Понятно что. А если сейчас кто войдет? Чурка эта абхазская? Медсестра? А еще лучше – следователь?
Ваню аж пот прошиб. Только не хватало, чтоб над ним тут еще и смеялись! Типа, руки-ноги не двигаются, сам почти не шевелится от слабости, а член – как ванька-встанька!
Вообще-то в других обстоятельствах Ваня всегда этим гордился, ну, тем, что никогда не случалось осечек. Парни иногда жаловались, что у них не встает, понятно, виня в этом неумелых телок, а Ваня мог в любом месте и сколько угодно. И Алка его за это очень хвалила. «Ванька-встанька» – это она придумала. А если сейчас ввалится эта чурка абхазская? И увидит? И отчекрыжит к едрене-фене, как нечего делать! Как руку!
Напрягшись изо всех сил, Ваня подтянул колени, выстроив из ног надежную ширму для восставшего дружка.
«А все-таки я мужик!» – с гордостью подумал он, передыхая после тяжелой работы, в которую превратилось подтягивание конечностей, и унимая в голове влажный мутный шум. Оказалось – зря старался. «Ванька-встанька» еще секунду повибрировал и вялой сосиской сполз на живот.
Ваня прикрыл глаза, успокаиваясь, и тут же оказался в сумрачном аппендиксе Тишанского переулка.
Как он сюда попал? К дому – в другую сторону. А! Тут рядом Катькина музыкалка, поэтому... Но Катьку забирает мать, они договорились. Свернул, что ли, автоматически? Замечтался про Алку, вот что.
Переулок безлюден и тих. После девяти здесь редко встретишь прохожих – место не для прогулок. Освещенные улицы далеко, с двух противоположных концов, а тут глухие стены и мусор. Машины и то редко проезжают, опасаясь в темноте угодить в колдобину. Свет из узких высоких окон тоже до тротуара не достает. Короче, жуть. Мать с Катькой никогда тут не ходят, боятся, хотя через переулок к их дому ближе всего.
Ваня разворачивается, ловит краем глаза светлое пятно на стене – недоскобленный портрет какого-то депутата, оставшийся от недавних выборов. Во рту безвкусная уже жвачка. Ваня тщательно сбивает языком из нее тугую круглую пульку, примеривается.
На!
Он знает, что попал, хоть сейчас и не видно. Вся морда этого депутата в таких вот приклеившихся пульках. Костыль как-то показал на плакат: это враг, против высылки грузин хвост поднимает. С тех пор Ваня и тренирует меткость.
* * *
Полковник Стыров сегодня был собой очень доволен. Звонок из Москвы прозвучал в обед просто бравурным маршем: народные избранники наконец-то одобрили закон.
– Фу-у-у... – откинулся в кресле полковник и попросил у секретаря вторую чашку густого чая. Незапланированную. Но – заслуженную.
Потягивая пряный напиток, он несколько раз прогнал по видику сюжет из вчерашних новостей.
Сюжет был хорош! Молодцеватого вида скин, весь разукрашенный свастиками и руническими символами, честно глядя в объектив, поведал всему миру, что вчерашнее нападение на кавказцев, в результате которого в московских больницах оказались восемь человек, оплачено и подготовлено одной из проправительственных молодежных организаций – «Будущее России».
– Вы готовы отвечать за свои слова? – выпрыгивал из штанов корреспондент.
– Всегда готов! – Скин задрал локоть в пионерском приветствии. – Но мы не чурок должны были мочить, а этих, демократов. Они же митинг собирались проводить. Несанкционированный.
В последнем слове скин запутался и выговорил его с помощью журналиста только с третьего раза.
– Чё этим дерьмократам надо? – мрачно пялился с экрана бритоголовый. – Орут, народ баламутят. Не нравится – пусть валят в свою Америку! Наши ребята за президента! Мы – честные пацаны. Мы хотели просто этим козлам сказать, что Россия – для русских! И нечего у нас свои порядки наводить. Мы бы и без всяких денег пришли, потому что президента уважаем.
– Почему же вы не разошлись, когда узнали, что митинг отменен? Почему двинулись на рынок и устроили бойню?
