Но это уже не было проблемой. Я уже все решил.
– Слушайте, – сказал я. Теперь, когда у меня в голове прояснилось, мне стало намного лучше. Нельзя винить Фентона в том, что он идиот. Как я уже сказал, он просто не местный. Но знает, что к чему, примерно как кот, который хочет стащить сметану. – Слушайте, это не проблема, – сказал я. – Этого больше не повторится.
– Чего не повторится? Ты скажи, что, собственно, произошло?
– Ну так, один говнюк, ничего особенного. Ничего, чтобы…
– Блэйк.
– Ладно, ладно, – сказал я, типа, мирно и спокойно. Я заметил, что стою к нему вплотную, рука поднята в эдаком примиряющем жесте. И только когда посмотрел на свою руку, заметил, что она сжата в кулак. Но это его заткнуло, насколько я понимаю, примиряющие жесты именно для этого и нужны. – Спокойно, ладно? Я говорю, один говнюк попытался войти, никакого повода париться. Конечно, я не должен был уходить с поста, все такое. Но у меня была небольшая проблемка, и я ее уже решил, понятно? И такого больше не произойдет. Даю вам слово, больше этого не случится.
Он ничего не сказал. Было почти слышно, как у него под длинным хаером скрипят мозги.
– Вот что, – сказал я, слегка улыбнувшись. – Если это случится снова, я верну вам бабочку. Сделка – честнее не бывает.
– Блэйк… слушай, на самом деле, я не хочу спорить по этому поводу, но ты должен понять одну вещь. Я брал тебя на работу на определенных условиях. Помнишь? Ты помнишь эти условия?
Я помнил. И если честно, они мне показались немного странными.
Но это была работа вышибалы, и это был «Хопперз», так что я только пожал плечами и согласился.
– Ага.
– Ты помнишь, какие именно условия?
Это было сложнее, учитывая, что сколько-то времени уже прошло, а я не люблю слишком долго думать о прошлом. Но я быстренько напрягся и кое-что вспомнил.
– Ага, – сказал я. – Работа пять дней в неделю, отпуск, только если он совпадает с вашим.
– Именно. И смотреть, не заходят ли какие-нибудь странные личности. Это было особое поручение, Блэйк. Именно поэтому мне нужен хороший вышибала.
– И вы его получили, бля.
– Знаю. Но мне необходимо доверять тебе. – Он присосался к своей сигаре. Она потухла. – Ну так что, Блэйк? Могу ли я тебе доверять?
Я нетерпеливо оглядел бар. Клиенты уже начали собираться.
– Да, блин. Я лучший вышибала…
– В Мэнджеле. Знаю, Блэйк. Слушай, давай забудем все это, ладно? Никаких претензий. Просто будь бдителен, когда стоишь у дверей. Это для меня очень важно. Если тебе по какой-то причине надо отойти, скажи об этом мне. И следи за этими…
– Странными парнями.
– Да. Нездешними. И еще одно, Блэйк.
– Что?
Он раскурил сигару и вроде чутка развеселился.
– Я думал про «Хопперз». У меня есть планы. Большие планы. Которые превратят это место в нечто такое, чего в Мэнджеле еще не видели.
Ну вот, бля. Никак он не может оставить это место в покое.
– Для начала, – сказал он, – с названием «Хопперз» придется расстаться. Даже с дополнением «Винный бар и бистро». Я знаю, мы уже один раз пробовали, и у нас ничего не вышло, но я думаю, просто время было выбрано неправильно. В этот раз все получится. Это место слишком долго называлось «Хопперз», и у людей давным-давно сложилось определенное мнение. Нет, нужно что-то новое. Что-то, что покажется людям неотразимо гламурным и экзотичным. Мне нравится кафе «Американо». Как тебе такое название, Блэйк?
Я поскреб подбородок.
– Это ж не забегаловка. Единственная жратва, которую тут можно купить, – это пакет орешков. А если нужно горячее, то вон, в двадцати ярдах отсюда есть «Забегаловка Барта».
Фентон заржал, будто я ему подмышки щекочу. Потом перестал так неожиданно, что и не поверишь, что он только что ржал.
– Блэйк, у слова «кафе» есть и другие значения, кроме забегаловки. Но какую-то поставку продуктов я хочу организовать. Кое-какие легкие закуски.
