В 1998 г. его опять назвали в Кембриджском научном центре «Человеком года», – а на будущий 1999 выдвигают по номинации «экология» на Нобелевскую премию.
– Было бы здоровье, – подумала Кира об отце, и, сев в вагон, с увлечением отдалась чтению детектива под банальным названием «Кобра». Детектив оказался совсем не банальным и сильно увлек её, так что дорога до Выборга пролетела незаметно.
8. 00 Нина Иванова уже заканчивала приготовление завтрака. Ничего особенного – обычная яичница с колбасой и помидорами.
Пока осень, есть помидоры, пусть побольше овощей мои мужички едят, – думала Нина Иванова, сбивая яйца и заливая ими уже покрошенные на «теффалевскую» сковородку колбасу и помидоры.
«Мужики» уже встали. Обычно Митя встает раньше. Где-то в 6, в 6.30. Но у него выдался редкий свободный день, – он написал на днях два заявления – одно с просьбой разрешить ему переход переводом из Отдела, которым руководит К. В. Лукасеи в ФСБ, в отдел, которым руководит Е. Ф. Патрикеев в генпрокуратуре. Ни Председатель ФСБ, ни генпрокурор не возражали. Так что с завтрашнего дня Митя поступает к работе в группе физической защиты специальных операций Генпрокуратуры. Будет под началом друга Феди. Кстати о Феде, как ни странно, они вдруг понравились друг другу – он и Асмик Саакян, из Академии художеств. Казалось, такая легкомысленная болтушка, говорунья, а что-то в ней разглядел Федя. Ну, то, что Федя понравился Асмик, в этом как-то ни Митя, ни Нина не сомневались. Федю они и уважали, и любили. А Асмик – только любили. Очень уж она легкомысленной им казалась. Ну, да на вкус и цвет товарищей нет. Понравились, и слава Богу. Совет им да любовь. Скоро свадьба.
В эти минуты, однако, Митя и Гоша, делая упражнения на новых тренажерах в комнате Гоши, обсуждали не свадьбу Феди и Асмик, а то, посадят Локка, или не посадят. Гоша был склонен считать, что старый миллиардер откупится, – Митя же полагал, что на этот раз ему не отвертеться.
– Вот увидишь. Посадят. Конечно, за миллион его адвокаты добьются выпуска под залог. Но после суда – сидеть ему как медному пятаку три пожизненных срока.
И оба оказались правы…
В 8ч. ЗО минут, когда старый миллиардер завтракал – поедая без аппетита свою обычную овсянку на воде, два чернослива и стакан – мангового сока, – секретарь доложил, что к нему пришли.
Уже одно это могло выбить из колеи. Роберт Локк привык, что к нему неожиданно не приходят.
– Миссис Бэт МакКормик, помощник прокурора, – доложил секретарь.
– Но я не обещал её принять! – возмутился Локк.
– Придется принять, – холодно заявила элегантная женщина лет 45 в строгом сером костюме и белой блузке, появляясь в кабинете.
– Заранее предупреждаю, если это официальный разговор, я требую, чтобы он проходил в присутствии моего адвоката. Генри, вызови…
– Не надо. Это неофициальный разговор. Однако, думаю, адвокат Вам в ближайшее время; понадобится. Мне бы хотелось сегодня обсудить лишь самые общие черты – «дела о японской графике».
– Слава Богу, про «Прадо» она, кажется, ничего не знает, – подумал Локк, – Могу я предложить Вам утреннюю чашку кофе? Правда, совершенно не держу в доме сахара, не угодно ли с заменителем?
– Мне все равно. Я буду рада, если Вы подсластите наш разговор некоторыми частными признаниями и подробностями Вашего увлечения изобразительным искусством.
Оставим их за чашкой кофе и перенесемся в Париж.
В 8. 45. полковник ВВС США в отставке Алекс Броунинг уже садился в 12 местный самолет, скоростной реактивный, борт № 2313, который должен был взлететь с частного аэродрома недалеко от Парижа. Когда речь идет о полковнике А. П. Броунинге, чтоб Вы знали в дальнейшем, – если «должен», значит – взлетит.
Разумеется, самолет взлетел. В салоне кроме самого Бооунинга было 10 пассажиров – с такими же жесткими, непроницаемыми лицами, как и у полковника. Двенадцатое место было занято большими планшетами, из белого финского картона, на молниях, так что при необходимости каждый из планшетов можно было раскрыть за считанные доли секунды. Все 11 пассажиров заказали шотландское виски без содовой, но со льдом. Летели молча.