– Так уже настроились. А потом кто-то сказал, что этот, главный, который на митинге должен был выступать, тоже чурка, ну ребята и завелись.
– А арматура у вас откуда взялась?
– Понятия не имею. Мы на площадь пришли, она уже там лежала.
– А милиция как реагировала?
– Да никак. Мы же своих не трогали. А чурки у ментов тоже поперек горла торчат. Чем больше мы их отметелим, тем меньше ментам работы.
«Молодцы! – щурился Стыров. – Точно слеплено!» То, что «Будущее России» деньги давало, никто, конечно, не докажет, но осадок останется. А вот то, что милиция бездействует, – факт налицо, очень отрадный факт.
Все-таки они грамотно ведут свою линию! Позавчера эта скандальная публикация в молодежке, вчера – сюжет.
Статья-то чудо как хороша! Прямо хоть еще раз читай!
Стыров пошарил в папке, нашел искомое.
Ну надо же! – улыбчиво хмурился он. – Ушлая журналистка внедрилась в банду скинхедов и выяснила, что те тренируются на ОМОНовской базе.
От журналистского расследования мурашки по телу прыгали, это точно! Стыров даже поежился. Девчонка рассказывала, каким приемам обучают скинов, какие теоретические занятия с ними проводят.
– Молодец, девка, – похвалил Стыров. – Очень талантливо исполнено. Недаром вчера министра на заседании Госдумы чуть ли не до инфаркта довели!
Вспомнилось, с каким вдохновенным сарказмом рассказывал об этом московский коллега. Министр якобы клялся, чуть ли не честью рода, что борьба с фашизмом – главная задача милиции. А чего клясться, если результат – вот он?
– Депутаты – ладно, как теперь перед обществом отчитываться станете? – вопросил Стыров воображаемых «коллег». – Или наконец скажете во всеуслышание, что без закона связаны по рукам и ногам? Ведь Госдума еще не все! Совет Федерации имеется! Вдруг заартачатся? С этими придурками время от времени такое случается. Да, скандальчик со скинами организован хороший. Правда, раскручивать его долго нельзя – опасно. В этом деле переборщить не менее вредно, чем недобрать. Мера нужна, мера! И точный расчет! Придется денька через три помочь «коллегам» договориться с прессой, чтоб историю замяли. Нет, пожалуй, три дня маловато. Неделя. Да, недели хватит. Как раз закон в Совет Федерации уйдет. А тут мы снова вступим с сольной партией! – Стыров потер руки.
То, что депутаты оказались понятливыми, хоть и с запозданием, – хорошо. Не пришлось прибегать к крайним мерам, хотя все уже было готово. Ворвались бы бритоголовые молодчики прямо в помпезное здание на Охотном ряду, взорвали бы пару шашек, стрельнули бы разочков несколько, ранили бы кого-нибудь. Ну и сами бы, конечно, погибли от умелых рук профессиональной охраны. Потом бы кто-то из арестованных признался, что руководили ими из Чечни.
Ладно, не пришлось, так тому и быть. Готовая акция будет в запасе, а запас, как говорится, карман не тянет, особенно в их сложном и тонком деле.
– И вечный бой, покой нам только снится! – громко высказался он в сторону застывшего на экране скинхеда.
Тренировки бойцов с этой базы придется перенести. Жалко.
– Товарищ полковник, на второй линии Дмитрий Лапин, из «Невских вестей». Будете говорить?
– Соедините, – коротко бросил Стыров.
Дима Лапин считался восходящей звездой политической журналистики. Он понятия не имел, чем занимался Стыров, искренне полагая, что полковник работает в каком-то аналитическом центре, и гордился тем, что в любой момент может рассчитывать на приватную консультацию интеллигентного ученого-политолога, тонко понимающего и чувствующего ситуацию в стране. Дима не раз убеждался, что прогнозы Стырова точны и выверенны, потому и беззастенчиво пользовался его комментариями, без указания авторства, нахально приписывая его себе.
– Николай Николаевич, приветствую! —раскатился в трубке нагловатый молодой баритон. – Просветите убогого, не откажите!
– Дмитрий Евгеньевич, чем могу – с нарочитой готовностью отозвался Стыров. – Спасибо, что не забываете!