– «Американо». А что это ваще значит? Американский? Но «Хопперз» – не американское место, так ведь? Оно в Мэнджеле находится.
– В этом-то и фишка, Блэйк. Я хочу привнести в этот город немного другой культуры. Чтобы могли насладиться этой культурой, не выезжая из города.
– Но ты же тоже не американец. Как можно называть «Хопперз» американским местом?
– Да ладно, не беспокойся, – сказал он, отворачиваясь. – Мне просто нужно было твое мнение.
– Ну, вот вы его и узнали.
– Именно.
У меня создалось впечатление, что в тот вечер люди смотрели на меня как-то по-другому. Не насмехались и не глумились, как вчера. И не было никаких проблем: если ты работаешь вышибалой, это значит, что вечер удался. И никаких разговоров о том, что я зассал.
Но кроме этого – ничего. Никаких шуток от тех, кто любит прикалываться. Никаких расспросов о моем здоровье от тех, кого это обычно интересовало. И много взглядов. Много долгих взглядов и взглядов исподтишка, так смотрят те, кто знает, что в этих краях основной повод для драки – это встретившиеся взгляды. А еще очень много взглядов девах. А когда я получаю столько внимания, начинаю отвечать этим девахам взаимностью. Я считаю, дареной кобыле в зубы не смотрят. Даже если у этой кобылы жирные ляжки, косые глаза и усы растут. Удача может изменить в любой момент, и тогда эта кобыла будет единственной, кого ты сможешь выебать.
Конечно, я знал, что они так себя ведут не из-за того, что я сделал. Они просто не могли об этом знать. Если бы они узнали, узнали бы и Мантоны. Ну, то, что осталось от их клана. И еще была вероятность, что копы тоже об этом узнают.
Но я все равно думал, что как-то все они об этом знают, хотя и не знают, типа того. Я знаю, звучит бессмысленно, но если вы послушаете, я попытаюсь объяснить так, чтобы вы поняли. Некоторые вещи люди знают, не осознавая этого. Иногда ты можешь сказать, что сделал какой-нибудь пацан, просто посмотрев на него. И чувствуешь это не башкой, а сердцем. Так что я решил, что они все знают, не понимая при этом, что именно они знают, почему они это знают и знают ли они об этом вообще. Понятно?
И что бы там они ни чувствовали, я тоже это почувствовал. И я чувствовал себя так, будто могу остановить разъяренного быка, неважно, сколько бухих телок будет внутри заведения.
Но долго это не продлилось. Примерно в середине вечера мне в голову полезли другие мысли – про Мантонов. Кого я пытался обмануть, думая, что могу запросто завалить База, засунуть его в подвал, поехать на работу, и, типа, все в ажуре? Никого я так не обману, вот что.
И уж Мантонов точно.
Они сразу поймут, что это я. Это понятно, как волосы на жопе. Они узнают. И они, и вообще любой мудак в Мэнджеле. Это совершенно понятно. То, как все они на меня смотрели – пацаны шарахаются, девахи облизывают губы. Знают, что я сделал, с кем сделал и как.
Остаток вечера я прокручивал все это в башке и искал хоть какой-то признак света в конце темного тоннеля, который разверзся передо мной. В какой-то момент я даже перестал замечать всех, кто входил и выходил из «Хопперз», потому что никто из них не был ни Мантоном, ни легавым. Но света в тоннеле не было. И неважно, куда я сворачивал, я знал, что все кончится в одном месте: в кузове Мясного фургона, я буду связан и с кляпом во рту, и меня повезут на расправу в Хорк Вуд.
Закончил я где-то ближе к полуночи и налил себе выпить, прежде чем уйти. Я подумал: надо пойти и еще раз наведаться к Легзи. Я ему не стану рассказывать, что случилось с Базом, если он сам, конечно, не догадался. Я мог рассказать ему, что еще происходит на Мантоновском фронте, так сказать. И он посоветует, что делать. Вообще, может, лучше сразу все рассказать. Легз же все-таки друг, я могу ему доверять. Но он не сможет мне помочь, если я не расскажу ему про База.
Да, именно так я и поступлю.
Но почему-то лучше мне от этой мысли не стало. Я с тяжелым сердцем опрокинул в себя вискарь и вышел на улицу. С каждым шагом все дальше в тоннель, путь в один конец. Даже если я остановлюсь и пойду в другую сторону, все равно это будет шаг в тоннель. Выхода не было. И Легз тут не поможет.