– До Мадрида остается полчаса лету, – предупредил второй пилот.
– Что со связью?
– Пока мы вне контроля.
– Сколько до времени «X»?
– Пятнадцать минут.
– Держите меня в курсе. Все по плану, не так ли?
– Все по плану, сэр.
8. 45, – такое время было и на часах государственного секретаря США. Самолет летел над Атлантикой.
– Сколько до Мадрида? – спросил госсекретарь.
– Полчаса лету, если все будет хорошо.
– А что может случиться? – удивился госсекретарь.
– На подлете к Португалии опасная зона; тут как в бермудском треугольнике иногда пропадают самолеты.
– Так возьмите южнее или севернее.
– Мы можем выбиться, резко изменив курс, из системы слежения наземных служб.
– Это не страшно. Возьмите южнее, зайдем на Мадрид со стороны Гибралтара.
– Есть, сэр.
Госсекретарь подыграл криминальному замыслу, сам того не желая.
9. 00. Самолет Боинг борт №2313 вдруг исчез с экранов РЛС слежения на Пиренеях. Исчез и больше не появлялся. Потому, что на трассе подлета к Мадриду на позывные борта 1214, на котором летела правительственная делегация США в Мадрид, стал откликаться бывший борт №2313. Небольшая путаница в эфире, уход от локаторов наземных служб с помощью «вмешательства» спутника системы СОИ, и операторы РЛС вначале во Франции, а затем в Испании потеряли 12-местный Боинг борт № 2313, с одной стороны, а с другой так же потеряли борт 1214, тоже «Боинг», тоже 12-местный, скоростной, на подлете со стороны Атлантики.
9. 00. Боинг, борт №1214, приняли наземные службы Гибралтара, а затем и Марокеша, и благополучно посадили самолет с госсекретарем США, летевшим на переговоры в Мадрид, на аэродроме г. Маракеша, на севере Марокко. Пока разбирались, пока что…
А тем временем в 9.00. борт № 2313 стал в эфире откликаться на радиосигналы, направляемые борту № 1214. А поскольку в воздухе номера борта поменялись в результате несложной химической процедуры, заложенной в процесс ещё под Парижем, то в мадридский аэропорт борт 2313, на котором летел полковник Алекс Броуникг и его команда, прибыл как борт № 1214 с госсекретарем США на борту. Самолеты одинаковые. Номер тот же. Позывные – как по листу. И на трап вступил из самолета Броунинга первым не он сам, а один из его людей, как родной брат похожий на госсекретаря США Р. Гора, – тот же мышиного цвета костюмчик, белая рубашка, галстук в черную и оранжевую полоску, тот же неизменный пробор на голове и та же белозубая улыбка.
Броунинг и его команда играли «свиту».
Американскую делегацию у трапа встречал министр иностранных дел Испании и племянник короля. Поклоны, приветствия.
– Благодарю, господа, что без помпы, как я просил. Не надо этих, оркестров, парадных караулов. Это ведь хотя и протокольный, но деловой и краткосрочный визит. В 15 часов, как договорились, прием у короля?
– Да, сэр.
А в 16 – переговоры в Министерстве иностранных дел? Думаю, за два часа мы с вами справимся и я вылечу засветло на родину.
– Какая разница, сэр, самолеты ведь летают круглосуточно.
– Привычка.
– Понимаю, сэр.
– А сейчас, я надеюсь, это не будет воспринято как акт невежливости с моей стороны, но я хотел бы, чтобы испанская сторона сдержала свое обещание и, не смотря на выходной день, показали мне музей «Прадо». Причем, умоляю Вас, господа, я вполне справлюсь сам, испанская живопись – моя слабость. Мне не нужен, ни гид, ни переводчик, ни сопровождение. Только возможность буквально пробежаться по Музею, взглянуть на бессмертные творения Мурильо, Гойи, Корреджио, Боттичелли. Я слышал, что в «Прадо» лучшая в мире коллекция голландских художников?
– Разумеется. Но главное – лучшая в мире коллекция испанских мастеров.
