла, отхлебнул из плоской коньячной бутылки и повернулся к Белову:
— А ты что скажешь, бригадир? Саша упрямо сдвинул брови:
— По мне, надо царапаться.
— А смысл? — с сомнением покрутил головой расхаживавший по кабинету Космос. — Тебя, Сань, по-любому туда не пустят. Ты им нужен в тени. Они же формально все чистые, а ты получаешься — паршивая овца. Пусти тебя в публичную политику, все основы зашатаются.
— Да понятно все, но мне по барабану, серьезно, — хмуро и решительно взглянул на него Белов. — Я лично готов идти до упора. Но один решать я не могу. Это касается и вас тоже, поэтому, если скажете «нет» — я торможу. Тогда все остается, как договорились, и мы все тихо и мирно войдем в третье тысячелетие. Либо мы заставим их себя уважать! По-любому заставим!.. Я все сказал — решайте, братья…
Космос сел и, подперев голову руками, задумчиво уставился в пол. Пчела сделал еще глоток коньяка, взглянул на одного своего друга, потом на другого. На лицах обоих застыло одно и то же выражение мучительного раздумья. Это показалось Пчеле забавным. Он тоже напустил на себя задумчивый вид и несколько утрированно пожал плечами.
— Ну что, Сань? Допустим, ты становишься депутатом… — тут он не выдержал, расплылся в лукавой улыбке и принялся, дурачась, рассуждать:
— Потом ты становишься президентом, делаешь меня министром финансов, я еду в Америку, меня там знакомят с Шэрон Стоун… Э, ладно, — решительно тряхнул головой Пчела, — хрен с вами, я согласен!
Все трое рассмеялись, а Космос ткнул Белова в бок:
— Учись, Саня. Человек точно знает, чего хочет от жизни!
— А ты? — взглянул на него Саша.
Космос ответил не сразу. Он отвел взгляд, пожевал губами, усмехнулся каким-то своим мыслям… А потом вдруг мягко и чуть озорно улыбнулся другу:
— Хочешь, Сань, я тебе притчу расскажу? Про двух лягушек…
XXXIII
Теледебаты были назначены на пятницу, за два дня до выборов. Оба кандидата приехали в Останкино в сопровождении значительных групп поддержки. Но после препирательств на входе в студию пропустили только по четыре человека с каждой стороны. Белова представляли оба Гудвина, Макс и рыжий Антон. Каверина — Вадим, Артур Лапшин и два каких-то угрюмых мордоворота. Впрочем, и в саму студию, где должны были состояться дебаты, их тоже не пустили — отправили наверх, в режиссерскую аппаратную. Оттуда все было видно как на ладони, но вмешаться в таинство прямого эфира было нельзя.
Настороженно поглядывая друг на друга, обе свиты расположились вдоль стены аппаратной, за спинами режиссера программы и его помощников.
Самих оппонентов от греха подальше сразу развели по разным гримерным, так что встретились они уже непосредственно в самой студии.
Когда туда вошел Каверин, Белов уже сидел за столом рядом с ведущим. Около него хлопотала девушка-гримерша, что-то подправляя у него на лице.
— А вот и Владимир Евгеньевич! — чуть ли не с радостью воскликнул Саша. — Ну, мы ручкаться не будем, да? Берегите руку, Володя…
— Хорошо, Саша, — буркнул, усаживаясь в свое кресло, Каверин. — Но что касается рук, мне кажется, главное — чтоб они были чистыми!
— Это точно, — согласился Белов и, отклонившись от кисточки гримерши, попросил ее: — Припудрите, пожалуйста, еще Владимира Евгеньевича…
На даче Оля отложила книжку и взглянула на часы. Еще пять минут. Она нажала кнопку на пульте, но телевизор не включился. Ольга принялась тыкать во все кнопки подряд — все без толку.
— Иван! — взволнованно позвала она сына. — Что с пультом?
Мальчик тут же влетел в комнату.