– Вас забудешь! – хохотнул Лапин. – Объясните мне как профессионал, на хрена нам этот долбаный закон, который сегодня Дума приняла? Что, Уголовного кодекса уже не хватает? Хай ведь поднимется на весь мир, что мы с инакомыслящими боремся!
«Умница, – отметил про себя Стыров, – в самую точку!»
– Ну вы и вопросы задаете, Дмитрий Евгеньевич, – задумчиво протянул он. – Я ведь кто? Аналитик. А законы у нас депутаты ваяют. У них спрашивать надо. Хотя, знаете, как я помню, нечто подобное практически во всех странах рано или поздно случалось. Даже насквозь либеральная Англия сей участи не избежала.
– А еще кто? – требовательно спросил Лапин.
– О, да многие! И Германия, и Италия, и Испания, и Греция. Уж про страны Латинской Америки я не говорю! Парагвай, Чили, Аргентина, Гондурас, Бразилия... да вы сами в справочнике каком гляньте, мало ли, вдруг ошибаюсь.
Стыров говорил истинную правду. Одну лишь крохотную детальку упустил: когда и при каких режимах сии законодательные акты были пущены в ход. Впрочем, то, что в Германии инициатором аналогичного закона был Гитлер, в Италии – Муссолини, в Чили – Пиночет и так далее, особого значения для разговора не имело. В конце концов, никто не мешает звездам отечественной журналистики самостоятельно изучать историю! Правда, Лапин, полковник это знал определенно, ни в какие справочники не полезет, поленится.
– То есть мы просто идем проторенной дорогой? – уточнил журналист.
– Скорее всего, – согласился Стыров. – Сами же постоянно власти пинаете, что велосипед изобретают и опыт демократических стран не учитывают.
– Выходит, такой закон нам нужен?
– Дмитрий Евгеньевич, помилуйте, ну не того эксперта вы избрали! Я кто? Бумажная крыса. Мне, дилетанту, кажется, что вполне справедливый закон. Видите же, что творится! Скинхеды эти проклятые просто террор устроили. Волосы же от ужаса шевелятся!
– Да уж. Кстати, не знаете, как там подвигается расследование дела убийцы азербайджанской девочки?
– Откуда? Это вам надо в милицию обратиться.
– Обратишься, как же! – ухмыльнулся Лапин. – Сплошная секретность.
– Неужели даже вам отказывают? – Стыров сделал ударение на «даже вам», подчеркиваю исключительность собеседника и его несомненную профессиональную значимость. – Беда! Отрыжка прошлого. Ну, я-то всегда к вашим услугам. Если что...
– Спасибо, Николай Николаевич, – с чувством поблагодарил журналист. – Прощаюсь, нетленку в номер ваять надо. Цигель-цигель!
– Ай лю-лю! – довольно улыбнулся в коротко пискнувшую трубку полковник.
* * *
Зорькин страдал. Болела голова, переполненная какой-то тупой тяжелой взвесью, суматошно колготился желудок, занудно вибрировала печень. Неудивительно. После почти месячного воздержания вчера он изрядно перебрал. Да ладно бы выпил водочки или коньяку, с утра бы встал, навернул тарелку горячего борща, и все! Дернул же черт согласиться на предложение соседа и употребить его домашний продукт! Из чего он там его сбродяжил? Вроде сладкая наливка, как доложил старикан, из собственной дачной черноплодки. Понятно, с добавлением спирта, чтоб с компотом не перепутать. Вопрос: какого спирта? То-то Зорькин сразу учуял непривычный бензиновый вроде, привкус. Учуять-то учуял, да значения не придал, не до того было.
Соседа снизу, сухощавого тщедушного старичка лет семидесяти пяти, Зорькин почти не знал, хоть и жили они в одном подъезде вот уже лет пятнадцать. Общались лишь однажды, по щекотливому делу: у Зорькиных прорвало трубу и они залили нижнюю квартиру. Вопрос тогда решили быстро, сосед согласился на деньги.
Единственное, что Петр Максимович про соседа знал, да и то со слов супруги, что Василий Поликарпович один воспитывает внука Андрея – рослого, вежливого и всегда аккуратного внешне парня.