– О, разумеется, разумеется, именно их я и хочу увидеть. Мы привезли музею «Прадо» подарок от Музея Гуггенхейма в Нью-Йорке. Мой друг, советник Президента по культуре Питер Беттерфайл вручит директору музея «Прадо» 50 графических листов Рубенса и десять картин французских импрессионистов. Ну, разумеется, импрессионисты – не дар, это – в обмен, В рамах подписанного соглашения.
– Если Вы так желаете, господин госсекретарь…
– Да, да, не стану вас утруждать, господа, встретимся у короля. Прошу подать майну к музею к 14. 30. А пока – этот вертолет предназначен для нас? Тогда – в путь. До встречи, господа.
Уже в вертолете Броунинг сквозь губы заметил «Гору»:
– Вы держались молодцем.
Впрочем, пилот вряд ли их мог слышать за шумом винта, да и вообще, маловероятно, чтобы в Испании кто-то кроме дипломатов и гидов понимал английский.
9. 20. Вето лет Королевской администрации приземлился в парке Дель Ретиро. «Ричард Гор» и сопровождающие его лица с планшетами спустились на зеленый газон парка Дель Ретиро и направились к служебному входу в музей.
Директор музея и два служителя встречали их в портике. Поскольку «Гор» отказался от переводчика, на плохом испанском один из его секретарей объяснил администрации, что в их помощи высокий гость, собственно, не нуждается.
Директор отпустил служителей и отправился сам сопровождать высоких гостей, о которых его предупредили и из администрации короля, и из министерства иностранных дел.
Это спасло служителей от весьма неприятной процедуры.
Пресс-секретарь «Гора» прыснул директору в лицо какой-то жидкостью без вкуса, и запаха, и старый гидальго плавно опустился на мозаичный пол. Его отнесли в его же кабинет и оставили лежать. У него было часа четыре, чтобы прийти в себя.
Тем временем сам «Гор» направился в залы Греко.
Он энергично оказывал рукой на тот или иной портрет кисти Эль Греко, и его «секретари» тут же бросались выполнять его приказания. Впрочем, незаметно «власть переменилась» и уже пресс-секретарь стал распоряжаться, а «Гор» вместе с другими чиновниками Госдепа США снимал картины, на которые указывал Алекс Боунинг, ибо именно он и исполнял в эти минуты несвойственную ему роль атташе по связям общественностью.
Быстро покончив с делами в залах Греко, вся группа переместилась в залы Веласкеса.
Здесь, по приказу Гора, ещё раз проверили, отключена ли сигнализация. Ведь каждый зал мог иметь автономную сигнальную систему. И служитель музея, ответственный за работу всех систем безопасности в выходной день, всего лишь за 100 тысяч долларов согласился отключить её на время. Весь вопрос на какое. Броунинг взглянул на часы.
– Время у нас ещё есть. Но немного.
9. 35. – такое время было на часах Броунинга.
– Поспешим, господа, поспешим! Время есть, но оно работает не на нас.
Он указал пальцем на «Хромоножку» Хусеппе де Риберы, на портрет Себастьяна Морра кисти Диего де Веласкеса, да придурка Эль Бобо дель Кориа, изображенного с сочувствием кистью того же мэтра.
– Несчастные люди, – пояснил он «Гору» – шуты, уроды, карлики, идиоты. Кальдерон в драме «Врач своей чести» рассказывает о короле, который приказал выдавать своему шуту по сто золотых эскудо за каждую удачную шутку, и вырывать зуб, если ему не удастся его рассмешить.
– У этого, – «Гор» кивнул головой на портрет дель Кориа, – кажется не все зубы на месте. Должно быть, не самый был большой шутник. А откуда Вы, полковник, знаете про Кальдерона. Вроде, в военной академии этому не учат.
– Это уже после академии. Нужно было убрать одного театрального режиссерика…
– Такой был большой «шишкой», что понадобился полковник Броунинг?
– Да нет. Просто он волочился за третьей женой Локка. Он ведь жутко ревнив, наш босс. Ну, да кончайте разговоры, – свирепо бросил Алекс Броунинг, словно не он только что пустился в воспоминания.
– Только один вопрос, полковник. На хрена боссу вся эта мутатень, – карлики, уродины-, придурки???
