В следующую секунду Эрилин выскользнула из объятий и сильно ударила Данилу кулаком в челюсть. Второй удар пришелся в живот. Юноша рухнул на пол, словно подрубленное дерево.
Пока он старался восстановить дыхание, Эрилин крутанула на его пальце кольцо телепортации, которое должно было перенести юношу в Глубоководье. Данила попытался схватить ее за руку, чтобы увлечь за собой, но магическое заклинание уже начало действовать, и его пальцы сомкнулись в туманной пустоте.

* * *
Оказавшись в безопасной тишине башни Черного Посоха, Данила немедленно попытался вернуться в Тезир. Однако волшебный перстень не мог выполнить его желание. Надо было ждать рассвета. Но дядя Хелбен мог отправить его туда, и, как только Данила обрел способность дышать и двигаться, он устремился вверх по каменной винтовой лестнице в личные покои архимага. Но Хелбена не оказалось дома, так же как и его супруги волшебницы Лаэраль. Юноша обыскал весь замок, но никого не нашел. Он был один и вынужден остаться в Глубоководье.
Молодой Арфист вернулся в зал на первом этаже и бросился в кресло у письменного стола.
Набросав несколько строк, он составил послание, извещавшее дядю о происшествии в Тезире, после чего прочел заклинание. Листок бумаги повис в воздухе на уровне глаз прямо перед входной дверью. Для большей надежности Данила окутал послание ярко-розовым сиянием, чтобы дядя, вернувшись домой, не мог не обратить на него внимание. А тем временем Эрилин оставалась в Тезире, и юноша не мог ей ничем помочь.
Беспомощность нередко рождает раздражение, и внезапно молодому человеку стал ненавистен фиолетовый цвет его одежды. Он сорвал с себя все аметистовые украшения и швырнул их в сумку на поясе. Но факт оставался фактом: он все еще был одет как ходячая виноградная гроздь. Данила выбежал из башни и прошел через невидимую дверь, позволяющую преодолеть толстую стену из полированного камня, окружающую жилище архимага. Быстрым шагом он направился к недавно приобретенному городскому дому. Там, по крайней мере, можно сбросить с себя ненавистные фиолетовые тряпки, напоминающие о миссии в Тезире, и ждать дальнейших распоряжений дяди. Уже два года Данила и Эрилин получали все инструкции непосредственно от Хелбена Арунсуна; архимаг наверняка должен знать, куда собиралась отправиться его партнерша.
На ходу юноша не переставал упрекать себя за то, что оставил в Тезире волшебный шар. Это был всего лишь небольшой кристалл, который он использовал для охраны, но сейчас Данила мог хотя бы посмотреть, что делает Эрилин. В последний момент, перед тем как началась телепортация, он сумел на секунду увидеть девушку. Обнажив меч, она замерла в боевой стойке перед окном, ожидая врагов, и голубое сияние ее меча освещало комнату. Данила не мог избавиться от этого видения, как не мог предугадать, чем закончится эта схватка.
Тревожные мысли настолько овладели им, что юноша почти не обращал внимания на людей, заполнивших улицы города. Он летел по переулку, пока со всего маху не врезался в чью-то крепкую фигуру. Сильные руки уперлись в плечи Арфиста и удержали его на месте. Данила с трудом сфокусировал внимание и тогда только смог рассмотреть улыбающееся лицо своего приятеля, благородного Каладорна Кассалантера. Этот человек был на несколько лет старше двадцативосьмилетнего Дана, а также выше его и шире в плечах. Его темно-рыжие волосы были коротко подстрижены, а с ладоней не сходили мозоли от меча. Каладорн считался лучшим в городе бойцом и наездником. С недавних пор он увлекся морскими путешествиями и даже отказался от фамилии предков, пока «не достигнет чего-то стоящего, чтобы ее заслужить». Данила не без труда вспомнил, что его друг ожидал увидеть привычную усмешку, и постарался придать своему лицу соответствующее выражение.
– Рад встрече, Каладорн. Крепко я пришвартовался, как у вас говорят.
Дворянин рассмеялся и отпустил плечи Данилы.