— Там батарейки сели! — выпалил он, кинувшись к телевизору. — Давай я так включу!
Только когда экран загорелся, Оля успокоилась.
— Спасибо, Ванюш… Иди, зови бабушку, сейчас начнется…
Ваня сорвался с места и пулей выскочил из комнаты с оглушительным криком:
— Бабуля, папу показывают!..
В офисе Белова, в его кабинете, возле телевизора сидели Космос с Пчелой. Когда на экране появилась эмблема Центральной избирательной комиссии, друзья переглянулись. Не говоря ни слова, они подняли сжатые кулаки, стукнулись ими и почти синхронно сплюнули через плечо и постучали по столешнице. Пчела, приложившись к бутылке с коньяком, протянул ее другу. Космос отказался. Он нервно закурил и напряженно подался вперед, к экрану.
* * * * *
Тамара закончила брить мужа перед самым началом теледебатов. Заботливо вытерла остатки пены, провела мягкой ладонью по гладкой щеке…
— Ты все у меня вытерпишь, Валерочка, я верю в тебя… — ласково прошептала она. — Мы будем жить с тобой долго и счастливо!..
Она наклонилась к неподвижному мужу и прижалась губами к его щеке.
На экране работающего телевизора появилась эмблема Центризбиркома. Тамара прибавила громкости и осторожно повернула голову Фила вместе с подушкой к экрану.
— Давай посмотрим…
* * * * *
Подполковник Введенский закрыл папку с грифом «Совершенно секретно», убрал ее в сейф и взглянул на часы. На его столе зазвонил телефон, но вместо того чтобы снять трубку, Игорь Леонидович встал из-за стола и включил телевизор. На экране появилась заставка теледебатов кандидатов в депутаты. Сложив руки на груди и не обращая внимания на трезвонящий телефон, Введенский замер у телевизора.
* * * * *
В аппаратной телестудии режиссер объявил:
— Готовность десять секунд… Все замерли.
— Три, два, один… — напряженно произнес режиссер. — Начали!..
Ведущий передачи вскинул голову и воссиял дежурной улыбкой:
— Добрый вечер, дорогие друзья, мы начинаем нашу программу. Сегодня у нас в гостях кандидаты в депутаты Государственной Думы Владимир Каверин… — почтительная улыбка в одну сторону, — …и Александр Белов, — легкий кивок в другую.
— Простите, — тут же встрял Белов. — Если можно, я хотел бы передать привет жене и сыну, которые, как и все мои избиратели, сейчас смотрят телевизор и переживают за меня. Спасибо им за поддержку.
— Спасибо, понятно, Александр Николаевич, — ведущий едва взглянул на Белова и повернулся к Каверину. — Владимир Евгеньевич, ваш первый вопрос.
Каверин нахмурил свои белесые брови и, глядя поверх Сашиной головы, несколько надменно спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Со своим заданием, полагал Вадим, он справился на «отлично». Вот почему доклад своему непосредственному начальнику — подполковнику Введенскому — он позволил себе сделать удобно и непринужденно сидя напротив него в кресле. Собственно, на доклад его сообщение походило мало, скорее это больше напоминало обычный профессиональный разговор двух коллег.
— Так что, товарищ подполковник, все идет как в сказке, — закончил свой рассказ Вадим. — Я думаю, на публичные дебаты он не решится.
Игорь Леонидович явно не разделял уверенности своего подчиненного. Уж он-то знал Белова как облупленного.
— Решится, можешь не сомневаться, — хмуро возразил он. — Это у него последний шанс.
Введенский выдвинул ящик стола и достал видеокассету. Задумчиво покрутив ее в руках, он подал ее Вадиму.
— А вот это должно его притормозить…
— Это что?