– Они далеко не все придурки. Вот этого не забудьте снять – этот, например, прозванный Эль Примо, – он указал на портрет кисти Веласкеса, на котором был изображен карлик с на редкость умным, даже мудрым печальным лицом, – был одним из образованнейших людей своего времени… Вы что, не знаете, что сын босса…
– Знаем, как не знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Было бы здоровье, – подумала Кира об отце, и, сев в вагон, с увлечением отдалась чтению детектива под банальным названием «Кобра». Детектив оказался совсем не банальным и сильно увлек её, так что дорога до Выборга пролетела незаметно.
8. 00 Нина Иванова уже заканчивала приготовление завтрака. Ничего особенного – обычная яичница с колбасой и помидорами.
Пока осень, есть помидоры, пусть побольше овощей мои мужички едят, – думала Нина Иванова, сбивая яйца и заливая ими уже покрошенные на «теффалевскую» сковородку колбасу и помидоры.
«Мужики» уже встали. Обычно Митя встает раньше. Где-то в 6, в 6.30. Но у него выдался редкий свободный день, – он написал на днях два заявления – одно с просьбой разрешить ему переход переводом из Отдела, которым руководит К. В. Лукасеи в ФСБ, в отдел, которым руководит Е. Ф. Патрикеев в генпрокуратуре. Ни Председатель ФСБ, ни генпрокурор не возражали. Так что с завтрашнего дня Митя поступает к работе в группе физической защиты специальных операций Генпрокуратуры. Будет под началом друга Феди. Кстати о Феде, как ни странно, они вдруг понравились друг другу – он и Асмик Саакян, из Академии художеств. Казалось, такая легкомысленная болтушка, говорунья, а что-то в ней разглядел Федя. Ну, то, что Федя понравился Асмик, в этом как-то ни Митя, ни Нина не сомневались. Федю они и уважали, и любили. А Асмик – только любили. Очень уж она легкомысленной им казалась. Ну, да на вкус и цвет товарищей нет. Понравились, и слава Богу. Совет им да любовь. Скоро свадьба.
В эти минуты, однако, Митя и Гоша, делая упражнения на новых тренажерах в комнате Гоши, обсуждали не свадьбу Феди и Асмик, а то, посадят Локка, или не посадят. Гоша был склонен считать, что старый миллиардер откупится, – Митя же полагал, что на этот раз ему не отвертеться.
– Вот увидишь. Посадят. Конечно, за миллион его адвокаты добьются выпуска под залог. Но после суда – сидеть ему как медному пятаку три пожизненных срока.
И оба оказались правы…
В 8ч. ЗО минут, когда старый миллиардер завтракал – поедая без аппетита свою обычную овсянку на воде, два чернослива и стакан – мангового сока, – секретарь доложил, что к нему пришли.
Уже одно это могло выбить из колеи. Роберт Локк привык, что к нему неожиданно не приходят.
– Миссис Бэт МакКормик, помощник прокурора, – доложил секретарь.
– Но я не обещал её принять! – возмутился Локк.
– Придется принять, – холодно заявила элегантная женщина лет 45 в строгом сером костюме и белой блузке, появляясь в кабинете.
– Заранее предупреждаю, если это официальный разговор, я требую, чтобы он проходил в присутствии моего адвоката. Генри, вызови…
– Не надо. Это неофициальный разговор. Однако, думаю, адвокат Вам в ближайшее время; понадобится. Мне бы хотелось сегодня обсудить лишь самые общие черты – «дела о японской графике».
– Слава Богу, про «Прадо» она, кажется, ничего не знает, – подумал Локк, – Могу я предложить Вам утреннюю чашку кофе? Правда, совершенно не держу в доме сахара, не угодно ли с заменителем?
– Мне все равно. Я буду рада, если Вы подсластите наш разговор некоторыми частными признаниями и подробностями Вашего увлечения изобразительным искусством.
Оставим их за чашкой кофе и перенесемся в Париж.
В 8. 45. полковник ВВС США в отставке Алекс Броунинг уже садился в 12 местный самолет, скоростной реактивный, борт № 2313, который должен был взлететь с частного аэродрома недалеко от Парижа. Когда речь идет о полковнике А. П. Броунинге, чтоб Вы знали в дальнейшем, – если «должен», значит – взлетит.
Разумеется, самолет взлетел. В салоне кроме самого Бооунинга было 10 пассажиров – с такими же жесткими, непроницаемыми лицами, как и у полковника. Двенадцатое место было занято большими планшетами, из белого финского картона, на молниях, так что при необходимости каждый из планшетов можно было раскрыть за считанные доли секунды. Все 11 пассажиров заказали шотландское виски без содовой, но со льдом. Летели молча.