И вчера этот сосед буквально подкараулил Зорькина в подъезде:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Ваню аж пот прошиб. Только не хватало, чтоб над ним тут еще и смеялись! Типа, руки-ноги не двигаются, сам почти не шевелится от слабости, а член – как ванька-встанька!
Вообще-то в других обстоятельствах Ваня всегда этим гордился, ну, тем, что никогда не случалось осечек. Парни иногда жаловались, что у них не встает, понятно, виня в этом неумелых телок, а Ваня мог в любом месте и сколько угодно. И Алка его за это очень хвалила. «Ванька-встанька» – это она придумала. А если сейчас ввалится эта чурка абхазская? И увидит? И отчекрыжит к едрене-фене, как нечего делать! Как руку!
Напрягшись изо всех сил, Ваня подтянул колени, выстроив из ног надежную ширму для восставшего дружка.
«А все-таки я мужик!» – с гордостью подумал он, передыхая после тяжелой работы, в которую превратилось подтягивание конечностей, и унимая в голове влажный мутный шум. Оказалось – зря старался. «Ванька-встанька» еще секунду повибрировал и вялой сосиской сполз на живот.
Ваня прикрыл глаза, успокаиваясь, и тут же оказался в сумрачном аппендиксе Тишанского переулка.
Как он сюда попал? К дому – в другую сторону. А! Тут рядом Катькина музыкалка, поэтому... Но Катьку забирает мать, они договорились. Свернул, что ли, автоматически? Замечтался про Алку, вот что.
Переулок безлюден и тих. После девяти здесь редко встретишь прохожих – место не для прогулок. Освещенные улицы далеко, с двух противоположных концов, а тут глухие стены и мусор. Машины и то редко проезжают, опасаясь в темноте угодить в колдобину. Свет из узких высоких окон тоже до тротуара не достает. Короче, жуть. Мать с Катькой никогда тут не ходят, боятся, хотя через переулок к их дому ближе всего.
Ваня разворачивается, ловит краем глаза светлое пятно на стене – недоскобленный портрет какого-то депутата, оставшийся от недавних выборов. Во рту безвкусная уже жвачка. Ваня тщательно сбивает языком из нее тугую круглую пульку, примеривается.
На!
Он знает, что попал, хоть сейчас и не видно. Вся морда этого депутата в таких вот приклеившихся пульках. Костыль как-то показал на плакат: это враг, против высылки грузин хвост поднимает. С тех пор Ваня и тренирует меткость.
* * *
Полковник Стыров сегодня был собой очень доволен. Звонок из Москвы прозвучал в обед просто бравурным маршем: народные избранники наконец-то одобрили закон.
– Фу-у-у... – откинулся в кресле полковник и попросил у секретаря вторую чашку густого чая. Незапланированную. Но – заслуженную.
Потягивая пряный напиток, он несколько раз прогнал по видику сюжет из вчерашних новостей.
Сюжет был хорош! Молодцеватого вида скин, весь разукрашенный свастиками и руническими символами, честно глядя в объектив, поведал всему миру, что вчерашнее нападение на кавказцев, в результате которого в московских больницах оказались восемь человек, оплачено и подготовлено одной из проправительственных молодежных организаций – «Будущее России».
– Вы готовы отвечать за свои слова? – выпрыгивал из штанов корреспондент.
– Всегда готов! – Скин задрал локоть в пионерском приветствии. – Но мы не чурок должны были мочить, а этих, демократов. Они же митинг собирались проводить. Несанкционированный.
В последнем слове скин запутался и выговорил его с помощью журналиста только с третьего раза.
– Чё этим дерьмократам надо? – мрачно пялился с экрана бритоголовый. – Орут, народ баламутят. Не нравится – пусть валят в свою Америку! Наши ребята за президента! Мы – честные пацаны. Мы хотели просто этим козлам сказать, что Россия – для русских! И нечего у нас свои порядки наводить. Мы бы и без всяких денег пришли, потому что президента уважаем.
– Почему же вы не разошлись, когда узнали, что митинг отменен? Почему двинулись на рынок и устроили бойню?
– Так уже настроились. А потом кто-то сказал, что этот, главный, который на митинге должен был выступать, тоже чурка, ну ребята и завелись.