Никто не поможет.
Я открыл дверь и сел в машину, думая о том, что двинуть к легавым – не самая плохая идея. Я, конечно, сяду, и надолго. Но по крайней мере я не окажусь на дне реки, закатанный в бетон, с отрезанными руками и ногами и с головой в жопе. И именно из-за того, что я был занят этими мыслями, я не заметил чувака на заднем сиденье.
– Здоров, Джесс, – сказал я, когда он наклонился ко мне.
7
Тут, наверное, стоит рассказать про Мантонов, клан которых стал теперь меньше на одного человека. Да вы слышали. Невозможно узнать что-то про Мэнджел, не услышав пары историй про Мантонов. Ну, а поскольку вы слышали то, что я уже рассказал, я из всех блядских сил постараюсь, так сказать, не возвращаться на прежние позиции.
Но есть одна вещь, которую вы наверняка не слышали. Это секрет, стопудово, как то, что дерьмо коричневое. А если не секрет и вы это уже слышали… Ну, тогда я не знаю что. Кто вам сказал-то?
Это случилось за два лета до того, о котором я рассказываю. Я тогда работал на Мантонов уже несколько лет и собирался работать и дальше, пока меня не попрут. Штука в том, что это была хорошая работа. Я был вышибалой в «Хопперз». Начальником охраны.
Что, вы это уже где-то слышали?
Ну, тогда «Хопперз» был совершенно другим заведением. Это был не винный бар и бистро, так он стал называться потом. Тогда это был вроде как местный развлекательный комплекс, ну и просто место, где можно добротно побухать. Каждый вечер кто-нибудь выступал. Комики по вторникам, борьба в грязи топлес по понедельникам и средам, караоке по субботам, в остальное время – стриптиз. И каждый день с пяти до семи счастливые часы. Это все было очень популярно. И не только среди городских. Приезжали со всей округи, начиная с Баркеттла на севере и заканчивая Тьюбером на юге. Не поверите, но однажды я даже впустил тусовку, приехавшую на автобусе аж из Истер Блоатер.
Тогда «Хопперз» был меккой Мэнджела, ну, если не считать названия. И заправляли, там всем братья Мантоны. Конечно, организовал все это их старик. Томми Мантон.
Так вот.
Томми Мантон.
Ладно, я кой-что вам скажу. Все, что вы слышали о Томми Мантоне, – это правда. Такая же истина, как то, что трава зеленая, деревья растут вверх, а репа – в земле. Даже история про то, как он ограбил почту в Лоуэр Флэпп, переодевшись монахиней. И про перестрелку в Фелчеме, когда он поотстреливал всем бошки, а сам ушел без единой царапины. Конечно, именно так и появился «Хопперз» – на деньги, которые он награбил. А как еще человек, рожденный в мусорном баке и росший в канаве, мог заработать такую хуеву кучу бабок?
Но тут, понятно дело, все списывается, потому что цель, типа, оправдывает средства. Так по крайней мере считало большинство пацанов. «Хопперз» стал самой прибыльной недвижимостью в Мэнджеле. А когда Томми двинул-таки кони от старых ран, кабак перешел к его отпрыскам.
И это была его первая и последняя ошибка.
Можно долго пиздеть по поводу того, что школы и книги – это, типа, круто, но мне вот кажется, что учителя и прописи не воспитают в человеке деловую жилку. Либо ты с ней родился, либо собираешь репу, как все остальные. И вот Томми Мантон был из тех, кто с ней родился. Грабить банки это ему тоже помогало. Надо же знать, где в банке находится сейф, к примеру. Но какие бы деловые мозги у него ни были, воспитывая детишек, он эти мозги херил.
С первого взгляда это все, конечно, незаметно. Если глаз не наметан, казалось, что под руководством младших Мантонов с «Хопперз» все было заебись, куда деваться. Народ бухал, ну а как по мне – это главное. Поэтому у меня шок случился, когда однажды вечером, после закрытия, Ли отозвал меня в сторонку и рассказал, что он задумал.
– Сжечь заведение? – переспросил я.
– Ну да. И поджигать будешь ты.
– Погодь, погодь…
– Не могу я долго ждать. Ты это сделаешь, Блэйки.