– До Мадрида остается полчаса лету, – предупредил второй пилот.
– Что со связью?
– Пока мы вне контроля.
– Сколько до времени «X»?
– Пятнадцать минут.
– Держите меня в курсе. Все по плану, не так ли?
– Все по плану, сэр.
8. 45, – такое время было и на часах государственного секретаря США. Самолет летел над Атлантикой.
– Сколько до Мадрида? – спросил госсекретарь.
– Полчаса лету, если все будет хорошо.
– А что может случиться? – удивился госсекретарь.
– На подлете к Португалии опасная зона; тут как в бермудском треугольнике иногда пропадают самолеты.
– Так возьмите южнее или севернее.
– Мы можем выбиться, резко изменив курс, из системы слежения наземных служб.
– Это не страшно. Возьмите южнее, зайдем на Мадрид со стороны Гибралтара.
– Есть, сэр.
Госсекретарь подыграл криминальному замыслу, сам того не желая.
9. 00. Самолет Боинг борт №2313 вдруг исчез с экранов РЛС слежения на Пиренеях. Исчез и больше не появлялся. Потому, что на трассе подлета к Мадриду на позывные борта 1214, на котором летела правительственная делегация США в Мадрид, стал откликаться бывший борт №2313. Небольшая путаница в эфире, уход от локаторов наземных служб с помощью «вмешательства» спутника системы СОИ, и операторы РЛС вначале во Франции, а затем в Испании потеряли 12-местный Боинг борт № 2313, с одной стороны, а с другой так же потеряли борт 1214, тоже «Боинг», тоже 12-местный, скоростной, на подлете со стороны Атлантики.
9. 00. Боинг, борт №1214, приняли наземные службы Гибралтара, а затем и Марокеша, и благополучно посадили самолет с госсекретарем США, летевшим на переговоры в Мадрид, на аэродроме г. Маракеша, на севере Марокко. Пока разбирались, пока что…
А тем временем в 9.00. борт № 2313 стал в эфире откликаться на радиосигналы, направляемые борту № 1214. А поскольку в воздухе номера борта поменялись в результате несложной химической процедуры, заложенной в процесс ещё под Парижем, то в мадридский аэропорт борт 2313, на котором летел полковник Алекс Броуникг и его команда, прибыл как борт № 1214 с госсекретарем США на борту. Самолеты одинаковые. Номер тот же. Позывные – как по листу. И на трап вступил из самолета Броунинга первым не он сам, а один из его людей, как родной брат похожий на госсекретаря США Р. Гора, – тот же мышиного цвета костюмчик, белая рубашка, галстук в черную и оранжевую полоску, тот же неизменный пробор на голове и та же белозубая улыбка.
Броунинг и его команда играли «свиту».
Американскую делегацию у трапа встречал министр иностранных дел Испании и племянник короля. Поклоны, приветствия.
– Благодарю, господа, что без помпы, как я просил. Не надо этих, оркестров, парадных караулов. Это ведь хотя и протокольный, но деловой и краткосрочный визит. В 15 часов, как договорились, прием у короля?
– Да, сэр.
А в 16 – переговоры в Министерстве иностранных дел? Думаю, за два часа мы с вами справимся и я вылечу засветло на родину.
– Какая разница, сэр, самолеты ведь летают круглосуточно.
– Привычка.
– Понимаю, сэр.
– А сейчас, я надеюсь, это не будет воспринято как акт невежливости с моей стороны, но я хотел бы, чтобы испанская сторона сдержала свое обещание и, не смотря на выходной день, показали мне музей «Прадо». Причем, умоляю Вас, господа, я вполне справлюсь сам, испанская живопись – моя слабость. Мне не нужен, ни гид, ни переводчик, ни сопровождение. Только возможность буквально пробежаться по Музею, взглянуть на бессмертные творения Мурильо, Гойи, Корреджио, Боттичелли. Я слышал, что в «Прадо» лучшая в мире коллекция голландских художников?
– Разумеется. Но главное – лучшая в мире коллекция испанских мастеров.
– О, разумеется, разумеется, именно их я и хочу увидеть. Мы привезли музею «Прадо» подарок от Музея Гуггенхейма в Нью-Йорке. Мой друг, советник Президента по культуре Питер Беттерфайл вручит директору музея «Прадо» 50 графических листов Рубенса и десять картин французских импрессионистов. Ну, разумеется, импрессионисты – не дар, это – в обмен, В рамах подписанного соглашения.