– А арматура у вас откуда взялась?
– Понятия не имею. Мы на площадь пришли, она уже там лежала.
– А милиция как реагировала?
– Да никак. Мы же своих не трогали. А чурки у ментов тоже поперек горла торчат. Чем больше мы их отметелим, тем меньше ментам работы.
«Молодцы! – щурился Стыров. – Точно слеплено!» То, что «Будущее России» деньги давало, никто, конечно, не докажет, но осадок останется. А вот то, что милиция бездействует, – факт налицо, очень отрадный факт.
Все-таки они грамотно ведут свою линию! Позавчера эта скандальная публикация в молодежке, вчера – сюжет.
Статья-то чудо как хороша! Прямо хоть еще раз читай!
Стыров пошарил в папке, нашел искомое.
Ну надо же! – улыбчиво хмурился он. – Ушлая журналистка внедрилась в банду скинхедов и выяснила, что те тренируются на ОМОНовской базе.
От журналистского расследования мурашки по телу прыгали, это точно! Стыров даже поежился. Девчонка рассказывала, каким приемам обучают скинов, какие теоретические занятия с ними проводят.
– Молодец, девка, – похвалил Стыров. – Очень талантливо исполнено. Недаром вчера министра на заседании Госдумы чуть ли не до инфаркта довели!
Вспомнилось, с каким вдохновенным сарказмом рассказывал об этом московский коллега. Министр якобы клялся, чуть ли не честью рода, что борьба с фашизмом – главная задача милиции. А чего клясться, если результат – вот он?
– Депутаты – ладно, как теперь перед обществом отчитываться станете? – вопросил Стыров воображаемых «коллег». – Или наконец скажете во всеуслышание, что без закона связаны по рукам и ногам? Ведь Госдума еще не все! Совет Федерации имеется! Вдруг заартачатся? С этими придурками время от времени такое случается. Да, скандальчик со скинами организован хороший. Правда, раскручивать его долго нельзя – опасно. В этом деле переборщить не менее вредно, чем недобрать. Мера нужна, мера! И точный расчет! Придется денька через три помочь «коллегам» договориться с прессой, чтоб историю замяли. Нет, пожалуй, три дня маловато. Неделя. Да, недели хватит. Как раз закон в Совет Федерации уйдет. А тут мы снова вступим с сольной партией! – Стыров потер руки.
То, что депутаты оказались понятливыми, хоть и с запозданием, – хорошо. Не пришлось прибегать к крайним мерам, хотя все уже было готово. Ворвались бы бритоголовые молодчики прямо в помпезное здание на Охотном ряду, взорвали бы пару шашек, стрельнули бы разочков несколько, ранили бы кого-нибудь. Ну и сами бы, конечно, погибли от умелых рук профессиональной охраны. Потом бы кто-то из арестованных признался, что руководили ими из Чечни.
Ладно, не пришлось, так тому и быть. Готовая акция будет в запасе, а запас, как говорится, карман не тянет, особенно в их сложном и тонком деле.
– И вечный бой, покой нам только снится! – громко высказался он в сторону застывшего на экране скинхеда.
Тренировки бойцов с этой базы придется перенести. Жалко.
– Товарищ полковник, на второй линии Дмитрий Лапин, из «Невских вестей». Будете говорить?
– Соедините, – коротко бросил Стыров.
Дима Лапин считался восходящей звездой политической журналистики. Он понятия не имел, чем занимался Стыров, искренне полагая, что полковник работает в каком-то аналитическом центре, и гордился тем, что в любой момент может рассчитывать на приватную консультацию интеллигентного ученого-политолога, тонко понимающего и чувствующего ситуацию в стране. Дима не раз убеждался, что прогнозы Стырова точны и выверенны, потому и беззастенчиво пользовался его комментариями, без указания авторства, нахально приписывая его себе.
– Николай Николаевич, приветствую! —раскатился в трубке нагловатый молодой баритон. – Просветите убогого, не откажите!
– Дмитрий Евгеньевич, чем могу – с нарочитой готовностью отозвался Стыров. – Спасибо, что не забываете!