— Мапет-шоу… — хмыкнул подполковник. — Организуй-ка ему просмотр. Прямо сегодня…
* * * * *
В тот день семейство Беловых в полном составе развлекалось. Сначала был так долго откладываемый зоопарк, потом — дневной спектакль в детском театре и, наконец, кафе. Маленький полуподвальчик в пустынном переулке неподалеку от Лубянки оказался таким уютным, что они засиделись там допоздна. Ваня уже начал зевать и клевать носом, а его родители, сцепив руки и прижавшись друг к другу, все шептались и шептались о чем-то взрослом…
Когда они сели, наконец, в машину, Саша предложил заночевать в городской квартире, но Оля наотрез отказалась. Она почему-то всегда недолюбливала эту многоэтажную башню в Крылатском и считала их истинным домом — в самом широком понимании этого слова — их загородный особняк.
Домой добрались только к полуночи. Саша отпер дверь и, переступив порог, замер. В его абсолютно пустом доме работал телевизор!
— Макс! — негромко позвал он охранника.
Тот не слишком почтительно оттер в сторонку хозяина и с пистолетом наизготовку первым вошел в дом. За ним сунулась было Ольга, но Саша перехватил ее, обняв за плечи. Только тогда она обратила внимание на посторонние звуки. Ее глаза испуганно округлились. Прижав к себе сына, Оля прошептала:
— Что это?..
Белов ничего не ответил, он словно окаменел, чутко прислушиваясь к каждому звуку в доме. Тем временем Макс осмотрел первый этаж.
— Здесь чисто, я наверх… — кивнул он Саше и пошел к лестнице.
— Посидите здесь, — Белов показал жене на диван у входа, а сам, осторожно ступая, направился к работающему телевизору.
В гостиной работал не только телевизор, но и видеомагнитофон, воспроизводящий запись на экране телевизора. Кадры были датированы июнем девяносто первого года. На них молодые, смеющиеся Саша, Фил и Пчела перевешивали номера на каком-то лимузине. Белову хватило пары секунд, чтобы понять — перед ним была запись оперативной съемки спецслужб. Кадр поменялся, теперь на экране были Белов, Космос и Пчела возле какого-то офиса. Белов показывал друзьям картонную коробку, и снова все смеялись. В углу экрана были цифры — 23.09.92. И снова кадр переменился — теперь шла запись какой-то драки, Белов успел разглядеть Фила и Космоса, но в этот момент сзади послышались шаги жены, и он тут же остановил пленку.
— Саш, я боюсь, — призналась она.
Белов оглянулся. Бледная, как полотно, Ольга, зябко обхватив себя за плечи, стояла на пороге гостиной. За ней, в холле, спал на диване Ванька.
Саша уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь успокаивающее, но в ту же секунду вдруг резко затрезвонил телефон. Это было так неожиданно, что Ольга вздрогнула. Мельком взглянув на часы, Белов поднял трубку.
— Да!..
— Добрый вечер, — донесся из трубки спокойный и чуть ироничный мужской голос. Белов его мгновенно узнал — это был Введенский. — Ну как, посмотрели?
— Оператор бездарь, — холодно и, казалось, равнодушно ответил Белов. — Ни одного крупного плана. А композиция кадра просто ужасна.
Игорь Леонидович невразумительно хмыкнул и вдруг резко изменил тон.
— Слушайте, Александр Николаевич, я звоню вам в нарушение всех правил. Поверьте, я не желаю вам вреда, но вы слишком одиозная фигура даже для нашей Думы. Отойдите в сторону, и мы сохраним отношения.
Саша молчал. Так и не дождавшись ответа, Введенский коротко и тихо вздохнул:
— В общем, так. Если выйдете на теледебаты, запись пойдет в эфир. Решайте.
В трубке запиликали короткие гудки отбоя. Саша подмигнул бледной Оле и погладил ее по плечу.
— Все нормально, Оль, что ты?..
Сверху спустился Макс. Убирая пистолет под мышку, он сообщил:
— Везде чисто…
Белов отвел его в сторонку и вполголоса распорядился:
— Макс, позвони Шмидту, пусть подтянет сюда людей — человек пять. И найди Пчелу с Космосом. Пускай приезжают в офис, я скоро там буду.