– Если Вы так желаете, господин госсекретарь…
– Да, да, не стану вас утруждать, господа, встретимся у короля. Прошу подать майну к музею к 14. 30. А пока – этот вертолет предназначен для нас? Тогда – в путь. До встречи, господа.
Уже в вертолете Броунинг сквозь губы заметил «Гору»:
– Вы держались молодцем.
Впрочем, пилот вряд ли их мог слышать за шумом винта, да и вообще, маловероятно, чтобы в Испании кто-то кроме дипломатов и гидов понимал английский.
9. 20. Вето лет Королевской администрации приземлился в парке Дель Ретиро. «Ричард Гор» и сопровождающие его лица с планшетами спустились на зеленый газон парка Дель Ретиро и направились к служебному входу в музей.
Директор музея и два служителя встречали их в портике. Поскольку «Гор» отказался от переводчика, на плохом испанском один из его секретарей объяснил администрации, что в их помощи высокий гость, собственно, не нуждается.
Директор отпустил служителей и отправился сам сопровождать высоких гостей, о которых его предупредили и из администрации короля, и из министерства иностранных дел.
Это спасло служителей от весьма неприятной процедуры.
Пресс-секретарь «Гора» прыснул директору в лицо какой-то жидкостью без вкуса, и запаха, и старый гидальго плавно опустился на мозаичный пол. Его отнесли в его же кабинет и оставили лежать. У него было часа четыре, чтобы прийти в себя.
Тем временем сам «Гор» направился в залы Греко.
Он энергично оказывал рукой на тот или иной портрет кисти Эль Греко, и его «секретари» тут же бросались выполнять его приказания. Впрочем, незаметно «власть переменилась» и уже пресс-секретарь стал распоряжаться, а «Гор» вместе с другими чиновниками Госдепа США снимал картины, на которые указывал Алекс Боунинг, ибо именно он и исполнял в эти минуты несвойственную ему роль атташе по связям общественностью.
Быстро покончив с делами в залах Греко, вся группа переместилась в залы Веласкеса.
Здесь, по приказу Гора, ещё раз проверили, отключена ли сигнализация. Ведь каждый зал мог иметь автономную сигнальную систему. И служитель музея, ответственный за работу всех систем безопасности в выходной день, всего лишь за 100 тысяч долларов согласился отключить её на время. Весь вопрос на какое. Броунинг взглянул на часы.
– Время у нас ещё есть. Но немного.
9. 35. – такое время было на часах Броунинга.
– Поспешим, господа, поспешим! Время есть, но оно работает не на нас.
Он указал пальцем на «Хромоножку» Хусеппе де Риберы, на портрет Себастьяна Морра кисти Диего де Веласкеса, да придурка Эль Бобо дель Кориа, изображенного с сочувствием кистью того же мэтра.
– Несчастные люди, – пояснил он «Гору» – шуты, уроды, карлики, идиоты. Кальдерон в драме «Врач своей чести» рассказывает о короле, который приказал выдавать своему шуту по сто золотых эскудо за каждую удачную шутку, и вырывать зуб, если ему не удастся его рассмешить.
– У этого, – «Гор» кивнул головой на портрет дель Кориа, – кажется не все зубы на месте. Должно быть, не самый был большой шутник. А откуда Вы, полковник, знаете про Кальдерона. Вроде, в военной академии этому не учат.
– Это уже после академии. Нужно было убрать одного театрального режиссерика…
– Такой был большой «шишкой», что понадобился полковник Броунинг?
– Да нет. Просто он волочился за третьей женой Локка. Он ведь жутко ревнив, наш босс. Ну, да кончайте разговоры, – свирепо бросил Алекс Броунинг, словно не он только что пустился в воспоминания.
– Только один вопрос, полковник. На хрена боссу вся эта мутатень, – карлики, уродины-, придурки???
– Они далеко не все придурки. Вот этого не забудьте снять – этот, например, прозванный Эль Примо, – он указал на портрет кисти Веласкеса, на котором был изображен карлик с на редкость умным, даже мудрым печальным лицом, – был одним из образованнейших людей своего времени… Вы что, не знаете, что сын босса…
– Знаем, как не знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71