– Вас забудешь! – хохотнул Лапин. – Объясните мне как профессионал, на хрена нам этот долбаный закон, который сегодня Дума приняла? Что, Уголовного кодекса уже не хватает? Хай ведь поднимется на весь мир, что мы с инакомыслящими боремся!
«Умница, – отметил про себя Стыров, – в самую точку!»
– Ну вы и вопросы задаете, Дмитрий Евгеньевич, – задумчиво протянул он. – Я ведь кто? Аналитик. А законы у нас депутаты ваяют. У них спрашивать надо. Хотя, знаете, как я помню, нечто подобное практически во всех странах рано или поздно случалось. Даже насквозь либеральная Англия сей участи не избежала.
– А еще кто? – требовательно спросил Лапин.
– О, да многие! И Германия, и Италия, и Испания, и Греция. Уж про страны Латинской Америки я не говорю! Парагвай, Чили, Аргентина, Гондурас, Бразилия... да вы сами в справочнике каком гляньте, мало ли, вдруг ошибаюсь.
Стыров говорил истинную правду. Одну лишь крохотную детальку упустил: когда и при каких режимах сии законодательные акты были пущены в ход. Впрочем, то, что в Германии инициатором аналогичного закона был Гитлер, в Италии – Муссолини, в Чили – Пиночет и так далее, особого значения для разговора не имело. В конце концов, никто не мешает звездам отечественной журналистики самостоятельно изучать историю! Правда, Лапин, полковник это знал определенно, ни в какие справочники не полезет, поленится.
– То есть мы просто идем проторенной дорогой? – уточнил журналист.
– Скорее всего, – согласился Стыров. – Сами же постоянно власти пинаете, что велосипед изобретают и опыт демократических стран не учитывают.
– Выходит, такой закон нам нужен?
– Дмитрий Евгеньевич, помилуйте, ну не того эксперта вы избрали! Я кто? Бумажная крыса. Мне, дилетанту, кажется, что вполне справедливый закон. Видите же, что творится! Скинхеды эти проклятые просто террор устроили. Волосы же от ужаса шевелятся!
– Да уж. Кстати, не знаете, как там подвигается расследование дела убийцы азербайджанской девочки?
– Откуда? Это вам надо в милицию обратиться.
– Обратишься, как же! – ухмыльнулся Лапин. – Сплошная секретность.
– Неужели даже вам отказывают? – Стыров сделал ударение на «даже вам», подчеркиваю исключительность собеседника и его несомненную профессиональную значимость. – Беда! Отрыжка прошлого. Ну, я-то всегда к вашим услугам. Если что...
– Спасибо, Николай Николаевич, – с чувством поблагодарил журналист. – Прощаюсь, нетленку в номер ваять надо. Цигель-цигель!
– Ай лю-лю! – довольно улыбнулся в коротко пискнувшую трубку полковник.
* * *
Зорькин страдал. Болела голова, переполненная какой-то тупой тяжелой взвесью, суматошно колготился желудок, занудно вибрировала печень. Неудивительно. После почти месячного воздержания вчера он изрядно перебрал. Да ладно бы выпил водочки или коньяку, с утра бы встал, навернул тарелку горячего борща, и все! Дернул же черт согласиться на предложение соседа и употребить его домашний продукт! Из чего он там его сбродяжил? Вроде сладкая наливка, как доложил старикан, из собственной дачной черноплодки. Понятно, с добавлением спирта, чтоб с компотом не перепутать. Вопрос: какого спирта? То-то Зорькин сразу учуял непривычный бензиновый вроде, привкус. Учуять-то учуял, да значения не придал, не до того было.
Соседа снизу, сухощавого тщедушного старичка лет семидесяти пяти, Зорькин почти не знал, хоть и жили они в одном подъезде вот уже лет пятнадцать. Общались лишь однажды, по щекотливому делу: у Зорькиных прорвало трубу и они залили нижнюю квартиру. Вопрос тогда решили быстро, сосед согласился на деньги.
Единственное, что Петр Максимович про соседа знал, да и то со слов супруги, что Василий Поликарпович один воспитывает внука Андрея – рослого, вежливого и всегда аккуратного внешне парня.
И вчера этот сосед буквально подкараулил Зорькина в подъезде:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51