– Но, Ли, это ж «Хопперз».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Слушайте, – сказал я. Теперь, когда у меня в голове прояснилось, мне стало намного лучше. Нельзя винить Фентона в том, что он идиот. Как я уже сказал, он просто не местный. Но знает, что к чему, примерно как кот, который хочет стащить сметану. – Слушайте, это не проблема, – сказал я. – Этого больше не повторится.
– Чего не повторится? Ты скажи, что, собственно, произошло?
– Ну так, один говнюк, ничего особенного. Ничего, чтобы…
– Блэйк.
– Ладно, ладно, – сказал я, типа, мирно и спокойно. Я заметил, что стою к нему вплотную, рука поднята в эдаком примиряющем жесте. И только когда посмотрел на свою руку, заметил, что она сжата в кулак. Но это его заткнуло, насколько я понимаю, примиряющие жесты именно для этого и нужны. – Спокойно, ладно? Я говорю, один говнюк попытался войти, никакого повода париться. Конечно, я не должен был уходить с поста, все такое. Но у меня была небольшая проблемка, и я ее уже решил, понятно? И такого больше не произойдет. Даю вам слово, больше этого не случится.
Он ничего не сказал. Было почти слышно, как у него под длинным хаером скрипят мозги.
– Вот что, – сказал я, слегка улыбнувшись. – Если это случится снова, я верну вам бабочку. Сделка – честнее не бывает.
– Блэйк… слушай, на самом деле, я не хочу спорить по этому поводу, но ты должен понять одну вещь. Я брал тебя на работу на определенных условиях. Помнишь? Ты помнишь эти условия?
Я помнил. И если честно, они мне показались немного странными.
Но это была работа вышибалы, и это был «Хопперз», так что я только пожал плечами и согласился.
– Ага.
– Ты помнишь, какие именно условия?
Это было сложнее, учитывая, что сколько-то времени уже прошло, а я не люблю слишком долго думать о прошлом. Но я быстренько напрягся и кое-что вспомнил.
– Ага, – сказал я. – Работа пять дней в неделю, отпуск, только если он совпадает с вашим.
– Именно. И смотреть, не заходят ли какие-нибудь странные личности. Это было особое поручение, Блэйк. Именно поэтому мне нужен хороший вышибала.
– И вы его получили, бля.
– Знаю. Но мне необходимо доверять тебе. – Он присосался к своей сигаре. Она потухла. – Ну так что, Блэйк? Могу ли я тебе доверять?
Я нетерпеливо оглядел бар. Клиенты уже начали собираться.
– Да, блин. Я лучший вышибала…
– В Мэнджеле. Знаю, Блэйк. Слушай, давай забудем все это, ладно? Никаких претензий. Просто будь бдителен, когда стоишь у дверей. Это для меня очень важно. Если тебе по какой-то причине надо отойти, скажи об этом мне. И следи за этими…
– Странными парнями.
– Да. Нездешними. И еще одно, Блэйк.
– Что?
Он раскурил сигару и вроде чутка развеселился.
– Я думал про «Хопперз». У меня есть планы. Большие планы. Которые превратят это место в нечто такое, чего в Мэнджеле еще не видели.
Ну вот, бля. Никак он не может оставить это место в покое.
– Для начала, – сказал он, – с названием «Хопперз» придется расстаться. Даже с дополнением «Винный бар и бистро». Я знаю, мы уже один раз пробовали, и у нас ничего не вышло, но я думаю, просто время было выбрано неправильно. В этот раз все получится. Это место слишком долго называлось «Хопперз», и у людей давным-давно сложилось определенное мнение. Нет, нужно что-то новое. Что-то, что покажется людям неотразимо гламурным и экзотичным. Мне нравится кафе «Американо». Как тебе такое название, Блэйк?
Я поскреб подбородок.
– Это ж не забегаловка. Единственная жратва, которую тут можно купить, – это пакет орешков. А если нужно горячее, то вон, в двадцати ярдах отсюда есть «Забегаловка Барта».
Фентон заржал, будто я ему подмышки щекочу. Потом перестал так неожиданно, что и не поверишь, что он только что ржал.
– Блэйк, у слова «кафе» есть и другие значения, кроме забегаловки. Но какую-то поставку продуктов я хочу организовать. Кое-какие легкие закуски.