– Надо быть внимательнее, приятель. Таверны открылись совсем недавно, а ты уже несешься так, словно борешься с ураганом. – Каладорн присмотрелся к юноше. – А может, ты болен? Ты выглядишь не лучшим образом.
– Стыдно признаться, но меня сильно донимает головная боль, – солгал Данила, осторожно прижимая кончики пальцев к вискам. – После ночных попоек наутро нередко чувствуешь себя стариком. – Он помолчал, словно прислушиваясь к собственным словам. – По крайней мере, так говорят.
Каладорн со смехом хлопнул Данилу по плечу:
– Все в порядке, Дан. Ты ведь знаком с леди Тион, не так ли? Люция, дорогая, как я невнимателен! Разреши представить моего давнего друга Данилу Танна. Несмотря на его наружность, он безобидный малый.
Данила повернулся к спутнице Каладорна. Невысокая хрупкая женщина была одета в темно-фиолетовое платье, а ее голову венчала корона густых каштановых волос, уложенных крупными локонами. Темные глаза смотрели на него с видимым удовольствием, а хрупкие черты лица выдавали уроженку юга. Данила подавил вздох: ему не удастся отделаться от воспоминаний о происшествии в Тезире. Люция Тион занимала видное место в обществе и как дальняя родственница свергнутой королевской фамилии часто носила одежду фиолетового цвета, чтобы подчеркнуть свое исключительное происхождение. Данила не понимал такого откровенного позерства, но знал правила хорошего тона ц мог следовать им не хуже других. Он взял руку Люции и склонился в глубоком поклоне.
– Каладорн глупец, дорогая леди. Там, где дело касается красивой женщины, ни один мужчина не может считаться безобидным.
Он улыбнулся приятелю во избежание оскорбления и всем своим видом показал, что слова касаются только прекрасной дамы.
– В таком случае я могу считать себя предупрежденным и постараюсь прервать нашу встречу, – весело отозвался Каладорн, обнимая хрупкие плечи своей подруги.
Данила проводил их взглядом, непроизвольно отметив про себя заботливую нежность Каладорна, склонившегося к спутнице. Так вот почему Каладорн задержался в Глубоководье, вместо того чтобы отправиться навстречу очередным приключениям. Хотя Данила и не считал себя завистником, но был не в том настроении, чтобы радоваться чужому счастью. Страдая от вынужденного одиночества, молодой человек ощутил непреодолимое желание выпить, а потому завернул в ближайшую таверну.
И тотчас же пожалел о своем поспешном решении. Его встретил аромат омытого дождем леса. Потолок общего зала таверны был поднят на высоту пятого этажа, чтобы вместить живые деревья, растущие прямо в помещении. Неяркие голубые огоньки медленно проплывали между посетителями, по большей части оказавшимися эльфами. Причину не пришлось долго искать: два хорошо вооруженных золотых эльфа, неподвижных, словно статуи, зорко охраняли входную дверь. Они внимательно осмотрели нового посетителя.
– Я тебя знаю, – наконец заговорил один из стражей. – Ты тот волшебник, о котором говорили на прошлой встрече членов гильдии хозяев гостиниц.
Дан навесил на лицо свою самую приветливую улыбку.
– Вы, вероятно, вспомнили о том несчастном случае в «Огненном Графине». Можете не сомневаться, я сполна оплатил все убытки. Кроме бороды гнома, конечно, – не мог определить ее рыночной стоимости. Но борода обязательно отрастет лет за десять или двадцать. Надеюсь, я не слишком побеспокоил ваших постоянных клиентов, сюда ведь не часто заглядывают бородатые гномы. Если эль неожиданно превратился в огонь, пламя не могло попасть еще на чью-то бороду. Однако не стану утверждать, что заклинание было наложено мной, я здесь ни при чем.