Его тон не оставлял сомнений — дело серьезное. Макс сосредоточенно кивнул и направился к выходу. Белов повернулся к жене.
— Саш, что делать-то? — растерянно спросила его Ольга.
— Да ерунда, Оль, разберемся… — уверенно и спокойно ответил он.
Фээсбешные записи, несмотря на позднее время, вызвали у Пчелы с Космосом неподдельный интерес. Пленку просмотрели от начала до конца, благо, что длилась запись не больше четверти часа. Все эпизоды были небольшими, зато охватывали огромный период — без малого восемь лет! Ни Космос, ни Пчела не могли даже предположить, что их деятельность так долго и так тщательно фиксировалась «государевым оком» спецслужб. Тут, прямо скажем, было над чем задуматься.
Когда запись кончилась и экран запестрел рябью, Космос выключил телевизор и поднялся с дивана.
— Да, Космос Юрьевич, предчувствия тебя не обманули… — озадаченно пробормотал он, почесывая затылок.
Пчела тоже встал со своего кресла, отхлебнул из плоской коньячной бутылки и повернулся к Белову:
— А ты что скажешь, бригадир? Саша упрямо сдвинул брови:
— По мне, надо царапаться.
— А смысл? — с сомнением покрутил головой расхаживавший по кабинету Космос. — Тебя, Сань, по-любому туда не пустят. Ты им нужен в тени. Они же формально все чистые, а ты получаешься — паршивая овца. Пусти тебя в публичную политику, все основы зашатаются.
— Да понятно все, но мне по барабану, серьезно, — хмуро и решительно взглянул на него Белов. — Я лично готов идти до упора. Но один решать я не могу. Это касается и вас тоже, поэтому, если скажете «нет» — я торможу. Тогда все остается, как договорились, и мы все тихо и мирно войдем в третье тысячелетие. Либо мы заставим их себя уважать! По-любому заставим!.. Я все сказал — решайте, братья…
Космос сел и, подперев голову руками, задумчиво уставился в пол. Пчела сделал еще глоток коньяка, взглянул на одного своего друга, потом на другого. На лицах обоих застыло одно и то же выражение мучительного раздумья. Это показалось Пчеле забавным. Он тоже напустил на себя задумчивый вид и несколько утрированно пожал плечами.
— Ну что, Сань? Допустим, ты становишься депутатом… — тут он не выдержал, расплылся в лукавой улыбке и принялся, дурачась, рассуждать:
— Потом ты становишься президентом, делаешь меня министром финансов, я еду в Америку, меня там знакомят с Шэрон Стоун… Э, ладно, — решительно тряхнул головой Пчела, — хрен с вами, я согласен!
Все трое рассмеялись, а Космос ткнул Белова в бок:
— Учись, Саня. Человек точно знает, чего хочет от жизни!
— А ты? — взглянул на него Саша.
Космос ответил не сразу. Он отвел взгляд, пожевал губами, усмехнулся каким-то своим мыслям… А потом вдруг мягко и чуть озорно улыбнулся другу:
— Хочешь, Сань, я тебе притчу расскажу? Про двух лягушек…
XXXIII
Теледебаты были назначены на пятницу, за два дня до выборов. Оба кандидата приехали в Останкино в сопровождении значительных групп поддержки. Но после препирательств на входе в студию пропустили только по четыре человека с каждой стороны. Белова представляли оба Гудвина, Макс и рыжий Антон. Каверина — Вадим, Артур Лапшин и два каких-то угрюмых мордоворота. Впрочем, и в саму студию, где должны были состояться дебаты, их тоже не пустили — отправили наверх, в режиссерскую аппаратную. Оттуда все было видно как на ладони, но вмешаться в таинство прямого эфира было нельзя.
Настороженно поглядывая друг на друга, обе свиты расположились вдоль стены аппаратной, за спинами режиссера программы и его помощников.