– «Американо». А что это ваще значит? Американский? Но «Хопперз» – не американское место, так ведь? Оно в Мэнджеле находится.
– В этом-то и фишка, Блэйк. Я хочу привнести в этот город немного другой культуры. Чтобы могли насладиться этой культурой, не выезжая из города.
– Но ты же тоже не американец. Как можно называть «Хопперз» американским местом?
– Да ладно, не беспокойся, – сказал он, отворачиваясь. – Мне просто нужно было твое мнение.
– Ну, вот вы его и узнали.
– Именно.
У меня создалось впечатление, что в тот вечер люди смотрели на меня как-то по-другому. Не насмехались и не глумились, как вчера. И не было никаких проблем: если ты работаешь вышибалой, это значит, что вечер удался. И никаких разговоров о том, что я зассал.
Но кроме этого – ничего. Никаких шуток от тех, кто любит прикалываться. Никаких расспросов о моем здоровье от тех, кого это обычно интересовало. И много взглядов. Много долгих взглядов и взглядов исподтишка, так смотрят те, кто знает, что в этих краях основной повод для драки – это встретившиеся взгляды. А еще очень много взглядов девах. А когда я получаю столько внимания, начинаю отвечать этим девахам взаимностью. Я считаю, дареной кобыле в зубы не смотрят. Даже если у этой кобылы жирные ляжки, косые глаза и усы растут. Удача может изменить в любой момент, и тогда эта кобыла будет единственной, кого ты сможешь выебать.
Конечно, я знал, что они так себя ведут не из-за того, что я сделал. Они просто не могли об этом знать. Если бы они узнали, узнали бы и Мантоны. Ну, то, что осталось от их клана. И еще была вероятность, что копы тоже об этом узнают.
Но я все равно думал, что как-то все они об этом знают, хотя и не знают, типа того. Я знаю, звучит бессмысленно, но если вы послушаете, я попытаюсь объяснить так, чтобы вы поняли. Некоторые вещи люди знают, не осознавая этого. Иногда ты можешь сказать, что сделал какой-нибудь пацан, просто посмотрев на него. И чувствуешь это не башкой, а сердцем. Так что я решил, что они все знают, не понимая при этом, что именно они знают, почему они это знают и знают ли они об этом вообще. Понятно?
И что бы там они ни чувствовали, я тоже это почувствовал. И я чувствовал себя так, будто могу остановить разъяренного быка, неважно, сколько бухих телок будет внутри заведения.
Но долго это не продлилось. Примерно в середине вечера мне в голову полезли другие мысли – про Мантонов. Кого я пытался обмануть, думая, что могу запросто завалить База, засунуть его в подвал, поехать на работу, и, типа, все в ажуре? Никого я так не обману, вот что.
И уж Мантонов точно.
Они сразу поймут, что это я. Это понятно, как волосы на жопе. Они узнают. И они, и вообще любой мудак в Мэнджеле. Это совершенно понятно. То, как все они на меня смотрели – пацаны шарахаются, девахи облизывают губы. Знают, что я сделал, с кем сделал и как.
Остаток вечера я прокручивал все это в башке и искал хоть какой-то признак света в конце темного тоннеля, который разверзся передо мной. В какой-то момент я даже перестал замечать всех, кто входил и выходил из «Хопперз», потому что никто из них не был ни Мантоном, ни легавым. Но света в тоннеле не было. И неважно, куда я сворачивал, я знал, что все кончится в одном месте: в кузове Мясного фургона, я буду связан и с кляпом во рту, и меня повезут на расправу в Хорк Вуд.
Закончил я где-то ближе к полуночи и налил себе выпить, прежде чем уйти. Я подумал: надо пойти и еще раз наведаться к Легзи. Я ему не стану рассказывать, что случилось с Базом, если он сам, конечно, не догадался. Я мог рассказать ему, что еще происходит на Мантоновском фронте, так сказать. И он посоветует, что делать. Вообще, может, лучше сразу все рассказать. Легз же все-таки друг, я могу ему доверять. Но он не сможет мне помочь, если я не расскажу ему про База.
Да, именно так я и поступлю.
Но почему-то лучше мне от этой мысли не стало. Я с тяжелым сердцем опрокинул в себя вискарь и вышел на улицу. С каждым шагом все дальше в тоннель, путь в один конец. Даже если я остановлюсь и пойду в другую сторону, все равно это будет шаг в тоннель. Выхода не было. И Легз тут не поможет.