Стражники подхватили Данилу за локти и повернули его лицом к двери. Уголком глаза Арфист успел заметить, как древний на вид эльф властным жестом поднял руку с длинными пальцами. Стражники немедленно остановились. Эльф, в знак особого почета, отмеченный белоснежным одеянием и платиновым обручем, прошептал несколько слов на ухо своей спутнице Йарин Илбаэрт. Ее миловидное лицо осветилось улыбкой неподдельного восторга, и Йарин вышла навстречу Дану. Юноша с некоторым удивлением наблюдал за ее приближением. Он уже был готов к тому, что его выставят из таверны, и не собирался задерживаться, но игнорировать царственно-величавую женщину-эльфа никак не мог.
Йарин была высокой и стройной, с обычными для эльфов миндалевидными глазами и серебристыми волосами. Ее шуршащее платье казалось то зеленым, то голубым; ткань меняла цвет в соответствии с настроением маленького дракона, устроившегося на плече. Странное существо хлопало прозрачными крылышками в такт ее шагам, а его сверкающая чешуя прекрасно сочеталась с блестящим топазовым ожерельем хозяйки.
– Добро пожаловать в эльфийскую таверну, – промолвила Йарин, протягивая Даниле обе руки, как это было принято среди дам высшего общества Глубоководья.
Приветствовать человека в соответствии с людскими обычаями было проявлением вежливости и уважения. Данила взял ее руки в свои и поцеловал кончики тонких пальцев, а затем ответил на приглашение. Держа перед собой руки ладонями вверх, он низко поклонился, придерживаясь эльфийского этикета. Улыбка Йарин стала отчетливее, а затем и вовсе превратилась в радостный смех, когда юноша приветствовал дракона на его собственном наречии. В ответ на его слова крошечное существо склонило сверкающую головку набок и позволило молодому человеку почесать ему шею, словно домашнему коту.
Йарин подхватила Данилу под руку и повела вглубь зала.
– Сегодня ты в гостях у нашего патриарха Эвиндала Дуирсара, – сказала она, указывая на пожилого эльфа, заступившегося за него несколькими минутами ранее. – Не могли бы мы кое-что обсудить после того, как ты разделишь с нами ужин и бокал вина?
– Конечно, – вежливо ответил Данила, хотя не имел ни малейшего представления, о чем будет разговор.
Патриарх эльфов поднялся из-за стола навстречу гостю, и после того как все ритуалы приветствий закончились, они уселись за столом перед хрустальным графином.
– Ты пьешь эльфийский эликсир? – спросил Эвиндал.
– Только тогда, когда он у меня есть, – шутливо ответил Данила.
Эльф улыбнулся и подал знак слуге принести еще один бокал, что и было исполнено без промедления. Затем лицо Эвиндала стало серьезным, он наклонился над столом и заговорил приглушенным голосом:
– Мой сын – Эрлан Дуирсар, повелитель Эверески. Он рассказывал о том, какую услугу ты оказал нашему народу.
– Я понимаю, – отозвался Данила и откинулся на спинку кресла, не зная, как реагировать на это сообщение.
Два года назад он помог защитить от вторжения остров Эвермит – родину и единственное убежище эльфов. Тогда он переместил волшебные врата из города, известного под названием Эвереска, в более укромное место. Судя по одобрительному взгляду Йарин и благодарным кивкам многочисленных эльфов, его участие в этом деле ни для кого не было тайной.
– Полагаю, мои усилия стали причиной вашего гостеприимства, – заметил Данила.
– Не совсем так, – категорично возразил Эвиндал. – О случае в Эвереске знают немногие. Тебе рады здесь по другой, более очевидной причине.
– Очевидной не для меня, – заметил Данила.
Эльфийский патриарх усмехнулся и показал рукой в центр зала. Там пела и играла на позолоченной арфе светловолосая девушка-эльф. Юноша узнал мелодию «Баллады о Девушке из Серых Туманов», которую недавно сочинил. В стихах волшебный туман, окутавший и защитивший Эвереску, сравнивался с неуловимым возлюбленным. Но хотя Дан частенько слышал эту балладу в исполнении своих друзей, аристократов Глубоководья, слова ее казались ему банальными и слишком сентиментальными. Он намеренно написал их такими. Почему же эльфы, искушенные ценители музыки, слушают это произведение и даже перевели на свой язык?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46