Самих оппонентов от греха подальше сразу развели по разным гримерным, так что встретились они уже непосредственно в самой студии.
Когда туда вошел Каверин, Белов уже сидел за столом рядом с ведущим. Около него хлопотала девушка-гримерша, что-то подправляя у него на лице.
— А вот и Владимир Евгеньевич! — чуть ли не с радостью воскликнул Саша. — Ну, мы ручкаться не будем, да? Берегите руку, Володя…
— Хорошо, Саша, — буркнул, усаживаясь в свое кресло, Каверин. — Но что касается рук, мне кажется, главное — чтоб они были чистыми!
— Это точно, — согласился Белов и, отклонившись от кисточки гримерши, попросил ее: — Припудрите, пожалуйста, еще Владимира Евгеньевича…
На даче Оля отложила книжку и взглянула на часы. Еще пять минут. Она нажала кнопку на пульте, но телевизор не включился. Ольга принялась тыкать во все кнопки подряд — все без толку.
— Иван! — взволнованно позвала она сына. — Что с пультом?
Мальчик тут же влетел в комнату.
— Там батарейки сели! — выпалил он, кинувшись к телевизору. — Давай я так включу!
Только когда экран загорелся, Оля успокоилась.
— Спасибо, Ванюш… Иди, зови бабушку, сейчас начнется…
Ваня сорвался с места и пулей выскочил из комнаты с оглушительным криком:
— Бабуля, папу показывают!..
В офисе Белова, в его кабинете, возле телевизора сидели Космос с Пчелой. Когда на экране появилась эмблема Центральной избирательной комиссии, друзья переглянулись. Не говоря ни слова, они подняли сжатые кулаки, стукнулись ими и почти синхронно сплюнули через плечо и постучали по столешнице. Пчела, приложившись к бутылке с коньяком, протянул ее другу. Космос отказался. Он нервно закурил и напряженно подался вперед, к экрану.
* * * * *
Тамара закончила брить мужа перед самым началом теледебатов. Заботливо вытерла остатки пены, провела мягкой ладонью по гладкой щеке…
— Ты все у меня вытерпишь, Валерочка, я верю в тебя… — ласково прошептала она. — Мы будем жить с тобой долго и счастливо!..
Она наклонилась к неподвижному мужу и прижалась губами к его щеке.
На экране работающего телевизора появилась эмблема Центризбиркома. Тамара прибавила громкости и осторожно повернула голову Фила вместе с подушкой к экрану.
— Давай посмотрим…
* * * * *
Подполковник Введенский закрыл папку с грифом «Совершенно секретно», убрал ее в сейф и взглянул на часы. На его столе зазвонил телефон, но вместо того чтобы снять трубку, Игорь Леонидович встал из-за стола и включил телевизор. На экране появилась заставка теледебатов кандидатов в депутаты. Сложив руки на груди и не обращая внимания на трезвонящий телефон, Введенский замер у телевизора.
* * * * *
В аппаратной телестудии режиссер объявил:
— Готовность десять секунд… Все замерли.
— Три, два, один… — напряженно произнес режиссер. — Начали!..
Ведущий передачи вскинул голову и воссиял дежурной улыбкой:
— Добрый вечер, дорогие друзья, мы начинаем нашу программу. Сегодня у нас в гостях кандидаты в депутаты Государственной Думы Владимир Каверин… — почтительная улыбка в одну сторону, — …и Александр Белов, — легкий кивок в другую.
— Простите, — тут же встрял Белов. — Если можно, я хотел бы передать привет жене и сыну, которые, как и все мои избиратели, сейчас смотрят телевизор и переживают за меня. Спасибо им за поддержку.
— Спасибо, понятно, Александр Николаевич, — ведущий едва взглянул на Белова и повернулся к Каверину. — Владимир Евгеньевич, ваш первый вопрос.
Каверин нахмурил свои белесые брови и, глядя поверх Сашиной головы, несколько надменно спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27