Никто не поможет.
Я открыл дверь и сел в машину, думая о том, что двинуть к легавым – не самая плохая идея. Я, конечно, сяду, и надолго. Но по крайней мере я не окажусь на дне реки, закатанный в бетон, с отрезанными руками и ногами и с головой в жопе. И именно из-за того, что я был занят этими мыслями, я не заметил чувака на заднем сиденье.
– Здоров, Джесс, – сказал я, когда он наклонился ко мне.
7
Тут, наверное, стоит рассказать про Мантонов, клан которых стал теперь меньше на одного человека. Да вы слышали. Невозможно узнать что-то про Мэнджел, не услышав пары историй про Мантонов. Ну, а поскольку вы слышали то, что я уже рассказал, я из всех блядских сил постараюсь, так сказать, не возвращаться на прежние позиции.
Но есть одна вещь, которую вы наверняка не слышали. Это секрет, стопудово, как то, что дерьмо коричневое. А если не секрет и вы это уже слышали… Ну, тогда я не знаю что. Кто вам сказал-то?
Это случилось за два лета до того, о котором я рассказываю. Я тогда работал на Мантонов уже несколько лет и собирался работать и дальше, пока меня не попрут. Штука в том, что это была хорошая работа. Я был вышибалой в «Хопперз». Начальником охраны.
Что, вы это уже где-то слышали?
Ну, тогда «Хопперз» был совершенно другим заведением. Это был не винный бар и бистро, так он стал называться потом. Тогда это был вроде как местный развлекательный комплекс, ну и просто место, где можно добротно побухать. Каждый вечер кто-нибудь выступал. Комики по вторникам, борьба в грязи топлес по понедельникам и средам, караоке по субботам, в остальное время – стриптиз. И каждый день с пяти до семи счастливые часы. Это все было очень популярно. И не только среди городских. Приезжали со всей округи, начиная с Баркеттла на севере и заканчивая Тьюбером на юге. Не поверите, но однажды я даже впустил тусовку, приехавшую на автобусе аж из Истер Блоатер.
Тогда «Хопперз» был меккой Мэнджела, ну, если не считать названия. И заправляли, там всем братья Мантоны. Конечно, организовал все это их старик. Томми Мантон.
Так вот.
Томми Мантон.
Ладно, я кой-что вам скажу. Все, что вы слышали о Томми Мантоне, – это правда. Такая же истина, как то, что трава зеленая, деревья растут вверх, а репа – в земле. Даже история про то, как он ограбил почту в Лоуэр Флэпп, переодевшись монахиней. И про перестрелку в Фелчеме, когда он поотстреливал всем бошки, а сам ушел без единой царапины. Конечно, именно так и появился «Хопперз» – на деньги, которые он награбил. А как еще человек, рожденный в мусорном баке и росший в канаве, мог заработать такую хуеву кучу бабок?
Но тут, понятно дело, все списывается, потому что цель, типа, оправдывает средства. Так по крайней мере считало большинство пацанов. «Хопперз» стал самой прибыльной недвижимостью в Мэнджеле. А когда Томми двинул-таки кони от старых ран, кабак перешел к его отпрыскам.
И это была его первая и последняя ошибка.
Можно долго пиздеть по поводу того, что школы и книги – это, типа, круто, но мне вот кажется, что учителя и прописи не воспитают в человеке деловую жилку. Либо ты с ней родился, либо собираешь репу, как все остальные. И вот Томми Мантон был из тех, кто с ней родился. Грабить банки это ему тоже помогало. Надо же знать, где в банке находится сейф, к примеру. Но какие бы деловые мозги у него ни были, воспитывая детишек, он эти мозги херил.
С первого взгляда это все, конечно, незаметно. Если глаз не наметан, казалось, что под руководством младших Мантонов с «Хопперз» все было заебись, куда деваться. Народ бухал, ну а как по мне – это главное. Поэтому у меня шок случился, когда однажды вечером, после закрытия, Ли отозвал меня в сторонку и рассказал, что он задумал.
– Сжечь заведение? – переспросил я.
– Ну да. И поджигать будешь ты.
– Погодь, погодь…
– Не могу я долго ждать. Ты это сделаешь, Блэйки.
– Но, Ли, это ж «Хопперз».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36